Цветок Спящего Дракона

У всего в этом мире существует система. Даже разрозненные на первый взгляд, случайные события, приводят к закономерному итогу, выверенному совершенно определенной моделью. И каждый раз с момента начала очередной миссии винтики небольшой команды наших героев вставали на свои места и, соприкасаясь, начинали работать педантично слаженно. Двум новым шестеренкам пришлось подчиниться и также разбрестись по позициям, а сдались они довольно быстро. Одиночка-Хибари как никто понимал свое положение. Его дьявольская сила могла подчинить любого, но проку намного больше будет от добровольной поддержки. Со своим кланом он поступал всегда схоже: деятельно зарекомендовывал себя в качестве лучшего возможного главы, не позволял усомниться в своем авторитете или допустить мысли в чужих головах о возможности нанесения удара в спину. Для этого у него были зрелищные публичные казни, от которых все крысы попросту бежали с корабля. Однако это была всего одна из причин. На заднем плане маячила мысль, что ему хочется познать новую жизнь, новых людей нового времени. А, если быть еще точнее, нового человека, которого он чувствовал больше всего, не просто нутром, а каждой фиброй мертвого тела. И, может, хотел почувствовать еще больше. Помнится, зеленый чай дарил ему необходимый покой, позволял распробовать яркие нотки вкуса превосходно медленно, с наслаждением. Хотя это и не был его любимый чай. В их доме жила одна старая служанка, пробывшая в услужении у хозяев чуть ли не всю свою преклонную жизнь. Именно она застала рождение и взросление Хибари, его падение во тьму и смерть. Одна она могла бороться с его приступами, с его бешеным бушующим нутром после схватки, довольно храбро ворча: старческие дрожащие руки подавали ему чашку, а цвет жидкости был в точности, как глаза и волосы его Связанного. Это чувство уюта, медленно растекающееся по телу, эта горечь на языке, переходящая в сладость, а потом, наконец, и меланхоличное философство. Кровавые деяния забывались, перед ним, на уютном крыльце, простиралась красивая в своей дикости природа, с которой он чувствовал первобытное родство. Ромашковый чай. Сквозь его гладь можно было увидеть узорчатое дно чашки. Они оба, чашка и Савада, пробуждали в нем ощущение кристальной чистоты и мягкого убаюкивающего света. Анна, гладь ромашкового чая, особенное травоядное - сколько еще сравнений родится под темной шевелюрой волос в темных-темных чертогах блуждающей мысли. Самое сокровенное по обыкновению прячется излишне глубоко, а о честности остается только мечтать. Стоп! У них в самом разгаре была миссия. Все эти размышления проносилось стрелой, пока троица - Тсунаеши, Хибари и Джотто - шли по коридору. Куда они шли? Конечно в архив, святую-святых гнущих спины над научными трудами историков. За тем, чтобы проникнуть сюда, Савада и потащил братца. Звучит немного корыстно, но волновался за родственника младший искренне. Тем более, что пришлось отдать в цепкие ручонки свою потом и кровью добытую чашу. Шатен по этому поводу всю дорогу внутреннее и вслух сетовал, пока сердобольный брат не согласился на время отдать ее обратно для исследований. - Ямамото-кун, Гокудера-кун, вы отправляетесь в Национальную парламентскую библиотеку. Если не найдем в архиве, то там точно должно быть что-то, - до того, как отправиться в путь, Тсуна продолжал включать режим лидера. Джотто никак не мог смириться, что Тсуна является стержнем их маленькой компании, видя в нем все еще маленького несмышленого братишку. Хотя, толика гордости несомненно присутствовала, а сведенные бровки, когда младший руководил, вызывали желание потискать. Только этот раздражающий брюнет и не думал прекращать пялиться на Тсуну, что настораживало. Чувствовалось скрытое за личиной человека хищное соперничество. Архив являл собой здание неприметное, без излишнего пафоса, даже без капитального ремонта. Но это была только видимость. Ценность информации, хранящейся здесь, могла с лихвой компенсировать неказистость здания. Именно поэтому место тщательно охраняли. Джотто был почетным членом фонда "Культурное Наследие", поэтому у него в кармане автоматически появлялся пропуск в потаенные закоулки этого Лабиринта Фавна со своим волшебством, волшебством японской истории. Молчаливый охранник с непроницаемым лицом говорит монотонно: - Ваш пропуск, - Джотто послушно показывает пропуск, охранник осматривает его и утвердительно кивает, - пропуски