Качели

В день, когда в Сашину квартиру приехал грузовичок со специалистами из фирмы, занимающейся мувингом, чтобы профессионально перевезти вещи и мебель в новую квартиру, ее посетила интересная мысль. Саша очень много раз была свидетелем сцен, когда семейной паре предстояло решение неординарных бытовых задач — ремонт, покупка мебели, автомобиля. Большинство пар, которых она наблюдала, не могли решить эти задачи без ссор или в лучшем случае без разговора на повышенных тонах в споре о цвете простыней. С Денисом у них такого никогда не было — напротив, они всегда относились к этим вызовам легко, с иронией. Вот и сейчас, когда оказывалось, что какой-то предмет интерьера упорно не хочет вставать в то место в новой квартире, где ему по замыслу Дениса и Саши предстояло быть, даже специалисты мувинговой фирмы кипятились и ругались друг с другом, но Денис реагировал на все это с легкой улыбкой, как будто даже если бы сейчас ему сказали, что большой шкаф не пройдет в спальню и останется жить где-то между балконом и ванной, он бы лишь рассмеялся, но в итоге нашел решение и этой проблемы. И в Сашу такой его подход вселял спокойствие и уверенность в том, что все идет так, как надо. Как и тогда, в Грузии, перед сном Саша волновалась — будет ли у них с мужем интимная близость, которой не было уже несколько месяцев, со времен их поездки в Тбилиси. Но, как и в тот раз, волновалась она напрасно, и когда изнеможенный Денис с трудом поднялся с их новой кровати, чтобы ополоснуться в душе после той скачки, которую они устроили в постели, Саше стало легко и спокойно на душе. Она заглянула в детскую убедиться, что дочери хорошо спят на новом месте. Их новая жизнь нравилась Саше. Все те годы, которые они прожили с Денисом до их расставания, Саша невольно контролировала мужа — ей никогда не нравилось, что он может проводить вечер в компании друзей, а не дома, и свободолюбивого Дениса это жутко бесило, что часто служило почвой для ссор. Сейчас же у них был принципиально иной формат отношений — Саша зареклась донимать Дениса расспросами о том, поздно ли он вернется с работы, или делать недовольное лицо, если он поздно вечером собирался пойти в кальянную. Конечно, в глубине души она понимала, что его позднее возвращение домой или с тренировки было обусловлено чем-то, о чем ей не хотелось думать, но она старалась не заострять на этом своего внимания. *** Первые несколько месяцев в новой квартире прошли незаметно и довольно ровно. Каждую минуту своей жизни Саша чувствовала себя счастливой и не терзалась размышлениями о том, что ей мог бы достаться «другой» Денис, сотканный по ее собственным идеальным лекалам. Она вспомнила тот разговор с мужем в машине, когда он рассказал ей о мыслях о «другом» Роме, и сейчас была согласна с Денисом в том, что это была бы другая, ненастоящая жизнь, и не факт, что более счастливая. Как-то раз Денис пришел домой сам не свой. Саша заметила это сразу, но не напряглась, потому что в необычном поведении Дениса не читалось неприятности — напротив, он вел себя так, будто кто-то только что сообщил ему новость настолько прекрасную, что он сам никак не может в нее поверить. — Тиш, ты чего такой? — улыбнулась ему Саша, когда муж разулся и прошел на кухню, где Анечка, смешно держа в руке вилку, уплетала кусочки мелко нарезанного для нее арбуза. — В смысле? — обернулся на нее Денис с таким выражением лица, как будто собирается поделиться с Сашей чем-то по-особенному хорошим. — У тебя глаза улыбаются! Что произошло? — Произошло нечто такое, во что я пока еще сам не поверил… — Да говори уже! Не тяни! — Я тебе не говорил, потому что для меня это было не более, чем глупостью. — Что такое? — Я где-то полгода назад решил, ну, чисто для себя, ради спортивного интереса, сдать судейский квалификационный экзамен. Подал документы, пришел на экзамен и сдал