***
Дункан пытался собраться с мыслями и понять, что же он упустил. Сумасшедшие вокруг него кричали и стучали по стенам, испуганные донельзя врачи пытались их успокоить и надевали на них смирительные рубашки, что наконец успели доставить в больницу. Этаж был переполнен, так что медбрат зашел в отдел охраны, но там ситуация обстояла не лучше. Зак и глава больницы, мистер Слайс, встревоженно пытались выяснить, где бегают сбежавшие маньяки, но с минимальным успехом — практически все камеры были разбиты или сломаны. Может, эти ублюдки и были выжившими из ума, но точно не тупыми. Скрытые камеры были перебиты в меньшей степени, но дико барахлили из-за поломки большей части системы видеонаблюдения. Джинджер испуганно жалась к отцу, а Джулия, которая едва держалась, чтобы не упасть в обморок, обрабатывала раны своего подопечного, который и в этот раз не дал ее в обиду. Дункана аж передернуло, когда он увидел бедного Тони, но внутренне обрадовался, что он вообще остался жив — они могли и не оставить от него ничего, если бы он и Джулия не успели забежать сюда. Парень вздохнул. Ему с Мэнни вообще повезло оказаться первыми в числе спасенных — они уже проснулись благодаря Флагу и первыми услышали сирену, оповещавшую о беде. Медбраты тут же поспешили наверх, протискиваясь сквозь паникующих людей, чтобы точно узнать о происходящем. Тогда они абсолютно ничего не понимали и не были готовы к услышанному. Выйти обратно с четвертого этажа уже не представлялось возможным: люди заполняли весь этаж, протискиваясь в небольшую железную дверь, каким-то чудом едва не разрушив стену. Дункан хорошо запомнил, насколько сделалось шумно и насколько заболела его чертова башка. Таблетки от мигрени остались внизу и он так и не успел выпить их перед тем, как пойти наверх, так что приходилось продираться сквозь дикую головную боль и растущее чувство паники внутри себя, чтобы мыслить здраво. Крепкий Мэнни предпочел остаться на входе в отделение на случай вторжения незваных гостей или прибытия остальных людей, что еще остались снаружи. Дункан же понимал, что что-то не так, и не мог отогнать тревогу от себя. Обычно, если тревога настолько сильна, парень уходил в тихое местечко, где ничто не могло спровоцировать его головную боль, и размышлял над ситуацией. Это метод очень сильно помогал ему на протяжении жизни, но в последнее время как-то перестал работать — ни ситуацию с Мелиссой, ни с пропавшим телефоном он не решил, а сейчас вряд ли вообще мог сработать, ведь шум не утихал, да и мигрень была в своем лучшем репертуаре. Мэнни был больше озабочен входом, а сам Дункан едва справлялся с болью. Ну что же он мог упустить? Мелисса здесь — ее пациент был одним из сбежавших и Дункану казалось, что она даже была рада наконец избавиться от него хотя бы ненадолго, за нее волноваться не стоило. Флаг уехал в город, до сирены, так что ему точно не угрожало, Джулия с Тони и Джинджер с Заком, находились в паре метров от него — что же было не так? Ответ был прямо у него перед носом, но мигрень упорно не давала его увидеть, ведя себя как последняя сука и мучая его не хуже, чем Флаг после тяжелого дня своими лекциями. — А-а-а! — Дункан схватился за висок, который как будто пронзило мечом. По голове будто резко ударили молотком, едва не лишив сознания, окончательно сбив парня с толку. — Дункан, с тобой все в порядке? — поинтересовалась Джулия, услышав его болезненный вскрик. Тони тоже вопросительно посмотрел на него и что-то хотел спросить, но умолк, позволив медбрату ответить. — Нет, абсолютно не в порядке. У тебя случайно нет никакого обезболивающего? — К сожалению, все запасы ушли на Тони. Голова болит? Дункан осторожно кивнул. — Да, дикая мигрень. — Врожденная? — Приобретенная. — Не повезло тебе. Прости, но максимум, что я могу предложить — это снотворное. — Спасибо, но не надо — я все не могу понять, что же забыл, — Дункан вздохнул и уже хотел было распрощаться с последней надеждой вспомнить эту самую важную вещь, как вдруг в их диалог вмешался Тони: — Дункан, я, конечно, понимаю, что сейчас не время лезть к тебе с вопросами, но ты случаем не знаешь, где сейчас Деменция? Медбрат застыл в мгновенной вспышке прозрения. Ужас тут же захватил его сознание и Дункан выбежал из отдела, оставив Тони и Джулию в недоумении.***
Деменция аккуратно пробиралась к выходу из этажа, стараясь ступать как можно тише. Ее дыхание не было слышно, а все чувства были на пределе своих возможностей. Девушка не давала себе запаниковать, помня: именно это и может ее убить. Хотя… Сейчас ее могло убить что угодно. Неверное движение, неосторожный шаг, вдох или выдох — все. Но Дем не давала панике захватить свое тело, направляя все обнаженные страхом инстинкты в нужное русло, медленно, но верно выходя из этого проклятого этажа. В конце концов, она делала это не раз. Перед глазами невольно мелькали коридоры, наверное, всех образовательных учреждений, в которых ей когда-либо удавалось учиться. Деменция нередко сбегала оттуда, будто пытаясь решить проблемы, возникавшие внутри стен этих тюрем. Наверное, ей казалось, что переступив порог мучений, ее собственная убогость и моральная инвалидность исчезнут, наконец дав вздохнуть спокойно. Возможно, отчасти это и было так. Выйдя из школы, выбросив тяжелый портфель, выбросив ответственность, обязанности, людей, в спине прорастали крылья, что хоть и не давали денег, вторую половину или успешную карьеру, но возможность улететь, почувствовать свободу, счастье… Жаль, что сейчас она сбегала отнюдь не из школы. Невероятно жаль. В конце концов, побег из школы в случае неудачи, не мог закончиться твоей мучительной смертью от рук маньяков-насильников в психиатрической больнице! Здесь нельзя было попасться. Либо победа, либо смерть. Мучительная, ужасная… смерть. Деменция не понимала, зачем она это делает. Ей ведь так хотелось поскорее покончить со всем этим, почувствовать вкус столь сладостной для нее смерти… Но она упорно продолжала идти вперед. «Почему ты пытаешься убежать от смерти? Это буквально твой счастливый билет на тот свет, но ты пытаешься отказаться от него! Глупо и бесполезно, не так ли?» — Темная вновь начала ворошить ее сомнения, будто пытаясь разогреть панику. «Я не хочу умереть от пыток убийцы-насильника и сатаниста. Я просто хочу, чтобы это было безболезненно», — ответила Дем и, не поддаваясь панике, шла вперед. «Значит, резаться по-твоему было не больно?» — усмехнулась дьяволица и заткнула рот Светлой прежде, чем та успела что-либо сказать. «Ты думаешь, я размышляла от боли когда… когда это произошло! Я не думала ни о действиях, ни о последствиях, ни тем более о боли — лишь бы исчезнуть. Сейчас… сейчас я задумалась. Я задумалась о родителях, о друзьях, о Флаге, в конце концов! Представь, как ему будет больно от того, что я умерла, несмотря на все его усилия. Представь, как мама будет плакать из-за моей смерти, а папа будет утешать ее, несмотря на то, что ему самому хочется реветь вместе с