Ребята следовали своему намеченному пути, как и не заметили, что стало пронзительно тяжело дышать. Туман медленным и огромным облаком, двигался с ними в одном направлении, оседая на здания и землю. В воздухе веет чем-то кисловатым , а у Чонгука даже нос зачесался из-за чувствительности к запахам.
Пару раз чихнув, мотнул головой и продолжил идти, разглядывая бетонные и высокие дома.
Уставшим парням в край надоело вечное скитание по улицам, побеги от различных типов и искать продовольствие.
Эта долгая рутина, превратилась в простую обыденность и на самом деле, их это пугало.
Никто не сможет сказать, сколько ещё всем придётся видеть насилие и вытирать кровь каждый раз, уже сбиваясь со счёту из-за ранений. Все переживают, что так продолжиться вечность.
От властей никакой информации. Кажется, все подавно забыли про других людей, не ставя их в ничто и просто уничтожая, возвращались к своим делам. А ведь у всех была мечта. Были планы на будущее, планы на семью и устроить себе жизнь в достатке.
Неужели весь их труд был напрасным? Неужели их жизнь не станет прежней? Там, где бывали перепады настроения и цвет погоды менялся. Там, где лились слёзы после окончания концерта и улыбки на лицах тех, кого они потеряли. Вкусная еда и острота в горле, после любимого рамёна в прикуску с колой. Где те закаты на реке Хан? Где вся суета ночного Сеула и вечно оживленный район Хондэ?
Как жаль, что на эти вопросы, никто и никогда не ответит.
Хотелось рыдать
В первые дни бантаном давалось тяжело, в принципе, как и всем другим. Они большое количество времени не выходили на улицу, ожидая, что все вернётся на круги своя. Никто из стаффа, никто из главного руководства и самих мемберов не знал, что на самом деле твориться с миром. Парни сидели по своим каморкам. Поникшие, не знающие что делать и как себя вести, полностью потерялись во времени.
Про организованный лагерь они ничего не понимали. Их даже не приглашали и не оповещали, что показалось им странным и, что самое худшее — страшным.
Прошедшая неделя для них была мучительно долгой, мерзкой и сырой. На Корею опустились дожди, а мутантов и кусков людей на улицах, было все больше.
Стёкла в их здании были частично забиты чем попало. Им пригодилось абсолютно все, в том числе декоративный стол Намджуна, тот самый, из орехового дерева. Свет с ними ещё оставался, но надежду не вселял никак.
Крики доносились от разных углов, а Чонгука и подавно, они преследовали очень часто, доходя до слуховых галлюцинаций. Он боялся спать один как и Хосок с Чимином. Им приходилось спать все вместе, чтобы хоть как-то оставаться в покое и лишний раз подряд не паниковать.
Все ужасно спали. Большая часть снотворного была выпита давно, из-за чего Юнги ходил с огромными мешками под глазами, боясь лишний раз заснуть и видеть кошмары, просыпаясь в холодном поту.
Его единственным источником сна, стал алкоголь из его, и не только его запасов.
Эти недели сделали из него полуживого овоща, с опухшим лицом и с непрерывной головной болью.
Ему приходилось напиваться в хлам, а с утра блевать в унитаз и махать своей печени белым платочком. Но.
Он решился отказаться от этой затеи, из-за отравления и язвы, вызванной Бурбоном, в перемешку с соджу. Благо, в компании есть собственный врач, который смог ему помочь пройти адовые круги восстановления.
Много из мемберов закрылись в себе ещё больше после этого, подавно не идя на контакт и просьбы. Из этого числа был Намджун и старший из них — Джин.
Поначалу, Ким старший пытался как-то убавить атмосферу опасности, придумывая новые каламбуры. Но все это, лишь ещё больше подавляло его из-за того, что шутки были как прикрытием от страха и паники. Это была защитная реакция на незнакомую ситуацию, что и привело к перепадам настроения.
Джин зачастую мог смотреть в окно и жмуриться каждый раз, когда слышались выстрелы и крики. Он не понимал, зачем заставлял себя слушать и смотреть на это, так что просто смирился.