его «на отлично». — Боже… — у Саши перехватило дыхание, и она опустилась на стул. — Ну, а потом решил подать документы на назначение, потому что в одном из судов открылась вакансия. Председатель суда –хороший знакомый нашего управляющего партнера, который и замолвил за меня словечко. — Тиш, ты серьезно? Только не говори, что… — Ну да. Сегодня мне позвонили из судебного департамента и сказали, что я прошел президентскую комиссию по судейским кадрам, и Президент РФ подписал на меня указ. — На… На федерального судью? — Ага, — улыбнулся муж. — Боже мой, вот это ты меня ошарашил… То есть… Ты теперь… судья? — Саше самой не верилось, что она употребляет это слово по отношению к Денису, к этому моложавому симпатичному парню, который не тянул и на двадцать шесть. — Ну, строго говоря, пока еще нет, но стану им, когда принесу присягу. — Тиша, я в полной прострации… Ты, мой муж, и… судья?! — Ну да, — не переставал скромно улыбаться Денис. — А как же твоя практика? Твои клиенты? Твоя позиция в фирме? — Ну никак. Тут надо выбирать. Судейство — это вершина, венец юридической карьеры. Мне всегда хотелось стать судьей. Вот я им и стал. — И как на работе отреагировали?! — Конечно, когда я только завел об этом речь с управляющим партнером, он был в недоумении, потому что ему не хотелось терять ценный кадр. Но, с другой стороны, он талантливый управленец и стратег. И хорошо понимает, что иметь судью в качестве знакомого — полезно для юридической практики. — Эм… В каком смысле? — Ну, не в том, конечно, что я там взятки какие-то буду брать, — усмехнулся муж, — но мы же понимаем, в какой стране живем и как работает система. Все именитые владельцы юридических фирм так или иначе имеют, скажем так, завязки в судейском корпусе, и это вовсе не означает, что судья прикормленный. Короче, судили мы, рядили с ним, и решили, что продвинем мои документы. Просто так, с кондачка, человека не из системы, да еще и с адвокатским статусом, никто в судьи не возьмет. Поэтому ему пришлось хорошенько подсуетиться для меня. — А как же твой адвокатский статус? — Да я вот как раз только что из адвокатской палаты. Написал заявление о прекращении статуса адвоката. — Мда, — промолвила Саша, — сказать, что я в шоке — это ничего не сказать. Ведь ты даже со мной не советовался! — Глупенькая, я не советовался с тобой, потому что у меня и мысли не было, что эта моя задумка реально к чему-то приведет. Ну, сказал бы я тебе: «Хочу стать судьей», и что? С тем же успехом я мог бы сказать, что хочу стать космонавтом. — Слов нет, Тиш… Я очень рада за тебя, честно! — Только я очень тебя прошу не распространяться. Ни среди друзей, ни на твоей работе. Если узнают, что у тебя муж — федеральный судья, то проходу не дадут. Будут подкатывать с предложениями решить свои вопросы. — Я никому не скажу. Хотя и очень хочется! Это же такое достижение! — Не распространяйся, в общем. — Даже Насте нельзя говорить? — Ну, Настя будет дуться, если от нее скрыть, она же подруга. Но не надо пока говорить. Мне нужно сначала понять, как оно пойдет. — А когда ты начнешь работать на новом месте? — Вроде как через две недели. На следующую неделю назначена моя присяга. Я уже даже свой кабинет видел. — Офигеть, конечно. Нет, реально — охренеть! — Я сам еще не до конца осознал. Ну, посмотрим, каким судьей я буду. — Ты будешь замечательным судьей! Знаешь же сам. — И Иришке ничего не говори, а то сболтнет в школе. Ни к чему это. Спустя две недели наступил первый рабочий день Дениса в суде, и он не находил себе места от волнения. Еще со студенческих времен Саша знала, что малейшее переживание сказывается на аппетите мужа. По его собственному признанию, когда он волнуется, у него в горле вырастает металлическая заслонка, и еда не проходит внутрь, и это объяснение всегда невероятно забавляло Сашу. Вот и этим утром он нервно