ней. Хотя… Они вряд ли узнают об этом. Слава Богу. А друзья… Может, Нелли и не узнает обо всем этом, но Элиас вряд ли оставит это дело просто так. Не думаю, что он будет рад, узнав про мою смерть. Я найду способ сделать это незаметно, обязательно найду…» «Значит, ты попытаешься «вылечиться»? Думаешь, что такую как ты можно исправить?» «Нет, я просто сказала, что не хочу умирать именно сейчас. Мне нужно обдумать это». Темная, кажется, даже не услышала ее слов. «То, что было настолько сломано, попросту нельзя починить! И что с тобой вообще можно сделать, чтобы перестала приносить вред? Наверное, обыкновенного человека, работающего на страну, без интересов и увлечений, простого нормального человека… Но ты ведь этого не хочешь, верно?» Деменция молча продолжала шагать вперед. «Ты ведь такая упертая, свободолюбивая, тупая — деструктивная. Тебя невозможно вылечить, ведь твоя проблема — это твое существование. Ты приносишь вред окружающим просто находясь рядом с ними, выполняя самые простые действия, просто вдыхая обыкновенный воздух, выдыхая смертельный яд. Ты ТОКСИЧНА». Рука, державшая канцелярский нож, невольно потянулась к запястью, но Деменция остановила ее и продолжила идти. «Знаешь, твоя мама совершила большую ошибку, родив тебя. Именно ты разрушила ее жизнь, да многие жизни. Ты не должна сомневаться в своей скорой смерти, не имеешь права». «Я не сомневаюсь. Я действительно не имею права». «Так почему же? Почему ты продолжаешь идти, когда все указывает на то, что ты должна крикнуть? Знаешь, за все те грехи, что ты совершила, эта смерть самая подходящая — медленная, мучительная, ужасная, как ты сама. Так почему ты идешь? Страх? Он не мешал тебе избивать тебе людей, наоборот, придавал сил». Руки дрожали, а глаза предательски слезились, но Дем не собиралась сдаваться так просто. «Где же твоя храбрость… Кислота?» Внутри девушки что-то щелкнуло. «ЗАТКНИСЬ!» Темная вздрогнула от неожиданности и выпустила из рук сопротивляющуюся Светлую, что тут же воспользовалась шансом: «Ты принесла много хорошего в этот мир! Ты — единственное хорошее, что осталось у твоей мамы от брака с тем придурком! Именно ты сделала ее сильнее, благодаря тебе она стала счастливой, пройдя сквозь все невзгоды! Ты свела ее с Воинотом, они счастливы благодаря тебе! Твои друзья, Нелли, Элиас, всегда нуждались в тебе, и ты помогала им, никогда не предавала! А Кудряшка? Кто бы его защитил, если не ты? А те хулиганы? Разве бы они были теми, кто они сейчас, без твоего участия? Кто бы тогда… скрасил короткую, несчастную жизнь Эмили?» Деменция остановилась. Крик отчаянно барабанил по ее ребрам, легким, глотке, пытаясь вырваться, но Дем не давала ему это сделать. Она ничего не ответила ни Темной, ни Светлой и, сверившись с картой, прошла очередной проход и осторожно заглянула за угол. Главный коридор был чист. Девушка осторожно зашагала по коридору и, уловив взглядом блестящую металлическую поверхность, подошла к двери. Едва дыша, Деменция оглянулась по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, девушка осторожно нажала на ручку. Дверь тихонько скрипнула и отворилась, а Дем протиснулась в образовавшийся проем и аккуратно зашагала вверх по лестнице. Второй этаж, третий, чет… — Куда ты собралась, сучка? — двое массивных на вид парней перегородили ей дорогу на спасительный четвертый этаж и набросились на нее в попытке схватить. «Опять», — промелькнуло в голове Деменции, прежде чем она рывком открыла дверь третьего этажа и исчезла в незнакомых проходах.***
— Мэнни! — пронзительный крик запыхавшегося Дункана, заставил медбрата оторвать взгляд от двери и посмотреть на своего коллегу. — Что-то случилось? — Да дохрена чего случилось! Мы забыли Деменцию! — выкрикнул Дункан, невольно заметив, как остальные врачи переглянулись. Глаза Мэнни в ужасе расширились. — Б-быть не может… — Еще как может! — Может, она сама поднялась сюда? — Как ты вообще себе это представляешь?! Ей никто не объяснял правила в случаях экстренной ситуации просто потому, что никто не думал, что это случится в ближайшее время! — А вдруг она услышала сирену и поднялась вместе с остальными наверх? — Она могла не услышать крики людей и сирену, ее палата находится довольно далеко от врачей или столовой! Мы с тобой стояли здесь практически все время и нигде ее не увидели! Она наверняка осталась на этаже! — Ты уверен? — Конечно я, черт побери, уверен! Надо что-то делать! Она, может, и сильная, но против профессиональных маньяков, насильников и каннибалов эта бедняжка точно не выстоит! Мэнни замолчал и, видимо, начал думать о сложившейся ситуации, пытался переварить происходящее. Дункана эта черта характера Мэнни дико бесила, особенно в тех случаях, когда думать и делать нужно было быстро. Но сейчас лучше было дать ему подумать, ведь как бы Дункан внутреннее это не отрицал, его коллега был поумней и посмышленей, и его соображения по этому поводу были довольно ценными. — Есть идеи что делать? — внезапно спросил Мэнни, оторвавшись от размышлений. — Ну… — Дункан не знал, что сказать медбрату. Первое, что пришло ему в голову — это взять крепкую бейсбольную биту, что припрятана в отделении охраны, пару смирительных рубашек и успокоительное, найти Деменцию в больнице, попутно вырубая этих ублюдков… Но сейчас это звучало крайне абсурдно — вряд ли бы даже Мэнни мог завалить одного из них. — Ну что? Мне в голову вообще ничего не приходит! — развел руками Мэнни с самым растерянным выражением лица, которое Дункан вообще когда-либо видел. Врачи перешептывались у них за спинами, неодобрительно глядя на обоих медбратов, а кто-то откровенно громко говорил о том, что насколько тупых и неквалифицированных медбратов нанимает эта больница. В любой другой момент Дункан бы пояснил за неквалифицированность медбратов на первом, блядь, курсе, а заодно пригвоздил убогостью здешних врачей (у которых нет никакого права настолько халатно относиться к своей работе), но сейчас нужно было придумать хоть что-нибудь вразумительное. Мигрень пыталась сбить его с толку, но парень был слишком занят чтобы уделять ей достаточно внимания. — Дункан! Что случилось? — Джулия подошла к растерянным медбратам, явно намереваясь узнать причину его странного поведения. Тони встал рядом с ней — видимо, ему тоже было интересно что произошло. — Не лезь, — немного грубо ответил медбрат, пытаясь упорядочить мысли, спутанные мигренью. Джулия нахмурилась, но Мэнни тут же начал объяснять ситуацию, дав Дункану продумать свой план. В голову, кроме первого варианта, ничего не приходило, поэтому парень решил реализовать именно его, продумывая детали. Прежде всего, ему нужно несколько человек, чтобы спасти Деменцию — идти туда в одиночку крайне дерьмовая идея, ведь ни у него, ни у Деменции попросту не хватит сил, чтобы остановить этих амбалов. Но вот кто согласится добровольно выйти из зоны безопасности ради какой-то там пациентки? Раз проблема. Ладно, думаем дальше. Что еще ему нужно будет для