остальных? - Это мои ассистенты, - блондин тыкает на бейджики Хибари и Тсуны, - мы вместе проводим исследование, нужны кое-какие документы по эпохи Мэйдзи. Охранник отмахнулся и произнес: - Это не то. Пропуски, - у Тсуны внутри все похолодело. Вот и близится их провал. Первая миссия, которая так и не успела начаться. Позорное поражение. - Дэнки, как дочурка. В школу пошла? - шатен было похолодел не просто до состояния трупа, а до вечной мерзлоты. Но, вопреки всем ожиданиям, охранник оттаял, как многовековой айсберг. Его хмурое лицо, которое, казалось, не было предназначено для улыбки, буквально засветилось ей, сбрасывая ярлык. Оба спутника даже не знали, о чем и думать. - Да, Джотто. Готовлюсь покупать ей все необходимое к урокам. Поведу с цветами, - что еще более удивительно, скала расчувствовалась слегка: так и слезинка могла упасть, - шучу конечно. Проходите все. Не засиживайся. И женись наконец, не на работе только, - Савада-Старший рассмеялся. Они прошли мимо без каких-либо проблем. Если не считать дикого смущения блондина после из-за очередного упоминания о его холостяцкой жизни. - Все, кому не лень, подкалывают, - с этими словами он и переступил порог помещения. Внутри было лучше, чем снаружи. Видимо, государство великодушно позаботилось о посетителях этого места, разместив вдоль стены ряд резных столов с лампами и удобными стульями. Стеллажи же тянулись хитроумной змейкой по остальному пространству, готовясь погубить очередного зашедшего между полок. Сила книг была в том, что они пожирали сознание, а не тело. - Ну что, за дело, - воодушевленно хлопнул в ладоши Тсуна и нырнул в проход. Пока Джотто и Тсунаеши, совместив усилия, вместе искали нужные документы, Хибари решил побродить. Ему немного было интересно осмотреть пролетевшие мимо него годы, сохраненные на клочках бумаги. Ход истории шел своим чередом без него, оставляя отпечатки на сменяющих друг друга поколениях, пока он был в муках, в заточении. Что стало с его кланом? С Анной? С кланом Минамото? А Тайга? Кто был после у власти? Хотя, все эти второстепенные события меркли на фоне драматизма собственной истории. Но тут его с ног чуть не сшиб вихрь. Это Савада, прижимая к груди какую-то стопку макулатуры, выскочил из-за угла и невольно оказался в его объятиях. - Порублю на кусочки, - прошипел от неожиданности Кея. Тсуна, уже успев испугаться из-за внезапного препятствия, что-то пропищал и попытался отпрянуть. Брюнет на языке почувствовал страх. Тело захотело вырваться, тем не менее его не отпустили. Грубые руки, наносящие резкие точные удары мечом, как-то отечески приобняли. Даже с нежностью. " Не так приятно, как обычно" - правду-матку рубил червячок внутри. Он обожал страх и благоговение, но от человека напротив, который, как все, был склонен пугаться, не хотелось этого видеть. Он последний, кто может причинить ему зло. Тсуна вообще, когда что-то не мог понять, особенно если это его пугало, хлопал глазами и запускал в голове задним фоном красивую песню. Аля подождите, абонент выйдет на связь. Хибари же понял, что его могут не так понять, и поспешно отпихнул паренька. Как раз тогда, когда к ним подтянулся Джотто, тоже бережно неся парочку небольших томиков. Инцидент был исчерпан, но двое бессознательно поместили это короткое мгновение в ящичек памяти. Один - за приятно пахнущие волосы, нечаянно пощекотавшие нос, другой - за почти потеплевшее мерное дыхание. Савада-Младший деловито уселся на место и открыл ветхую книжечку: - Это рукопись одного рыбака, жившего на берегу Осакского залива в конце тринадцатого века. Конкретных дат больше нет. Однако, рыбак не так прост. Из того, что мы успели увидеть, можно сделать вывод: именно он и есть прародитель Клана Древних. Хибари напрягся. Это был тот, с кого, вероятно, все и началось. Сегодня я вытащил снасти, чтобы просушить их перед очередным выходом в море. Жена опять сетовала на то, что лодка практически совсем прохудилась. В ней опасно плавать, якобы лучше купить новую. Я зол, хорошо, что научился писать, могу написать все, о чем думаю. Рюдзин всегда покровительствовал мне, даже когда я был в самом центре самого сильного шторма. Моя лодка - мой талисман. Без нее никак. Парням и вправду повезло, что с ними был Джотто. Он как раз специализировался на древнем и средневековом японском, остальное же время было по части Тсуны. Ну и в диалектах он смыслил больше. Старший пролистал несколько страниц, где особо ничего не