метался по квартире, подбирая правильную рубашку к новому итальянскому костюму. — Папа, у тебя сегодня суд? — спросила его Иришка, сидя за столом и жуя «Киндер Пингви» — дочь знала, что папа работает адвокатом и всегда надевает строгий костюм, если ему предстоит участие в судебном заседании. — Эх, зайкин, ты даже не представляешь, насколько у меня сегодня суд… — рассеянно бросил ей Денис, проходя мимо кухонного стола и ласково касаясь бантов дочери. — Насколько? — наивно уточнила Иришка. — Во-о-от настолько! — улыбнулся Денис и развел руки широко в стороны, отчего Иришка засмеялась, и Денису стало немного легче. Саша поставила на стол завтрак и чашку кофе. Денис повертел кусок еды в руках, поднес его ко рту, понюхал, положил обратно на тарелку, отхлебнул кофе, снова взял еду, откусил и стал долго и медленно жевать, время от времени отпивая из чашки. Наконец он уверенно отодвинул от себя все еще полную тарелку, встал и пошел в ванную, чтобы соблюсти обязательный утренний ритуал — нанести на веки крем. — Тиш, да успокойся ты уже! — сказала ему Саша, видя, что Денис все еще не проглотил пищу. — Не могу, — с набитым ртом ответил он, но потом сделал усилие и проглотил пищу, — меня колотит всего. Такая ответственность, просто жесть! — Не надо перегружать себя. Сам же знаешь — глаза боятся, а руки делают. — А молоточек стучит, — поправляя волосы, сказал он. — Как я выгляжу? Нормально? — Под мантией твоих стараний все равно видно не будет, — улыбнулась Саша. — Когда я смотрел на судей, у меня всегда было представление, что под мантией они голые. Ну, знаешь, как стереотип про дикторов в телевизоре — что они только сверху одеты, а сами сидят в студии в трусах. Саша рассмеялась, подошла к мужу и сняла с его плеча маленькую белую ниточку. — Это не то, что ты думаешь! Это мои волосы, если что, — сказал Денис. Саша снова засмеялась: — Вот теперь узнаю тебя. Пока чувство юмора у тебя включено, все остальное — пустяки. — Да уж, пустяки. Одно успокаивает — что я не уголовные дела буду рассматривать. А то нагородил бы такого… — Ой, ну все, хватит. Пошел? — Как на расстрел. — Ни пуха! Целый день у Саши не получалось сосредоточиться на работе — она думала о том, как там Денис в свой первый рабочий день на новом месте. Она написала ему, все ли у него в порядке, но Денис не ответил, да Саша и не ждала ответа — она прекрасно понимала, что последнее, чем будет сегодня заниматься муж — это сидеть в телефоне. «Да, в порядке, — пришло от мужа в четвертом часу дня, — уже кучу дел рассмотрел: назначил экспертизу, прекратил производство по делу, признал право собственности на земельный участок, взыскал долг по займу, отказал в иске к страховой компании». «Наш человек!)))» «Да не к вашей же страховой))» «Ну все равно! Ты сегодня, наверное, поздно?» «Я сегодня, наверное, завтра». «Такой большой завал?» «В прямом смысле слова — у меня дела по всему кабинету лежат. Ладно, до вечера». «Хорошо, Тиша! Я тебя люблю». «И я тебя». Со временем Саша начала замечать, что жизнь мужа стала похожа на конвейер — все его мысли были сосредоточены на работе, и даже на выходных он нередко сидел по нескольку часов за компьютером и, как это называлось на их языке, «отписывал дела» — подготавливал полные тексты решений, которые вынес в течение недели. Российское процессуальное законодательство устанавливало жесткие сроки, и за их соблюдением вышестоящие судебные инстанции следили едва ли не серьезнее, чем за качеством отправления правосудия. Количество тренировок Денис сократил с четырех в неделю до двух. Но Саше было понятно, что, несмотря на дикую загруженность, Денис получает удовольствие — и от работы, и от осознания того, какую высокую позицию он занимает для своего возраста. Мама Дениса, Светлана Ивановна, решила провести свой отпуск в Австрии, и свой маршрут она проложила через