Качели

На следующий день Денис написал Саше: «К нам моя мама в эту субботу приезжает. Только что написала мне». «Ты ей ничего не говорил про нас?» «Ничего не говорил». «И что теперь?» «Ну, ей, очевидно, надо где-то остановиться, и она, конечно же, рассчитывает на то, что остановится у нас, как обычно. Могу сказать ей, что у нас дома ремонт и что ей лучше ночевать у моего брата». «Хорошо». «Но она точно захочет увидеться с нами. Я тогда приеду к тебе, чтобы мы ее ждали у тебя дома». «Давай лучше на нейтральной территории с ней увижусь. Я в любом случае буду для неё виноватой, что мы расстались». «Послушай, я знал и знаю, что сделал ошибку – когда мы расстались, когда я ушел. И я не строил и не строю иллюзий о своем будущем. Но съехал я не для того, чтобы устраивать у себя «дома» шумные вечеринки или водить людей к себе в постель, а потому что обратное было бы неправильно по отношению к тебе. И чтобы ты могла двигаться дальше. Я всегда пойму, если ты предпочтёшь свои интересы моим, это правильно и понятно. Но не очень понятно, когда интересы другого человека предпочитаются моим. Он же тебе седьмая вода на киселе. Я предложил вариант – увидеться ненадолго, чтобы разобраться с этой геморройной ситуацией с мамой максимально безболезненно, как раз чтобы не искали виноватых, а если и искали, то только у себя в голове. Почти уверен, что нет ничего, что мешало бы тебе буквально на несколько часов обеспечить квартиру без никого и свою доступность для этого, без всяких нейтральных территорий». «Меня и так вся ситуация, обстоятельства, жизнь, будущее раздирает на части. А я хочу спокойствия. Я устала за эти два года, сил нет. Мне надо детей воспитывать и работать. Пожалуйста, огради меня от разговоров с твоей мамой и выяснений отношений. Я не считаю, что слишком быстро двигаюсь. Я долго ждала и надеялась, что, возможно, что-то изменится между нами, а теперь я стараюсь жить дальше, устраивать свою жизнь». «Я и до сих пор надеюсь». «Хочешь, можем завтра встретиться после работы». «Хочу». «О чем-то конкретном будем говорить?» «Нет, – ответил Денис, – просто увидимся». На следующее утро Дениса разбудил звонок Насти Корзухиной. Он лениво продрал глаза, взял в руки телефон, и остатки сна тут же улетучились. Настя? С чего бы это? – Алло? – удивленно произнес он, когда принял вызов. – Привет, Дэнь. Не разбудила? – Нет, – соврал Денис. – Слушай, я постараюсь быстро. Ты же в курсе, что я знаю про ситуацию у вас с Сашей? – Да? Честно говоря, не в курсе, – Денис впервые поймал себя на мысли, что его жена действительно могла рассказывать Насте про произошедшее, и больше всего его волновало, знает ли Настя о причине, по которой они расстались. – Мы подруги. Конечно же, я обо всем знаю. – Та-а-к? – многозначительно протянул Денис, раздумывая над тем, означает ли фраза «обо всем», что Настя знает о его не вполне традиционной ориентации. – Я просто хочу тебе сказать, что я за тебя. Не за него. – Приятно слышать, – улыбнулся Денис в трубку. – А еще хочу тебе сказать, что если у тебя осталась хотя бы мизерная мысль, что вы можете с ней что-то еще раз попробовать, то самое время это сделать. – Почему? – Потому что еще мгновение – и она обрубит концы. И будет с ним. – Там все настолько серьезно, ты думаешь? – Да. И она собирается прыгнуть в серьезные отношения с ним. Не особо хочет этого, но ты же знаешь ее. Прыгнет туда, как в пропасть. И все, назад пути не будет. – Мы с ней договорились увидеться сегодня. – Тогда не удивляйся, если она откажет встречаться. – С чего бы ей отказывать? – Она уверена, что ты будешь уговаривать ее встретиться с твоей мамой и разделить с тобой нагрузку, сообщая ей о том, что вы больше не вместе. – Какая чушь! Со своей матерью я все сам способен порешать. Саша ясно