***
Противный вой ветра, напоминавший скрежет ножа по стеклу, словно победный клич разбушевавшегося воина пронёсся по острову, когда очередная вырванная из земли пальма упала на землю. Мерзкий моросящий ледяной дождь, вспышки молнии и летящие в воздухе веточки с листьями заставят кого угодно спрятаться от непогоды за крепкими стенами и доброй крышей. Но только не две человекоподобные фигуры, будто бы не замечавшие буйство стихии. Первая принадлежала высокой девушке с бледной, как мел, кожей. Одетая не по погоде в короткие чёрные шортики и небрежно застёгнутую кожаную курточку, она с садистской улыбкой на лице взирала в центр поляны, где в приступах боли извивалось тело. — Как тебе улов сто сороковой эскадры? — улыбка девушки больше напоминала оскал голодной акулы, почуявшей человечину. — Скоро в солдатской касте будет сильное пополнение. Жаль, что не среди ульев. — Зачем ты меня сюда привела, Дойене? — спросила вторая фигура, повернув голову в сторону первой. Порыв ветра растрепал заплетённые в два хвоста волосы девушки, сделав их подобными ангельским крыльям. Белоснежные крылья в кровавых пятнах, появившихся от отсветов её ленточек из живого алого пламени. Сюрреалистичная картина опьянённого жаждой крови ангела, промелькнуло в мыслях второй фигуры, прежде чем она указала в небеса. — Да и почему мы остановились так близко к разрушенной вражеской базе? В любой момент мы можем попасть под ответный удар. Вторая фигура была на голову ниже первой, и обладала более скромным телосложением. Но и одежда на ней больше соответствовала разыгравшемуся вокруг шторму, на фоне собеседницы. Рваные чёрные брюки, серого цвета свитер и длинный плащ с наплечниками из чёрного металла, в который укутался его хозяин. — А-ха-ха-ха. Ответный удар? В такой шторм?! Да они носа не покажут из своей гавани и будут сидеть там как крысы, пока он не утихнет. Ты же не собираешься успокаивать шторм? — светящиеся в полумраке кроваво-красные глаза впились взглядом в стоявшего рядом собеседника. — Иначе я буду разочарована. — Вовсе нет, — донёсся вялый ответ второй фигуры. — Вот и славно. Последи за нашей дичью, пока она проходит мутации. Можешь даже попользоваться ей, если станет скучно. А то вдруг она окажется дефектной, и её придётся отдать выловившим её эсминцам. Пусть ребята развлекутся за потраченные силы по её вылавливанию из воды, — похлопала красноглазая девушка собеседника по плечу. Развернувшись, она направилась через лес к берегу, где пировал её флот. Синие глаза второй фигуры с жалостью посмотрели на лежащее на земле тело. Вспышка молнии на несколько секунд осветила полянку, позволив в деталях осмотреть несчастную жертву моря. Пленница Бездны была красивой. Даже покрытое гематомами и кровоточащими ссадинами стройное тело высокой девушки не потеряло своей привлекательности. Пусть её одежда и была в крайне плачевном состоянии, но облегающая блузка и остатки короткой юбки всё ещё прикрывали причинные места. Разметавшиеся в стороны длинные каштановые, с фиолетовым оттенком, волосы, некогда заплетённые алыми лентами в пышный хвост, почти полностью закрывали её лицо. Но сквозь пряди было видно карий глаз пленной канмусу. В обращённом на стоявшего рядом глубинного взгляде отчетливо читались страх, усталость и мольба о быстрой смерти. С уст глубинного сорвался усталый вздох. Слишком много бессмысленной, на его взгляд, жестокости он насмотрелся за те два года, что был в подчинении Дойене-химе. «Повезло же попасться самой жестокой Императрице океана», — прикрыл глаза глубинный. Невольно перед глазами встала картина рейда на базу английских канмусу. Кровавое пиршество, устроенное низшими особями над телами поверженных противниц даже спустя полгода вызывало у него тошноту. Для особи, привыкшей избегать боестолкновений или, если они неизбежны, решать споры одним быстрым и решительным ударом, подобное издевательство над побеждённым противником было излишним. И это был далеко не единичный случай. «Жаль, что столь большим роем нельзя управлять по-другому», — вздохнул глубинный, открыв глаза, горевшие холодной решимостью. Подойдя к канмусу, он склонился над ней и убрал мокрые пряди с её лица. Девушка дёрнулась от прикосновения, со страхом взглянув на своего вечного врага. — Я знаю, что ты меня понимаешь, — тихо произнёс он, прикоснувшись пальцем к небольшим рожкам, начавшим