Москву, чтобы на пару дней заглянуть к детям, ведь она еще ни разу не была в их новом доме. Поздно вечером, когда Денис сидел с ноутбуком на затемненной кухне, освещаемой только встроенной в фасады светодиодной подсветкой, и спешно писал полный текст решения по очередному делу, которое рассмотрел в течение рабочей недели, Светлана Ивановна, которой так ничего и не сказали про головокружительную карьеру сына, подошла к увлеченному работой Денису и нежно погладила его по голове: — Дэнь, ну ты вообще, что ли, не отдыхаешь? Время-то уже первый час, завтра вставать рано. — Мам, ну, а куда я денусь. Работа есть работа. — Понимаю… Ты глава семьи, ее опора и надежда. Я всю жизнь сама семью свою содержала, отца твоего содержала, пока не развелись. Поэтому очень горжусь тобой. Ты настоящий мужчина. Умница. Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь поесть? — Нет, мам, я в такое время не ем. Это вредно для фигуры. — Ой! — рассмеялась мама. — Для фигуры ему вредно! Да ты даже если будешь каждую ночь перед сном съедать по тарелке макарон с сыром, не наберешь лишнего веса! — А дело тут не в весе. — А в чем же? — Ну как в чем? В рельефе. И в кубиках, — улыбнулся Денис, не отрывая пальцев от клавиатуры. — Может, хоть чайку? — А вот чайку можно, — встал из-за стола Денис и пошел в детскую, услышав, как во сне постанывает младшая дочь. Когда он вернулся на кухню, то увидел, что мама сидит за его компьютером и удивленными глазами читает с экрана. Ей всегда нравилось, что ее сын стал юристом — она не раз говорила ему, что стоматология кажется ей слишком «тесной» для нее профессией. Она любила заметить, что количество зубов ограничено природой, как и всевозможные болезни, которые могут с ними приключиться, и ей казалось, что она не в полной мере реализовывает на работе свой потенциал. Когда Денис уже работал по специальности, она призналась ему, что после его поступления на юрфак она тоже подала туда документы, но в последний момент передумала, решив, что негоже тетке за сорок с двумя детьми резко менять свой профессиональный путь, а потому отказалась от вступительных экзаменов. Тем не менее, желание работать с документами она реализовала на работе — когда приблизился ее пенсионный возраст, она договорилась с начальством, что продолжит работать врачом на полставки, а остальное время станет заниматься подготовкой отчетов и написанием локальных трудовых актов для их стоматологического отделения. Сейчас она не сводила взгляда с экрана ноутбука, где Денис оставил открытым файл с проектом судебного решения. — Денис, — тихим и даже несколько шокированным голосом, сказала она, — это что у тебя? — Что? — не понимая, уточнил Денис. — У тебя решение суда открыто на компьютере… «Именем Российской Федерации… Суд… В составе председательствующего федерального судьи Тихонова Д.А., при секретаре…» Это что? — Мам, — почесав затылок, с улыбкой вздохнул Денис, — это именно то, о чем ты думаешь. — Ты что, стал судьей?! — Да, мам. Уже несколько месяцев как. — Господи… — только и смогла вымолвить Светлана Ивановна. — Господи… — Ну чего господи-то? — А мне почему не сказал? — Я собирался. Ну, сначала не собирался, потому что сам не мог осознать, что я достиг этой цели. Но, в общем, да. Я федеральный судья. — Какой ужас… Нет, ну не ужас, конечно… Я даже не знаю, что и сказать… — Да ничего не говори. Просто не распространяйся особо. Мы спецсубъекты, люди с особенным статусом. И чем меньше людей знают, чем я занимаюсь на работе, тем лучше. А то, знаешь ли, давление на суд и все такое… Мне это совершенно ни к чему. — А Саша-то хоть знает? — Ну разумеется, знает. Я ей первой сказал. — Вот это ты конспиратор, конечно… И как тебе? Нравится? — Очень нравится! Это точно мое. Я еще когда работал адвокатом, то мне внутренне, по большому счету, было все равно, поддержит ли суд мою