операции спасения? Неплохо бы раздобыть успокоительное и смирительные рубашки, чтобы обезвредить маньяков, так будет проще искать Деменцию. Но где взять шесть смирительных рубашек и столько же снотворных, особенно когда не всем врачам посчастливилось получить даже шприц без лекарства? Два проблема. Где вообще искать ее? Исследовать все четыре этажа будет крайне непросто, учитывая, что они огромные и что Деменция может ходить по ним или даже скрываться, подозревая, что они маньяки. Три проблема. А четвертая заключалась, наверное, в том, что Дункан даже не мог с точностью сказать, жива ли еще пациентка или мертва. Дофига проблем. И что же делать? Парень мысленно отчаялся. Он понимал, что все это ему попросту не под силу и что этот, наверное единственный более менее нормальный вариант, не может быть осуществлен, а значит оставалось надеяться лишь на чудо. Хотя, даже надеяться не стоило — она попросту не могла выжить в таких условиях. Дункан с ужасом представил, как они скажут Флагу, что Деменции больше нет, причем благодаря именно им. Это вина будет преследовать его, наверное, всю жизнь. Дункан не очень любил Деменцию, но в конце концов… «А ты хоть раз задумывался, что Деменция — чья-то дочь? А вдруг она чья-то сестра? А вдруг она кому-то как мать? Ты бы решился причинить боль на глазах ее близких? Дункан, запомни — Деменция боится нас, потому что она не знает, что мы будем делать с ней». Дункан не хотел это признавать, но после этих слов Флага ему стало стыдно за то, что он делал ранее. А сейчас… Сейчас, ему казалось, что мир вот-вот взорвется. Он ответственен за смерть человека, сумасшедшего, но все равно человека! — Дункан. — Мэнни коснулся его плеча. — Ты что-нибудь придумал? Дункан уже хотел было уклониться от ответа, но внезапно кто-то дико забарабанил по железной двери, до смерти напугав наверное всех врачей, что стояли около нее. — Впустите! Впустите! — закричал чей-то женский голос через дверь, а стук кулаков об дверь лишь усилились. — Кейташи, посмотри через камеру, кто там, — сказал Мэнни, первым очнувшись от шока. Дункан с надеждой посмотрел на дверь. Это могла быть Деменция! Кейташи посмотрел на планшет у себя в руках, что был подключен к скрытой камере на лестничной клетке. — Девушка с черными длинными волосами, кажется, пациентка. Не является сбежавшей. Быстрее открывайте дверь, прежде чем эти мудаки сюда прибегут! Двое самых крепких парней из оставшихся (остальные уехали в другую больницу) быстро отворили дверь, и спасенная вбежала внутрь, облегченно выдохнув. — Ты чья пациентка? — спросил Кейташи, проследив, чтобы парни хорошенько закрыли двери. — Ничья, — гордо заявила девушка и, повернувшись лицом к охреневшим от ее наглости присутствующим, заявила: — Меня зовут София. — Нам-то какое дело! — выкрикнул кто-то из толпы врачей, но София, кажется, не обратила на него внимания. — Хорошо, София, ты врач, пациентка… — Кто ты вообще? — невольно вырвалось у Дункана, который пару раз видел ее в столовой, когда та воровала булки и убегала от Мелиссы. Ни на пациентку, ни на врача она не была похожа — в конце концов, на ней было довольно странное платье, не подходящее ни под больничную сорочку, ни под дресс-код здешних врачей. А вот шаль, Дункан, кажется, видел у какого-то врача, но точно не у нее. София повернулась к медбрату, который уже пожалел, что ляпнул это, и ответила: — Тебя не должно волновать, кто я такая. А вот где сейчас твоя ненавистная пациентка — вполне. Дункан оторопел от неожиданности. София хитро ухмыльнулась и, довольно близко подойдя к нему, наклонилась, произнеся: — Волнует? Никто не знал, как на это отреагировать и Дункан тем более, но что-то подсказывало, что сейчас неплохо бы поумерить гордость и воспринять ее серьезно. Что бы он, конечно же, не сделал, если бы не спонтанно ответил: — Да. София немножко отодвинулась и уже хотела было что-то сказать, но тут в их короткий разговор вмешался Кейташи: — А меня волнует, чья ты пациентка! — врач решительно подошел к девушке и, взяв ее за запястье, развернул к себе, заставив ее растеряться. Дункан тут же понял, что если Кейташи начнет с этим разбираться, то он не узнает о состоянии Деменции и уж точно не сможет спасти ее. В голову сразу же пришла опрометчивая идея, которую медбрат, даже не задумываясь, привел в исполнение. — Немедленно скажи мне: кто твой врач? Дункан решительно положил свою руку Софии на плечо и сказал: — Ее врач — один из уехавших в больницу. За ней можем присмотреть мы, если ты не против. Кейташи сощурил глаза. — А как зовут этого врача? Медбрат растерялся. Он не продумывал свой секундный план так далеко! И что теперь делать? — Ее врача зовут Деро, он новенький! — внезапно вмешался Мэнни, который, видимо, решил ему подыграть. — Деро… Что-то не помню… — Я помню! — выкрикнул из толпы какой-то врач. — Он совсем недавно приехал сюда, ему еще не выдали пациента. — По всей видимости, уже выдали, — сказал Кейташи и что-то написал в своем блокноте. — Хорошо, следите за ней повнимательнее, а я займусь отчетами. — Ладно, — кивнул Дункан и отвел Софию в сторону. Врачи около двери снова начали заниматься своими делами, поглядывая на них, а спустя пару минут и вовсе перестали замечать. — Говори, что случилось с Деменцией? — Хорошо, хорошо, я скажу, не волнуйся. В общем, она сейчас убегает от двух каннибалов на третьем этаже, так что если поспешишь, вполне успеешь ее спасти. Держи, — девушка протянула ему непонятно откуда взявшиеся рубашку и шприц со снотворным.- Если будешь действовать осторожно, то вполне обойдешься ими. — Стоп, стоп, стоп! Откуда ты это узнала? — спросил Мэнни, шокированный таким поворотом событий. — Эти два долбоеба сначала гнались за мной, но потом учуяли ее запах и почему-то решили, что съесть именно ее будет хорошей идеей. — А как ты узнала, что… — Это неважно! — неожиданно для себя перебил Мэнни Дункан. — Пока есть возможность мы должны ее спасти! — Да что ты сейчас сделаешь? У тебя вообще есть пла… — Есть, так что надо его осуществить! — упорствовал медбрат. Надежда ярким пламенем запылала внутри него — Деменция жива! Кажется, отсутствие ресурсов больше не пугало его — тем более проблемы с поиском и вопросом «А жива ли?» были решены, так что, исходя из уже имеющихся данных, ему нужно было немного меньше чем изначально. Дункан решительно всучил Мэнни рубашку и шприц, после чего направился в отдел охраны и, отыскав свою биту, вернулся обратно. — Дункан, ты с ума сошел?! Зачем тебе это?! — Чтобы пригрозить этим ненормальным. Этот язык силы они вполне поймут. В крайнем случае и оборониться можно. — Ты можешь их убить! — А они могут убить Деменцию! Я не применю ее без необходимости. — Но как ты… — Ты пойдешь со мной туда? — не дал договорить Мэнни Дункан и прямо посмотрел своему товарищу в глаза. Тот, помолчав пару секунд, ответил: — Пойду, но если ты будешь знать, что ты творишь. Дункан облегченно выдохнул. Джулия непонимающе смотрела на них обоих и явно хотела