Качели

Следующие несколько дней Алексей не приезжал к Саше — они лишь ровно переписывались, и с каждым разом Саша отвечала ему все менее охотно. В пятницу Настя Корзухина должна была приехать в Москву в командировку на несколько дней, и они договорились, что встретятся втроем — Настя, Саша и Денис. Узнав о том, что между Денисом и ее подругой состоялся откровенный разговор, Настя не просто была на седьмом небе от счастья — она ликовала. — Ну что, могу я поздравить два любящих сердца с логичным и столь долгожданным воссоединением? — она широко улыбалась, когда они втроем сидели в любимой кальянной Дениса. — Да мы это еще не обсуждали вот так окончательно, — начал было Денис. — А что тут обсуждать? Вы любите друг друга, это и ослу понятно! Дэнчику осталось собрать свои манатки и въехать обратно к себе домой, а тебе, Саш, выпиздить оттуда этого мужика. — Насть! — воскликнула Саша, косясь на мужа. — Что «Насть»? Что «Насть»? — Мне некого вып. выпиздивать… зживать… — Ну я-то лучше знаю. — Я туда не вернусь, это всем, думаю, понятно, — делая глубокую затяжку, сказал Денис. — А как тогда? Будете искать новое жилье? Новое жилье для нового старта? — Думаю, да, — ответил он, а потом обратился к Саше: — Тебе будет нормально, если я снова стану ложиться в нашу кровать? В кровать, где вы с ним… — Нет, — не дала ему договорить Саша, — это уже будет какой-то изврат. Мы с тобой это не обсуждали, но очевидно, что надо со временем снять новую квартиру. — Большую, — продолжил Денис. — А почему со временем? — не унималась Настя. — Потому что еще несколько дней назад нас с Сашей не существовало как пары, — сказал Денис. — И мы не хотим предпринимать резких движений, — договорила за него Саша. — А как тогда? — спросила Настя. — У вас через пару недель дети вернутся. — Они вернутся к себе домой, где никого не будет, кроме мамы, — сказала Саша. — Никаких чужих дядь, но и папы пока нет. — А что вы скажете Иришке? — Скажем как есть, — задумчиво произнес Денис. — Скажем, что папа некоторое время поживет отдельно, но только лишь для того, чтобы найти нам новый дом. Иришка нормально к этому отнесется. — Тебе нужно время, чтобы расставить с Алексеем все точки над «i»? — спросила Настя подругу. — И это тоже. — Мы не должны торопиться, — поддержал жену Денис. — У нас ведь даже секса не было… И я, честно говоря, немного переживаю, как оно у нас будет… — У вас все охренительно будет с сексом, — задорно сказала Настя. — Я даже не парюсь насчет этого. — Если честно, я тоже не парюсь, — сказала Саша Денису. — Ты думаешь, у нас все получится в постели? — неуверенно спросил он жену. — Абсолютно в этом уверена. — Ну так и когда же вы уже нормально потрахаетесь? — Насте не было равных в прямолинейности. — Думаю, на следующей неделе, –сказал Денис и улыбнулся. — В смысле? — удивилась Саша и взглянула на мужа. — Я тебе не говорил, — продолжил он, — но я купил нам с тобой билеты в Тбилиси. — Да ладно? — воскликнула Саша. — Ты это серьезно? — Ну конечно. А что, ты не хочешь? — Да ты что! Хочу! Очень хочу! Просто это так неожиданно! Я так рада! Очень рада! — Я решил, что если мы пробуем заново, то лучше начать это в том месте, где у нас последний раз были полноценные отношения мужчины и женщины. — Блин, я так рада! — глаза Саши искрились от счастья. — Такой сюрприз! — И для меня все это — один сплошной сюрприз! — сказала Настя. — Я все это время места себе не находила из-за того, что мои любимые друзья пускают свою жизнь под откос, хотя всем понятно, что они должны быть вместе. Когда в понедельник Саша была на работе, ей позвонили с первого этажа их страховой компании и сказали, что к ней приехал курьер. Она удивилась, ведь никакого курьера она не ждала, но тут же отложила дела и спустилась вниз. Возле стойки ресепшен стоял молодой парень с огромным букетом цветов. Саша поняла, что цветы были от Алексея — не в его стиле сдаваться так быстро, и он хорошо знал, насколько Саше нравилось, когда он присылал ей цветы. Во всяком случае, он был убежден, что ей нравилось. Вдохнув аромат роз и рассмотрев букет, Саша поблагодарила курьера и пошла в лифт, чтобы подняться обратно в свой кабинет. Пока лифт вез ее, она вертела букет в руках и тут заметила маленькую открытку, затесавшуюся где-то в глубине между стеблями. На ней был изображен удивительно трогательный игрушечный печальный мишка с перебинтованным ухом. Вздохнув, она взяла открытку в руки и… обомлела. На обратной стороне почерком мужа было написано: «Ты знаешь, что я не очень люблю подобные жесты, но захотелось это сделать. Пусть неделя начнется красиво». Она несколько раз перечитала открытку, не переставая улыбаться. В самолете, который отправлялся в любимый Сашин Тбилиси, Денис читал закачанный в свой телефон рассказ Стивена Кинга «Оно» в оригинале, а Саша время от времени поглядывала на мужа, и каждый раз, когда ее взгляд касался увлеченного чтением мужа, она ловила себя на мысли, что еще совсем недавно они с Денисом, летящие в Грузию, в место, где она в последний раз ощущала себя по-настоящему счастливой, представлялись ей чем-то, что навсегда исчезло из ее жизни — исчезло настолько безусловно и категорично, что, казалось, скорее горный массив воспарил бы над землей, чем они снова будут сидеть вот так, бок о бок в салоне самолета. Но Денис действительно сидел справа от нее, такой родной, понятный ей, самый близкий и важный для нее человек, и она никак не могла поверить в то, что все это происходит не в ее ночных мечтах, а на самом деле. Когда тем же вечером они, нагулявшись по городу, зайдя в свой любимый ресторан и позволив себе бутылку «Ркацители», а после, проведя чудесное время за кальяном под открытым небом, вернулись в номер, Саша немного волновалась — она понимала, что логическим завершением этого волшебного вечера должна быть их новая первая ночь, и она не могла не замечать, что Денис тоже волнуется. И дело было не просто в том, что первый секс пары, которая когда-то рассталась, а затем, несмотря ни на что, решила быть вместе, всегда трогательно волнителен и трепетен. Дело было прежде всего в том, что и Саша, и Денис знали о весьма специфической особенности Дениса… Однако, то ли вкусное вино сделало свое благое дело, то ли романтическая обстановка их путешествия оказала благотворное влияние, но как только они легли после душа в постель, их губы моментально слились в глубоком влажном поцелуе. Саша постанывала, ощущая физическое удовольствие от одного только осознания, что сейчас ее губы целиком и полностью принадлежат любимому человеку, которому она больше всего хочет отдаться каждой клеточкой своего тела. Она скользнула рукой вниз и нащупала угрожающе большой член мужа, моментально вспомнив его форму и размер, и голова пошла кругом от легкого опьянения, но не от вина, а от вожделения и нестерпимого желания ощутить любимого внутри себя. Когда Денис, в глазах которого заметны были и похоть, и по-детски невинный испуг из-за неизбежных событий следующих секунд, медленно погрузился в нее на всю длину, по телу Саши пошли мурашки, и первой мыслью было, что сейчас она кончит от следующего же движения. Денис тоже это понял, и это придало ему такой уверенности, что в тот же миг он стал двигаться уверенно и резко, увлекая Сашу куда-то высоко, куда-то далеко за пределы реальности. Ей было плевать на тонкие стены гостиничного номера — она глубоко дышала и громко стонала, приближаясь к оргазму, и, достигнув его, сильно сжала мужа ногами, впившись пальцами в его стройную спортивную рельефную спину. «Мальчик мой сладкий, я хочу сзади», — шепнула она, когда Денис прикусил мочку ее уха. «В попочку?» — улыбнулся муж. «Да, очень хочу. Хочу тебя невероятно, хочу, чтобы ты побывал везде, очень этого хочу…» Когда