позицию — я хорошо представлял, как должно быть решено дело. И рад, что теперь мои позиции — это не просто личное мнение, а точка, которую я ставлю в спорах. — Дэнь, ты умница, ничего другого сказать не могу. Как же Саше повезло с тобой! «Да уж, — усмехнулся про себя Денис, — ведь иметь мужа-гея — мечта любой нормальной женщины…» За следующие полгода, прошедшие с момента назначения Дениса на должность судьи, он более-менее освоился в своей новой профессии, обрел уверенность в решениях, которые выносил, и постарался избавиться от того мандража, который все еще присутствовал у него в работе — Денис был перфекционистом и старался решать споры максимально тщательно, а не конвейерно, как делают опытные судьи, которых уже ничем не удивишь. Любую отмену своего судебного акта со стороны апелляционной инстанции он воспринимал как личную трагедию, хотя председатель суда, с кем Денису удалось сложить нормальные рабочие отношения, постоянно объяснял Денису, что отмена решения — это нормальная часть профессии судьи первой инстанции: «Денис Анатольевич, я сам до назначения председателем в наш суд шесть лет проработал судьей апелляционной инстанции. Могу с уверенностью сказать, что когда мы отменяли решение первой инстанции, то никогда не относились к судье, чье решение отменяем, как к идиоту. Сами же знаете, два юриста — три мнения. Профессия наша субъективная, так что не надо лишней рефлексии. Когда вы дослужитесь до повышения в апелляцию, то сами в этом убедитесь». Для Саши же Денис оставался тем самым Тишей, которого она полюбила много лет назад. Она привыкла к тому, что ее муж занимает высокую почетную должность, при том что на их семейной жизни новая работа Дениса никак не сказалась. Дома, за пределами зала судебных заседаний, он был все тем же парнем с отменным чувством юмора, молодым и телом, и душой, которого Саша знала прежде всего как своего мужа. В быту Денис никогда не упоминал о своем особенном статусе, не злоупотреблял им, не тряс перед носом у других своим судейским удостоверением, хотя и понимал, что значительную часть трудностей можно было бы решить, просто упомянув о том, кем он работает. Лишь порой какие-то жизненные ситуации напоминали Саше о том, что ее муж — персона особенная и неприкосновенная. Однажды супруги решили перевести Иришку в другую школу — рядом с их домом находилась школа с углубленным изучением французского языка, попасть куда не по прописке было крайне сложно. Но первое, что Саша и Денис услышали, когда пришли в приемные часы к директору этой школы, было: «К моему сожалению, у нас вторые классы укомплектованы под завязку». — Но наша девочка способна к языкам, — возразил было Денис, — учится хорошо, всего с одной четверкой закончила прошлую четверть… — Я понимаю, я прекрасно это понимаю, — с показной приветливостью пресекла его директриса, — вот только учителя отказываются брать к себе детей сверх нормы. — Да, — не сдавался Денис, — но ведь каждая школа заинтересована в том, чтобы у нее были хорошие умные ученики. — Все так, — с фальшивой вежливостью ответила директриса, — и будь у нас места, мы бы не думая взяли вашу дочь! Не сомневаюсь, что она у вас умница, да и по вам с мамой видно, что вы образованные умные люди. — Мы вам о том и говорим, — улыбнулась Саша. — О хорошем генофонде. Мы же видели, какие тут у вас встречаются родители… — Да, — вздохнула женщина, сняв очки, — есть немало тех, которых точно подарочками не назовешь. Но они тут прописаны, и их детей берут в первоочередном порядке. Вы с вашим мужем мне понравились, не буду скрывать. Но стены-то в классах не расширишь. Знаете что? Давайте я вас себе вот тут помечу, и, если место освободится, мы вам позвоним. Сами понимаете, что люди переезжают, дети переводятся, места освобождаются. Как только — так сразу. Как-никак, вы прописаны в другом районе, и