Симулятор стукача

      Через некоторое время они приехали в Нэймир к дому Альберта, неожиданно оказавшимся довольно-таки большим по меркам жителей Эстро. Если подумать, то там вообще мало у кого были частные дома. Патрик был приятно удивлён. Ведь то, что его окружало в корне отличалось от «коробок», которые он привык видеть дома.  — Я знал что у вас всё совсем иначе, но что бы настолько… Он очень большой. Ты говорил что это частный дом твоей семьи. Она такая многочисленная или просто это ваш личный дом уже долгое время?  — Да… Дом раньше принадлежал моему отцу. И в нём на самом деле раньше жило довольно много людей. Хотя, если честно, то он действительно слишком большой…       Альберту стало несколько неловко, хотя и трудно сказать, из-за чего именно. Наверное потому что он никогда не стремился подчеркнуть некий аристократизм в своём характере, пусть даже его жизнь и правда некогда была близка к тому, что укладывается в каноны классического воспитания.  — Зато тут точно каждому человеку, сколько бы их не было, хватило бы места. Да и в какие-нибудь игры, на подобии тех же пряток играть-одно удовольствие.       Порой его посещали до смешного детские и в чём-то даже наивные мысли. Но на самом деле всё было намного проще — ему просто крайне не нравилось жить вместе с семьёй в одной комнате. Так ведь даже не поругаться. Да, сейчас всё определённо было лучше, но по сравнению с Вальверде всё равно — небо и земля.       Альберт усмехнулся: — Всё же иногда ты ведёшь себя как ребёнок… Но это даже забавно в какой-то мере. — он расслабился благодаря этой полу-шутке Патрика и, открыв дверь ключом, жестом пригласил его с Анной внутрь.       Когда они вошли в гостиную, агент забрал со стола бутыль вина и спрятал в глобус. Мейнике помнил о том, что обещал не пить в этой поездке, и был намерен сдержать обещание. Патрик успел заметить это, но не придал значения, а Анна, благо, не заметила вовсе.       Она смирилась с тем, что в общем-то никогда не видела его в пьяном состоянии и восприняла это как показатель того, что у Мейнике всё же есть понятие о самоконтроле. Вопрос был в том, сохраняется ли оно, когда речь заходит о Патрике. Всё-таки, страсть чувство сильное, а любовь, если это всё-таки была она, в чём Анна, будучи не в курсе некоторых важных нюансов их с Патриком общения, была не вполне уверена, и того сильнее.  — Так… — Альберту понадобилось некоторое время, чтобы разложить свои мысли по полочкам:  — Полагаю, нам всем стоит отдохнуть. Завтра утром нас отвезут в больницу. Вообще, строго говоря, там нужно быть только мне и Анне. И то лишь потому, что она не знает местный язык… Но не важно. Нет смысла перекраивать какие-то планы сейчас…       Он помог Анне обустроиться в комнате его матери. Спорить они не о чём не стали, хотя она и нашла, за что зацепиться в этом кривоватом монологе Альберта. Волнение… Всегда эта ерунда заставляет людей искать какую-то незримую угрозу там, где её нет.       Впрочем, это чувство довольно предсказуемое и его бывает нетрудно подавить извне. Так что, чего бы там Анна себе не напридумывала, Альберт решил отложить разговоры на потом и оставил её отдыхать, забрав Патрика с собой.        Тому всё ещё было немного неловко находиться в обществе Альберта, но, всё же, рядом с матерью которая даже после всех его объяснений не успокоилась до конца, было ни чуть не лучше.  — Полагаю, мне стоит попросить у тебя прощения… — сказал мужчина, заметив эту неловкость: — Моя вина, что твоя мать так нервничает сейчас. Да, она обещала поддерживать тебя несмотря на то, что не вполне понимает твой выбор. Но… Что если она решила, что ты лгал ей о том, что на самом деле хочешь быть со мной? Думаю, это из-за того, что произошло сегодня на станции. Я просто попытался успокоить тебя. Не самым удачным способом, пожалуй… Ты ведь пытался оттолкнуть меня. Скажи… Это только из-за свидетелей или тебе на самом деле было неприятно? — он на самом деле выглядел виноватым и несколько обеспокоенным.       