Денис, кончив в нее с громким, томным, поистине звериным рыком, неторопливо поднялся с постели и провел ладонью по своей челке, с которой медленно стекали по его лицу капельки пота, Саша, все еще постанывая, обхватила руками большую белую подушку, чувствуя приятно ноющую, чуть болезненную пустоту там, где еще мгновение назад был ее муж, и в груди стало тепло от понимания, что все это не было ее фантазией. После трех проведенных в Грузии с мужем дней Саше совсем не хотелось обратно в Москву, но грядущие будни не расстраивали ее — скорее, наоборот, она с энтузиазмом ждала, что тот свежий старт, который они взяли в их любимой стране, станет хорошим толчком для чего-то большего. За все время в Грузии она не ответила ни на одно из многочисленных сообщений, которые присылал ей Алексей, подумав, что после возвращения в Москву ей, по сути, уже не придется с ним объясняться. Но небольшой разговор между ними все же состоялся в тот вечер, когда Алексей приехал к ней домой отдать ключи и забрать остатки своих вещей. — Мне очень жаль, что все вот так быстро закончилось, — угрюмый Алексей, казалось, был спокоен, но Саша видела, что он действительно расстроен. — Мне тоже, — Саша попыталась скрыть и безразличие к нему, и желание поскорее закончить этот разговор. — Скажи мне, ты кого-то другого нашла? — Глупости. Нет. — А что тогда? Не пойму, с чего все так резко оборвалось. Ты оборвала. — Не могу сказать чего-то определенного. Просто так произошло. Скоро возвращаются мои дети, и я не готова поставить их перед фактом, что у мамы другой мужчина. — А как же твой план ввести их в курс всего аккуратно, постепенно? Я ведь не собирался немедленно к тебе переехать и начать жить с твоими детьми… — Леша, это было утопией. Ириша такая чувствительная, ранимая девочка. Знаю, что она замкнется в себе. Малейшее нервное потрясение — и ее рвет, болит голова, она плохо спит. — Но держать детей в тепличных условиях — это тоже не вариант, разве ты со мной не согласишься? Чем раньше они поймут, что в жизни бывают трудности, тем легче будет им во взрослой жизни. — Леша, я тебя уверяю, что очень хорошо знаю своих детей. И знаю, как им будет лучше. — Если честно, меня не отпускает мысль, что ты просто решила сойтись со своим мужем. — Это не так, –Саша постаралась произнести эту фразу настолько уверенно, насколько было возможно. Как-никак, человеком Алексей был для нее фактически незнакомым, и она не знала, как он, служивший в горячей точке, отреагирует на то, что в сражении за нее проиграл именно он, причем, что самое обидное для самца, проиграл другому самцу — бывшему. — Ладно, — вздохнул Алексей, вручая ей запасной комплект ключей. — Надеюсь, ты не пожалеешь об этом решении. — Я тоже надеюсь. Саша и Денис продолжали жить раздельно — это было логично и понятно, ведь они не могли себе представить, как Денис приходит после работы в место, где Саша пыталась построить новую жизнь с новым человеком. Пресловутый красный чертик, который порой без спросу усаживался на Сашином плече, нашептывал ей, что Денис, должно быть, с кем-то может встречаться у себя дома, но всякий раз ей хватало сил прогнать дьяволенка и не мучить себя ненужными мыслями. Даже если и встречается… Она хорошо знала, под чем подписалась. Постепенно они с мужем стали более предметно рассматривать возможные варианты будущей аренды. Денис, которому последнее время фартило на работе, твердо решил не экономить на вариантах съема, но, несмотря на увеличенный под аренду бюджет, хороших вариантов на рынке было не так уж и много — либо довольно посредственные, пусть и выше среднего, квартиры на «четверку» с натяжкой, либо очень дорогие даже для решившего не экономить на аренде Дениса. Перед первым сентября Саша съездила в Саранск за Иришкой, решив, что Анечку она возвратит в Москву позже, ближе к концу октября, когда будут утрясены вопросы и с