***
Ада
Я решаю пуститься в бег за одной из состоявшихся куч. Они же должны вывести меня в безопасное место? Плевать, любой вариант для меня сейчас будет спасительным. Безумная мощь ветра постепенно утихает, а голоса в моей голове вновь пробуждают свои скверные звучания. Сука. Да что за хуйня? Чувство недосягаемой свободы смывается и возвращается привычная реальность, сводящая с ума. Мы это уже проходили. Так получается, ураган подавляет чудовищ? Почему? Я бегу за сборищем людей, стараясь довериться своим глазам, подвергнувшихся влиянием чертовых успокоительных. Доходя до обзора остановки, вижу, как некоторые пациенты добровольно скидаются прямо на рельсы, видимо, ожидая поездку очередного поезда. Кажется, кого-то запекли туда из-за попыток самоубийства. Переводя взгляд, я вижу странного парня. На фоне однотипных белоснежных беглых людей повсюду, накаченных всевозможными препаратами, он неплохо так выделяется. Юноша мгновенно досадно падает, кажется, разбивая лицо. Все мысли уходят на десятый план. Я сносно бегу к нему, забывая обо всем и дотрагиваюсь до его плеча, чтобы посмотреть ему в лицо, пока мы не встречаемся взглядами. Он странно таращится в мои глаза, будто разглядывая во мне что-то необычное. Парниша выглядит напуганным. Я его напугала? Хотя кто не устрашится подбежавшей сумасшедшей девчонке, сбежавшей из клиники. К тому же симпатичного во мне найдется мало. Когда я перевожу на него взгляд - гудение чудовищ в моей голове только усиливается. Это пугает меня. Что им от него надо? Мы смотрим друг на друга, не промолвив ни слова. Позади него я замечаю, как толпы девушек в белом одеянии вламываются и запрыгивают на только что приехавший поезд, пытая жажду спастись. Кажется, и мне туда. Посматривая на паровик, решаю, что мне нужно срочно уйти. - Мне нужно идти, прости. - докладываю незнакомому юноше и поспеваю отдаляться. - Погоди, можно с тобой? - испуганно, но с долей взволнованности запоздало спрашивает он. - Я сейчас уеду с толпой психически нездоровых пациентов в неизвестный мне город, тебе точно ко мне? - отчетливо, смахивая на насмешку, произношу я. - Правда? Это мне и нужно. - странно улыбается он. А у этого парня невероятная улыбка, черт возьми. - Только помоги мне. У меня с ногой ..проблемы. Это пройдет. Мне нужна опора, чтобы добраться до поезда. У нас есть время, пока они все там обчистят. - посматривая на безумие, происходящее там, докладывает он, делая небольшие паузы. Слышу пронзающие крики из транспорта в десятках метров от нас. Да, действительно. Время пока есть. Так и не попадем в горячую зону. - Хорошо. - игриво доносится из моих уст. Давно я не чувствовала себя кем-то живым, чье состояние не сравнимо с жизненными показателями мертвого камня. Я помогаю ему встать и захватываюсь за его плечи, обеспечивая шаткую опору. Мы медленно шагаем, попутно посматривая друг на друга. Он очаровательный. Даже с лицом, наполненным кровью.. Правая нога у него, кажется, словно свободно болтается за другой. Выглядит жутковато. Сломал что ли? А почему не испытывает боли при движении? Ладно, неважно. Потом разберемся. Мы доходим до ближнего вагона и входим в выломанную дверь. Тут же привлекает внимание окровавленные тела персонала и некоторых пассажиров. Желание сбежать из этого города преобладает, так что ужас встает на второй план. Сбежавшие пациенты в белой одежде выкидывают трупы в разбитые окна и выбитые двери. Лучше бы нам не высовываться. Кто-то выводит оставшихся людей. Большинство, по-видимому, пощадили, не беря в расчет экипаж. К нам приближается старая женщина с диким взглядом, пронзающим словно нож. Пациентка. - Он с тобой? - хладнокровно спрашивает она, вероятно, смутившись, что парниша не в белой форме. Его это явно напугало, учитывая, что прямо на наших глазах выносят умертвленные тела. - Да..