Когда долг убивает любовь

            Снег покрывал развалины Королевской Гавани, закрывал черные обгоревшие кости, обожженные, оплавленные камни, разводы крови на уцелевших стенах и сваленные в кучу окровавленные трупы и только два островка, хранящие первозданный огонь, никак не хотели отдаваться на власть холода и снега. Кровь, пятном растекшаяся по припорошенному снегом полу тронного зала, желающая растопить своим еще теплящимся жаром колючий снег, и лавой застывшее расплавленное на постаменте железо, внутри которого еще виднелись всполохи жидкого металла. Но желтые всполохи гасли, оставляя черноту в образе застывшего в агонии монстра, а кровь с каждой падающей снежинкой теряла свой алый цвет, смирившись с победой белого. Также и точка Дрогона, уносящего свою мать, становилась все мельче, пока и ее не поглотила белая даль наступившей зимы.       Джон Сноу, Эйгон Таргариен, бастард, принц, клятвопреступник и спаситель людей стоял перед обвалом стены, открывающей перед его ногами пропасть, и смотрел туда, где исчез дракон, унося ту, которую он любил, ту, которую отнял у него, как и у Дрогона, этот уродливый, созданный их предшественниками трон. Джону самому хотелось бы броситься и сравнять трон с землей, чтобы он темной тенью их предков не стоял между ним и его Дени. Но это было только в мечтах. Дейенерис никогда бы не отказалась от своей цели — трона, она так долго жила с мечтами о Железном троне, что он впитался в ее кровь. В какой-то момент, когда он стоял перед Дейенерис, умоляя ее остановиться, стараясь найти в ней ту королеву с горящими надеждами и верой в справедливость глазами, любящей и жаждущей любви, он понял, что его Дени мертва, что та, кого он любил, погибла в пламени Королевской Гавани, в криках людей, сгорающих заживо и гибнущих под обвалами. «Пламя и кровь» стало сутью Дейенерис, стало ее судьбой, как бы ни хотела она стать другой, нежели ее предки. Их предки… но в его теле струился не огонь, а лед, который сейчас коркой покрывал его сердце. Дрогон уже скрылся за горизонтом, но Джону казалось, что он все еще видит безвольно повисшее в его лапе тело. Джону было больно, он убил свое будущее, возможное счастье, но внутри него от боли не рычал дракон, а выл волк. Джон закрыл глаза: боль, желание кричать и все рушить отступало, в бессилии он упал на колени, поднимая облачко снега. Все кончено. Джон ничего не чувствовал, внутри была кромешная тьма. Уже не было жалости и боли не было любви, только опустошение когда ты достиг предела своей жизни и дальше ничего. Где-то глубоко под слоем равнодушия бился огонек старого, забытого казалось века назад чувства, но с каждым взмахом крыльев Дрогона этот огонек становился все тусклее и Джон не желал вдохнуть в него жизнь. Он вспомнил это ощущение, именно «ничего» было там, в том мире, когда кинжалы вошли в его плоть. Он был мертв, он снова был мертв, он должен быть мертв. Джон Сноу умер, а Эйгон Таргариен не успел возродиться. Джон положил руку на пояс, пытаясь нащупать кинжал, но вспомнил, что его ножнами стало тело его любимой, эта мысль не принесла боли, только гулкое разочарование, что теперь надо искать другой способ. Как убийце истинного Таргариена ему бы сгореть, но за неимением другого… Джон медленно поднялся на ноги и занес ногу для шага в безразличие.       — Джон, — раздался осторожный голос за спиной.       И этот голос разорвал корку льда, раздул из почти потухшего уголька пламя, волной возвращая мысли, эмоции и единственное, что было причиной всех его действий — семья. Это то, что занимало и сердце, и душу Джона, то, что затмевало все остальные чувства, делая их ничтожными.       