дала понять, что не хочет участвовать в разговоре с моей мамой, и я не собираюсь ее заставлять. – А она убеждена, что собираешься. – Ты с ней говорила? – Да. Скажи мне правду. Ты любишь ее? – Конечно, люблю. – Тогда не отпускай ее. У тебя времени на то, чтобы перегруппироваться, почти не осталось. Когда чуть позже этим же днем Денис спросил у Саши, где они могли бы увидеться после работы, Саша как раз переписывалась с Алексеем, который собирался устроить ей очередной романтический вечер, и Саша предпочла бы провести время с Алексеем, чем слушать уговоры Дениса таки пообщаться с его мамой. Она ответила Денису: «Я ещё не меньше часа. Прошу тебя, давай перенесём на завтра? Я уже не в состоянии куда-либо идти, но встретиться хочу». «Я не был искренен вчера. Я действительно хотел не просто поболтать, а очень о многом поговорить, многое рассказать. В очередной раз сделаю вид, что поверил в позднюю работу и усталость. Столько лет вместе, как облупленную же тебя знаю, ну почему нельзя честно сказать». «Я прошу тебя увидеться завтра, мы действительно поговорим обо всем. Сегодня ужасный день, я хочу побыть одна – это действительно так». «Прости меня. Я тебя люблю». «За что простить? Я не держу обиду и зла тем более. Увидимся завтра». «Сегодня было бы лучше. Не обязательно куда-то идти и где-то сидеть», – Денису стало страшно, что Настя не ошиблась и что момент, когда он мог бы постараться обратить патовую ситуацию вспять, навсегда упущен. «Я понимаю, но прошу тебя. Не сегодня». «Речь же о наших судьбах и детях и… обо всем. Настаивать не могу, но едва ли дотерплю до завтра. Это не просто поболтать. Решать тебе, разумеется». «Я тоже хотела не просто так поболтать», – написала Саша, которая уже решила для себя, что либо она попросит Дениса оформить их расставание юридически, либо она так и будет болтаться с Алексеем между небом и землей в ситуации, когда в ее прошлой жизни поставлена точка. «Так давай увидимся. Это же важно. Ну что там такого у тебя сверхсрочного? Я правда не считаю, что надо переносить. И не два же часа это займет». «Я ж тоже знаю тебя как облупленного, что тебе нужно здесь и сейчас. Завтра в 18:30 встречаемся на Сухаревской и поговорим где-нибудь». «Это не тот случай про здесь и сейчас. И лучше у меня увидеться. Ни к чему кому-то слушать нас». «Хорошо, можем и у тебя поговорить». «Пожалуйста, давай сегодня. Я совершенно определенно тебе говорю, что это важно». «Очень тебя прошу. Завтра я буду готова, встретимся раньше, и не буду ограничена во времени для разговора. Что может быть такого, что не подождёт до завтра?!» «Будущее». «Вот завтра спокойно о будущем и поговорим». «Другой вопрос, что может быть у тебя такого, что является более важным, раз не ждет до завтра». «Мое разбитое состояние». «Более важное, чем мы?» «Не передергивай. Для меня важно будущее, дети, ты, но не готова в сегодняшнем состоянии адекватно разговаривать». «Боги, ну о чем мы рассусоливаем? У тебя что там, театр? Овуляция? Пожар? Мне нужно сказать тебе немного. Уже десять раз бы увиделись». «Хорошо, – сдалась Саша, – давай через час у метро». «Договорились». Саша написала Алексею, что у нее изменились планы, и сегодня вечером она не сможет с ним увидеться. После работы она доехала до дома, чтобы переодеться в более неформальную одежду перед встречей с мужем, и когда открыла дверь, с удивлением обнаружила у себя дома Алексея. – Леш, что ты тут делаешь? – Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе, – улыбнулся он. – Но я же сказала, что сегодня мы не сможем увидеться! – А я решил, что сможем. Или тебе опять очень надо взять у него машину? – Не начинай. Мы с тобой увидимся завтра. – Но мы уже увиделись сегодня, – продолжал улыбаться Алексей. – Ты бы хоть предупредил, что придешь