да. Он со мной. - робко отвечаю я. Она слабо кивает и с прежним неизмененным выражением лица уходит от нас. - А когда мы отъезжаем? - кричу в след я, беспокоясь о полиции. - Сейчас. - апатично отвечает она, даже не повернувшись. Через пару секунд поезд издает грохочущие звуки и трогается. Меня накатывает облегчение. Я необдуманно кидаюсь в объятия рядом сидящего парня и через секунду отпускаю, почувствовав себя неловко. А я все еще не знаю его имени. Несколько мгновений спустя мы негласно решаем пододвинуться поближе к выбитой стене поезда, чтобы видеть мимолетно пролетающие картинки. Он приобнимает меня, а я в ответ стесненно укладываюсь ему на плече. В этом мире так холодно, а у него такие теплые руки. Из общего динамика раздаются режущие слух помехи, а затем неприятный шум сменяется голосом той же женщины из клиники. И она добралась. - Леди и джентльмены, мы меняем маршрут этих утырков, заточивших нас в сраную психушку. Наше место назначение - Лондон. - довольно доносится из громкоговорителя. Лондон - это неплохо. Огромный город, в котором можно затеряться. Домой ведь я не вернусь. Только я плохо знаю английский. Проносясь из мили в милю с массой сбежавших психически больных пациентов, пока мои волосы обдувает теплый поток воздуха, а руки незнакомого брюнета обвивают мою талию, я ощущаю греющую душу свободу от монстров, словно приятное безумие. Но не от тех, что в моей голове. От тех, что заточали меня в стенах квартиры.***
Стивен
Открыв глаза, вижу рядом с собой ту самую безымянную девченку. Мы с ней заснули прижавшись друг к другу. Слегка повернув взгляд, замечаю, что она уже не спит и тихонько лежит, облокотившись на мое плечо, наблюдая вид из огромной пробоины. Собираясь усесться поудобнее, я непроизвольно вновь двигаю правой ногой. Видимо, чудовища отобрали ее у меня на сутки. Было ли это наказанием или попыткой предотвратить самоубийство? Но они ко мне больше не обращаются. Произнося в мыслях «чудовища», они усиливают свой невнятный ропот, заставляя меня съежиться от невыносимого звука. Им это не нравится. - Ты чего? - непонимающе спрашивает она, отдалившись с моего плеча от резкого вздрагивания. - Все хорошо, страшное что-то вспомнилось. Она вопросительно смотрит на меня, облизывая засушенные губы, отводит глаза в сторону, словно исчезая из данного мира, и боязливо прислушиваясь к терзаниям мыслей. Монстры. Она точно их слышит. Машинально меняю расположение ног, кажется, девчонка заметила. - Нога? - все так же непонятливо с долей чего-то искреннего спрашивает она. Недолго замешкавшись, вру: - Болит.. Но двигать могу, просто терплю. Она вряд ли без вопросов воспримет факт преждевременного исцеления, а о монстрах рассказать ей пока не могу. Это напугает ее. Нужно подходящее место и время, а пока мы не знаем даже имен друг друга и несемся на развалившемся поезде в другую часть света. - Как тебя зовут то, загадочная спасительница в белом халате? - заигрывая, решаюсь спросить я. - Вот уж поверь, во мне больше загадок, чем ты думаешь и они не ограничиваются специфичным выбором одежды! - шутливо и одновременно испуганно отвечает она, глядя в пустоту. - Кажется, у вас с подружками слишком уж схожие вкусы. - обернувшись на толпы людей в идентичном одеянии, с улыбкой парирую я. - Ада. - подавив редкостную улыбку несколько секунд спустя, однозначно ведает миловидная девчонка. - Стивен. Или Стиви. Как хочешь. - тут же уверенно уведомляю я. Ада. Необычное имя. Вспоминаю о спасенной крысе в моем кармане. Черт. Как она? Залезаю рукой в отделение куртки и достаю Дебби. Она слегка двигает лапками, стараясь сделать шаг, но не выходит. По крайней мере, жива. - У тебя крыса? - спокойно спрашивает Ада. - Ее нужно к ветеринару. Понимаешь, она мне очень дорога. - аа.. В Лондоне что-нибудь найдем. - жалостливо говорит девченка. Все же вид грызуна ее расстраивает. Найдем. Значит вместе. Она приобнимает меня и мы молча паляимся на умирающую крысу. Дебби не должна умереть. Она последняя. Монстры замучают меня. Почти недвижно скрючиваюсь