Таргариен, но он не чувствовал связи с семьей драконов, не испытывал трепет от сочетания «Кровь и огонь», не переполнялся восторгом, смотря на красное кольцо дракона на черном фоне. Все это забрал лютоволк и девиз «Зима близко» Старки затмили Таргариенов, вытеснили из его крови, оставив только кровь матери и слова Неда Старка, которого Джон все еще называл своим отцом, и не представлял, что когда-нибудь это изменится — «Ты не моего имени, но моей крови». И кровь Старков внутри него рычала волком. Он должен был стать Таргариеном, он пытался найти в себе то, что досталось ему от его настоящего отца и даже смог почувствовать внутри пламя, но это было холодное пламя Севера, а все его решения, ошибки, совершались под давлением имени - Старк, с оглядкой на пример чести - Нэда Старка и под строгим судом королей Зимы. Спасти мир от страшной зимы, пожертвовать всем ради защиты людей, до последнего быть верным клятве своей королеве. До последнего… До того, как эта клятва не стала угрозой его семье, его семье, которой так и не смогла стать Дейенерис, может, когда-нибудь это и произошло бы, и ее он тоже бы в своем сердце назвал семьей, но на это не хватило времени. Джон должен был стать Таргариеном, должен был принять новую семью — Дейенерис — и быть с ней. Таргариен бы смирился с огнем и реками крови, Таргариен бы променял лютоволка на дракона, Таргариен бы прикрывался клятвой, и не замечал безумия любимой, Таргариен бы радовался жару, а не скучал по холоду снегов, Таргариен бы мог жениться на сестре отца — Джон пытался, но ничего из этого не смог. Все его попытки быть верным королеве, искать ей оправдания и любить, несмотря на кровное родство, несмотря на ее жестокость и несправедливость, разбились, когда сидящий внутри него лютоволк почувствовал опасность, грозящую его стае, стае, которую он должен защищать, за которую готов растерзать любого, и он растерзал. Волк растерзал дракона. И теперь смотря в покрытое грязью лицо его маленькой сестренки, в огромные глаза, которые настороженно и испуганно смотрели на него, он отпустил свою боль, спрятал глубоко в своем обледеневшем сердце вину, оставив только место для любви к своей семье и стремление защищать остальных людей. Джон мог сто раз говорить себе, что убив Дейенерис, он защищал людей, ведь он «щит, что охраняет царство людей», что спасал страну от становления тирана, но правда была такова, что все это было сделано для защиты семьи. Он разбивал все увещевания Вариса, его клятва выдержала доводы разума Тириона, убеждения Сэма и даже подозрения Арьи и Сансы, он держался, повторяя, что Старки не нарушают клятв, но стоило кому-то из них намекнуть о том, что сделает Дейенерис с его сестрами, как сердце разбивалось, заполняя его невыносимой болью, и крамольная мысль пробиралась сквозь выстраиваемую броню. Именно слова Тириона, этот короткий вопрос «А ваши сестры?» и тот испуг, который накрыл волной, когда Джон представил кричащих в огне Сансу и Арью, Арью, которая была в Королевской Гавани и которая уже могла лежать пеплом, Сансу, которой Дейенерис уже вынесла смертный приговор, поставил точку — убив начавшего появляться дракона Таргариена и вернув волка Старка.       Его отец-не отец, его пример — Нед Старк, он держался правды и клятв, и что теперь — он мертв, Робб мертв, Рикон мертв, леди Кейтилин мертва и та милая Санса, рыжая, изящная леди, которая мило вздергивала носик в его присутствии, тоже мертва, непоседа Арья, веселый Бран и он Джон Сноу — все они мертвы, их детство их невинность убита этой войной. Теперь родились новые: непреклонная, стоящая на своем и за Север огненная волчица — Санса, которая научилась показывать волчий оскал и так боялась снова оказаться в клетке, в оковах, что готова играть с огнем и уже не боится смерти. Арья — они не говорили о том, где она была и кем стала, но Джон все видел и без слов, она стала такой же несгибаемой и смертоносной, как подаренная им Игла. И Бран, с равнодушным взглядом, словно не узнающий своей семьи. И когда Джон об этом думал, слова Сансы звучали набатом: «Будь умнее их», — но он лишь отмахивался. Как бы Джон хотел вернуть их прежних, но это невозможно. Только иногда, в редкие минуты, сидя вместе у камина в Винтерфелле, он мог разглядеть их прежних, но стоило кому-нибудь нарушить их уединение, как возвращались их маски. Объятия сестер, то, как эти сильные и храбрые волчицы цеплялись за мех его воротника, то, как льнули, ища защиты и спокойствия, разрывало Джону сердце. И он мысленно клялся защитить их сберечь от всех угроз, и вот эту клятву, данную Сансе еще раньше, в палатке перед битвой с Болтоном, он сдержал, клялся сделать все, чтобы его семья больше не знала горя, и он сделал действительно все, опустошив свою душу, оставив в ней только любовь к своей семье, к своей стае.       — Арья, — Джон преодолел зал и обнял сестру. — Почему ты здесь? Я же сказал уходить.       — Я поняла, что если уйду без тебя, то могу никогда больше не увидеть.       Джон отодвинул ее от себя и обхватил ладонями ее лицо, и понимающе улыбнулся, вглядываясь в родные черты, его проницательная сестренка, кузина не важно, самый родной человек.       Где-то внизу послышались быстрые шаги стражи, которые всполошенные криками дракона, спешили к своей королеве. Арья встрепенулась и потянула Джона к выходу.       — Нам надо уходить.       Джон кивнул и пошел за ней, они выбежали из зала и побежали по лестнице вниз и с каждым шагом Джон понимал, что оставляет произошедшее позади, с каждым шагом усиливается ощущение правильности поступка. Он понял, что не будет нести за собой это бремя как бремя смерти Игритт. Эта боль пройдет и рана залечится. Может в нем, что-то надломилось за все те испытания, что выпали на его долю, а может встало на место перестало бороться в этом Джону еще предстояло разобраться. Он мельком бросил взгляд в окно и остановился.       — Арья, стой!       — Нам надо торопиться. — Арья со злостью развернулась, пригвоздив его взглядом, и Джону показалось, что она сейчас его ударит, она как волчонок зарычала, стукнув кулаком по воздуху, Джон бы улыбнулся этому прорвавшемуся детскому движению, если бы не серьезность ситуации, в которую они попали.       — Мы не успеем, — сказал Джон, кивая в окно, Арья тоже выглянула наружу, увидев, как к замку несется отряд Безупречных во главе с Серым Червем.       — Сюда ведет только одна лестница, один вход — мы столкнемся с ними, они бьют тревогу по всему городу, нам вместе не выбраться, и если они, поняв, что произошло, поймают меня на попытке бегства, то убьют, не раздумывая. Спрячься, а когда они пробегут в тронный зал, уходи.       — А что помешает им убить тебя, как только увидят? Я видела, с каким удовольствием они перерезают пленным горло.       — Я что-нибудь придумаю. Покажу им, что я в таком состоянии, что не представляю для них угрозы. Да и возможно они не сразу поймут, что случилось, эта заминка может помочь. В любом случае шанс есть.       — А может, ну их. Скажем, что Дейенерис с драконом сбежали.       Джон нежно улыбнулся, погладив сестру по щеке.       — Правда всегда выходит наружу, в самый неподходящий момент, и всегда несет только проблемы. И у меня не очень получается скрывать такие тайны.       — Тебе ли этого не знать, — печально улыбнулась Арья. — Но что делать мне? Как помочь тебе?       — Напиши Сансе, что я полагаюсь на нее. Север ее. И я доверяю ей. Пусть делает все, что нужно на благо Севера и нашей семьи.       — Но… Как защитить тебя?       Джон хотел сказать, что его жизнь сейчас не важна, главное сохранить семью, безопасность Севера и уговорить Арью уйти, но понял скажи он это его сестра бы не сдвинулась бы без него с места. Чтобы Арья ушла ей нужно было дать цель и надежду.       — Осадите королевскую гавань, перекройте доступ со стороны моря. Назначь командующим Вилиса Мандерли. Не дайте дотракийцам выйти из города и начать зверствовать в округе. Они будут сговорчивей. Думаю большая часть выживших уже покинула город. Надеюсь, этого пока будет достаточно. И еще, я снимаю с тебя клятву хранить тайну моего имени. Ты ведь понимаешь, что это значит? Действуй так как считаешь верным.       — Да, — кивнула Арья. — Эйгон, — сказала девушка, словно пробуя на вкус новое имя брата, точнее, кузена. — Нет, — мотнула она головой. — Джон мне нравится больше.       Джон на это кивнул и улыбнулся, внимательно смотря на сестренку, запоминая ее, не зная увидятся ли они еще, но не позволяя обреченности завладеть им.       — Я всегда буду бороться за Север, - проговорил последний Таргариен, как принесенную клятву.       — Борись не за Север, борись за свою жизнь, — сказала Арья, порывисто бросаясь в объятья Джона, он коротко прижал ее голову к своей груди, она старалась не думать о том, что это может быть прощание на всегда, она через силу улыбнулась, а в глазах блестели искорки слез.       