ко мне домой. – А ты мне ключи от квартиры дала, чтобы я тебя каждый раз предупреждал, что приду? – Ну вообще-то да! – воскликнула Саша. Ее телефон пикнул – Денис написал, что уже подъехал к метро. – С ним встречаешься? – Леш, прошу тебя, не надо мне эти вопросы задавать. Я не на привязи. – Значит, с ним… – Мне нужно сделать кое-какие дела. Веришь – хорошо. Не веришь – замечательно. А теперь давай-ка к себе домой, а то мне переодеться надо. Алексей ничего не ответил, демонстративно резко открыл дверь и вышел. Саше было не по себе от этой сцены, но она решила, что хочет послушать, что же такого срочного хочет сказать ей Денис. Она переоделась и пошла к метро. Завидев машину мужа, она подошла к ней и открыла пассажирскую дверь. Сидящий на водительском кресле Денис повернулся к ней и улыбнулся. На его лице не было невинно-нервного выражения, которое отчего-то ожидала увидеть Саша. Напротив, он был спокоен и источал уверенность. Машина тронулась, и они поехали к дому Дениса. Саше, которая впервые за все эти месяцы побывала в квартире Дениса, понравилось его новое жилище – квартирка была современная и очень чистая. В ванной свежий итальянский кафель блестел лазурной чистотой, посуда на кухне была помыта, а на столе стоял хрустальный кувшин с водой. Во всю стену в комнате тянулся встроенный шкаф-купе, органичным продолжением которого была тумба из массива черного дерева, на которой располагалась огромная телевизионная панель, и напротив нее стоял большой кожаный сложенный диван. Саша неторопливо прошлась по этой очень привлекательной однушке, отметив, что муж содержит квартиру в безупречном порядке. Денис предложил Саше воды. Она согласилась, и он взял из холодильника две небольшие бутылки. – Боржоми? – улыбнулась Саша, беря бутылку. – Не отпускает Грузия? – Не отпускает, – улыбнулся Денис в ответ. Саша открыла бутылку и присела на диван. Денис сел на пол возле подоконника, отпил воды, скромно взглянул на Сашу и начал: – Сразу скажу, что я не репетировал этот разговор. Подумал, что будет лучше, если мысли пойдут своим ходом. Я никогда не скрывал от тебя, что ушел жить отдельно не для того, чтобы обеспечить себе случайный секс с парнями, а потому что не видел больше возможности жить с тобой под одной крышей, когда ты пытаешься что-то построить с другим человеком. И хорошо понимал, что этим строительством ты собираешься заниматься не из-за больших светлых чувств, а скорее вынужденно, из-за необходимости. Конечно, я принял себя геем, и какая-то часть моего сознания смирилась с тем, что мы с тобой как пара отныне по отдельности – сохраняем статус родителей без сохранения статуса супругов. Но с самой первой ночи в новой квартире меня не покидало чувство, что я обрекаю себя на тюремное заточение. Если ты думаешь, что я первым делом привел сюда гарем парней, то это не так. У меня за все эти месяцы почти не было нормального секса. С моей внешностью и телом не проблема найти парня на ночь, но я не предпринимал попыток сделать это. Не могу назвать себя экспертом в этой теме, но… Я с довольно большим количеством парней пообщался. Хорошо понимаю, что устойчивые пары в гей-мире – это исключение. Они существуют разве что в красивых романах, которые пишутся для девочек-слэшеров, фапающих на гейскую тему. В реальной жизни все совсем не так радужно и романтично. Год-два… Это в лучшем случае. И разбежались. Парни – люди циничные. Им нравится твое тело, они готовы на быстрый секс, но что-то серьезное – это не данность, а скорее исключение. С самого первого дня столь вожделенной мною независимости я думал не о том, как найду себе парня, а о том, что лишил себя своей нормальной жизни. Здесь, конечно, надо сделать оговорку, что понятие нормы – оно очень субъективное. В том смысле, что нет