квартирой, и с няней. Сашу приятно удивляло, что Денис был с ней спокойным и ровным, не позволяя себе поддевать жену даже в ситуациях, когда при обычном положении вещей он непременно бы себе это позволил. Она действительно чувствовала, что между ними строится крепкое партнерство. С трудом они остановили свой выбор на неплохом варианте в только что сданном новом доме, где раньше никто не жил. Квартира была большая, светлая и совершенно пустая, и Денис, по его собственному признанию, спустил все свои сбережения на то, чтобы обеспечить в их новом жилье комфорт — электрическая разводка, полностью новая, под заказ, современная кухня, новая мебель, шторы, полы, сантехника — все это встало Денису, мягко выражаясь, в копеечку, и это при том, что собственник квартиры сразу обозначил, что участвовать в ремонте он не собирается ни деньгами, ни снижением арендной платы, которая и без того была весьма демократичной с учетом того, что в квартиру предстояло вложить немало средств. Но Денис не унывал — он полностью взял на себя едва ли не все аспекты их будущего переезда, проводя в квартире целые дни и координируя работу бесчисленных сборщиков, установщиков, электриков и сантехников, и умудряясь между делом не выпускать из рук ноутбук со своей текущей работой. Саша не могла нарадоваться тому, насколько самоотверженно муж отдает себя всей этой нескончаемой круговерти с ремонтом. «Тиша, спасибо тебе. Я так благодарна тебе за все то, что ты делаешь для нашей семьи. Я очень тебя люблю», — написала она ему, будучи на работе и зная, что Денис сейчас проводит свой рабочий день, дыша строительной пылью в их новой квартире. «И я тебя. Мне в радость делать все это». «Я знаю, Тишенька. Спасибо». Среди недели им не удавалось часто видеться, зато все выходные они с Денисом и Иришкой проводили вместе, пусть в этот период времени им было и не до прогулок по паркам, ведь все выходные тратились на очередные поездки в магазины в преддверии их скорого переезда на новое место. Когда и Саша, и Денис уведомили своих арендодателей о том, что через месяц они съезжают из своих квартир, Саше показалось, что Денис несколько переменился. Он все с той же охотой посвящал себя последним приготовлениям к переезду, но она не могла игнорировать тот факт, что в его глазах точно погас огонек задора. — Тиша, скажи честно, ты волнуешься, да? — Да, немножко. — Из-за того, что осталось совсем чуть-чуть до того момента, как мы физически снова будем жить вместе? — Да я даже и сам не знаю, — грустно ответил муж. — Ты, главное, не переживай. Сам же знаешь, что все, что ни делается, все к лучшему. — Да, я знаю. Но чем меньше времени оставалось до часа «икс», тем более явно Саша замечала, что Денис ходит какой-то понурый. Зная, как муж не любит разговоров о сокровенном по душам, Саша старалась не терзать его лишний раз ненужными расспросами, как бы ей ни хотелось поговорить с ним о его состоянии. Как назло, из юридической фирмы, где работал Денис, одновременно уволились два сотрудника, и их нагрузка ожидаемо рухнула на Дениса как на представителя старшего состава фирмы. Денис выглядел замученным, и Саша понимала, что ему требуется отдых. Однажды вечером, когда они встретились у метро после работы, чтобы вместе доехать на машине до Сашиного дома, где ее после школы ждала Иришка, Саша даже в сумеречной темноте салона автомобиля заметила покрасневшие глаза мужа. — Тиш? — ласково сказала она, положив свою ладонь на его руку, когда машина остановилась на очередном светофоре. — М? — отстраненно отреагировал он в ожидании, когда в дополнительной секции загорится зеленая стрелка. — Ты плакал? — она улыбнулась. — Нет, конечно. Просто глаза сильно устают последнее время. — Ты ничем не хочешь поделиться со мной? Тебя же что-то мучает… — Нет, правда. Просто я измотан. — Понимаю. Еще чуть-чуть — и вся эта нервотрепка закончится. Тебе