После этих слов Арья отпрыгнула в сторону, скрываясь в тени. А Джон вернулся в тронный зал, слыша шаги безупречных, только он успел подойди к упасть на колени около уже практически не различимого пятна крови, как в зал вбежал Серый Червь с отрядом, и они замерли, смотря на Джона. Джон медленно повернул голову и поднялся на ноги, снял меч и, подойдя к Безупречным, протянул его им. Он не поднимал глаза на Серого червя стараясь не провоцировать его, опасаясь, что он увидит в его взгляде угрозу.       — Где королева?! — закричал Серый Червь, смотря на уже почти засыпанное кровавое пятно и место, где, по его мнению, должен был находиться трон, о котором он столько слышал.       Джон молчал, но не говорил, давая Серому Червю самому понять произошедшее. Он не поднимал взгляда, но все же следил за действиями лидера Безупречных, напряженно ожидая. Готовый, если Серый Червь решит сходу убить его, оказать сопротивление, вырвав у Безупречного, который стоял рядом и рассеяно озирался, кинжал, а там будь, что будет. Прошло несколько мгновений, прежде чем Серый Червь сделал какие-то свои заключения, что бы ни произошло, он разберется позже, а пока тот точно понял, что никогда не доверял тому кто перед ним и сейчас это переросло в ненависть, теперь Серому червью было кого винить и он замахнулся рукоятью меча. Джон погрузился в забытье и Безупречные волоком потащили его в темницу, и он не видел, как часть отряда, состоящая из дотракийцев, осталась в развалинах тронного зала, растеряно переглядывающиеся.       Арья, как и много лет назад, снова скрываясь, бежала по Королевской гавани, оставляя родного человека за спиной в опасности, но так было нужно. Злость и буря бушевала в ее душе, как и тогда, но теперь она может ее использовать, может обратить ее в оружие против врагов их семьи. Она спасет Джона, даже если у Сансы ничего не выйдет. Нет, не так. Они вместе спасут Джона. Через разрушенные стены перелезть не было проблемой, здесь еще никто не знал, что произошло в замке, и она бросилась к центральному шатру, который был предназначен для совета. Пока она шла по лагерю из нескольких палаток раздавались стоны и крики, на улице встречались люди с обоженными лицами, в растерянности оглядывающиеся по сторонам, вдалеке молчаливые сестры уже оказывали помощь раненым и тем жителям Королевской гавани, которым посчастливилось выжить и выбраться из города. Арья быстро шла между солдат, готовая пресечь все попытки ее остановить, но никаких попыток, даже простого вопроса «Кто идет?» не было. Арья замечала, насколько разбитыми и подавленными были солдаты Севера, в шоке смотря по сторонам, они не понимали, что произошло несколько часов назад. Благородные и сильные люди Севера сидели, опустив голову на руки, и Арья могла поклясться, что кто-то даже плакал. Вроде они выиграли войну, то ради чего они направились на юг, совершилось и казалось нужно праздновать победу, но вместо радости пришло опустошение. Вспоминая ту звериную ярость, что поднялась в них в городе, они не узнавали себя, и тот крик их лорда, короля, лидера был для них спасением, который прорвался сквозь туман безумия и позволил осознать тот ужас, что происходил вокруг, те бесчинства, что начинали творить они, их товарищи и союзники. Они были злы на жителей юга, они не простили им казнь Неда Старка, но эти люди не заслужили такой участи. Да, в лагере северян и их союзников были и те, кто радовался этой странной победе и жаждал наживы, но большая часть не хотели быть причастны этому позорному штурму, после которого они чувствовали себя грязными от бесчестья. Они были рады, что их остановили и вывели из города, пока они не уподобились дикарям Эссоса. Арья подошла к входу в центральную палатку, где стояло несколько солдат, перегородивших вход, они тихо вполголоса переговаривались. Девушка прислушалась.       — А что помешает ей сжечь наши дома? — спросил один солдат.       И ответом ему была тишина, и в этой тишине раздался тихий, но уверенный голос одного из рядовых новобранцев:       — Наш король помешает. Джон Сноу помешает.       Все одобрительно закивали.       — Только вот он теперь с чужеземцами, — возразил другой солдат.       — Нет, он за Север! За людей!       — Да это он защитил нас от мертвецов и от королевы защитит.       