никакой нормы. Мы ее сами себе устанавливаем. То, что для нас приемлемо –и есть норма, независимо от того, как думают другие. Конечно, кто-то скажет, что гей, любящий женщину – не есть норма. Но разве это должно меня волновать? Все эти месяцы я думал лишь о том, что вместо того, чтобы проводить время со своими любимыми детьми, я тяну эту лямку одиночества, обрекая на нехарактерный образ жизни и себя, и тебя. Чем дольше идет время, тем больше я думаю о нас с тобой, вспоминая все те моменты, через которые мы с тобой прошли. Причем прошли так, что не надоели друг другу, не опостылели от совместной жизни, а наоборот, с энтузиазмом смотрели на все те вызовы, которые каждый день давала нам жизнь. Иногда я ложусь спать, включаю для фона телевизор, осматриваю эти четыре стены, которыми себя окружил, и не сойти с ума от отчаяния и неприятия происходящего мне помогает лишь то, что я твержу себе мысленно: «Денис, потерпи, это скоро закончится». – Я то же самое твердила себе, когда первый раз вышла замуж, попытавшись разорвать связь с тобой. – И я пытался ее разорвать. Иногда думаю о том, через что мы прошли, и удивляюсь. Мы пережили распри, пережили ремонты, которым не удалось нас рассорить… Помнишь, мы, наоборот, прикалывались над каждой хренью, которая возникала у нас в быту? – Да, – улыбнулась Саша. – Помнишь, как в прошлой квартире мы делали кухню? – Конечно помню! Я купил какую-то идиотскую кафельную плитку, чтобы сделать из нее «фартук» на кухне, и сам ее положил на стену, а она сползла вниз! – Ага, – искренне засмеялась Саша, – и сборщик кухни предложил тебе отбить эту «Третьяковскую галерею» и сделать нормальный «фартук» из икеевских панелей! – Мы так ржали с тобой тогда, когда он назвал мою кладку «Третьяковской галереей»! – Или как мы с тобой после четвертого курса ездили вдвоем на море в Лазаревское с десятью тысячами рублей в кармане, – улыбаясь, продолжила Саша, – и ты пытался проплыть под моими ногами и в итоге выбил мне зуб, а потом твоя мама мне его вставляла у себя в клинике! – А мне было стремно, не подумает ли кто, что я тебя бил! – И это при том, что за все годы ты и пальцем меня не тронул. – И много еще о чем думал. Столько испытаний было у нас на пути – и бессонные нервные ночи с Иришкой, и переезды, и период, когда ты не могла найти работу… – Я тогда переживала из-за работы, но всегда знала, что у меня есть ты, и что у меня всегда будет теплая постель и хлеб с маслом на столе. И я гордилась и горжусь тем, что ты меня никогда не оставлял один на один с моими неурядицами. – А я никогда не относился к этому как к обязательству. Формально – это действительно обязательство, но я испытывал колоссальное моральное удовлетворение от того, что несу его для своей семьи. Могу даже сказать, что это всегда было честью для меня. – Я всегда чувствовала, что ты именно так к этому относишься. И я ощущала себя с тобой реально как за каменной стеной. – А еще меня никак не оставляла в покое мысль, что мне светит роль воскресного папы. Видеться с детьми по графику, подстраивать время так, чтобы не пересекаться с твоим условным новым мужем. Мои дети – с чужим дядькой? У многих так, но я-то не многий! Мои родители жили как кошка с собакой, и мне всегда думалось в детстве, что когда я стану взрослым, то со мной такого не случится. Я очень рад, что Иришка выросла в хорошей атмосфере – для нее было нормой, когда мама и папа целуются при ней, и она видит, что вокруг нее – семья. И сердце кровью обливается, как подумаю, что Анечка такого не увидит. – Я спать нормально не могу из-за того, что Анечка так далеко, с моей мамой. Как будто я бросила своего ребенка. – В нашей ситуации по-другому было никак. Содержать себя и вас, когда ты в декрете, непозволительная роскошь. – Мозгами