станет легче. А на Новый год куда-нибудь съездим, как и планировали. — Да, конечно. Но когда, уже приехав домой и закончив на скорую руку с домашними делами, она уложила Иришку спать, она не смогла устоять и написала мужу: «Тиш, не передумал?» «М? Насчет чего?» «Вместе быть». «Давай не будем это обсуждать. Я очень много думал об этом перед тем, как вытащить тебя на тот разговор у меня в квартире. Это не было легким решением, но принято то решение, которое мне показалось лучшим в свете обстоятельств». «А вот теперь я действительно думаю, что ты сомневаешься». «Почему теперь? Я не сомневаюсь в правильности своего решения. Это было лучшим решением во всех смыслах. Для меня оно было непростое, тяжелое. Не в смысле, что я о чем-то сожалел. Оно не было жертвенным, но просто оно было сложным, как и все глобальные решения в жизни. Когда ты покупаешь квартиру, это тоже непростое решение, но это не значит, что ты в чем-то сомневаешься или о чем-то сожалеешь. Тем более, учитывая ситуацию». «Какую ситуацию?» «Ситуацию, по причине которой было расставание». «Меньше всего в жизни я хочу быть навязанной кому-то… в свете причин, обстоятельств, мнений и т.д. Не хочу быть как собаке пятая нога. Не хочу, чтобы со мной были потому, что это удобно в тот или иной момент жизни». «Почему ты вообще об этом говоришь? Причем тут ноги и удобства?» «Часто бывает ощущение, что не нужна тебе, что нет чувств, что в любой момент снова уйдешь, что я словно на время». «И что мне сделать?» «Я не знаю». «Мне не нравится все то, что ты говоришь. К этому нет реальных оснований». «Знаю, что, может, где-то я и рефлексирую зря, сущность моя травмированная дает о себе знать, и я действительно начинаю сомневаться». «Я не скрываю, что для меня решение было тяжелым. Но это было наше общее решение, и с моей стороны оно было продуманным. Мне было больно его принимать. Я ломал себя, когда уходил, и снова ломал, когда возвращался. И это, прежде всего, моя проблема, потому что я такой. Заставь меня выбрать между синей футболкой и красной — и я сойду с ума. Я выберу синюю, а сам буду точить себя, не красная ли мне была нужна. А потом надену красную и будут смотреть на синюю. И так бесконечно. И я пытаюсь не выливать это на других. Сейчас довольно тяжелый период в жизни — лезу из кожи вон, чтобы решить эти вопросы с переездом, чтобы обеспечить свою семью. И тебе предлагаю не настаивать, что главное — нежные чувства и поцелуи в десны. Может быть, в том, что я так стараюсь, есть доля лукавства, потому что я в какой-то степени хочу показать, что мне важно, как я забочусь о семье и пытаюсь хоть немного компенсировать то, что произошло. Но если и есть лукавство, то действительно лишь доля, и я все это делаю искренне. У меня сейчас много сил уходит, на работе ад, я истощен морально так, как не был истощен даже в прошлом году, а тут еще и это вполне объяснимое переживание, что жизнь снова меняется. Я же ведь не из металла сделан… И при этом ты говоришь: «Я не чувствую себя нужной». А я вообще горю изнутри в шаге от депрессии! Пишу тебе, а у самого слезы то ли от обиды, то ли от усталости, то ли от переживаний. Истребляю себя постоянными «так я делаю или не так?» Потому что мне и так не так, и эдак не так, и у меня не может быть, чтобы стало стопроцентно «так» в жизни. Это исключено, я пробовал. И это мое проклятье — быть рожденным таким, что мне НИКАК никак. И что мне теперь? Не жить? Не жить со своими детьми, с тобой, не заботиться о вас просто потому, что тебе кажется, что «нет чувств»? Серьезно? Или ты в очередной раз скажешь мне, что тебе главное, чтобы тебя любили и к тебе были чувства? Я люблю тебя (понимаю, что не так, как должен любить нормальный мужчина), и у меня есть чувства к тебе (понимаю, что, видимо, не те, которые должны быть у нормального мужчины). Но они есть, а иначе я бы не пригласил тебя к