Когда долг убивает любовь

Леди Винтерфелла перебирала пергаменты писем, принесенных воронами, она это делала каждый день с тех пор как отвоевали Винтерфелл. Сначала созывала лордов Севера, следом писала письма о наступлении белых ходоков с просьбой о помощи, потом читала ответ об отсутствии средств и войск, потом писала о победе над ходоками и читала недоверчивые и безрадостные поздравления. Сегодня же ей даже не надо было читать написанное, чтобы и так сказать, что будет в письме и во всех остальных, которые нескончаемым потоком летели в Винтерфелл. Как только она развернула первое письмо пришедшее утром, то поняла, гром грянул. Вскоре начались перешептывания Северных лордов, что в силу ранений или возраста не отправились с Джоном, а письма прилетали со всех концов Вестероса и все они либо требовали подтверждений, либо надеялись на опровержение полученных от Вариса сведений. Именно на это и был расчет Сансы, только вот каждое новое письмо вонзало кинжал ей в сердце, отнимая иллюзорность нарисованного ею счастья. Девушка убеждала себя, что все было обречено с приездом Дейенерис, и еще раньше, когда Джон только решил ехать на юг, но все, как маленькая, наивная девочка еще хваталась за эту иллюзорную картинку счастья, которая сейчас разбивалась с каждым пришедшим письмом. Все решено и оставалось только двигаться вперед к цели, не оглядываясь назад. А там, в не таком далеком прошлом все было идеально. В этом прошлом был Джон. С которым они сидели у камина по вечерам, обсуждая прошедший день, вспоминая прошлое или просто уютно молчали, погружаясь в минуту спокойствия, с которым в течении дня, занимаясь каждый своими делами, они сталкивались или во дворе, или в коридорах замка и стоило им увидеть друг друга даже на противоположных краях двора, Джон неизменно посылал Сансе одобряющую улыбку. В этом счастливом времени, Джон сидел за соседним с ней столом вот в этой самой комнате изучая карты, делая расчеты или также перебирая документы зачитывая особенно важные моменты, а прочитав пришедшее ему письмо, передавал прочитать его Сансе. Этот общий кабинет был свидетелем их споров, их смеха, их прощаний. Санса со злостью отодвинула стул и подошла к массивному, крепкому столу. Девушка провела рукой по столешнице по стопке книг, тонкие пальцы перебирали свертки карт, открыли крышку сундучка с наиболее важными письмами. Она ничего не изменила на его столе, до сих пор топится камин в его комнате, он, даже приняв титул короля Севера, поселился в своей старой комнате, сказав, что в ней ему удобно, не слушая никаких возражений. Санса все еще ждала его возвращения, хотя в тот момент, когда, случайно став свидетелем прощания Джона и Тормунда услышала, как Джон просит забрать Призрака, она поняла, Джон прощается с Севером, он не вернется. В тот момент она как маленькая девочка, убежала к себе. Решив, что сухого «Удачи» и быстрых объятий достаточно. Глупая, она все еще глупая маленькая девочка. Надо было сжать его в объятиях и умолять не уезжать, не бросать Север, не бросать их семью, не бросать ее, но гордость и рационализм заставлял играть, просчитывать, анализировать. Как и она, Север потерял своего короля, который так и не надел корону, хоть Санса и смеялась на этот счет и иногда даже подтрунивала над Джоном, она хотела бы увидеть на его черных волосах железо и медь короны в виде девяти мечей, а ведь она уже была готова, лежала в крипте и ждала своего часа, который уже не наступит никогда. Девушка резко захлопнула крышку сундука, опираясь на стол руками. «Я права! Это ради всех королевств! Это ради Севера!», — повторяла про себя Санса. Никто не мог понять, почему Дейенерис и Санса сразу не возлюбили друг друга, обе сильные, властные женщины, стремящиеся к благополучию своего народа. «Дейенерис хочет забрать у нас Север» — объясняли лорды. «Дейенерис хочет забрать у нас Джона» — говорило сердце Сансы. И там, на пиру, когда она увидела, как Джон смотрит на Дейенерис она поняла, что Джон потерян для них, он потерян для Севера и для нее и в тот момент она отпустила