Солдаты снова замолчали, каждый погруженный в свои мысли, а Арья решила, наконец, прервать их раздумья.       — Так и будет. Джон Сноу защитит Север, защитит нас.       Солдаты повернулись к Арьи и с интересом посмотрели на девушку.       — Что ты здесь делаешь, мальчик? — спросил один из солдат.       На это Арья только улыбнулась: не все еще узнавали ее лицо, мало, кто пересекался с ней в Винтерфелле, но имя уже знали все, и даже дети, которым теперь рассказывают сказку о победителе Короля Ночи. Поэтому неудивительно, что другой солдат, почти парнишка, начал дергать за рукав своего старшего товарища и быстро шептать:       — Ты что, дурак? Это Арья Старк.       После этих слов настороженность и удивление в глазах солдат сменилось на уважение и восхищение.       — Миледи, простите нас, — солдаты неуклюже поклонились.       — Я могу пройти? — Арья кивнула на вход в палатку.       — Да, конечно, — солдаты поторопились расступиться перед девушкой пропуская ее вовнутрь.       Арья зашла в шатер и огляделась: в палатке находился сир Давос, Джендри, лорд Сервин, младший Мандерли и еще несколько сыновей и наследников лордов Севера — все, кто отправились на юг с Джоном. Часть семей Севера послали только войска, сами оставшись на Севере, потому что, оглянувшись на то, как изменились расстановки в родах знатных семей Севера, все с ужасом осознали, что во главах семей остались либо старики с малолетними наследниками, либо дети, либо вдовы и дочери. Другая часть так и не смирилась с Драконьей королевой, лелея идею о независимости Севера. Ответом на появление Арьи была настороженная тишина, пока она не прервалась испуганным вскриком Джендри:       — Арья?! — юноша бросился к девушке, с ужасом смотря на покрытое грязью и засохшей кровью ее лицо, на серое от пыли и пепла одеяние. — Как? Откуда? Ты была там?       Джендри хотелось обнять девушку, прижать к себе, чтобы удостовериться, что она жива и чтобы та паника, которая волной нахлынула на него, с осознанием того, что она была на тех самых улицах, что поливал огнем дракон, исчезла, но он не мог, не имел права, и это заставило его остановиться, так и не дотронувшись до Арьи, только лихорадочно ощупывать ее взглядом, проверяя на возможные ранения.       — Это неважно, — тряхнула головой девушка, и с волос посыпалась серая пыль, Арья приказала себе не задумываться, что это пыль от обожженных тел.       — Нет, это важно! — возразил Джендри, не имея сил совладать с тем зарождающимся в груди чувством, которое Арья постаралась пресечь своим отказом, но уничтожить не смогла.       — Вы могли пострадать, леди Старк, — забеспокоился сир Давос. В том хаосе, что был в городе, случайность могла погубить даже самого совершенного война.       — Неважно, — снова проговорила Арья и сразу добавила, — Джон… — и она замолчала, не зная, как продолжить, как сообщить, чтобы Джон не выглядел хладнокровным убийцей.       Ее молчание и боль в глазах все присутствующие поняли по-своему. Джендри побледнел, Сир Давос закрыл лицо ладонями и застонал:       — Не надо было ему идти туда! Она обезумела!       Арья увидела, как лорды Севера напряглись, как сжались их кулаки и напряглись челюсти: они были злы. Да, не все приняли преклонение колена Джона, но все уже понимали, что он сделал это ради защиты Севера, и именно он в их глазах был спасителем Севера, а не Дейенерис, в которой все еще видели захватчицу, которая спасала Север, только чтобы поработить его.       — Мы не должны это так оставить! — крикнул лорд Сервин, который просто горел пламенем мести. — Пусть Джон Сноу и преклонил перед ней колено, он все равно остался нашим Королем, тем, кого выбрали мы, тем, кто спас нас от мертвецов. Леди Старк была права, наша угроза — Дейенерис Таргариен, она как ее отец. Вы сами все видели, что ждет Север — пепелище. Какую бы роль она не сыграла в победе над мертвецами, это не дает ей права на Север, не дает ей права убивать северянина, и уж тем более, нашего Короля. Мы не отдадим ей Север на поругание, мы отомстим. Она наша главная угроза!       — Стойте! — крикнула Арья, когда осознала, что ее неправильно поняли, но зато это дало ей возможность понять настрой северных лордов, которые всю речь лорда Сервина одобрительно гудели. Теперь Арья хотя бы понимала, на что можно надавить, она не игрок, как Санса, но на струнах мести и страха она играет не хуже сестры.       — Все не так. Джон Сноу желал увидеть в Дейенерис Таргариен справедливого и достойного правителя, который готов спасти Вестерос от мертвецов и от тиранов. Но понял, хоть и с запозданием, что теперь она угроза Вестеросу и самому существованию людей, что она угроза Северу. И избавив Вестерос от одного тирана, она станет следующим — таким же диктатором. Что ее стремления не такие бескорыстные, как он считал изначально. И Джон Сноу снова нас спас от угрозы быть сожженными заживо, от угрозы быть свидетелями пепелищ наших домов, он не видел другой возможности спасти нас от этой угрозы, которой стала Дейенерис Таргариен, ему пришлось убить ее. Дейенерис Таргариен мертва.       Арья замолчала, лорды, которые кивали в такт каждого ее слова, замерли, пытаясь осмыслить сказанное. Джендри все также оставался бледным, сир Давос все также выглядел полностью разбитым, но в глазах лордов Севера начали зажигаться искры, а плечи распрямляться и их подавленное состояние ушло. Арья была готова даже услышать победное «Ура!», как после победы над врагом. И внутренне усмехнулась.       — Джон Сноу жив? — осторожно спросил Вилис Мандерли.       Арья опустила голову, теперь она могла только надеяться, что брат жив.       - Он остался в Красном замке, чтоб дать мне возможность выбраться от туда. Возможно он в плену, надеюсь, что пленен, а не мертв.       — Мы должны спасти Джона Сноу, — продолжил Мандерли. — Он спас нас. Да, многие скажут, что Дейенерис Таргариен сражалась за нас с мертвецами, и я, как и вы, начал ее уважать после этого, настолько, чтобы согласиться с Джоном Сноу, что она была нам нужна, постараться принять ее и прийти сюда на ее южную войну. Но после сегодняшнего дня — то, что она сделала с поверженным городом, с людьми, не оставило и следа от уважения и желания принять ее, а ведь она требовала себе и наш Север, после сегодняшнего в отношении к ней не осталось ничего, кроме злости, ощущения опасности и страха. И именно от этого нас спас Джон Сноу.       Слова сына лорда Мандерли поддержали одобрительные возгласы.       Арья усмехнулась: «Да, а храбрым лордам очень не нравится, когда их заставляют бояться, это попирает их гордость. Еще одно, что не учла Дейенерис».       — Надо сейчас же напасть на Королевскую Гавань и освободить Короля, — с горячностью крикнул лорд Сервин.       Кто-то его поддержал, но более взрослые лорды задумались.       — Мы даже не знаем, жив ли он сейчас.       — Тогда отомстим.       Все это было не то. Арья не знала, послушаются ли ее, но все же решила передать слова Джона.       — Лорды, я видела Джона, он не мог сбежать со мной, иначе за нами была бы погоня и на нас бы сейчас же напали Безупречные, это была бы бойня, даже несмотря на то, что наша армия огромна, а их армия поредела, особенно учитывая, что Дейенерис палила огнем, не различая, где вражеская армия в городе, а где ее собственные войска. И единственное, что может заставить их подумать прежде, чем попытаться казнить Джона Сноу, это проявление реальной угрозы нашего нападения, а не реального нападения. Они казнят Джона, если еще этого не сделали, как только мы нападем. Не нужно их провоцировать.       Ее слушали и соглашались: для всех она была героем, убившим Короля Ночи, она уже стала легендой, это давало ей возможность быть услышанной.       — Тогда в данном случае лучшим решением будет военная осада Королевской Гавани, что до этого и предлагал Джон Сноу и лорд Тирион, у меня где-то даже была карта расстановки сил, — сказал сир Давос.       — Да, именно это и предложил Джон. Он хочет остановить эти войны. Попробуем это решить, как бы сказала леди Винтерфелла… дипломатически, хватит с нас смертей.       Лорды кивнули, соглашаясь с планом. Сир Давос уже доставал карту Королевской гавани и разворачивал ее на столе. За стенами палатки слышался шум и ропот солдат Севера. Арья выглянула и увидела, как Безупречные появляются на остатках крепостной стены города.       — Надо торопиться. Безупречные выставили солдат.       Лорды Севера начали собираться к своим отрядам, чтобы заняться расстановкой войск, перекрывая все дороги и образовавшиеся проломы в крепостной стене, а также отвести корабли, перекрыв доступ в гавань, и устанавливать лучников, чтобы они подстреливали летящих в город ворон. Вскоре в палатку стали долетать возгласы солдат и их поспешное передвижение. Вместе с Арьей в палатке остался только сир Давос, но и он собрался уходить, собираясь присоединиться к организации осады.       — Сир Давос, — окликнула его Арья. — Я вернусь в Королевскую гавань и прослежу, чтобы мой брат был жив и, если потребуется, убью любого, кто только подумает о его казни, — глаза Арьи сверкнули.       — Я в этом не сомневаюсь, леди Старк.       — Но я не стратег и не политик, вы же — первый советник моего брата. И мне нужна помощь.       Сир Давос кивнул, хотя сам до сих пор недоумевал, как оказался на должности советника короля Севера.       — Какие шансы у Джона выжить после убийства Дейенерис Таргариен?       Сир Давос вздохнул.       — Даже несмотря на то, что северные лорды признали в нем своего избавителя, это не говорит о том, что также подумают другие Дома. Люди Севера видели, что здесь творила Дейенерис, но другие нет. Для других Джон Сноу будет тем, кто убил законного наследника Железного трона, королеву. А войск Севера не так много, чтобы отбить Джона у Безупречных.       Арья кивнула и сделав глубокий вздох продолжила.       — А какие шансы выжить у Эйгона Таргариена, законного сына Лианны Старк и Рейгара Таргариена, спрятанного под личиной бастарда моим отцом Недом Старком?       Сир Давос пошатнулся и присел на стоящий рядом сундук, его глаза смотрели в пустоту, принимая эту истину.       — Джон?..       — Да. Мы узнали уже после победы над Королем Ночи, Джон же сам узнал об этом немногим раньше.       — Кто еще знает? - сдавленно спросил Давос, сопоставляя факты и пытаясь понять, что сейчас это будет значить.       — Сэм Тарли узнал первым, затем Бран «увидел» это, Тирион Ланнистер — ему сказала Санса в надежде, что он разгласит эту тайну — это те, про кого я знаю, может, кто-то еще. Дейенерис знала.       — Джон был угрозой правления Дейенерис, — пробормотал Давос, понимая, что все это время над Джоном висела угроза в лице той кого он любил.       — Сомневаюсь, что Джон убил Дейенерис из-за страха за свою жизнь.       — Да, разумеется, но также я уверен, что угроза его жизни была более, чем реальна.       — Полностью согласна. Она и Тириона Ланнистера арестовала. Ну так что? Это что-нибудь меняет? - нетерпеливо спросила Арья, считая что этого времени было достаточно, чтоб принять факт рождения Джона.       — Что? — сир Давос очнулся от своих глубоких размышлений. — Да. Это меняет все. Абсолютно все. Это козырь, который, я думаю, ваша сестра обыграет, как нельзя лучше, — пока сир Давос говорил, он вскочил и начал собирать вещи.       — Теперь это уже не поступок цареубийцы, а свержение узурпатора, борьба за власть законного наследника с тем, кто хотел захватить эту власть незаконно, в которой победил законный наследник.       С каждым словом Арья морщилась, пока не скривилась полностью.       — Джону такая формулировка точно не понравится.       — Но это формулировка освобождает его от звания цареубийцы: Дейенерис не была коронована, и это делает его единственным законным наследником Железного трона, - Давос торопился высказать свою мысль, понимая, что сейчас именно это может спасти Джона и надо было действовать, старый рыцарь не хотел терять еще одного короля, которым он восхищался и кому готов был служить.       — Железного трона не существует, — между делом проговорила Арья.       — Что? — замер сир Давос, пораженный еще одним фактом.       — Дракон его расплавил.       — Да? - уточнил рыцарь, только чтобы что-нибудь сказать, для него, кто вырос на историях про Железный трон, про этот незыблемый символ Вестероса было трудно представить, что его больше нет, словно перечеркнуто все что было, уничтожено. Столько смертей, чтобы сесть на этот трон и все эти истории теперь не имеют значения.       — Да.       — Ну, сути это не меняет, — сир Давос мотнул головой, стараясь не зацикливаться на том смысле, что нес в себе Железный трон, пытаясь убедить себя, что это всего-лишь стул и железо и его можно заменить, но внутри понимал уничтожение Железного трона образует пустоту в умах простых людей и эту пустоту нужно будет заполнять, желательно новой историей с благородным и великим королем в финале. А из всех историй о едином Вестеросе, теперь после уничтожения трона и Красного замка осталось только имя Таргариен. И вот в Вестеросе теперь последний Таргариен и последний дракон. Давос замер и осторожно с опаской посмотрел на Арью, прислушиваясь к звукам на улице, опасаясь услышать рык зверя. — А где, кстати, дракон?       — Улетел, забрав с собой тело Дейенерис, - пожала плечами Арья. Давос тяжело вздохнул. Это могло быть существенной угрозой, но пока есть первостепенные задачи, дракон мог подождать, пока он снова не начнет поливать огнем города, и Давос завязал свой вещевой мешок, направляясь к выходу из палатки, когда его остановил вопрос Арьи. - А вы куда?       — Собирать все возможные оставшиеся войска Вестероса. Ваша сестра соберет войска Долины и Сэм Тарли навряд ли оставит умирать своего друга, поэтому можно рассчитывать на часть Простора. Но есть оставшиеся войска Баратеонов. А у нас новый лорд Штормового Предела. Поговорю с Джендри и помогу ему убедить его лордов, что он Баратеон. Его внешнее сходство с Робертом Баратеоном нам на руку, это может сработать.       — Я сама с ним поговорю, — сказала Арья, тяжело вздохнув, и выскользнула из палатки.       Джендри был недалеко — обсуждал с одним из лордов Севера, к какой позиции ему лучше присоединиться.       — Лорд Баратеон, — позвала Арья и Джендри вздрогнул и как-то неловко, едва ли не виновато повернулся на этот титул, словно это имя было для него как чужая рубашка. Лорд Севера кивнул, прощаясь, и отошел, а Джендри подошел к Арье.       — Привыкай, лорд Баратеон, — улыбнулась Арья, она хотела казаться расслабленной, но напряжение все еще висело между ними.       — Что — так заметно?       — Немного, — Арья вздохнула и продолжила, — поможешь спасти моего брата?       — Я останусь здесь, пока Джона не освободят, - эмоционально проговорил Джендри.       — Я не об этом. Спасти, как может только лорд Баратеон, приведя сюда свои войска.       — Что? — Джендри был шокирован. — Ты ведь понимаешь, что я даже не видел лордов, а они даже не в курсе о моем существовании.       — С тобой поедет сир Давос. Прошу тебя.       Джендри смотрел в огромные глаза Арьи, девушки, которая для него затмевала всех. Как он мог ей отказать? Джендри кивнул. Хотя он не представлял как он это выполнит.       — Подожди, прежде чем ты согласишься, ты должен знать, твои лорды должны знать, кого они поедут вызволять.       Арья оглянулась и быстро зашептала то же, что сказала сиру Давосу. Джендри выслушал все без возгласов и восклицаний и когда Арья отстранилась, он на какое-то время закрыл глаза, а потом, словно решив для себя, кивнул и, посмотрев на замершую в ожидании Арью, проговорил.       — Я помогу ему всем, чем смогу, и постараюсь привести войска. Ведь он все тот же благородный и готовый пожертвовать всем ради людей человек. Тот, с кем мы ходили за Стену, тот, кто вел нас в битву. Он достоин. Мы вместе были бастардами, а сейчас я лорд, почему бы ему не быть королем. Я бы с радостью пошел за таким королем и служил бы ему.       — Спасибо, — проговорила Арья.       — И, — Джендри осторожно взял ладонь Арьи в свою, легонько сжал, заставив ее посмотреть в свои глаза, — это мое решение и оно ничем тебя не обязывает. Моя леди.       Арья благодарно улыбнулась.       — Спасибо. И я все еще не леди.       Джендри улыбнулся в ответ и направился собираться в дорогу. А Арья, найдя укромный уголок, села писать письмо Сансе, стараясь ставить как можно меньше клякс. Когда же письмо уже уносил ворон, Арья увидела еще несколько точек воронов, которые поднимались из их лагеря. Эти вороны, как и те, что улетели немногим раньше, уносили сообщения домам Севера о зверствах Дейенерис и геройском поступке Джона Сноу. Арья проводила воронов взглядом — пусть они летят быстрее. ______________________ Отбечено бетой Juliette Daae 10.02.2022.