расти изо лба канмусу. — Поэтому внимай. Оглядевшись по сторонам, глубинный прикусил нижнюю губу, тщательно взвешивая свои дальнейшие действия. Его рука повернула лицо канмусу так, чтобы два светящихся сапфира смотрели прямо в её глаза. Игнорируя слабые попытки вырваться, глубинный наклонился ещё ниже, прямо к лицу девушки, и зашептал: — Один путь к забвению. Тихое и спокойное растворение во тьме, стоит только пройти очищающий огонь. Но он не для тебя. Я видел таких, как ты, зашедших слишком далеко. Сглотнув возникший комок в горле, он продолжил. — Я видел, как подобные тебе и мне гниют от пустоты, что постепенно заполняет их сердца. Видел их страдания. Я знаю, что сейчас ты слышишь шёпот в голове. Он обещает тебе умиротворение и силу, покой и безопасность, стоит только к нему прислушаться. И звучит он весьма убедительно, рассказывая легенды о Бездне, что была всегда. Прислушаться к нему есть второй путь. Но есть и третий. Прислушайся к своему сердцу, забудь этот холод и искушающую тишину. То, что ты найдешь там, излечит твою душу. Но что бы ты там не нашла, забудь о бездне! Выпрямившись, глубинный последний раз взглянул на Деву Флота, что молча лежала на земле, уставившись на него широко открытыми глазами. Видимый прогресс поглощения её сущности бездной замедлился, но ещё было рано говорить о её полном исцелении. И тем более не на острове, кишащим его сородичами самого разного размера, которые не прочь были бы употребить канмусу. — Так-так-так, — легла на его плечо небольшая, но очень сильная женская рука. — Что тут у нас? Жалеешь наземных шлюх? — Нет, — с трудом освободил плечо глубинный. — Мне просто надоела твоя бессмысленная жестокость. Развернувшись, он увидел предвкушающую улыбку Дойене. Но она не напоминала обычный, привычный её стае, оскал голодной акулы. Сейчас она больше походила на сытого хищника, который ради удовольствия был готов убить свою добычу и после долго-долго разрывать её на мелкие кусочки. — И готов ли ты пойти до конца с такими убеждениями? — Да, — бросил беглый взгляд на канмусу глубинный. — Да я готов пойти до конца. Мне надоело кровопролитие. — Так значит это предательство, — улыбка Дойене стала ещё шире. — И не только против меня, но и против Бездны. Я знала, что ты идиот… Огромная когтистая перчатка из чёрного металла врезалась в живот глубинного, откинув того в сторону. — … но чтоб так. Удивил, — замахнулась для второго удара Химе, вокруг кулака которой заплясали алые молнии. На руках глубинного вспыхнули алые когти, а шторм взревел с новой силой.Булочка №6 «Рейд с использованием ручного труда».
3 июля 2020 г. в 19:00
Приподняв очередную потолочную плитку, Ганс заглянул во тьму, скрытую навесным потолком от посторонних глаз. Луч зажатого в зубах фонарика метался из стороны в сторону, скользя по коммуникациям, пока не нашёл искомое. Невзрачного вида серая коробочка, похожая на обычную клеммную коробку, спряталась между прогибом вентиляционного короба и бетонным межэтажным перекрытием.
«Удобное место для коммутатора, ничего не скажешь. И самое главное — надёжно спрятано, вот только никто не думал, что его будут искать далеко не люди. Да мы даже оптоволокно на дне можем найти», — мысленно усмехнулся адмирал, практически по пояс влезая в межпотолочное пространство.
После столь неожиданной находки среди программного обеспечения Ганс уже утром начал свой крестовый поход против скрытых камер на территории вверенного ему жилого объёма. В бой его гнала как паранойя, так и раздражение от мысли, что какой-то извращенец посмел подглядывать за канмусу. Это могло и не быть для девушек тайной, судя по поведению Кашимы, но о своих подчинённых было принято заботится, какими бы бесполезными они не были. Да и обеспечение комфортного проживания канмусу входило в непосредственные обязанности адмирала.
— Иди к папочке, — проворчал Ганс, так и не выпуская фонарик изо рта.
Стоило только коробочке с коммутатором оказаться зажатой между ладоней адмирала, как вокруг них на мгновение вспыхнуло бирюзовое свечение. Внутри же что-то возмущённо пискнуло, погудело немного и затихло. На лице парня появилась злорадная ухмылка. Почти полдня он прыгал со стремянкой по коридорам двухэтажного жилого корпуса, отведённого линкорам. И всё ради того, чтобы разобраться, где и куда идут провода на камеры и найти главный узел, работающий на здание.