его, если он любит то пусть будет с ней, а Сансе остается только Север, за который она продолжит бороться до последнего. А потом эта новость «Таргариен!», в тот момент казалось у нее выбили почву из-под ног, нет, она не была зла на Джона, в тот момент она была зла на своего отца, на мать, на Лианну Старк, Рейегара Таргариена и Роберта Баратеона, на всех, но Джон… Он стоял перед ними такой подавленный, разбитый, потерянный. Санса представила, какого ему было все это узнать, поняла его отстраненность последних дней, его неуверенность в месте которое он занимает. Но это было так глупо, ведь Джон это Джон. И Санса, опередив Арью, бросилась к нему на шею шепча то, что он должен был услышать, что он их семья кем бы не был его отец, что он все еще их Джон. Но уже тогда чувствовалось, стая распадается. Именно тогда к ней закралась эта предательская мысль, что раз Север и она теряют такого благородного и думающего о благе народа короля, то тогда пусть повезет всем остальным королевствам. Пусть если Джон и отказывается от короны Севера, то пусть ради короны всех семи королевств. И тогда возможно и не нужна будет свобода Севера, если на троне будет Джон. Пусть Джон будет с Дейенерис, пусть поженятся, только пусть королем будет он, он достоин как никто другой. А Дейенерис если любит, если для нее воля народа превыше всего она отступит и этим докажет ошибку Сансы по отношению к ней и тогда леди Старк первая придет у нее просить прощения. Джон доказал свое право называться королем, поставив благо народа превыше власти, поступки и слова Дейенерис пока все говорили об обратном. Санса тяжело вздохнула, нет, она не планировала рассказывать тайну Джона, она хотела после захвата Королевской гавани, поговорить с ним убедить в его праве на корону. Но все пришлось менять. Санса собиралась отойти от стола, когда сапог наступил, на что-то мягкое. Девушка нагнулась и достала упавшие под стол черные, потертые перчатки. Санса улыбнулась. Она помнила эту его манеру, если его что-то раздражало врываться в кабинет и швырять перчатки на стол, наверно в очередной раз они упали под стол, а никто и не заметил. Перчатки были большими, с мехом, правая перчатка была сильно потертой. «Наверно любимые, удобные», — подумала Санса, раз доносил до состояния, когда начала трескаться кожа. Девушка смотрела на перчатки, вспоминая, как Джон держал ими меч, как погружал в шкуру стоящего рядом Призрака, а потом поднесла их к лицу и прижала к щеке, закрыв глаза. Джон всегда клал свою ладонь ей на щеки, когда нежно целовал в лоб. Его губы всегда были сухими, шершавыми, обветренными и горячими как и ладони, любое его прикосновение согревало, начиная с того самого первого — с тех объятий в Черном замке. Там на краю, у стены Санса ожила, ожила в его объятьях. Тогда она снова почувствовала себя защищенной, чего не чувствовала с момента казни отца, она почувствовала силу, ощущение дома. Обнимая Джона, она возрождалась, обретая в нем опору и стержень, именно чувствуя рядом Джона его молчаливую поддержку, она находила в себе силы бороться дальше и быть уверенной в победе над Болтонами. Она боролась, играла ради дома для нее и Джона, она не знала вернется ли Арья, не знала где Бран и точно знала, что Рикона им не спасти. Были только они двое, и она цеплялась за Джона, прорастала каждой мыслью в него, все ее поступки были с оглядкой на вновь обретенного брата. Она не замечала его раньше, он был для нее как посторонний, который живет с ней под одной крышей и расстраивает мать, она иногда ненавидела его за это, ругала себя за недостойные мысли, но ненавидела и презирала. Сейчас же он стал сосредоточением ее мира. В тот момент в Черном замке, когда она почувствовала сомкнутые за ее спиной сильные руки и опалившее шею родное дыхание «Она» перестала существовать, в груди Сансы родилось «Мы». Она в этом «Мы» шла как слепой котенок, оступаясь и падая, слишком долго, много лет она думала только о своем собственном выживании. Теперь же это «Мы» ворвалось и не собиралось уходить. Как она боялась, задавая вопрос