понимаю это, но ведь это совсем не тот уклад жизни, которого я хотела. И чувствовала свое бессилие – как будто у меня забрали ту жизнь, которая мне так дорога была. И со мной незнакомый мне человек, который есть у меня не потому, что я хочу именно его, а потому, что нет возможности не двигаться дальше. Не могу обречь себя на одиночество. – Вспоминается фраза Омара Хайяма: «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало», – улыбнулся Денис. – Думаю, он был прав. – А еще я понял одну простую вещь – любовь не зависит от ориентации. У меня нет объяснения, почему та нить, которая есть между нами, не умирает. Бывает, истончается, но не рвется. Кажется, что ее уже чуть ли бензопилой стараются распилить, а она, сука, не рвется. Вообще. И когда эта мысль обрела в моей голове ясное, четкое очертание, я понял, что хочу быть с тобой. Кто-то скажет, что в этом есть доля эгоизма – не умереть в старости в полном одиночестве, когда не осталось и следа от молодого упругого тела, а член стал выполнять лишь мочеиспускательную функцию. А так оно и будет рано или поздно. Секс уйдет, и что останется? Я видел столько парней… Ну, как парней… Мужиков за пятьдесят, которые стараются наполнить свою жизнь любой хренью, лишь бы не приходить к себе домой и не сходить там с ума от пожирающего их изнутри одиночества. Когда парни узнают, что у меня есть дети, они офигевают – видно, что в глубине души завидуют. Ведь у меня есть кто-то, кто сможет подать в старости гребаный стакан воды. А мне и этого мало. Если включить в себе аналитика, то становится понятно, что ты – мой человек по жизни. – А ты – мой. – Ты видишь свое будущее с ним? – С Алексеем? – Ну да… – Ты же сам прекрасно знаешь, что не вижу. Я и не пытаюсь себя в этом убедить. Ну, есть кто-то рядом, ну окей… – Кто-то, с кем есть секс? – Да дело не в сексе. – Но он же есть. – Ну, есть. Ну и что. – Да нет, ничего. Забавно… Я когда пустился во все тяжкие и начал встречаться со случайными парнями, то преследовал совершенно определенную цель. – Какую же? – Это было связано с тем странным чувством… Отношением… Не знаю, как правильно сказать. Короче, это было связано с тем, что я испытывал к Роме. Ты моя единственная женщина, у меня никогда не было секса с другой. Я ведь хорошо понимаю, что если рядом со мной положить самую красивую и сексуальную женщину на планете, то у меня ниже пояса ничего даже не шевельнется. А с тобой был отличный секс. И я воспитал себя с осознанием, что секс – только с любимым человеком. И никак не мог понять, почему Рома, с которым у нас был хороший, как мне казалось, секс, меня постоянно динамил. А для него это был просто секс, не более. И я не мог его в этом упрекнуть, пусть даже у меня отношение к сексу было совершенно другое. И большим количеством своих половых партнеров я старался выработать правильный цинизм к сексу, чтобы в моей голове секс и чувства оказались отсепарированными друг от друга. – И как? Помогло? – Ты знаешь, помогло. Сейчас я отчетливо понимаю, что секс – это просто физика. Да, от нее хорошо, от нее прекрасно, но это просто физический контакт. И я по этой причине совершенно нормально отношусь к тому, что у тебя есть секс с другим человеком. Подумаешь, кто-то в кого-то потыкал членом, велика мудрость! Я тоже так умею. И что-то подсказывает мне, что я это делаю гораздо лучше, чем он. Саша смущенно улыбнулась, и Денис понял, что попал в точку. Он погладил Сашу по руке и продолжил: – У меня есть взвешенное, совершенно взрослое и чистое понимание, что я хочу тебя в своей жизни. Хочу тебя как своего партнера в широком смысле слова. Не просто супругу, а тебя как человека, с которым у нас была, есть и, очевидно, всегда будет эта чудесная связь, которой мы оба так дорожим. И если жизнь даст мне шанс