Этот вопрос лишь сильнее напряг Патрика и вогнал его в краску:  — Эм… Нет. Просто там действительно было очень много людей. И в тот момент я полумал, что-то вроде: «Чёрт возьми, Альберт! А вдруг кто-то из них напишет на нас донос?!» Это вылилось бы в серьёзные проблемы для нас. Потом я понял, что это бред, но уже по дороге сюда. К тому же, раньше ты всегда был нежен… А сегодня было так неожиданно. Это немного напугало.  — Ты уже и сам понял это, но я искренне сомневаюсь, что кто-то действительно написал бы донос на нас. Но даже если и так, то поиски вряд ли бы к чему-то привели… А на счёт нежности… Прости. Я тоже сейчас на нервах, так что контролирую собственные действия хуже обычного. Не пойми меня неправильно… Я был бы не против проявлять чуть больше страсти в такие моменты время от времени. Но не так внезапно…  — Я, если честно, на счёт этого пока не уверен. Но в любом случае да, не так внезапно.  — Чтож… Я тебя услышал. Но что нам теперь делать с твоей матерью? Едва ли она меня послушает, если я постараюсь разубедить её в её доводах. Есть шанс, что слова здесь вообще бесполезны… По крайней мере, прямо сейчас точно.  — Если она сомневается в том, что я с тобой по своей воле, то почему ей не показать обратное? Мне кажется простого поцелуя будет достаточно. Мама знает, что я точно не стану делать подобное сам если правда не хочу. Не мог же я «продаться» тебе, в конце концов.  — Думаю, это сработает… Так что я согласен с твоим планом. Но всё это позже… Сейчас нам и правда стоит лечь спать. И… Эм… Ты не против остаться со мной? Конечно, в этом нет ни малейшей необходимости, но всё же… Я обещаю, что не трону тебя.  — Ага, лечь спать реально стоит.И я никогда не был против поспать с тобой. Особенно в новом месте… — на самом деле, из-за того, на что его успели надоумить, Патрику было немного не о себе, но Альберту он верил.       Альберт слегка улыбнулся. Он никогда не говорил об этом прямо, но довольно-таки трепетно относился к таким мелочам как ощущение тепла любимого человека, когда ты просыпаешься или ночным объятиям. На самом деле не имеел в тот момент никаких извращённых намерений.       Он отвёл Патрика в свою спальню. И так уж совпало, что она довольно сильно напоминла картину нарисованную им в том пошловато-милом описании. Штейна это смущало, но говорить об этом он не считал нужным, хотя бы потому что это заставит думать о подобном ещё сильнее. Ну вот, молодец. Теперь эти мысли было невозможно отогнать.       А раз уж так, то можно было всё же спросить:  — Это та самая спальня, о которой ты говорил тогда?       Альберт чуть смутился, поняв о каком-таком «тогда» идёт речь:  — Да… Это она. И… Лучше закрыть эту тему. Если я продолжу думать об этом, то всё-таки попытаюсь убедить тебя… — он ослабил галстук и снял его с шеи, после чего расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.        Патрик кивнул и не стал продолжать эту тему. Он просто присел на кровать, оказавшуюся весьма мягкой, и затих, ненавязчиво наблюдая за Альбертом. А он снял с себя рубашку и достал из шкафа домашнюю одежду — готовился ко сну.       Ему немного непривычно чувствовать на себе чей-то взгляд в подобный момент, из-за чего мужчина одновременно несколько напряжён и спокоен. Альберту уютно здесь. Особенно, если Патрик рядом.       Через некоторое время парень оторвал взгляд от возлюбленного и сам тоже достал из сумки домашнюю футболку. Всё-таки спать в той же одежде в какой ходить по улице было бы очень неудобно.       Мейнике не наблюдал за Патриком, чтобы не смущать его. Разве что мельком. Да и было это скорее вопросом эстетики. Он подошёл и прильнул к его губам в коротком нежном поцелуе. Пожелал ему спокойной ночи и обнял, когда тот лёг рядом с ним.       Патрик тихо пожелал ему того же. На этот раз, поцелуй его практически не смутил, чему он определённо не мог не радоваться. Уснул он чуть ли не мгновенно, удобно устроившись в объятиях Альберта.       Альберт же, как всегда, засыпал намного дольше. Так что ещё минут пятнадцать он просто лежал и мягко перебирал пряди волос Патрика, слушая его спокойное сопение, но в конце концов тоже провалился в царство Морфея.