вмешаться в разговор, но, видимо, и сама не понимала, что происходит. София стояла в стороне и просто наблюдала за происходящим, а Тони уже хотел было что-то сказать, но Мэнни спросил: — Так какой план? — Спуститься вниз, найти Деменцию и привести ее сюда. — И это по-твоему план? — Мэнни нервно усмехнулся. — Без достаточного количества людей мы банально не сможем просто выжить и уж тем более спасти ее! К тому же, одной рубашки и одного снотворного будет недостаточно — их как минимум двое, а может быть и все шестеро и всех их нужно обезвредить! — Но… — Дункан, ты же понимаешь, что это вопрос жизни и смерти и ты не относишься к нему в должной мере ответственно! — Часики тикают! — напомнила София, бесцеремонно вмешавшись в их разговор. — Их трое на этаже — девушка роется в незапертых кабинетах, уложить ее без снотворного и рубашек вполне возможно, а один из двоих каннибалов решителен только со своим товарищем. Проще говоря, обезвредите главного и дело за вами. — Да откуда ты… — Пусть договорит, — перебил медбрата Тони. — Она знает, что нужно сделать. — Спасибо, Антонио. — София продолжила: — Биту действительно неплохо взять с собой — так они будут чувствовать некую неуверенность в своих действиях. А еще надо идти прямо сейчас — не думаю, что Деменция долго продержится одна. Дункан молча кивнул ей. — Спасибо. Мэнни, пойдем, нам надо торопиться. — Но… — Мэнни, либо так, либо никак. Ты хочешь, чтобы она умерла? Растерянный медбрат тяжело выдохнул. — Нет, не хочу. Давай сделаем это побыстрее, ладно? — Стойте! — Джулия наконец решила вмешаться в ситуацию. — Возьмите еще снотворного! В конце концов, вдруг одной порции будет недостаточно для этих амбалов или некоторые не угомонятся после рубашки. — Девушка протянула Мэнни и Дункану шприцы слегка дрожащими руками. По всей видимости, она волновалась и за их судьбу, и за судьбу пациентки. Дункан едва сдержал улыбку. Все-таки она слишком добрая для этого отвратного местечка. Неудивительно, что Тони влюбился именно в нее. — Спасибо. Думаю, этого нам точно будет достаточно. Медбраты переглянулись и направились к Кейташи, чувствуя, что уговорить его будет непросто. Тони смотрел им вслед с какой-то странной тоской, будто не зная, пойти ли за ними или нет. Мэнни и Дункан подошли к врачу, который, завидев их, оторвался от своих бумаг и спросил: — Чего вы хотите? И зачем вам… — Можешь открыть дверь, пожалуйста? Наша пациентка осталась снаружи и нам нужно забрать ее оттуда прежде, чем случится что-то непоправимое, понимаешь? — вежливо спросил Мэнни. Дункан молча наблюдал за ситуацией — дипломатичные разговоры не его стезя. Во взгляде Кейташи промелькнули удивление и страх, что тут же утонули в недоверии и некой насмешке. — Вы должно быть шутите. За пределами этой двери находиться крайне опасно, к тому же вас всего двое, а тех психов пятеро — они попросту убьют вас, превосходя численностью и силой. Ладно еще Мэнни, может быть, отобьется, но вот Дункан… Не в обиду тебе, но у тебя сил не хватит отбиться даже от сбежавшей девушки. Гнев и негодование не дали задуматься. — Если я врежу этой битой по твоей тупой роже, тебе так не покажется! — Дункан сжал рукоятку своего оружия и угрожающе посмотрел в глаза врачу. — Дункан, успокойся, — остановил его Мэнни и вновь обратился к Кейташи. — Наверное, вы не совсем поняли меня. Там реально находится наша пациентка, которая уж точно не сможет противостоять шести маньякам и в любой момент может столкнуться с одним, а может и несколькими сбежавшими. Она наверняка безоружна и, скорее всего, напугана — в таком состоянии думать трезво практически невозможно. Может, мы и не отличаемся физическими данными, но мы вооружены и знаем, где точно ее искать. Эта бедняжка будет обречена на смерть, если мы что-нибудь не предпримем. Кейташи засомневался. Дункан усмехнулся и посмотрел на своего коллегу. Все же ему повезло иметь столь дипломатичного товарища! Иногда Дунакн ему даже завидовал… Ну, не то чтобы прямо «завидовал»… — Я все еще не могу вас отпустить, — тяжело сказал врач, заставив обоих медбратов напрячься. — Даже при наличии оружия вы будете для них не больше, чем небольшая проблемка. Вас должно быть как минимум четверо, чтобы держаться друг за друга. Это во-первых. — А во-вторых? — осторожно спросил Мэнни, явно чувствуя что-то неладное в его словах. Кейташи как угрожающе посмотрел ему в глаза, невольно заставив его вздрогнуть. Дункану это не понравилось. Мэнни всегда спокоен и собран, в любых ситуациях напоминал медбрату непоколебимую гору. Когда непоколебимая гора колебется, вы сразу понимаете, что это дело — полная дрянь. — А во-вторых — двое больше, чем одна. А проще говоря, одна жертва лучше чем две, а то и три. — Что, прости? — рявкнул Дункан, который моментально понял, к чему ведет врач, и хотел было начать читать гневную тираду этому ненормальному, но Мэнни по всей видимости еще не понял, что в этой лечебнице и врачи могут быть сумасшедшими, не верил, что правильно понял слова Кейташи и попросил его продолжить. Врач вновь тяжело вздохнул. — Я понимаю, что жертва есть жертва и факт смерти ужасен в любом виде, но думаю, вы осознаете, что если она уже мертва, то лишь подвергнете себя лишней опасности, а и сами умрете. — То есть ты хочешь сказать, что… — Врач угрюмо кивнул в подтверждение его мыслей. — Ее жизнь менее важна, чем ваши. Может, это утешит вас, но рано или поздно она все равно бы умерла — от плохих условий в отделении, от рук какого-нибудь пациента или, что хуже, врача, а может бы просто не справилась с ролью сосуда. Как угодно. В этом отделении пациенты всегда мрут как мухи. На секунду между ними воцарилась мертвая, неприятная тишина. Но лишь на секунду. — Ты вообще в своем уме?! — разозлился Дункан. — Ты понимаешь что сказал?! Кейташи вздохнул и отвел глаза, сложив руки на груди, видимо не собираясь сдаваться так просто. Это раззадорило медбрата еще сильнее. — Ее жизнь не важна? Это полный бред! Она вообще ни в чем не виновата, а ты, считай, собираешься ее убить! Мы не уследили за ней, мы и должны за это расплачиваться! — Послушай… — Да не буду я тебя слушать! Как бы твое мнение не звучало правильно и логично, это всего лишь маразм обыкновенного трусливого… существа. Мы чертовы работники психбольницы, для нас это не должно представлять вообще никакой проблемы! Мы бы вполне могли общими силами давно устранить эту ситуацию с пятью, ПЯТЬЮ сбежавшими, но к сожалению, среди нас одни лишь ебаные трусы вроде тебя! Я не собираюсь быть трусом! Пока мы тут стоим, она уже раз тридцать могла умереть, но я не хочу и не буду в это верить! Немедленно открой дверь! — Я же сказал, что не открою! Если вы такие тупоголовые бараны, готовые рисковать жизнью ради какой-то сумасшедшей, то это не значит, что я позволю вам это сделать! Либо вас четверо, либо делайте что хотите, хоть дверь сносите — не открою! — Да с этой битой мы можем вырубить всех ненормальных и дополнительная помощь нам не понадобиться. Эта