Его сосед, что жил напротив его комнаты, зачастую сидел в своей студии и молча уходил в себя. Без каких-либо действий и выраженного депрессивного состояния.
Некоторые прекрасно видели, что Намджун хоть и через силу, но постоянно помогал остальным, забывая про себя.
Отдавал последние таблетки снотворного и успокоительного, подсматривал за каждым и так чутко, но тихо, старался обычными вещами приукрасить другим день.
Остальные ценили это и не отставали от него, пытаясь хоть как-то заставить его поговорить нормально, завлекая в интересные темы.
Изначально, он с охотой шёл на контакт, но когда ситуация в мире стала ухудшаться, он чувствовал себя только хуже.
В нем поселилась тревога за своё будущее, тревога за АРМИ и самих мемберов. Его душа начала гнить с каждым днём, с каждыми неделями все больше. Разум становился мутным при упоминание мутантов, а его нервная система запускала защитную функцию. Намджун терялся во времени и совсем перестал есть, пить и как-то функционировать.
Те месяца дались для них тяжело. Настолько тяжело, что никто не мог поесть больше четырёх дней, а воду приходилось жестко экономить, контролируя каждого, кто хотел испить все запасы.
Из работников компании, многие не выдерживали такого напора и просто убегали на улицу, с пустыми карманами. Их не держали. Они не видели смысла прятать кого-то насильно и тем более, заставлять постоянно быть в помещении.
С каждым разом их становилось меньше, а мемберы уже совсем потеряли смысл сидеть на одном месте и протирать дырку в штанах. И думая каждый день о том, как бы выйти из этого заточения, они через не могу собирались вместе.
Изначально было двое. Джин и Юнги, на удивление. Им пришлось раскачивать не только себя, но и остальных постепенно, иногда пренебрегая к рукоприкладству. Отобрали снотворное, отобрали алкоголь и полностью лишили 15-ти часового сна, включая в комнатах что-то шумное в шесть утра.
Юнги вместе со старшим решили, что всем отлично подойдёт встряска организма, чтобы нервная система поднапрягла мозг и пробудила разум. Через крики, через панику и страх неизвестности, они приводили в чувства парней.
И не отделавшись от ссадин на лице и царапин на руках, были довольны своей выполненной работой, хоть и сделали не все, что было в их силах. Они сами устали и понимали, что им тоже все это нужно.
И будто сила мысли сделала им «подарок». Юнги подрался с Чонгуком и напрочь забыл о своих планах, отдаваясь гневу и всем тем, что скопилось.
Все произошло мгновенно, никто ничего не осознал даже. Младший, подавленный этой ситуацией, напрочь отказался выполнять требования, говорил в повышенном тоне и нередко покрывал их матом.
Ему прилетел удар в челюсть, а Юнги отделался просто падением, так как их разняли Джин и Хосок. Вот тогда все и принялись думать, размышлять и догонять, что так продолжаться больше не может. Эти двое не разговаривали с друг другом, игнорируя любые вопросы.
Ребята «просыпались», приходили в себя и начинали адаптироваться к данной проблеме, выходили из зоны комфорта. Давалось тяжело, неуклюже и идти на контакт с кем-то, вызывало недовольство и отвращение почти у всех.
Они напрягались, сидя в одной комнате. Они совсем недавно были на концертах, разрывали толпу песнями и своей атмосферой.
А что сейчас?
Прошёл месяц, мемберы отвыкли и многого потеряли за долгие шесть лет трудного пути.
На них давила ответственность клятвы, что всегда будут вместе и дарить свою любовь. Это обещание забывалось все больше, а мысли о ней и вовсе перестали идти.
Голова была забита этой...катастрофой везде и самый угнетающие мысли,
приходились на счёт родителей.
Потерять работу мечты, своих преданных фанатов, доверие к друг другу, семью и многих друзей. Все это складывалось в один огромный ком, давя им на плечи и ломая их самих.
«Здесь я рос и делал то, что умел либо,
Я просто совру, сказав, что здесь был выбор.