себе на разговор. Как мне еще сделать? Порвать на себе кожу? Ну, у тебя был некоторый период в жизни, когда были новые ощущения, какие-то чувства. И что, это переплевывало все остальное? Чтобы идти по жизни вместе с тобой, а не с кем-то другим, я, фактический гей, сделал выбор, который обычно не делают. Да, я не знаю, правильно ли это было, и не знаю, к чему это приведет, но я не хочу жить прогнозами и ожиданиями плохого и тебе не советую. Я не продавал тебе кота в мешке. Прошу, подумай несколько раз, прежде чем пытаться вытащить меня на разговор о том, что тебя не устраивает кажущееся тебе отсутствие чувств. Мне не нужны эти разговоры, мне нужно, чтобы мы прожили эту жизнь вместе. А расписываться кровью на годы вперед — ну не знаю, неправильно это, на мой взгляд». «Я тебе верю, Тиш, — по лицу Саши текли слезы. –Поэтому я и спросила, чем я могу тебе помочь. Не держи меня в стороне, даже если ты на грани. Мы действительно принимали решение вместе, мне тоже было нелегко принять это решение. А еще мне больно видеть, что что-то с тобой происходит, и думать, что ты сомневаешься и теперь кусаешь локти. Хочу как-то выровнять жизнь. Я могу что-то сделать, чтобы тебе было легче?» «Мне станет легче. Просто период такой». Когда на следующее утро они, как обычно, ехали к метро, Саша как можно аккуратнее спросила у мужа: — Тиш, а вы с Ромой так и не встречались с тех пор? — Нет, конечно. Мы не общаемся с ним. Не уверен, что он вообще помнит о моем существовании. — Ты злишься на него? — Злюсь? Да с чего бы! У нас не было отношений, у него ко мне не было чувств. Как и у меня не было чувств к тем парням, с кем я встречался. Многие из них влюблялись в меня и говорили мне об этом прямым текстом. И бегали за мной, и донимали просьбами о новой встрече, и объяснялись… И я ставил их на свое место, а себя — на место Ромы. И это помогло мне понять, что если парню нужен лишь хороший качественный секс, без какого-либо намека на эксклюзив, на обязательства, то такого парня нельзя ни в чем упрекать. Гей-реалии суровы, расчетливы и циничны. Поэтому я на него не злюсь. Наоборот, я благодарен ему. — За что? — За то, что он, как бы это сказать, открыл меня. Открыл мне глаза на себя. Мне было больно, произошли тотальные изменения в моем осознании самого себя. Но в конечном счете я перестал себя стесняться, перестал стесняться и бояться признаться тебе в том, кто я есть. А иначе так и с ума сойти можно было из-за непроходящего внутреннего дисбаланса, дисгармонии. — Ты действительно уверен, что принял для себя правильное решение быть со мной? — Думаю, да. — Но ведь сомнения есть? — Это не содержательные сомнения. Они гипотетические. Видимо, я скорпион не только по знаку зодиака, но и по своей сути — жалю себя всю свою жизнь. Терзаю мыслями, даже если не надо этого делать. — И какими мыслями ты себя терзаешь? — Понимаешь, — сказал Денис, припарковав машину на стоянке недалеко от станции метро, но не заглушив двигатель, точно его тихий гул помогал ему говорить честно, — когда между нами был разрыв, и я жил с ощущением, что пора привыкать к новым реалиям, мне никак не давала покоя одна мысль. — Какая же? — Когда пыль осела, ты в итоге начала думать о том, какой будет твоя дальнейшая жизнь. Стала либо осознанно, либо даже бессознательно искать своего «нового» человека. И я точно так же был настроен. Весьма туманно думал о том, сколько посуды мне надо будет докупить, когда у меня начнутся серьезные отношения с парнем, и размышлял о том, а как вообще парни живут вместе. Как они распределяют бюджет? Кто за что отвечает? Куча бытовых задач. И в голове у меня была такая неосязаемая, неконкретная фигура парня, которого я пытался представить рядом с собой. Ну, знаешь, как силуэт — без лица, без понимания, как звучит его голос, какая жестикуляция ему присуща. Шло время, я с кем-то худо-бедно виделся, но