от головной боли. Сука. Это слово им совсем не нравится. Теплый взгляд девушки, в котором просто кишит список психических расстройств, сменяется легким недоумением. - Слушай, я пойду раздобуду нам еды. В поезде же должно быть что-то съедобное для официальных пассажиров. - сменяю предстоящий вопрос я. - Да.. ладно, нам не помешает поесть. - неуверенно отвечает Ада. Я подымаюсь и имитирую боль в ноге, по-немногу болезненно постанывая. А из меня выходит неплохой актер. - Эй, может мне с тобой? - забеспокоившись, уверяет она. Я бросаю ей теплую улыбку и отхожу, теряясь в толпе. Переходя из вагона в вагон, ловлю безумные взгляды с отчетливо заметным раздражением в глазах, будто готовые тут же разорвать и истязать мою плоть. А это они еще не отошли от действия успокоительных препаратов. Что будет дальше? И где здесь буфет или вроде того? Отслеживая все те же сумасшедшие охотничьи взгляды, я, наконец, понимаю. На мне нет их однотипной формы из клиники. Они подозревают во мне пассажира. Твою мать. Ускоряю шаг и стараюсь выглядеть не выделяющимся и непринужденно. Я потерялся в вагонах, все слишком одинаково. Нужно вернуться к Аде. Тут же меня кто-то всхватывает и прижимает к стенке, слегка удушая за горло. Подбегают двое других пациентов и удерживают меня за другие части тела, обеспечивая полную беспомощность и неподвижность. Женщина бросает разъедающий душу взгляд, а в ее глазах я вижу очередные нескончаемые диагнозы. Преобладающий психоз. Он задевает ее больше всего. Она усиливает хватку у шеи и безумно улыбается. - Ты, ссаный сукин сын, почему тебя не убили? - ненавистно орет на меня пациентка, лишая меня возможности говорить. Я стараюсь быть спокойным и не двигаться. Это их только взбесит. Они сбежали из психиатрической больницы, а эффект успокоительных теряет свои кратковременные свойства. - Отвечай, уебок, мы убьем тебя, как всех остальных, кто заточал нас в сраной психушке. - невменяемым тоном вопит она. А я все продолжаю не издавать ни звука. Один из парней отпускает меня и наклоняется за чем-то, а я пользуюсь моментом и делаю попытку вырваться. Тут же кричу от невыносимой боли, еле издавая звучные стоны от удушения. Они проткнули мою ладонь вилкой, жестоко прикрепив к стене. Ада не услышит. Они убьют меня.***
Ада
Смотрю на небольшой отвалившийся кусок бетона. Слегка наклоняюсь, бесцельно взяв его в руки, зажимаю в ладонях. А ведь у меня сегодня день рождения. Хоть я его и встречаю в поезде с сотнями обезумевших психов, но мне так хорошо, невероятно. И у меня есть Стивен. Стиви. Может быть компенсация от вселенной - он? Звезды за всю мою жизнь успели меня неплохо затрахать. Мы так мало знакомы, но с ним я чувствую себя так свободно и тепло. Я верю, что так будет и дальше. Я чувствую себя живой. Только он не знает о моих монстрах. Я боюсь ему рассказывать. Калякаю тем самым куском камня по измученной стене, где еще остались нетронутые места. Мои каракули и непонятные линии сооружаются в парочку неразборчивых слов «С ДР меня». Пусть на грудах металлолома, который, вероятно, уничтожат, останется мой чертов след. С днем рождения меня. На этот раз подарком я довольна. Мой презент - свобода. Звучат странные щелчки снаружи транспорта, похожие на выстрелы. Неужели нас засекли? Твою мать. Пусть это будет просто паранойя. Остальные пациенты вопросительно переглядываются. И я чувствую, как вот-вот воцарит хаос. Где Стивен? Как пока кажется, безобидные щелчки сменяются неслышными взрывами где-то в дальних вагонах. Лучше уйти подальше от пробоины. Если нас засекли - меня бы убили здесь первой. Вслепую пробегая в следующие вагоны, набирающий обороты хаос сменяется резкой тишиной. Из громкоговорителя послышались едкие помехи, провоцирующие звук. - Внимательно слушайте, нас обнаружили и подбили необходимые механизмы для передвижения транспорта. Мы успели попасть на территорию Лондона. У нас есть планы на проживание и мы доведем