формально ваш ребенок уже обеспечен местом, права ваши не нарушаются. — Понятно, что не нарушаются, — сказала Саша, — мы же не о нарушении прав пришли с вами говорить. Мы юристы, все понимаем. — Юристы? — переспросила директриса, и было заметно, что она немного напряглась. — Да, — продолжила Саша. — Я работаю юрисконсультом в страховой компании, а мой муж судья. Лицо директрисы тут же вытянулось, глаза округлились, она уставилась сначала на Сашу, затем на Дениса, потом снова на Сашу. — Судья? — переспросила директриса, глядя на Дениса и словно не веря, что судьями могут быть не обязательно строгие взрослые дядьки, но и молодые люди, которые скорее похожи на модных архитекторов, чем на юристов и уж тем более на федеральных судей. — Ну да, — Денис пожал плечами и одарил директрису взглядом, которым обычно смотрел на юристов, представлявших своих клиентов у него в зале заседаний — ровным, лишенным эмоций, но вселявшим умеренную строгость. — Вот оно как, — директриса стала барабанить пальцами по своему столу. — Так что же вы сразу не сказали? Конечно, мы возьмем тогда вашего ребенка, никаких проблем. Сразу бы сказали… — Я надеюсь, — Денис не сводил с нее взгляда, — вы это решение принимаете не потому, что я судья, а… — Нет-нет, — спешно возразила директриса. — Просто мы с вами взрослые люди, и я же понимаю… Понимаю, что… Ай, неважно. Напишите у моего секретаря заявление, а я пока внесу в нашу систему изменения. И можете забирать документы из своей школы. В другой раз, когда Саша с Денисом развезли перед работой детей в школу и в садик и поехали к метро, их автомобиль недалеко от школы остановил сотрудник ГИБДД. Накануне Денис лег спать в третьем часу ночи, занятый написанием очередного решения, и его глаза были красными и припухшими. — Много употребляли вчера? — спросил сотрудник, стоя у их машины и пролистывая книжечку с документами на машину. — В смысле? — опешил Денис. — В прямом, — ответил сотрудник, ведя себя так, словно застал Дениса за рулем с банкой пива. — Вы же сами по разговору видите, что я ничего не употреблял, — усмехнулся Денис. — Вы запах алкоголя можете за километр учуять, а от меня не пахнет. — Ну, — хамовато ответил сотрудник, — употреблял или не употреблял — решит трубочка. Пойдемте-ка дунем. — Боже, — расстроенно вздохнул Денис, отстегивая ремень безопасности, — я и так на работу опаздываю, а вы тут из меня пьяницу делаете. — Ничего страшного, если не пили, то и на работу не опоздаете. Выходите из машины и пойдемте со мной. Денис открыл дверь и вышел из автомобиля. Сотрудник кивком указал ему на патрульную машину, и Денис поплелся за ним. — Не беспокойтесь, не беспокойтесь, — с видом президента сказал сотрудник, пока они шли к патрульной машине. — Не пили — вот и прекрасно. Вот и проверим. Кем работаете-то? — Судьей, — безразлично ответил Денис. Инспектор остановился, не дойдя шага до своей машины, и недоверчиво посмотрел на Дениса. — Вы?! — Я. — Судьей… в смысле… — Ну не футбольным же. Сотрудник, не понимая, как вести себя, смотрел то на Дениса, то на свою машину. Решив, что тратить время на этот цирк он больше не намерен, Денис сунул руку в боковой карман, достал оттуда удостоверение, раскрыл его и показал инспектору. Тот прищурился, уставился на корочку, затем моментально покраснел, быстро сунул права и страховку обратно в руки Денису и отдал честь: — Не смею вас больше задерживать. — Но я действительно ничего не пил, — будто оправдываясь за то, что прибег к помощи удостоверения, сказал Денис. — Да-да, конечно, — сотрудник еще больше покраснел и выпалил: — Хорошей дороги! Денис пожал плечами и вернулся к машине. — Так быстро? — удивилась Саша. — Ты сказал ему? — Ну да, пришлось, у меня через полчаса уже заседание. — И как реакция? — улыбнулась Саша, которая заранее знала ответ. — Как обычно. Классика, — улыбнулся Денис.