Джону «Куда ты пойдешь?» и как была рада услышать от него заветное «Мы», которое поселилось и в ее сердце. Как она была горда, когда Джона назвали королем, когда поняла, что люди Севера приняли его. Казалось вот оно счастье, сидеть с ним рядом за столом в зале Винтерфелла поймать мимолетный удивленный и неуверенный взгляд, ответить улыбкой и смотреть, как взгляд становится тверже, как распрямляются, еще с детства, сутулящиеся под ношей звания бастарда, плечи, как на ее глазах рождается король. Санса помнила, как после этого совета Джон пришел к ней в комнату, неуверенно зайдя и не зная, зачем вообще пришел, но знала она. Тогда Санса обняла его, даря свое одобрение и целуя руку своего короля, чем до ужаса смутила Джона. А потом был отъезд Джона, но приезд Брана и Арьи. Она понимала, что Бран должен по правилам стать новым королем Севера, но говоря об этом самому Брану, думала о том, что готова сама умолять его отказаться в пользу Джона. И вот тут Сансе показалось, что совершенное счастье на расстоянии вытянутой руки, скоро приедет Джон, стена выдержит и не пропустит мертвецов. Закрывая глаза, Санса уже видела, как они счастливы сидя у камина все вчетвером, а у ног Джона лежит Призрак. Но Джон приехал не один и картинке счастья уже не суждено сбыться. Никто не Бейлиш, ни лорды Севера, ни Тирион, ни даже Арья не поняли ее, когда предлагали, настаивали и обвиняли, что она должна стать правителем Севера. Не хотела она быть правителем. Санса вспомнила недавний разговор с Тирионом «Джон редко будет бывать на севере, а в его отсутствие будете править вы». Как? Как она должна была на это отреагировать? Обрадоваться? Никто ее не понял. И ее слова «Это решать ему», были пропитаны пустой надеждой, что Джон будет на Севере. Север пустой без Джона, он нужен ей вот здесь, в этом кабинете за этим столом ее брат, ее кузен, ее Джон. Но этого уже никогда не будет. И ей остается только бороться на благо других, потому что ее тихое счастье уже разрушено, пусть Джон несет счастье другим. Но для этого нужно еще многое сделать, ей нельзя быть слабой. Великая война с Иными закончена, снова начались Игры. Санса отняла от лица перчатки Джона и аккуратно положила их на его стол, и позвала свою помощницу: — Скажите лорду Ройсу, что я бы очень хотела с ним переговорить, прошу о встрече на северной стене. Девушка набросила на плечи меховую накидку, взяла письмо Вариса, которое пришло одному из Северных лордов, и которое было забыто у нее на столе после долгого, но продуктивного разговора с лордом, и вышла на улицу. — Леди Старк, — поприветствовал ее Джон Ройс. — Милорд, — ответила Санса и подождала пока лорд Ройс подойдет к ней поближе. Он был озадачен не столько просьбой о встрече, сколько выбором места. Они часто с леди Винтерфелла, разговаривали, обсуждая политику, экономику и другие необходимые в управлении вопросы. Лорд Ройс с радостью помогал Сансе, давая советы, и с гордостью отмечая ее доверие, которое он очень ценил и желал оправдать. Леди Старк покорила его своей силой, заботой о людях, столь юная, но повидавшая столь много, ее хотелось окутать заботой, но понимая, что столь гордая девушка не примет опеку он старался просто помогать, чем сможет и оказывать поддержку. В какой-то момент он даже признавался себе, что забывает об интересах Долины, но оправдывал себя, что сейчас не время думать корыстно. Он поможет Северу и его леди, и когда-нибудь Север и леди Старк поможет Долине. Эти печальные события лорд Ройс был уверен стали зарождением крепкой союзнической дружбы, не на бумаге, не на брачном ложе (хотя, что говорить, такой вариант очень привлекателен для Долины), а в умах и душах людей. Лорд Рунстоуна замечал, как товарищески общаются солдаты Севера и Долины и даже одичалые, их лагеря, которые стояли у стен Винтерфелла, давно смешались, а многие рыцари Долины уже расселились в домах горожан на поселение, вместе празднуют и горюют. К Одичалым лорд Ройс все еще относился настороженно, но должен был признать после их отбытия в Черный замок ему их стало не хватать. Битва