вас до безопасного места. Если выживем. - спешно отчаянным тоном говорит девушка. - Через несколько километров поезд заглохнет. У нас есть пару минут. Они будут ждать. Наша главная сраная цель - остаться в живых. - немного подождав, договаривает руководительница и тут же отключается. После отключения тишина сменяется воем сирены, обстановка погружается в необратимый хаос, а мной овладевает отчаянная апатия. Неужели я сегодня умру? Тогда я умру свободной. Все ревут и кричат, машинально перебиваясь друг с другом. Все сошли с ума. Я от бессилия и безысходности сажусь на пол и безжизненно рыдаю. Из меня вытек весь остаток жизни. Где, блять, Стиви? Мне становится слишком страшно. Затыкаю уши руками и ору во все горло отчаянные фразы: - СТИВЕН. СТИВИ. СТИВЕН. Голос срывается, и крик переходит в истерику. Он не услышит. Стиви не найдет меня. Я умру в одиночестве. Мы умрем в одиночестве. По отдельности. Или не умру? Нужно сделать так, чтобы меня убили. Я не вернусь обратно в ебучую клинику. Поезд останавливается, прогремев пару жутких грохотов. Транспорт обдувает возрастающая тревога и легкая тишина. Звук сирены сменяется ожиданием расстрела. Возможно, наше число превосходит их и мне удастся выжить в толпе. Но без Стивена стоит пойти в первые ряды продвигать своей мишенью толпу к свободе. Я залезаю под лавку и заворачиваюсь в комочек. Знаю, что мне это не поможет. Но плевать, хочу умереть не под грудой мерзких трупов. Где-то в конце поезда издаются первые выстрелы, тут же сменяемые внушающими криками. Тело бросает во мгновенную дрожь, и я начинаю бешено трястись. Они доберутся и до нас. Пациенты из моего отсека забаррикадировали дверь и стараются выбить пробоину в крыше. Думаю, это очень плохая идея, но у меня лишь остаются силы беспомощно дрожать. Кажется, я слышу щелчки от пуль очень близко. Это моментально сводит меня с ума. Отныне мой диагноз - смерть? Моя паника пробуждает невыносимое гудение тварей. И я больше не отличаю реальные звуки от разъедающих воплей в моей голове. Я невольно начинаю оглушительно вопить, срываясь в истерике. Меня бьют, пытаясь заткнуть, а я все продолжаю нескончаемо орать, стараясь перекричать чудовищ. - Заткнись, тупая сука. - слышу я, захлебываясь кровью. Удар. Темнота. Вновь темнота.***
Стивен
Услышав сирену, надзиратели оставляют меня, не желая терять времени, и спешно врываются в следующие вагоны, пока их двери еще не заблокировали. Некоторые пациенты выбрасываются из окон, а за ними появляются мгновенные выстрелы сверху. Над нами вертолет. Вряд ли они попадают, ведь мы им нужны живыми. Они хотят нас напугать, но и после такого падения, вероятнее всего, ждет смертельный исход. Мгновенно вырываю вилку из ладони. - Блять. - постанываю я. Сука. Как больно. Плевать. Мне нужно найти Аду. Пробегаю пару незакрытых вагонов и поезд глохнет, а двери в тот же момент блокируются. Я отчаянно долблюсь в дверь, испытывая жуткую боль окровавленной ладони. Раздаются первые выстрелы и крики. Куда мне, твою мать, бежать? Кто-то безнадежно ревет, а кто-то безумно вопит, привлекая ненужное внимание. За стенами издаются такие же смешанные крики. Я, кажется, один остаюсь в себе. Монстры чувствуют мою не демонстративную невыносимую панику, но больше не заглушают ее. И не нужно. Я переживаю не за себя. Я, блять, боюсь за ту девчонку, с которой я чувствовал себя защищенным. Подсаживаюсь к плачущей старушке, осмотрев ее не по случаю задумчивым взглядом. Она выглядит мило. Не хочу знать ее диагноза, пусть для меня останется лишь внешнее впечатление. Лишь бы у нее не было склонности к убийствам и каннибализму, а так плевать. - Как Вы? - спокойным тоном спрашиваю я, побеспокоив старушку. У нее стекает слеза и она ничего не отвечает. Гремит щелчок. - Мне нельзя в больницу. Я не больна. - немедленно пугливо излагает бабушка, испугавшись выстрела. Я немного поворачиваюсь и решаю заглянуть ей в глаза. Они у нее такого