было, пока его внимание не привлекла страница с заметками. Намечается крупный шторм. Все мои товарищи отказались выходить в море, но я слишком беден, чтобы упускать такой шанс. Со мной покровительство Рюдзина. Никого из ребят не удивляло такое частое упоминание дракона - покровителя водных просторов. Мои руки до сих пор дрожат, а тело продрогло от холода. На этот раз я попался, мою лодку разнесло в щепки, я сам туда же отлетел и ударился головой. И даже стекающая вниз кровь, застилающая глаза, не может меня теперь остановить. Там, на самом дне, куда не поступают лучи солнца, я увидел его зубастую, светящуюся мудростью морду. Он поручил мне миссию, которую я должен ради него выполнить. Рюдзин выбрал меня среди множества, пока я, гремя костями, доживал свой век. Сам Бог Морей сошел ко мне, дав мне надежду. Прости, жена, на этом я тебя покину. Все были заинтригованы. Будто читая увлекательную историю, добрую детскую сказку, три пары глаз впивались в корявый текст, где на листе сохранилась пара-тройка капель крови, потрескавшихся и почти слезших с пожелтевшей бумаги. Ударился ли просто этот несчастный рыбак головой или к нему действительно сошло древнее божество, которое, по-видимому, и было им нужно. Я перебрался в горы. Оставил жене записку, сказав, что удаляюсь от мирской жизни добровольно. Теперь я понял, что никогда ее не любил. В этом больше нет смысла, раз я должен посвятить себя божеству. Весь мокрый, в крови, я пошел призывать с собой людей на площадь, поведав о своей священной миссии. Этот жар, разливающийся по телу, разжег во мне огонь, пылающий и в моей речи. Многие смотрели, как на сумасшедшего, но они были и не нужны. Три мужчины и три женщины, которых достигли мои слова, вот чего я добивался. И был уверен в успехе. За мной их вела сила не только моего голоса, а власть самого Покровителя драконов. Мы обосновались в горах, где на вершине было кристально чистое озеро. Мужчины поставили дом, женщины привнесли в него уют. По ночам я продолжал слышать его шепот. Его наставления. Под действием чар я выходил на улицу и смотрел на водную гладь, видя его отражение. Он поведал, что грядет ряд битв, кровопролитных и вероломных, каких Япония еще не видывала. Его единственное желание - наша сила и подчинение, дабы к тому времени мы могли стойко поддерживать баланс, предотвращая развал целой страны и хрупкого равновесия мирной жизни. Тсуну передернуло. Все это походило на речи одержимого фанатика, ищущего собственной значимости. И все же, карие глаза не могли оторваться от очередной строчки, все внимательнее и внимательнее вникая в ход истории. Это ли и есть ниточка, что приведет к нужной легенде и ее развязке? Никто из нас не был способен взять в руки меч, пока вчера из лесу к нам не вышел человек с невероятно синими глазами. Мы не могли понять, кто он, пока не увидели в отражении на озере лик нашего божества. Он спокойно улыбнулся и представился. "Я пришел вести вас сам. В ваших жилах потечет моя кровь, а ваши руки станут моими руками", - женщины расплакались, а мужчины преклонили колени. Три женщины родили от него детей, мужчины переняли у него навык меча. Никогда моя рука еще не была такой легкой, а тело - закаленным. Но все же я слишком стар. Растет новое поколение, а старому предстоит уйти на покой. С нами Древний. Вот и зацепка. Это действительно был он. Дракон в человеческом обличие породил детей с его кровью, собрал вокруг себя клан. И, признаться, Тсуна немного покраснел от того, что у "божества" было сразу три женщины. В древности это не считалось чем-то зазорным, а даже поощрялось и говорило о статусе, но привыкнуть к такому современному человеку было сложно, пусть и подкованному в хитросплетениях истории. Хибари это заметил, склонившись над столом. Он также вслушивался в каждое слово, пока его не отвлекла реакция Савады. "А я всего один," - эта мысль почему-то стала приятно греть нутро. И тут он пробудился ото сна, очередная мысль зашевелилась, очередной образ был поднят со дна океана. Он детально, эпизод за эпизодом, вспомнил ту судьбоносную схватку: - В момент нанесения проклятия глаза того человека посинели, - прорычал демон. В голову впился злой взгляд. Он почувствовал его на себе, съежился под ним даже тогда, когда все это осталось в прошлом. Савада-Младший на себе ощутил, что, оказывается, и демону не всегда подвластен этот липкий страх. - Брат, передай мне то, что у тебя в руках. Сам пока займись этой