с Болтонами, битва с Королем Ночи, сплотила эти три лагеря узами товарищества и дружбы, которые надеялся лорд Ройс останутся на долгие годы. Именно поэтому, сейчас часть рыцарей Долины все еще находились на Севере в ожидании новостей с Юга, чтоб при любом раскладе выступить с Севером единым фронтом. — Лорд Ройс, Долина всегда была хорошим другом Северу и Север в неоплатном долгу перед вами. — Миледи, я могу говорить за всех лордов Долины, что ни о каких долгах и не может идти речи, Север объединил нас перед лицом ужасной опасности и только благодаря этому все мы еще живы, и это не говоря о том, что вы помогли нам избавиться от этого змея и теперь мы все силы бросим, чтобы наш лорд стал достойным правителем. Мы говорим о дружбе, а не о долгах. — Благодарю, лорд Ройс, — улыбнулась Санса. — Но не только Долина друг Северу, я смею надеяться, что и вы мне не только хороший советник, учитель, но и позволите называть Вас моим другом. — Это великая честь и радость для меня, — счастливо проговорил лорд Рунстоуна. — Поэтому я бы хотела, чтобы одну новость вы узнали лично от меня, — слова леди Винтерфелла насторожили лорда Ройса, но он не перебивая продолжал слушать. — В последние дни все дома Вестероса получили письма от Вариса с одинаковым содержанием, такие же письма получили и все лорды Севера и предполагаю, что лорды Долины тоже уже в курсе. Лорд Ройс кивнул, он заметил оживление и нервозность лордов, но еще не имел чести поговорить с кем-нибудь из лордов, все утро, занимаясь хозяйственными делами в лагере рыцарей Долины. — Вот это письмо, — Санса показала сверток лорду Ройсу. — Но прежде чем я сообщу Вам о его содержании, скажите, что вы думаете о Джоне Сноу как о правителе? Лорд Ройс был ошарашен таким вопросом. Он знал насколько сильно поддерживала Санса своего брата, и хоть она не была довольна его преклонением перед Дейенерис, но это было только потому что она видела Джона Сноу на троне Севера. Поэтому и он, и Долина в его лице готовы были поддержать Джона Сноу, хоть и не с каждым его решением были согласны, но на то он и король, был королем. В прочем лорд Ройс так же знал и об отношении лордов Севера к своему лидеру и если раньше они и сомневались в его решениях, сейчас же после того, что они увидели, после того как решения Джона Сноу помогли им выжить, они могли возмущаться, быть недовольным, даже требовать и грезить независимостью Севера, но они готовы были идти за Джоном Сноу. Никогда еще вера и любовь его лордов и народа севера не была так сильна как сейчас после победы над мертвецами. — Джон Сноу храбрый, благородный, справедливый правитель, который доказал, свое желание действовать на благо своих людей, да он еще молод и ему еще нужно учиться, но при правильных советниках он станет одним из самых лучших правителей что видел Север. Он, как и любой правитель совершает ошибки, но он же и старается их исправлять, он милосерден и в меру строг, и его любит народ. Лорд Ройс видел, как подрагивают в сдерживаемой улыбке губы Сансы. Он знал о ее не любви к Дейенерис Таргариен, да он сам смотрел на нее с подозрением и ничего кроме страха она у него не вызывала, и еще он знал о мыслях Сансы о независимом Севере, о ее опасных и губительных мыслях. — Леди Старк, как ваш друг я позволю себе откровенно высказаться перед вами. Джон Сноу будет замечательным правителем, с вашей поддержкой и вашими советами, и я рад за дружественный нам Север, что у него такие правители. Но думать о независимости Севера в данный момент это смертельно опасно в первую очередь для всех жителей Севера. Джон идет за Дейенерис, он не выступит против нее, а у нее дракон и ему нам нечего противопоставить. Долина не желает отделения от Семи королевств мы только желаем достойного правителя на Железном троне и спокойствия людям живущим на нашей территории. Долина не сможет оказать поддержку Северу с отсоединением, это только приведет к очередной войне. Простите мне откровенность, я позволил ее себе на правах друга и советника. — Лорд Ройс, мне нечего вам прощать, все ваши высказывания