странного оттенка, не могу различить цвет, но у меня ничего не всплывает в ее взгляде. У нее действительно нет диагноза? Тут же предсмертную атмосферу перебивает звучание сирены. Но уже другой. Звук какой-то необычный и почти неслышный. Она совсем не похожа на символизирование тревоги. Скорее нечто спокойное, но по возрастающей чертовски безумное. Никогда не думал, что уроки в школе по обозначению настроения в музыке будет где-то применимо. Бесполезно, но забавно. Услышав вой этой сирены, все вдруг стали взволнованно бродить в поиске чего-то и странно выискивать что-то в окне. - Я спасена. - разрыдавшись, шепчет бабуля. - Что? Вы знаете, что означает сирена? - встревоженно задаю вопрос я. Впервые повернув взгляд в мою сторону, она восхищенно говорит: - Они взорвут поезд. Моника нас спасла. Люди разбивают окна и выпрыгивают, спешно скрываясь за деревьями. Каково черта? Бабушка торопливо встает и подходит к окну. - Помоги мне выпрыгнуть. - настойчиво твердит она. - Что, мать твою, означает сирена? - озлобленно почти ору на нее я. Не дождавшись, она тем временем забирается на подоконник и соскальзывает в разбитое окно, не успев ничего ответить. Старушка кричит от боли и постепенно утихает в стонах. Сука, она могла привлечь кого-то своим шумом. - Блять. Что за нахуй? - не выдерживая эмоций озвучиваю я самому себе. Сирена, кажется, стала тише. Такие изменения в этой ситуации слишком настораживают меня. Снова пробую подергать дверь. Она разблокирована, но заколочена. Значит сирена - эвакуация? И Ада сбежала? Но что сделали с патрульными? Слышу странный шум снаружи, похожий на шаги. Нужно перебежать в чертов следующий вагон. Беру валяющиеся железяку и усильно проламываю вход. Проползаю в нижнюю отколоченную часть забитых досок, прислушиваясь к угнетающим грохотам снаружи, пробуждающих нереальный адреналин. Здесь пусто. Все уже сбежали. Вижу лишь небольшое разрушенное помещение, разбитые окна и лужи крови. Сделав шаг за угол, мои глаза наблюдают под лавкой ту особенную девченку, по которой я так сильно скучал. Ада. Но миловидное личико скрыто лужей крови. Сердце кипит с бешеной скоростью, не позволяя сдвинуться с места. Мне начинает казаться, что я нахожусь вне власти своего тела. Мне всегда приходилось делить его с чудовищами, но теперь у меня будто отняли его полностью. Я боюсь щупать пульс. Мне страшно узнать результат. Неужели теперь, последний раз посмотрев в ее глаза, я увижу смерть? В то же мгновение завладевающие мной инстинкты и усугубляющий вой сирены пробуждают мое тело в движение, и я бросаюсь ощупывать ее запястье. Чувствую то бесценное ритмическое движение артерий в ее руке, которое для живых людей ничего не значит. Она дышит. Она, блять, жива. Сирена еле слышно доносится из динамика, накаляя обстановку. Мысль о возможном летальном исходе нас обоих заставляет меня поторопиться. Немедленно беру на руки Аду и панически залезаю на подоконник. Спрыгиваю, осматриваясь по сторонам. Где-то вдалеке слышу выстрел и, получая новую дозу адреналина, бросаюсь вместе с бессознательной девчонкой в глубину леса. Пробегая неопределенный промежуток времени по ночному обителю нескончаемых деревьев в полном неведении, опомнившись, я выдыхаюсь и осторожно укладываю Аду у ближайшего дерева, разложившись рядом с ней. Пару секунд спустя гремит страшный оглушающий взрыв. Поезд. Мы успели.***
Ада
Кто-то слегка проводит рукой по моей щеке, словно нежно поглаживая ее. Я открываю глаза, сменив темноту живыми картинками, и моя глупая гримаса сменяется счастливой улыбкой. Он смотрит на меня умиленным взглядом и улыбается в ответ. Стиви спас меня. Я приподнимаюсь и молча бросаюсь в объятия. С ним мне кажется, будто бы пространство между его шеей и плечом было создано для того, чтобы там помещалась моя голова. Я его обнимаю так крепко, как будто боюсь, что если сейчас отпущу – он снова тут же исчезнет. - Все будет хорошо. - шепчет он мне. - Я знаю. - испытывая безумную теплоту в душе и покалывание в самых тайных ее уголках, отвечаю ему я. Мы засыпаем в темном лесу на его большой куртке, пока наши оголенные части тела обжигает бегло проносящийся холодный ветерок, пытаясь согреться приятным теплом друг друга.***