хрень довольно эффективная, хочешь убедиться? — Дункан взмахнул битой, мгновенно напугав всех присутствующих, кроме одного человека. — Ты в своем уме?! — какой-то врач попытался отнять у медбрата его оружие, но не успел: Дункан оказался куда проворнее и быстрее. — Я-то как раз в своем, а ты вижу нет. Не лезь сюда! — А вот и влезу! Этой штуковиной ты и сам можешь убить пациента! — Мы не применим биту без необходимости, — вмешался Мэнни. — На девушках, мы такое пробовать не будем, а на мужчинах… — медбрат на секунду растерялся, но Дункан тут же подхватил его мысль: — А мужчины, здоровенные амбалы на минуточку, уж точно не пострадают от легкого удара битой по башке. Да об них хоть бутылки бей — им хоть бы хны! Подошедший к ним врач, кажется, разозлился еще сильнее. — Какие бутылки! Да неважно, чем ты ударишь моего пациента! Это может вызвать сотрясение мозга, прогрессию нынешней болезни, а может даже сделаешь его овощем на всю оставшуюся жизнь! — медбраты стояли в неком удивлении, пока врач возмущенно продолжал что-то кричать на них, приводя всякие доводы. Окружающие активно перешептывались, глядя на них, впрочем, они всегда так делали, когда кто-нибудь нормальный срывался после ужасов больницы. Кейташи был доволен тем, что от него наконец отстали и продолжил писать свои отчеты, пока София показала циферблат со стрелками, намекая, что драгоценное время утекает. Дункан посмотрел сначала на нее, потом на красное от злости лицо врача и попытался воссоединить кусочки мысленного пазла через туман мигрени, вновь накатившей на него. Картинка получалась мыльной и нечеткой, но медбрат упорно разгонял густые облака боли и находил куски. Первый, второй… еще один… и еще… Последний! Абсолютно внезапно в голову Дункана пришла одна замечательная идея, которую он как всегда незамедлительно исполнил: — Да вы… — Так там твой пациент? — громко спросил медбрат, привлекая еще большее внимание остальных врачей в проходе около двери. Разозленный врач затих, но через пару секунд молчания все же ответил: — Да, мой. И ч-что с того? — А ты как вышло, что он сбежал? — не сбавляя громкости продолжал Дункан, заставляя врача краснеть и злиться все больше и больше. — Мои медбраты уехали в больницу, а я даже не узнал о их отъезде и том, что мой пациент сбежал! Я не виноват в этом! — Не виноват? Не виноват в том, что он изрядно потрепал всем нервы, покалечил несколько пациентов, сбил режим и управление лечебницы, несколько раз пытался выбить дверь и теперь еще собирается убить мою пациентку?! — Не собирается! — Он чертов каннибал! А в том, что он совершил, виноват ты и только ты! — Кто бы говорил, — хмыкнул Кейташи, но никто даже не повернулся в его сторону: происходящее набирало обороты. — Ты виновен в том, что этот козел пытается придушить мою пациентку! Из-за твоего пациента находиться снаружи опасно! — А может, не из-за него! Скорее всего, он пошел на поводу у своих товарищей и уж точно никого не покалечил! — Да, да, каннибал на абсолютной свободе — уверен, он не откажется от человеческого мяса, если его лечит такой хреновый врач! — Я не хреновый врач! Он делает значительные успехи, в отличие от других пациентов с криминальным прошлым! Уверен, сейчас он напуган не меньше твоей пациентки, разве немножко меньше, но суть ты понял! Надо просто успокоить его и он точно не причинит никому вреда, даже сам сдастся нам! Среди врачей послышались сдавленные смешки. — А как ты докажешь, что он такой белый и пушистый? — с вызовом спросил Дункан. — Где гарантия, что ты сможешь хоть как-то его остановить? — А вот где! — еще сильнее распалялся врач. — Я докажу тебе, что я могу его успокоить! Я прямо сейчас пойду и докажу это! — Докажешь? — Да! Стоп, погоди… — Вот и отлично. Кейташи, нас трое, а с битой и все четверо, немедленно открой дверь! Кейташи оторвался от бумаг и, думаю, если бы он что-нибудь пил в тот момент, то точно поперхнулся. — Он согласился?! Врач, понявший, что его развели на эмоции, произнес: — Я… Дункан резко повернулся в его сторону и угрожающе сощурил глаза. — Трус? Врач дрогнул под тонной взглядов, матернувшись в сторону, посмотрел в глаза медбрата. Они были полны презрения, отвращения, высокомерия, что невольно заставляли тебя бессильно злиться, негодовать… чувствовать себя крайне жалким и ничтожным… Сдавшись, врач вздохнул и ответил: — Нет, не трус. Я иду с ними. — Трус, не трус — вас все еще недостаточно, чтобы выйти, так что отстаньте от меня или найдите четвертого. Дункан, казалось, сейчас взорвется как атомная бомба, разрушая все на своем пути. Ярость пылала ярким пламенем в груди, толкая на новые, необдуманные решения. — Я сейчас сам прикончу тебя этой битой. Троих более чем достаточно, тупой ты осел! Последняя капля терпения Кейташи опустошила всю чашу, давая выход накопившемуся гневу: — Я осел?! Да кто из нас тут ослы?! Только вы, тупые идиоты, что рискуют жизнями ради какой-то пациентки, которая все равно скоро умрет! — Она? Умрет? Если поторопимся, то нет! — Дункан… — Мэнни положил товарища, видимо, желая успокоить, но не успел сказать ни слова — взбешенный Кейташи его перебил: — Я все сказал! Найдите четвертого человека и пиздуйте куда хотите! — Да где его найти?! Тут везде одни трусы как ты, которые не пойдут устранять беспорядок, опасаясь за собственные задницы! Кейташи злился все больше и больше и уже не соображал, что он говорит: — Ищите как хотите! Меня не волнует, кто это будет, как вы его найдете, откуда возьмется этот ненормальный — или вас четверо, или вы никуда не идете, ясно?! — То есть любой? — внезапно успокоился Дункан. — Любой, — зло выдохнул Кейташи, не ощущая подвоха. Медбрат победно усмехнулся. — Тони, — Дункан негромко позвал пациента и жестом показал подойти сюда. Тот понял его намек и, кивнув, аккуратно отошел от Джулии. Пациент протиснулся сквозь толпу к озадаченным врачам и вопросительно посмотрел на медбрата, что не переставал улыбаться, ощущая сладкий вкус наеба. — Тони, пойдешь с нами спасать Деменцию? — А так можно? — оживился пациент, вовсе не ожидая такого поворота событий. — Конечно можно. Заведующий здешним сектором сам сказал, что может пойти кто угодно, значит, и ты в том числе. — Дункан посмотрел на раздавленного Кейташи, который только сейчас осознал, что его развели на эмоции, и спросил: — Не так ли? Он ведь может пойти? Врач посмотрел на него, как на последнего мудака (что лишь отчасти было так) и сказал: — Да, может. — Так ты пойдешь ее спасать? — спросил медбрат, даже не сомневаясь в ответе. Благодаря Флагу, который делился с ними результатами своих наблюдений и из личного опыта, он знал, что Тони уж точно не трус, а к Деменции относился примерно как к младшей сестре, если не больше. Флаг сомневался насчет любовного аспекта, но это неважно. Пациент, поразмыслив секунд пять, кивнул, заставив Кейташи горько вздохнуть. — Боже, я пытался. Идите. Сдохнете — ваша проблема, я хотел вас остановить. Ах да, Дункан, ты — козел. Самый настоящий козел. — Кто бы говорил, — посерьезнел Дункан, едва сдержав гнев. — Открывай дверь. Кейташи кивнул двум крепким парням, которые с опаской посмотрели на них, но все же аккуратно приоткрыли дверь, дав экспедиции выйти наружу. — Выживи там! Ты слишком красивый, чтобы так просто сдохнуть! — крикнула Дункану вслед София, заставив немного покраснеть и разозлиться, но отвлекаться на эту дурную у медбрата не было времени. Громкий скрежет двери привлек внимание Джулии, которая тут ужаснулась, увидев, как Тони выходит вместе с медбратами. — Тони! Немедленно иди сюда! — крикнула девушка, но уже было поздно — дверь захлопнулась за спинами участников спасательной операции.***