верны. Я понимаю вашу озабоченность и я не прошу Долину сражаться за независимость Севера, я прошу Долину выбрать достойного правителя Семи королевств и сражаться за него. Джон Сноу законный сын Лианны Старк и Рейегара Таргариена, который расторг брак с Элией Мартелл и женился на моей тетке, мой отец спрятал законного наследника Железного трона от мести Роберта Баратеона и вырастил как своего сына. Имя Джона Сноу Эйгон Таргариен. Это открылось не так давно, поэтому не озвучивалось, Дейенерис не хотела терять власть. Так кого Долина желает видеть на Железном Троне, чужеземку, которая рвется к власти вперед законного наследника или человека объединившего нас перед лицом опасности, человека готового отказаться от всего ради блага людей, воспитанного Недом Старком? Санса протянула лорду Ройсу пергамент. Он взял письмо развернул его, но девушка была уверена, что не видел написанное, настолько шокированным было выражение его лица, но вскоре лорд Ройс взял себя в руки и начал обдумывать возможные варианты, это не заняло много времени, потому что и решение было только одно. — Долина поддержит Эйгона Таргариена. Я не доверяю Таргариенам, много бед они принесли Вестеросу, но стоит признать в их роду рождались превосходные короли и думаю, это как раз такой случай и за такого короля стоит бороться. А лорды Севера? Они назвали своим королем Таргариена. Не почувствуют ли они себя обманутыми? — Они назвали королем того, кого Нед Старк назвал своим сыном. Это не будет легко, но думаю, они поддержат своего спасителя. Я уже созвала всех лордов. Как оказалось с Джоном, простите трудно начать называть его другим именем, ушли по большей части сыновья и внуки наших знаменосцев. Главы домов все еще здесь в Винтерфелле, кроме лорда Сервина, но ему я уже готовлю письмо. Вы будете присутствовать на Совете? — Если позволите миледи, готов Вам оказать любую поддержку в решении этого вопроса. Убедить Северных лордов оказалось не так трудно, как думала Санса. За эти пол дня после получения писем лорды успели побушевать, успокоиться и трезво поразмыслить об открывающих перспективах. Так что речь Сансы о достойном короле Семи королевств, о Таргариене с духом лютоволка и пропитанного Севером, о том кто их всех спас была встречена под одобрительные возгласы. Кто-то желал увидеть северянина во главе всех королевств, кто-то мечтал через него добиться независимости Севера, но всех устраивал Эйгон Таргариен на Железном троне. После совета и решения текущих дел Санса довольная вышла снова на крепостную стену. Письмо лорду Сервину было отправлено, также были разосланы письма всем остальным домам с предложением встретиться и обсудить сложившуюся ситуацию. Сейчас леди Винтерфелла продумывала все возможные варианты мест встречи. Девушка бросила взгляд на снежный простор и какое-то движение вдали заставило ее присмотреться. Северное поле было изрыто копытами коней, обожжено драконьим огнем, но все следы прошедшей битвы постепенно скрывал снег и именно часть белого цвета странно перемешалось в направлении Винтерфелла. Санса замерла в ужасе, подумав, что они не добили ходока, но отогнав эту глупую иррациональную мысль она присмотрелась повнимательней и вскрикнула, бросаясь вниз. Стоило ей спуститься во двор, как через ворота, не встречая препятствий от испуганных стражников, вбежал белый лютоволк. — Призрак! — вскрикнула Санса и лютоволк оглядевшись, подбежал к ней, попадая в ее объятия. И как только руки Сансы сомкнулись на его шерсти, над Винтерфеллом разнеся пронзительный, полный боли вой. Девушка замерла, сильнее сцепив руки и скрыв лицо в жесткой шерсти, можно было представить, что это воротник плаща Джона и забыться, чтоб не слушать этот крик, плачь лютоволка, постараться не думать, что он может означать, что все кончено. Вой Призрака заставил высыпать во двор всех лордов, которые замерли в нерешительности, смотря на открывшуюся им картину. Весь Винтерфелл замер, на долгие дни в ожидании, хоть каких-то новостей, которые развеют ту боль, что поселил в сердце этот обреченный вой.