Теперь дело было за малым — попортить «глазки» уже на местах. А с этим уже было несколько сложнее, так как в комнатах уже не было дешёвого подвесного потолка и сделано всё было качественно и на совесть. Однако Ганс не просто так потратил время на запоминание всех ракурсов и углов обзора. Закрыв потолок и стряхнув с себя пыль, он отправился к лидеру по просмотрам — Харуне. Там было больше всего камер, и обработать её следовало до того, как вернутся сёстры Конго.
— Да, много дерьма я повидал, но чтоб так, — вырвалось у Ганса, едва он переступил порог комнаты Харуны. — «На камерах такого не было!»
С экрана монитора было видно гардероб, кровать, ванную и пространство между ними. Но вот чего там не было, так это полок с огромным количеством плюшевых игрушек. Там были как и служившие на базе канмусу, так и иностранки. Присутствовали куклы и совершенно незнакомых Гансу Дев Флота. Рядышком стояли плюшевые эсминцы Глубинного Флота, обманчиво милые и неуклюжие. Были и куклы в адмиральских одеждах, но по непонятной парню причине на их лица изображали первобытный ужас.
На одной из стен, свободной от полок с куклами, висел изрезанный ножом портрет некоего мужчины в фуражке с надписью «Северный Флот». Между глаз торчали пять дротиков, но куда пугающе выглядели обрывки других портретов на полу. На одном из них Ганс с удивлением узнал прежнего командира эсминцев, который спешно покинул базу когда он сам только-только прибыл сюда.
«Мда, не просто так меня её улыбка пугала», — осторожно отодвинул адмирал ногой от себя соломенную куклу.
После подсветки при помощи ауры коммутатора, отыскать то, что к нему подключалось, было делом техники. Достаточно знать, куда смотреть, и самое главное — как. Камеры в люстре Ганс просто прожарил аурным импульсом. Та, что «просматривала» душевую случайно искупалась в воде. Последнюю он был вынужден аккуратно выкусить из лепнины вместе с элементом декора. Зато, по его мнению, это пошло обстановке даже на пользу.
Закончив с комнатой Харуны, адмирал поспешил покинуть негостеприимное помещение и заняться другими. И в сравнении с ней остальные помещения оказались несколько пресноватыми. Гансу запомнился только огромный бонсай Хией, тысячи фотографий и рисунков котиков в апартаментах Нагато и Мутсу и многочисленные постеры бодибилдеров Киришимы.
— Мои глаза, — простонал Ганс, рухнув на пол возле двери, предварительно вытащив из заднего кармана тестер.
Закрыв лицо ладонями, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Стало немного легче, и если секунду назад хотелось орать и пройтись факелом с вилами по стенам в комнате Киришимы, то теперь пришло некое обречённое смирение. Хотелось просто пойти в кладовку и забиться в самый тёмный угол, жуя какой-нибудь бронзовый кран или смеситель.
— У меня передозировка флексующими качками, — растёр лицо ладонями адмирал.
Радовало его только одно — на стене не было ни одной фотографии с перекачанными бодибилдершами, которых по ошибке продолжали называть женщинами. И что сама хозяйка помещения с виду напоминала милую хрупкую девушку-студентку в очках.
Усмехнувшись от мысли про хрупкую Киришиму, Ганс прислонился затылком к стене. Для верности он ещё раз оглядел помещение, вдруг чего упустил. Но ничего несоответствующего не нашел. С чувством выполненного долга молодой адмирал уже собирался покинуть переделанную в тренажёрный зал комнату, как тихо щёлкнул дверной замок.
— Адмирал? Что вы здесь делаете? — открыла дверь та самая хрупкая девушка, превращавшаяся в море в сильнейший быстрый линкор японского флота.
С виду почти точная копия Хией, Киришима стояла особняком на фоне своих сестёр. И дело было не в причёске, хотя это было первым, что бросалось в глаза, и не в её росте, а она была немного выше остальных сестёр «Конго». Прямые чёрные волосы, стриженные под каре, и очки в элегантной оправе создавали образ интеллигентной и спокойной девушки. Хоть её походка и манеры были далеки до таковых у Хией, когда та предпочитала не строить из себя дурочку, было сложно поверить, что эта канмусу способна использовать эсминец И-класса в качестве дубины. Умудряясь при этом не разрушить образ «мозгов флота», сложившийся о ней среди персонала базы.
— Доброго вечера, Киришима, — отозвался Ганс, подняв голову.
Одетая обычно в схожую с Конго форму мико-жрицы, отличавшуюся только цветом юбки, Киришима сейчас была в спортивном топике и коротких шортах. Поэтому буквально вся её фигура была выставлена на показ, отдавая на волю воображения додумать лишь небольшие детали. Длинные стройные ноги, плоский живот, объёмная грудь, размером даже немного превосходившая таковую у старших сестёр. Иными словами — полный набор идеальной фигуры в глазах любого мужчины. Но за красивой внешностью и приятным характером скрывалась опасность. Не единожды Ганс был свидетелем, как скрытые под покровом соблазнительной фигуры мышцы срывают крупнокалиберные орудия с тел глубинных.
