***
Снова потирая переносицу, Чонгук и не заметил как отрубился, теряясь во времени и забывая про то, что они должны были выйти уже как...Чон смотрит на горящий циферблат и тихо выругавшись, оглядывается. Парни тоже уснули и видимо, быстрее чем он сам, потому что помнит, в вагоне было сладко тихо, а пыльный кусок пледа стал таким мягким, что просто провалился в бездну. Он конечно обрадовался, что восстановил свои силы за полтора часа, но их дорога не ждёт, а с наступлением все более глубокой ночи, становится никак не безопасней. Парень поправил отросшие волосы рукой и опустил ноги на пол, вставая. В глаза помутнело, но он все равно на ощупь принялся искать конечности хоть кого-то. В фонаре закончилось топливо, все потухло и настала темень. Двое уткнулись друг другу в грудь и тихо сопели, когда Чон пытался руками нащупать их ноги. Дергая за кусок ткани, Тэхен медленно продрал глаза и не понял, что сейчас происходит. Он ничего не видел и лишь вздыхает, хватая того за предплечье, пытаясь удержаться на месте. —Сколько время?— Сжимая руку парня сильнее, он встал. —Почти два часа ночи, мы проспали,—огласил Чонгук, прежде чем потрясти Чимина.— Вставай, Пак, вставай, нам нужно идти. —Что?—Полусонным голосом спросил Чимин и невольно потянулся,—Тэхен, зажги зажигалку, у тебя должна она быть. —Да, верно, ты прав!— Ким с шумом рылся в рюкзаке и достал оттуда массивную и железную зажигалку на керосине.Тускло-тёплый свет прошёлся по комнате. Теперь стало намного лучше видно все вокруг, особенно их усталые и сонные лица. Ким вздохнул едкий воздух и принялся подниматься, одновременно пытаясь вытащить железную балку, что дверь закрывала. Потянув дверь на себя и со скрежетом отпоров, тихо шикнул. —Прошу прощения. Стоящий сзади Чонгук окинул взглядом рядом стоящего Пака и забрал в руки зажигалку. И хотя уже уйди за Кимом, слышит тихий голос друга. —Кажется, я не могу встать,—жалобно проскулил Чимин и пытаясь встать снова, повалился с шипением обратно на сиденье,— Черт... —В чем проблема?— Возникший резко Тэхен напугал Чонгука, что тот аж потушил зажигалку, но снова ее открыл, теребя пальцы. —Ноги не слушаются, не могу пошевелить ими,—Пак выдыхает. —Блять,— зачесывая волосы рукой, Чонгук смотрит куда-то в даль.— Ну давай, будем тебе делать зарядку. —А?— Не понимающе ахнул, как Чонгук уже принялась двигать его ноги туда-сюда, изображая велосипед.—Стой! Прекрати! Больно! Он замер. Прекратил дергать ноги и аккуратно поставил на место, без понятия, что делать дальше и как его поднимать. —Как так получилось? И давно у тебя нога распухла на колене?— Дотронувшись до чашечки, спросил Тэхен. —Месяц назад...— он глаза отводит, губы поджимает и отодвигается от них. —Типичный Пак Чимин,— сделал заключение Тэхен и приземлился обратно на сиденье, потирая виски. —Я не специально не говорил! Мы бы потратили большое количество времени на меня, а оно сейчас, на вес золота,— в глазах чуть-чуть блестят слёзы стыда, сам красный, голос дрожит под комком в горле. —Послушай,— тёплая рука младшего легла на его плечо.— Мы вместе столько времени, а ты до сих пор боишься сказать нам что-то важное? Отпусти рамки, они совершенно ни к чему здесь. Нам лишь осталось дойти до остальных и спокойно пребывать там, до скорейшего твоего выздоровления. Все ясно? —Но... —Никаких но. Тэхен, давай сюда ту мазь, которую нам дали мужики на поляне,— встал тот на коленку и начал закатывать Чимину штаны.—А ты просто сиди. —Вот,— протягивая железную баночку, Тэхен поднёс ближе зажигалку. Открывая вонючую смесь, что резко отдавала в глаза, он прошёлся по ней указательным пальцем и начал обмазывать круговыми движениями колено. Пальцы холодило от ментола в составе, в носу щекотало от запаха, а глаза заслезились. И стал заматывать эластичным бинтом ногу на сгибе, чтобы облегчить амортизацию при ходьбе. —Вот так,— потёр он руки и отпустил штанину, вставая с затёкших ног.— Хоть она и облегчит боль на время, но ты все равно сможешь идти. —Да, спасибо,— прихрамывая встал, накинул рюкзак на плече и вышел за Тэхеном, за светом от зажигалки. Ночной вагон мраком окутывал ребят, пробираясь через кожу и запуская у каждого табун мурашек, от чего мутно в глазах. Ноги стали вмиг холодными, а ладони вспотели от всего этого ужаса, что царил в округе, когда они спустились с перрона. Шорохи везде. Поганый ветер пробирался под куртки и назойливым змеем проходил по телу. Под ногами валяются мелкие камни и злосчастный мусор с пакетами застревали то в ботинках, то на щиколотках. Настолько темно, что невозможно двигаться, и лишь электронный фонарь с зажигалкой освещает периметр вокруг них. Скрежет уже повидавших много чего построек, а до ушей доносится скрипы и как кто-то лапами стучит об асфальт. Вороны темными кучками летают громко каркая над чем-то, а может и над кем-то. Руки зябнут от холода и краснеют, переставая слушаться когда Тэхен смотрит на карту. Осталось немного, нужно лишь потерпеть пронзительные шорохи и рёвы бродячих чудовищ. Чем дальше — тем темнее и труднее идти. Они полагаются