рукописью, вдруг что еще обнаружится, - старший кивнул и уселся на соседний стул. Они тут уже прилично, а от Гокудеры и Ямамото пока никаких вестей. В руках Тсуны оказалась довольно увесистая книга с интригующим название "Альманах Чернокнижника". Как потом оказалось, это был сборник всех проклятий, известных японским провинциям на острове вплоть до пятнадцатого века. То есть, вполне возможно было найти информацию об их связи и о самом культе в целом. Тсуна не мог по-другому назвать клан, ибо теперь в его глазах он выглядел как, своего рода, секта. Еще бы, божественное предназначение, жизнь во имя всеобщего баланса и спустившиеся с неба божество. Натуральные фанатики. Вот только все вело к тому, что в их случае история вполне себе реальна. Раньше он бы не допустил и мысли об этом, пройдя мимо с ехидным смехом. Какие же еще проклятия из этой книги были не пустышкой? Какое плацебо на самом деле лечило? Тсуна погрузился в поиски. У него была только сейчас замеченная демоном привычка как-то соблазнительно закусывать и жевать губу. Хотелось увидеть каплю крови на ней и аккуратно слизнуть. - Тут все разделено по областям поиска. Анонимный составитель проделал неплохую работу, - пробормотал Савада-Младший, открывая раздел с нужным им Осакским регионом. Тонкий узловатый палец спешно водил по зигзагу строк, ища зацепку. Тут лохматая голова парня взметнулась, волной пуская пышные пряди, а напряженный голос с придыханием воскликнул: - Нашел, - и совсем тихое, - кажется. Тут есть заклинание. Жил в горах род с яркими синими глазами, порожденный самим морским богом. И род этот был миролюбивый. Но была у рода задача - не позволять иродам разным вмешиваться в шаткую гармонию на японской земле. И грянули войны, бог Рюдзин ушел, выполнив свою миссию, наплодив целый клан в Осакских горах. И сетовали люди, горевали без своего покровителя. Поэтому сжалился дракон, снизошел вновь до людей, вручил самому мудрому особую печать, дабы мог клан связаться с ним по особой нужде, когда люд будет на грани страшного. Сохранил род печать как реликвию, от поколения к поколению передавал знание о ней. И в каждом потомке хранилась сила, способная воззвать к богу, и не мог простой смертный воспользоваться печатью. Поговаривают, что никто не мог спастись от гнева божества, когда сын его, дочь его, молебно взывали к защите. И было захватчикам да задирам страшно пробудить непредсказуемый вулкан ярости Великого Рюдзина. Проклятие одолевало душу, каждый раз представ человеку в разной форме, дабы смертный любой получил по заслугам. По сей день по земле бродят несчастные проклятые, пытающиеся призвать и вымолить прощение у Древнего, ведь это единственный способ добиться его благосклонности. Тсуна похолодел. Хибари нахмурился пуще прежнего, прикидывая в голове, каких усилий им будет стоить эта авантюра ценой в длинные кропотливые поиски. И информации о местонахождении того, что им нужно, все равно было минимум. Те грядущие испытания тучей нависли, орошая зябкой моросью съежившиеся спины. - Пойди туда, не знаю куда: в горы. Добудь то, не знаю что: печать и абстрактный дух. Попроси прощения так, не знаю как, - Савада-Младший злобно шипел, с шумом захлопывая книгу. Джотто оторвался от текста и уныло пожал плечами, давая понять, что у него тоже все глухо. Хибари хмурился. Его мысли улетели , когда он вдруг решил выяснить, чем же пахнут волосы Тсунаеши. Без особо ярких проявлений, но цепляющий, пронизывающий обоняние ненавязчивый аромат. Природный запах чего-то сладкого, но не приторного, не вульгарного, а нежного. И совсем не ромашка, этот запах не был так прост, как этот незатейливый цветок. Точеный нос сам уткнулся в макушку и втянул в себя воздух, силясь докопаться до истины. - Хибари-сан, вы меня нюхаете? - шатен почувствовал теплое дыхание на коже головы, невольно дернувшись от щекочущего ощущения. Сказать, что Савада был удивлен - ничего не сказать. Демоны умеют удивлять своим экспромтом. Ох этот манящий азарт. Но выяснение отношений было отложено на неопределенный срок пронзительным пиликаньем телефона. Тсуна, смущенно отведя взгляд от дьявольски красивого брюнета, взял трубку. - Босс, мы нашли их. Место, где они обитали. Обитают, - больше слов и не надо. Пора было мчаться на всех парах, - встретимся в штабе. Тсуна улыбнулся тому, насколько это прозвучало пафосно. Джотто рассмеялся заливисто, а Хибари смог выдавить из себя презрение к этому детскому саду.