Деменция старалась успокоиться. Сердце бешено скакало в груди и, несмотря ни на какие попытки девушки утихомирить его, лишь сильнее билось, заставляя голову кружиться от обилия поступающей в мозг крови. Она успешно скрывалась, но даже несмотря на наличие карты, не могла понять где находиться: постоянные перебежки с места на место не помогали делу. Дем не могла мыслить здраво, не могла сосредоточиться, не могла перестать бояться. Наверное, так страшно ей давно не было. Страх и паника давили на нее, пытаясь раздавить остатки здравого разума, мешая и разрушая надежду на спасение. Она все еще жива, но вдруг ненадолго? Вдруг из-за поворота выйдет сатанист и принесет ее в жертву? Вдруг те два здоровенных мужика найдут ее и разорвут на куски в приступе своего безумия? Вдруг насильник… Деменцию передернуло и едва не вырвало от этой мысли, заставив себя паниковать еще больше. Сомнения, ужас, отсутствие кого-то близкого рядом медленно убивали ее сознание и каким-то жалким кусочком разума Дем это осознавала. Ей нужно было успокоиться, но девушка попросту не знала как. Она медленно брела по коридорам, постоянно оглядываясь по сторонам, и старалась придумать хоть что-то способное унять ее больное воображение. Мысли сбивались и путались и, наверное, Деменция никогда не смогла бы успокоиться, если бы не услышала знакомый голос: — Рыжик, иди сюда! — приятный, но в то же время странный голосок Эми внезапно раздался в ее голове, невольно заставив повернуть не направо, а налево. Девушка сама не понимала, почему она идет именно туда, но не сопротивлялась — ей все равно нечего было терять… Медленно, но верно она шла в беспросветную тьму, будто уходя в ад… Медленно…но верно… Нет! Ей есть что терять! Свою жизнь, например! Дем с трудом остановилась. Она… не пойдет туда. Не пойдет! — Ну же, Рыжик, идем! — все так же дурманящее проговорил голосок, так похожий на голос Эми… но Эмили ли это? Нет… Или да? — Идем… — голос туманом раздавался в ее голове, будто пытаясь загипнотизировать, усыпить. Но страх гнал ее назад, разрушая облака гипноза, не давая сделать глупость. — И… дем… — голосок стал хриплым и уж точно не приятным. Это же… Это не голос Эмили! Жуткое осознание заставило волну мурашек прокатиться по ее спине и Дем тут же огляделась по сторонам. Никого. Ни одного уловимого звука, кроме ее приглушенного дыхания. Или не ее?! Дем уже не могла просто так отделаться от мысли, что она сходит с ума по-настоящему. Что происходит? Девушка не знала, сколько она продержалась, но понимала — все будет перечеркнуто, если она не выберется. Выберется. Сосредоточиться. Успокоится. Дем глубоко выдохнула. Стоять на месте не было смысла, поэтому, несмотря на всю опасность, надо было идти вперед. Страшно, но нужно. С помощью этих блужданий у нее есть шанс наткнуться на нечто полезное или хотя бы интересное в плане местонахождения — эти чертовы проходы были одинаков в строении и ничем особенным на карте не выделялись. Чего не скажешь по их стенам! Они были испещрены всякими рисунками: цветы, люди, неразборчивая мазня. Все это великолепие было нарисовано одной и той же бежевой краской и, несмотря на некую корявость, было довольно милым, особенно в контексте этой кошмарной больницы. Жаль, что художник этих незамысловатых рисунков не подписался — Дем с превеликим удовольствием пожала бы ему руку, ведь именно они не давали ей заблудиться! Но даже несмотря на эти спасительные каракули, Деменция нервничала и злилась, не веря, что выберется отсюда. Шаг за шагом, метр за метром, паника росла и росла пока… Девушка не услышала звук. Здесь в больничном коридоре, довольно тихо и слабо, но уже напугало ее. Дем, как дикий зверек, спряталась за стеной и прислушалась внимательнее. Это был не звук, а непрерывные звуки. Они явно издавались не живым существом, а каким-нибудь механизмом или чем-то похожим на него. Похоже на рычание, смешанное с водой. Странные звуки… Но Деменция, хоть и с трудом, решилась пойти на их зов. Что ей еще оставалось делать? Это мог быть ее шанс опознать место и наконец добраться до четвертого этажа, где она уж точно будет с безопасности. Девушка глубоко вдохнула и осторожно направилась к источнику звука. К ее счастью, тут не было развилки проходов, иначе она бы окончательно потерялась в них, пытаясь отыскать звуки. Эхо гулко разносилось по всему проходу, заставляя дрожать от страха. Все ближе и ближе, эхо громче и громче. Паника терзала ее душу, страх бурлил в ее груди, сжигая последние капли разума. Дем едва держалась, чтобы не побежать, торопливо шагала и собирала последние крупицы былой силы в ней, продолжая сдерживать животные инстинкты. Еще немного, еще совсем немножко. Задыхаясь в эмоциях, Дем чуть ли не выбежала в проход, откуда раздавались звуки, и едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Паника, страх, воображение были готовы повеситься, когда торжествующий разум донес до них весточку, что они защищали девушку от туалета! Вернее, от шумящих труб туалета, что прогоняли воду через всю больницу. Дем была несколько озадачена, что не узнала их шум, ведь на ее этаже был точно такой же туалет, с такими же шумными трубами — она ходила в него каждый день под присмотром медбратьев и не запомнить эти звуки было… весьма странно. Хотя, эта чертова паника вполне могла исказить ее восприятие, так что не стоило заострять на этом внимание. Девушка была рада, что наконец могла ненадолго передохнуть от постоянных перебежек с места на место, а может и остановиться до тех пор, пока ее не найдут. Хоть Дем и сомневалась, что это сделают быстро, но могла быть уверена, рано или поздно это все же случится — она верила, что Флаг ее не бросит. Она не знала, откуда появилась эта твердая уверенность, но почему-то разрушать ее не собиралась. В любом случае, прежде чем что-то обдумывать, надо зайти в сам туалет. Дем аккуратно приоткрыла дверь и, убедившись в полной безопасности помещения, тихонько зашла внутрь. Здесь было шумнее чем снаружи, чего Дем не могла припомнить с своем туалете — видимо этот действительно чем-то отличался. По внешнему виду такого сказать было нельзя — те же грязные зеленые стены, что, кажется, мыли раз в полгода, старые зеркала со стершимся налетом по-прежнему пугали ее, а разбитые керамические раковины и