когда примерял очередного парня в качестве спутника, хотелось смеяться от какой-то глупости, что ли. Да какой на хрен спутник! Покувыркались и разбежались! И в итоге меня посетила мысль — а что если этого «моего» парня, который предначертан мне судьбой, и на свете-то нету? И тогда мне стало ясно, что та гипотетическая жизнь, которую я пытался рисовать у себя в воображении… Не в мечтах, а именно в воображении… Она, эта жизнь, из параллельной реальности, она ненастоящая. Ей не суждено сбыться. Ибо единственный конкретный портрет, который почти незаметно витал у меня в воображении, это Рома. Только его я мог представить в качестве «своего» человека по жизни. Но не настоящего Рому со всеми его особенностями, с его характером, с его ценностями и отношением к жизни. А другого Рому. Рому из мира моих фантазий, которым нет места в действительности. И я подумал о том, а что было бы, если б моя жизнь изначально пошла не по тем рельсам, а по другим, по тем самым, которые пролегают в той параллельной реальности? Что было бы, если б мы с тобой не познакомились на юрфаке или если бы на той студенческой пьянке ты не вышла ко мне на балкон и не поцеловала бы меня? Если бы не родились наши дети, которые мне важнее всякой фантазии? Ну, представим себе, что всего этого бы не было. Каким было бы мое собственное, субъективное счастье? Оно было бы, если б жизнь свела меня с Ромой. С Ромой из параллельной реальности, которому я готов был бы подарить всего себя. Это был бы Рома, которому не нужно пять новых парней в постели в течение недели. Это был бы Рома, с которым мы бы ездили в отпуск на Карибы, с которым ходили бы в кино, ездили бы на выходных затариваться продуктами на неделю, катались бы на великах, ложились бы каждую ночь спать в обнимку, с которым бы вместе потихоньку старели, не зная другой жизни. И если все это представить… –То что? — тихо спросила Саша. — То, боже, каким бы счастливым я был… — Не таким, как сейчас? — Неправильно, не так. Я рассматриваю это не как альтернативу тому, что я уже познал. А именно как принципиально иную жизнь. Но это лишь мысли. Если тебе на ум приходят необычные вещи, искусственно смоделированные ситуации, то это нормально. Меня, как и любого нормального человека, иногда посещают странные или, если угодно, нездоровые мысли. Скажем, как я падаю с высоты и разбиваюсь насмерть. Или как совершаю убийство. Или как теряю близких мне людей. Если сознание выбрасывает время от времени какой-то треш, то здесь нечего бояться. Напротив, это показатель того, что психика функционирует исправно и готова к экстренным ситуациям. И та теоретическая жизнь, о которой я сказал, не более чем модель, которую проецирует моя психика. Но у меня жизнь та, которая есть. И я люблю жизнь. И той жизни, о которой я думаю… Не мечтаю! А именно думаю в несбыточной перспективе… Ее не могло быть априори. Того Ромы, о котором я думаю, не было, нет и не будет, просто потому, что реальность иная. — А если бы тебе сейчас предложили, пусть это и сказка, поменять свою реальную жизнь на ту, о которой ты думаешь и относительно которой всем понятно, что она невозможна. Ты променял бы? — Нет. В этом-то и дело. Одни наши дочери чего стоят. И если сейчас дверь этой машины откроется, и в салон заглянет волшебник, который предложит мне обмен здесь и сейчас, то я не соглашусь. Я не готов променять свою реальность, свои достижения в личной жизни, куда включаются наши девочки и ты, даже на самую привлекательную параллельную реальность. — Ты с виду такой сдержанный, скупой на эмоции, а на деле такой чувственный и ранимый… — Для тебя это сюрприз? — Нет, Тиш. Не сюрприз. Я очень не хочу, чтобы в тебе жило сомнение, сожаление. — Я ни о чем не сожалею. Без всякого сожаления жду следующей недели, когда мы переедем в новую квартиру. С волнением, но без сожаления. Пойдем, а то опоздаешь на работу.