— Решил проверить линии освещения после небольшого фейерверка на втором этаже, — закончил адмирал.
— Линии освещения, хм, — чуть сузив глаза, проговорила канмусу. Включив свет и зайдя внутрь, она обвела взглядом лампы, добавив: — А, у вас же есть мастер-ключ.
— Не переживай, блины с твоей штанги я не брал, — хмыкнул Ганс. — Однако хочу спросить, чем тебя тренажёрный зал в цокольном этаже не устраивает? Если в нём вообще есть необходимость для канмусу вообще и тебя в частности.
Киришима ненадолго задумалась, подойдя к стенду со штангой.
— Это — хобби, — нежно провела она по грифу штанги, словно это была не бездушная железка, а её любимый котёнок. — Помогает успокоиться и подумать.
Подхватив штангу, на которой было закреплено блинов по прикидкам Ганса центнера на два, канмусу с лёгкостью подкинула её в воздух, после чего аккуратно положила на место.
— Тренажёрный зал не обладает такой атмосферой, как здесь. — улыбнувшись, Киришима села на лавку лицом к сидящему на полу адмиралу. — Да и сложно медитировать в помещении, которое является бесполезным придатком первых лет, когда нас считали простыми новобранцами, а не полноценными боевыми кораблями. Со всеми вытекающими последствиями в виде марширования, казарменного распорядка дня и прочего.
— Как-то бредово звучит, заставлять Деву Флота топтать плац, — принял более удобное для сидения положение адмирал.
Ответом был жизнерадостный смех Киришимы.
— Бредово не то слово. Тогда люди не понимали до конца, кто мы и что мы такое. Ошибки вполне естественны и ожидаемы. Но осадок остался. К слову у эсминцев вместо тренажёрного зала кинотеатр, — улыбнулась канмусу. — У нас же железо осталось просто потому, что линейный флот до сих пор не пришёл к общему мнению, на что их заменить.
— Вот оно как… Ну ладно, — поднялся Ганс на ноги, — не буду тебя отвлекать.
— Вы мне совсем не мешаете, адмирал. Или вам неудобно от… — кивнула Киришима в сторону обклеенных постерами стен.
— Не без этого. Я даже с бумаги чую такую убийственную дозу тестостерона, что у меня начинаются комплексы, — весьма правдоподобно изобразил своё отвращение адмирал.
— Ну, на самом деле это для моих сестёр. Они точно так же реагируют на Рикардо или Шварца, как и вы, поэтому здесь так редки гости. Не поймите меня неправильно, я их люблю всем сердцем, но иногда необходимо побыть в тишине, а с кем-то вроде сестрицы Конго это проблематично. Да что вам говорить, вы же сами прекрасно знаете, — понимающе вздохнула девушка.
— Да, Конго и личное пространство порой бывают несовместимыми, — улыбнулся Ганс. — Но я этого не говорил, — приложил он палец к губам.
— А я ничего не слышала, — улыбнулась Киришима.
— Доброй ночи, — пожелал девушке адмирал, прежде чем покинуть комнату и закрыть за собой дверь.
— Доброй ночи, Мюллер-сан, — ответила канмусу.
Выждав около минуты, Киришима встала с лавки и подошла к двери. Пододвинув стул, она аккуратно извлекла из потайного места над дверным косяком небольшой жучок, провод от которого уходил в стену. К её удивлению, вместо того, чтобы свободно повиснуть на проводе, жучок упал в предусмотрительно подставленную ниже ладонь.
— Хм… — провела пальцем по перекусанному проводу Дева Флота. — Значит, не всё потеряно в современном поколении, и есть ещё люди, уважающие чужое личное пространство, — произнесла она, вставляя жучок, который словно недавно выпотрошили, оставив только оболочку, на место. — Жаль, что среди молодых сынов Ямато слишком много гнили.
Вернувшись к тренажёрам, она принялась за упражнения. Равномерные однообразные движения и лязг металла успокаивали её. Помогали дать выход скопившемуся негативу и обдумать происходящее.
В свою очередь адмирал, не ведая ничего о думах своей подопечной, вспоминал частоту обращений к единственной камере в комнате Киришимы, и злорадно посмеивался про себя. Его извращённые предшественники многое потеряли, и видимо постеры с качками служили пугалом не только для Конго, но и для особо наглых представителей человекообразных.
«Да уж, хватит на сегодня впечатлений», — подумал Ганс, рухнув на диван в своём кабинете.