постоянно мигающий тусклый свет погружали Дем в атмосферу типичного ужастика с дешевыми актерами и литрами, если не бассейнами бутафорской крови. Деменция бы посмеялась над этой убогой декорацией, если бы с дрожью во всем теле не осознавала, что все это правда. Настолько нереалистичная, глупая, до смешного абсурдная, что хотелось рыдать, реветь, плакать на худой конец. Девушка не знала, почему она до сих пор этого не сделала. Так устать от всего этого дерьма и не расплакаться… что-то новенькое. Голова дико болела и кружилась после пережитого стресса, а паника и страх вновь завели свою постоянную шарманку про опасность. И вновь ей страшно, плохо, голодно и холодно. Когда это кончится? Когда? Может, Темная права и лучше умереть сейчас, чем продолжать терпеть этот ужас. Осознание того, что подобное может случиться с ней не один раз, усугубляло положение, склоняя к стороне Темной. «Не сдавайся!» — крикнула Светлая, но Темная молча закрыла ей рот рукой и угрожающе посмотрела Деменции в глаза. Девушка затравленно вздрогнула скорее в такт страху, чем к душе. Душа была измучена, ей… ей не хотелось ничего бояться, но непослушное тело не слушалось, изматывая бедняжку еще сильнее. Дем понимала, что ей нужно успокоиться, чтобы наконец вздохнуть спокойно, иначе рано или поздно сдастся. А этого ей не хотелось. Деменция оглянулась по сторонам, будто выискивая глазами что-то светлое, теплое, приятное. Душа с надеждой просматривала каждый уголок, вскоре отчаявшись — в этой больнице не могло быть ничего светлого. За исключением пары добрых людей… Но их здесь нет. Она одна со страхом и болью. Внезапно усталый взгляд остановился. Это не было то, что она хотела, но возможно, это могло снять ее стресс. Девушка подошла к раковине и осторожно повернула скрипучий кран, из которого хлынула сначала ржавая, а после и нормальная вода. Поток быстро и неровно тек вниз, исчезая в сифоне. Дем была не уверена, что это сработает, но все же решилась попробовать и опустила свои руки под воду. Струи холодной воды, несмотря на свою дерганность, мягко, даже ласково оплели ее руки и потекли вниз, вновь стремясь к сифону. Вода медленно, как ей казалось, текла, увлекая в свой приятный поток сердце, что аккуратно сокращалось в ее ритме. Поток уносил дурные мысли прочь, уносил горечь, боль, облегчая существование. Деменция закрыла глаза и внезапно почувствовала блаженство, окрылявшее ее сломленный дух. Все…утекало… прочь… Изредка волна восторженных мурашек прокатывалась по ее спине, будто напоминая о реальном мире, но Дем не особо обращала на них внимание. Так… светло. Казалось, еще немножко и она провалиться в белую, светлую пелену, что избавит ее от страданий. Легко… Девушка открыла глаза. Ей действительно стало лучше. Сейчас казалось, что она может все. Дем не стала упускать возможность и тут же вытащила руки из-под воды. Вытерев их платье (если его можно таковым назвать), Дем нащупала у себя в кармане карту и достала ее, развернув. Она знает, где находится, значит может хоть как-то опознать себя на карте, а следовательно — проложить путь к спасению. К ее сожалению, туалетов на этаже было несколько, из которых выделялся только один — туалет… Куснлера? Странно. Но неважно. Суть в том, что Деменция могла быть в любом из них, а следовательно и по-разному должна выбираться. Но какой же был ее? Паника потихоньку начала возвращаться к ней, и девушка, освободив одну руку, вновь погрузила ее под поток, продолжив изучать карту. Может, ей удастся восстановить в памяти маршрут, по которому она шла? Маловероятно. Страх стер все из памяти и максимум, что Дем могла вспомнить, это рисунки на стенах. Вот они в память ей врезались хорошо. А все остальное… Ну они же одинаковые! Деменция разочаровано вздохнула, но продолжила думать в надежде на хорошую идею. Что, если попробовать пройти маршруты от всех туалетов и наконец найти нужный? Нет, так она может снова может наткнуться на психов и затеряться еще сильнее. Дем не удержалась и отчаялась вновь, бросив безнадежный взгляд на кран. Видимо, придется остаться здесь. Но лучше это, чем в ужасе бегать по коридорам, верно? Верно. Верно… Деменция отложила карту и подсунула вторую руку под воду. Может, нужно что-то поискать здесь? Она не особо разглядывала кабинет, так что неплохо бы осмотреться получше. Девушка отошла от раковины и приоткрыла дверь первой кабинки. На стенках не было ничего интересного, а посмотрев вперед себя… Дем резко закрыла дверь кабинки. Господи, как отвратительно! Так, следующая. Стенки заляпаны бежевой краской с рисунками, но ничего полезного также не нашла. Третья… Дем с удивлением обнаружила, что на крышке унитаза лежала новая тетрадь — кажется, кто-то забыл ее здесь. «Может, что-то полезное», — подумала Дем и взяла ее в руки. Она открыла тетрадь и с удивлением обнаружила, что это дневник, причем дневник врача! Девушка тут же начала читать: (Дата: месяц назад) «Дорогой дневник! Сегодня, был отвратный день…» — Деменция начала пролистывать скучные злобные замечания какой-то врачихи, что злилась, кажется, на весь белый свет. Пролистнув несколько страниц, Дем уже хотела бросить это бессмысленное занятие, как вдруг наткнулась на нечто интересное! «…Сегодня к нам привезли новеньких. Их было совсем немного: девчонка-шизофреник и парень, страдающий суицидальными наклонностями. Он кричал что-то про ошибку и какую-то компанию — так смешно и глупо одновременно! Его поручили Мелиссе…» — (много рассуждений про стерву, искусственные сиськи и т.д.) — «…Этот парень долго не проживет! Наверняка станет сосудом». «Сосудом?» — Дем вспомнила про Мэри и ее врача, с которым Флаг тогда повздорил. Они тоже что-то говорили про сосуды, да и, как девушка поняла, Мери и была им. Выглядела более-менее нормально, говорила не бессвязную чушь… Что такое эти сосуды? Деменция вновь вернулась к чтению: «…Со старательностью Мелиссы, он, наверное, каждый божий день будет страдать в подвале. Жаль, красивый такой! Да и ладно, все равно отсталый. Пострадает, помучается, помрет — неважно!» «Вот же тварь! Хотя многие врачи здесь так относятся к своим пациентам. Но… Ситуация что-то напоминает, будто слышала где-то раньше. Не говорит ли эта женщина про Элиаса?!» Деменция посмотрела на дату и обомлела. Действительно, это был день, когда Элиаса забрали в психушку! Тогда она еще не знала, что через неделю присоединится к нему. Стоп. Тогда что произошло через неделю? Девушка пролистнула приличную часть дневника и нашла дату ее предполагаемой смерти. Хмм… Ничего. А если еще немного пролистну… Найдено! «…Привезли какую-то «особенную», по словам босса, девку. Папа — нефтяной магнат, а дочурка, судя по ее делам, типичная избалованная принцесса с ножом…» Дем уже решила, что ошиблась и это не про нее, но следующая фразочка тут же поставила все на места. «…Имечко у нее странное! Какой нормальный родитель назовет свое чадо Деменцией?! Неудивительно, что она попала в психушку!» Деменции захотелось