У меня была мечта, и не до их ебаных игр,
Я всего лишь хотел воплотить ее»
***
Каково жить, зная, что кроме этих пяти парней у тебя никого нет? Намджуна этот вопрос часто тревожил, а ночью и вовсе забывал о сне, отдаваясь размышлению. У него болит голова от постоянных и навязчивых мыслей. И он не может здраво мыслить, когда понимает, насколько огромен масштаб потерь. Лёжа возле костра, он вовсе не замечал движение, продолжая смотреть в потолок и
думатьдуматьдумать.
— Намджун?
В его голове отдавалось эхом эти слова.
— - Алло, приём, как слышите?
Стоит шум в ушах. Звенит с каждым разом все меньше.
— Блять, опять в пространстве? Wake up блин,— Юнги слегка пинает парня в бок и просаживается в позу лотоса.
Намджун поворачивает голову и приподнимается на локтях, жмуря один глаз от огня. Мин сидит напротив, а руки заняты стаканами с чем-то вкусно пахнущем. Он затянулся сладковатым запахом, вперемешку с миндалем и зелёным чаем. И видя, как он уже желает это выпить,отдаёт горячий стакан в руки.
— Ай!
Ким ставит стакан на пол и по инерции хватается за мочку уха, кривя лицо.
— Аккуратно, горячая...— Мин оставил свой стакан и начал поправлять кроссовки, хмурясь.
— Юнги, где все остальные? Я никого не вижу,— осматриваясь вокруг и хлебая чай, он посмотрел в глаза собеседнику.
Он закатил глаза и указал пальцем на второй этаж, где никого не было видно.
— Там, опять занимаются чем попало и не хотят спать.
— Их там трое?
Немного подумав, помотал головой.
—Не-е, Кову сама по себе. Даже не знаю где она, не решался ее найти,— он кривиться, когда вспоминает, как эта девушка ударила его и слегка дёрнувшись от мурашек, отпил чай.
— Понятно...
Тем временем, девушка сидела на крыше здания.
Наверху было небольшое помещение от рамы окна, и чтобы не привлекать внимание, засела подальше и натянула капюшон.
Она потягивает сигарету и смотрит вдаль, наблюдая, как солнце готовиться заходить за горизонт. Облака обладают тем же оттенком, что и раньше, только ветерок знобящий появился.
Со второго этажа видно немного простора Сеула.
Маленькие домишки, разрушенные здания, провода и искры от них, обломки деревьев. В этом месте было пугающе тихо, даже странно становится, что никаких следов мутантов ещё не было.
Обычно в тишине кроется что-то более страшное и неизвестное, но Кову просто вздыхает и разворачиваясь в полуоборот, начинает слезать. Окно прокручивается вокруг своей оси, так что шума она не доставляла и спокойно пролезла в здание.
Внутри умиротворяюще спокойно, а второй этаж больше нагрелся от брандспойта, чем первый. Кову решает остаться спать тут, но первым делом нужно забрать рюкзак и попросить Юнги налить ей чай, чтобы согреться.
Она постелила себе старую пожарную куртку в одной из комнат на матрас и сбив подушку, ушла.
Идя по лестнице, звук шагов отдавался небольшим эхом, а железная лестница слегка тряслась. Девушка хваталась за перила и не видя перед собой ничего, старалась не упасть со ступенек, ступая аккуратно и на ощупь. Когда под ногами стала чувствоваться гладкая поверхность, выдохнула и пошла на свет от костра и солнца.
На полу, возле различных ящиков и складов одежды с рюкзаками, валяются два парня и что-то лениво обсуждают. Кову тихонько подошла к свободному месту и подобрав рюкзак под себя, облокотилась спиной об ящик.
Ее одарили лишь взглядами и замолчали, ставя девушку в неудобное положение.
Повисло неловкое молчание.
Юнги переглядывался с Кимом и не решаясь что либо сделать, отставил свою чашку и лёг на спину. Вскинув бровь, она хмыкнула и принялась рыться в рюкзаке.
Всякой мелкой ерунды нашла у себя, а вот батончик, который она заприметила ещё давно, куда-то пропал. Прищурив глаза и проводя взглядом по парням, не заметила ничего подозрительного и смирилась с желанной потерей. Остаётся жевать сухие галеты с солью и чаем.
— Юнги, где твой чай стоит?