снова иметь эту честь – быть главой своей семьи – то я с благодарностью приму ее. – Ты хочешь, чтобы мы снова были вместе? – Да, я очень этого хочу. Не прошу тебя отвечать мне сейчас. – Я и не собиралась. Как ты понимаешь, после всего, что случилось, я не могу броситься к тебе в объятия с криками: «Да, любимый мой Дэнечка, будь со мной!» – Это связано с твоими отношениями с Алексеем? – Не могу сказать, что тут имеется прямая связь. Но он сейчас есть в моей жизни, я к нему постаралась привыкнуть. И есть ты, совершенно особенный человек для меня. И есть все эти факты, которые никуда не денешь и которые не получится игнорировать. Разве что смириться с ними за неимением других вариантов. И я хочу переварить все, что услышала сейчас от тебя. Какие-то моменты я готова была услышать, а какие-то, не стану скрывать, стали для меня приятным сюрпризом. Я очень рада, что мы с тобой вот так поговорили. – И я рад. – Мне сейчас лучше поехать домой. – Понимаю. Я отвезу тебя. Они вышли из дома Дениса и пошли к машине. – Такой вопрос, – сказала Саша, когда они ехали к ее дому. –А как быть с твоей… Ну… Ты понимаешь, да? – Ориентацией? – Ну да. – Я такой, какой есть. Я таким родился и таким умру, и ничто меня не переделает изнутри. – Я это очень хорошо понимаю и не ожидаю, что ты переменишься. Но как сочетать жизнь со мной и тягу к парням? – Я не знаю этого, правда. Ты хочешь, чтобы я тебе соврал, сказав, что, если мы вновь сойдемся, то у меня не будет секса на стороне? – Не знаю… Понимаю, что он у тебя будет. Как ни странно, не могу сказать, что это для меня звучит дико. – Но будешь ли ты мне ставить такое условие? – Чтобы у тебя не было секса с парнями? – Ага. – Я не буду ставить таких условий. Во всяком случае, если я не буду точно знать этого, если ты сможешь оградить меня от знаков, что с кем-то встречаешься, мне будет легче. – Хорошо, я понял. Когда они подъехали к подъезду ее дома, Саша отстегнула ремень, посмотрела на Дениса и улыбнулась. – Могу еще один вопрос задать? – спросил Денис. – Задавай. – Он тебе уже предложил замуж? – Ну, на колено не вставал и, как ты выразился, колец в десерт в ресторане не засовывал, но четко обозначил, что это в его планах. – И? – Я же с самого начала сказала тебе, что не собираюсь с тобой разводиться. – Понятно, – Денис опустил глаза, но Саша заметила, что он улыбается. – Ну все, я пошла. Обнимешь меня? Денис поднял голову, потянулся к Саше, они нежно обняли друг друга, а потом поцеловались. – Завтра заедешь за мной утром? – Как обычно, – улыбнулся Денис. Когда Саша открыла дверь и зашла к себе домой, на диване в гостиной сидел Алексей. – Леш… Что ты тут делаешь? – А ты удивлена? – Так ты же домой уехал… – А потом передумал и приехал обратно. Ты против? Мне уйти? – Да нет… – как бы с безразличием в голосе сказала Саша и отправилась в душ. Выйдя из ванной, она увидела, что Алексей расправил кровать и лежит под одеялом, листая пультом каналы на телевизоре. Взглянув на Сашу, он игриво откинул одеяло. Саша прошла в пустую детскую, поправила одеяла на постелях дочерей, нанесла на руки крем и стала долго размазывать его по кистям, словно оттягивая момент, когда придется ложиться спать. Она легла на свою часть кровати и почувствовала, как Алексей обнял ее сзади и начал проводить рукой по ее животу, а затем по груди. Она прижала его ладонь, точно показывая, что ему надо остановиться. Подождав с минуту, Алексей попытался продолжить движение руки, но Саша в очередной раз остановила ее своей ладонью. По ее лицу текли слезы, и она была в шаге от того, чтобы попросить Алексея собраться и уйти, но не сделала этого – в этом не было необходимости, потому что Алексей убрал руку с ее тела и, вздохнув, отвернулся на другой бок, и Саша почувствовала облегчение.