заплакать. Да что они все привязались к этому чертовому имени! Господи, если не эти документы, Дем давно бы сменила его! Хотя имя должно было интересовать ее в самую последнюю очередь. «Папа — нефтяной магнат»?! Флаг говорил что-то про владельца нефтяной вышки, но Деменция точно знала, что это не ее папа! Ее отчим прокурор, на минуточку! Хотя, может имелся в виду биологический отец? Мама никогда не говорила ей имя «настоящего» отца, да и после рассказа о его поступках не очень-то и хотелось знать. Но зачем отец, который никогда не интересовался ею, отправил ее на лечение в платную клинику? Странно. Там говорилось про дела… Боже, они знают! Значит, сведения про эту жесть были утеряны не до конца?! Господи, что это значило?! Вдруг… Вдруг Флаг тоже знает?! Нет, нет, нет… он не может, иначе бы точно не вел себя как ни в чем не бывало. Скорее всего, они потеряли их. Что там было дальше? «…Босс хочет отдать ее кому-нибудь из «профессиональных». Правильно, эта кобыла вполне сойдет для опытов». «Опытов?!» «…Сосуд выйдет отличный, да и, к тому же, раз Мелисса занята, прослужит минимум год прежде чем сдохнуть. Ее папаше явно плевать на нее — вид у него был такой, словно его заставляют заниматься работой в хлеву…» -(куча мата, рассуждений про коррупцию, бессильность народа и т. д.) — «…Плевать даже на собственную дочь! Интересно, у нее есть мать? Вряд ли — с таким козлом долго не проживешь. Босс сказал, что решит все завтра и я свободна! Я…» Деменция оторвалась от тетради и задумалась. Значит, сосуд — это человек, на котором ставят опыты. Но это же аморально! И явно незаконно! Как эта больница вообще существует, если вытворяет нечто подобное?! Это ужасно! Тот разговор начинал приобретать смысл. Врач МЭри тоже говорил, что она бы вполне подошла для роли сосуда. А Флаг тогда разозлился… Он ее защищал… Дем ощутила некую пустоту в груди и жгучую, как огонь, тоску. Видимо, она скучала по нему. Странно, ведь не видела его всего лишь со вчерашнего дня… Почему так грустно? Эх, наверное Деменция привязалась к нему — неудивительно, он ведь был так добр и заботился о ней. Девушка тут же рассердилась на себя. Она не должна привязываться к людям, собираясь умереть! Особенно к психиатру, который хочет залезть в ее мозги и сделать сумасшедшей! Хотя… Дем сомневалась, что он этого хотел. Может, он действительно хотел помочь? Она не знала. Но должна была перестать привязываться. Скорее всего, он просто делает свою работу, а она воспринимает это как нечто иное. Девушка горько хмыкнула. Кто бы хотел подружиться с сумасшедшей? Особенно с такой, как она. «Элиас и Нелли захотели». «У нас просто были общие интересы. Начав общаться со мной, они подружились, и я стала им только мешать. Вспомни, как часто они ходили куда-то без меня. Я любила с ними дружить, но всегда была третьим лишним для них. Не больше, чем промежуточное звено. Они… не заботились обо мне так, как я заботилась о них. По сути, я их свела и стала притворяться, что они дружат со мной. Я была им не нужна…» «Маме с папой ты нужна. Они заботились о тебе!» «Когда у них было время. А времени у них было мало. Может, Воинот и любил меня как свою родную дочь, но он больше предпочитал уделять его маме. А мама любила принимать его время. Может, я им и нужна, но они никогда не заботились обо мне достаточное количество времени. Я вечно чувствовала себя ненужной — ни в семье, ни в компании друзей. Разве что Кудряшка всегда ждал и любил меня, проводил со мной все свободное время. Может, мне и не нужно было, чтобы он так жертвовал, но то, что он отказывался от многих приятных вещей ради меня, всегда делало меня счастливей. Скучаю по нему. Помню, что когда пошла в институт, так же скучала. Он не заходил туда слишком часто, и я вновь чувствовала пустоту. Кажется, я начинаю понимать, почему так легко попалась на первого парня, предложившего встречаться. Надеялась на его заботу. Забавно, что в итоге больше всех в моей жизни обо мне заботились маленький слабый мальчик и врач из самой аморальной клиники на свете. Может, довериться ему не так уж и абсурдно? Хотя, она уже доверялась пару раз и ничем хорошим в итоге это не кончилось. Надо возвращаться в реальность». Дем очнулась от раздумий и снова посмотрела в тетрадь. Стоит ли продолжать ее читать? Может, отложить на потом? Эх, прочтет пару деньков и все! Эта тетрадка довольно хорошо отвлекла ее от других не менее дурных мыслей, так что… «…Поверить не могу! Босс снова уступил своему тупому сынку! Боже, как он меня достал! Этот придурковатый идиот вошел в кабинет именно в тот момент, когда босс рассуждал, кому он отдаст новую пациентку. Как нарочно этот пакетоголовый…» «Она что, имеет в виду Флага?! Я и предположить не могла, что он сын директора больницы! Странно, что у него такой добрый сын… Стоп. Как эта карга там его назвала?!» Деменция еще раз перечитала предложения. «Попадись мне, коза недрессированная, я тебя этим журналом так надрессирую, что сидеть не сможешь! Как она вообще могла написать про него такое?! Он вовсе не придурковатый из-за пакета на голове! Может, это странно, но наверняка на это есть своя причина, верно?» Девушка продолжила читать. «…совсем недавно успешно вылечил еще одного пациента! Этот мерзкий тип… — Дем передернуло, — …попросил отца не отдавать ту девку на опыты, сказав, что сейчас женских сосудов достаточно и больше не требуется. Так же он попросил отдать ее ему, он ведь свободен, как раз специализируется на этой болезни… Босс снова повелся на это! Опять дал пациента, которого ему легко лечить! А потом еще и говорит, что его сын чего-то стоит, да ничего он не стоит! Всякий болван может лечить пациентов, которых он выбирает сам, нет в этом ничего особенного! Не важно, сколько он их вылечил и за сколько — они все одинаковые! Мелкий гаденыш… Я-то надеялась, что ее дадут мне — большая часть «профессиональных» занята, а мой сосуд вот-вот подохнет! Он уже даже в городской больнице, под капельницей, совсем недолго осталось — это был идеальный шанс! За такую девку можно было бы получить дохрена денег, сделай бы ее сосудом, но нет — этот принципиальный придурок мало того, что другим не дает, так и сам не пользуется! Ненавижу его…» Деменция была в шоке. Она могла стать сосудом! Флаг буквально ее спас… Он избавил ее от мучительных страданий сосуда! Девушка даже не знала, что ей чувствовать. Ужас от этого кошмарного осознания или неимоверную благодарность по отношению к Флагу! Эмоции смешались, запутав девушку и заставив ее вновь волноваться. Что если эта тетка найдет способ отнять ее обратно?! Что если Флаг сам решит отдать ее на опыты из-за денег? Что если… он так и хотел сделать?! Страх и паника вновь затормошили ее в разные стороны и девушка поняла, что ей нужно срочно успокоиться. К счастью, кран все еще был поблизости и из него все еще текла вода. Дем подошла к раковине и опустила руки в поток, не заметив, как слева от нее на старой керамической поверхности появились трещинки…