лишь на клочок бумаги и единственного фонаря. Ведь нет времени отдыхать, нужно двигаться, не взирая на то, что кровь давно «застыла» в венах от атмосферы тихого ужаса. И черт бы его побрал неровные дороги и тротуары, по которым идти — ноги переломаешь. Вдыхать запах сырости, в некоторых местах гниль и плесень. На улицах родная амброзия чего-то гадкого, склизкого. Одежда грязная и вонючая, вся пропахла грязью и дождем, не высохшая от тумана, мерзко облепляя тело и весит комком, что тяжело двигаться. Никто ничего не говорит, все слушают малейшие движения где-то в темноте и напрягаются каждый раз, по поводу и без. Лишь стук подошвы по бетону и тихий лязг металла от оружия, разряжали кромешную давку в ушах. И зуд по всей шее такой от нервов, что хотелось расчесать до крови, лишь бы не ощущать это напряжение от всего. Вдалеке виднеется амбар с вышкой, а одно из окон светится тусклым светом. Парни забрались на небольшой холм, где располагался район с домами, откуда было видно почти пустой участок с полем и тот самый амбар. Вокруг тихо. Гладкий небосвод без единого облака и луна, ярким фонарем горит холодным цветом. Жуткие районы остались позади их спин, а на сердце стало как-то спокойней. Теперь тишина не давила так сильно как раньше, но ноги крайне подкашивались от расслабления что все, вот они, пришли до назначенного места. —Черт!— Чимин падает со всего размаху на груду металлолома, со звоном перекатываясь на спину, ещё больше повредив больное колено и бедро, в которое воткнулся железный прут. Парень скривился и сначала не понимал, в чем проблема и откуда ноющая, резкая боль. Взволнованный Тэхен посветил фонарем на его тело и громко ругнулся, а Чимин лишь дрожащими руками дотронулся до бедра, оставляя на пальцах кровь. Пак с волнением посмотрел на ребят, что не знали, как притронуться к другу и просто смотрели, ходя по кругу. Но Чонгук подхватил Чимина под руки и оттащил от груды металла, под шипение друга. Тэхен дёрнулся, когда в глубине дома что-то с громким шумом упало и разбилось. —Ребят... —Давай, Чимин, я тебя под руку возьму, ладно?— обратился он к другу и перекинул руку через плече. —Эй, ребят, там что-то есть...— тот посветил фонарем в окно дома и увидел тень. —Тэхен, помоги,— попросил Чонгук, пока он придерживал раненого. Ким отшатнулся от места на котором стоял, но продолжал пристально смотреть в тот дом, где было что-то. —Тэхен! В темноте послышалось рычание, а под светом фонаря виден хвост. Парень быстрее отходит и резко подхватывая Чимина под руки, начинает тянуть в сторону, а Чонгук не понимает в чем дело. Ким посмотрел в ему глаза и решительно сказал. —Бежим,— смотря на друга, он нахмурился. Тот кивнул Страшно. Дорога хоть и ровная, но с холма спускаться тяжело. Под рукой человек которого нужно как можно быстрее доставить к месту назначению. А сзади — причина их паники и такого быстрого ритма сердца. Внутри все ухает от ощущения приближающейся смерти в виде огромного, клыкастого и дикого существа, что догоняет их с каждым разом все быстрее и быстрее. Ноги не слушаются, болят, запинаются и немеют. Глаза заливаются поистине настоящим страхом, который можно увидеть лишь став жертвой. Агония в крови вперемешку с адреналином учащает дыхание, в голову проникает пустота, а мозг лишь надеяться на скачок энергии у тела парней. Даже при таком раскладе дел, Чонгук иногда подглядывает через плечо на эту тварь, слыша как «оно» дышит в затылок. И только он отвернулся, все услышали пронзительный скулёж с грохотом куда-то вниз, а на деле, чудовище попало в очередную ловушку в земле с воткнутыми железными прутьями. —Что это?— обрывисто спрашивает Чимин, пока он двумя ногами пытается найти устойчивую почву носками и быстрее добежать до этой пожарной части. Никто не обращает внимание, лишь стремятся бежать вперёд, хоть с каждым метром они замедляются. Техен и Чонгук пробегают по пластам ржавого железа и проносится такой едкий скрежет до ушей, что единственная мысль была: -«Мы трупы».***
Джин подсаживается к Намджуну, подталкивая к его рукам железную посудину с тунцом и кипятком, на что тот лишь закатил глаза, устав уже от этого вкуса, да и тошнит его из-за беспокойства. —У тебя глаза бегают и руки дрожат. Ты волнуешься, ведь так? Он выдыхает. —Внутри все сжалось, будто бы узел завязали и забыли как привести все в порядок. Неспокойно что-то мне, в данном случае — за них. —Я тоже волнуюсь. Не могу понять, что они чувствуют, находясь сейчас в такую темную ночь на улице,—Джин теребит край куртки и поглядывает на друга. —Было бы намного проще, оставив всех нас вместе, я так облажался,— сказал он, горько улыбнувшись.—Черт... —Не капай в прошлое, мы все понимаем для чего это было нужно. Ты как всегда забираешь всю ответственность на себя, хотя мы решали это вместе. Не забывай, «мы» - все, что у нас есть. —Да, ты прав, спасибо хён. —Иди поспи, сейчас моя очередь караулить. Пускай Намджун и не смог сказать все то, чем он благодарен им всем, но Джин смог понять его даже без слов. Ему хватит и простого «спасибо, хён»