Медленно указывая на железный чайник, что стоял между ящиками, натянул кофту на глаза и продолжил лежать.
***
— Мы точно на правильном пути? — у Чонгука потерянный взгляд. На него давит опустившиеся темнота.
Чимин вдохнул, ответил глухое «да» и продолжая светить фонариком на карту, продолжал шагать. Чонгук озирался по сторонам достаточно часто, из-за чего он все время хватался за ремешок рюкзака Тэхена, сдавленно кряхтя.
Вокруг них узкие переулки домов, с постоянными подъемами по лестницам. И судя по карте и их местоположению, идти совсем немного. Парни потрепались за время путешествия и были довольно голодны, что сказывалось на их выносливость. Спины вовсе затекли, а глаза напрягаются, потому что сумрачно и ничего не видно. Единственное, что им оставалось делать — это тихонько отпивать воды и шагать за путеводителем «Чимин», пока есть возможность.
***
— Хосок? — Намджун подозвал к себе парня.
— Я тут, к вашим услугам,— Чон навеселе подошёл к парню и сел на один из ящиков. — Слушаю!
— Собери всех здесь, пожалуйста, нужно распределить план кто где будет спать —
Улыбнувшись и кивнув головой, ушёл на второй этаж за Кову и Джином, что вместе что-то изучали.
Со второго этажа он смог достать только старшего, ведь девчонка то, заснула без задних ног и теперь сопела на одной из кровати. Хосок лишь глупо улыбнулся Намджуну и пошёл на улицу за Мином.
Поздним вечером погода приятно прохладная. На небе сияют звезды, то мерцая, то снова угасая. Луна неполная, но зато светило лучше всяких фонарей.
Юнги стоял с сигаретой в руках и опрокинув голову назад, наслаждался звездным видом неба. Он выглядел умиротворённым, холодно спокойно и совершенно не тревожно.
Может, он наслаждается таким мимолетным одиночеством? Хосок не мог этого знать, так что просто попросил его зайти внутрь и ушёл, так и не услышав ответа от него.
Все четверо парней собрались вместе около брандспойта и решали, как они будут менять пост охраны.
Среди них были и желающие отсидеть сразу, так как они немного поспали ещё вечером и были наполнены сил.
Ими были Намджун и Хосок.
Распределяя все как нужно, быстро и правильно, Юнги после услышанного сразу завалился спать на первом этаже, где тоже были небольшие комнаты с кроватями. Позже, допив свой чай и поболтав с Намджуном, он присоединяется и к Юнги, засыпая. Остальные остались стоять на посту, пока время не подошло в пол третьему ночи.
***
Девушка просыпается из-за неправильного положения сна и кривясь, садится, сгибаясь и разгибаясь в спине много раз.
В голове явные помутнения и такая сильная сухость во рту, что она машинально встаёт, направляясь к рюкзаку, где лежит бутылкам водой. Фонарик она взяла ещё тем вечером и все же, он пригодился.
На первом этаже слышится небольшой храп, а атмосфера настолько тихая и стало сразу понятно, что все спят. Аккуратно, стараясь не шуметь, достала свою воду и выпила до дна, при этом поругав себя за расточительность ресурсов.
Брандспойт почти потух, но все еще чувствовалось приятное тепло в помещении, так что она не видела смысла подкидывать уголь ещё раз. Глаза ещё слипаются, но ощущала себя довольно бодрой. Это подтолкнуло ее на прочтения того самого письма, что нашла она у солдата.
Оно до сих пор лежало в ее куртке и за длительное время вовсе помялось. Тихо присев возле стены, накачала фонарь и аккуратно распечатала конверт, не забывая смотреть на довольно красивый почерк. Разворачивая письмо, она по инерции повернула голову на странный звук, исходящий из улицы.
Сердце забилось быстрее, а жарко становилось с каждым разом все больше и больше. В горле опять пересохло и шумно сглотнув, прислушалась. Когда звуки повторились, она хмурясь, отложила пока что бумажку, начала медленно двигаться в сторону оружия.
Не успела она дойти до Намджуна, как через ворота влетают два парня, с одним раненым под локтями и кричат:
— Закрывайте ворота! Быстро! Мутанты, они там! —