В космосе к нам вновь повернулось солнышко, иными словами вновь настало не холодное утро, но тепло этой звезды никогда не согреет так же искренне, как прикосновения любимого человека. А почему «солнышко» - одно из самых популярных уменьшительно ласкательных прозвищей среди влюбленных? Солнце согревает миллиарды таких же людей и никогда не выбирает кого-то особенного из толпы. А люди, кажется, еще способны отдавать себя лишь одному единственному человеку. Ведь так? Выходит, солнце - шлюха? В таком случае, думаю, я бы не хотела, чтобы Стивен был моим солнцем, ведь у данной звезды нет свойства выбора. Он открывает глаза и так, кажется, влюбленно смотрит на меня. Но я не верю, ведь я ужасна. Отражение в зеркале дало мне понять истину. Перевожу неловкий взгляд с его удивительных глаз. Не хочу, чтобы он на меня смотрел. Я же не люблю глядеть на себя со стороны. Он чуть-чуть привстает и его лицо медленно близится к моим губам. Я слегка поворачиваю голову к Стивену, дав понять, как же сильно хочу его поцеловать. Ощущаю свое неровное дыхание и несбиваемую тишину в позеленевшем лесу. Наши губы слабо прикасаются и нежно сменяются в продолжительный поцелуй. Мой язык неспеша скользит у него во рту, доставляя первые необычные ощущения. Наши лица разомкнулись в теплой улыбке. Кажется, я в него только что окончательно влюбилась. - Слушай, Ада, мне нужно тебе сказать... - с волнением и неловкой улыбкой произносит Стиви. - У меня есть монстры и я знаю, что они у тебя тоже есть. - сносно добавляет он. Меня охватывает невообразимый ступор и я старательно пытаюсь осознать сказанное, испытывая нездоровую озадаченность. Почему-то мысли о его губах меня интересуют куда больше, чем болезнь всей моей жизни. Но вот почему они усиленнее гудели в нашу первую встречу. Чудовища почувствовали своих редких собратьев. После оцепенения меня накатывает безумное облегчение, одновременно которое моментами чертовски пугает. - Что, блять? Мне говорили, что я одна во всем мире неизлечима. - взволнованно невольно чуть ли не кричу я, гневаясь на всех вместе взятых врачей. - О них никто не знает, кроме.. - задумывается он. - Нет, никто не знает. - Ты что, кому-то о своих говорила? - продолжает Стиви. - У меня их диагностировали. Потому и отправили в клинику. Стивен вопросительно смотрит на меня и с легким смешком и той любимой улыбкой на лице выдает: - Ладно, глядишь, наши монстры подружатся. Я немного посмеиваюсь в ответ и крепко обнимаю брюнета, будучи очарованная его глупым обаянием. Еще никто так спокойно не говорил о моих чудовищах. Все видят во мне диагноз, а он разглядел во мне меня. В моей голове слишком много вопросов, но сама пока не знаю, нужны ли мне сейчас на них ответы.***
Стивен
Осторожно беру Аду за руку, ослабив объятия. Она у нее такая холодная. И у меня появляется безумное желание согреть ее в своих ладонях. - Пойдем найдем что-нибудь? - вдруг вспоминаю я. - Здесь нам долго на одних слюнах не продержаться, дуреха. - чуть подождав, с издевкой шепчу ей. Ада мимолетно целует мои губы, делает глуповатую ехидную улыбку и уводит меня за ней, легонько ухватываясь за пальцы моей руки. Мы бесцельно ходим среди однотипных деревьев, ожидая выйти в люди или в роде того. Нам бы очень не помешала еда и даже самый отвратный ночлег, лишь бы не спать под деревом. - Погоди, а как ты узнал, что я больна чудовищами? - внезапно выдает девченка, видимо, вспомнив о разговоре. - Я не считаю это простой болезнью мозга. - перехожу на серьезный тон речи. Хотя я уже сам не уверен в правдивости ответа. С того случая я их возненавидел. - И, слушай, это сложно объяснить. - остановившись, поворачиваю ее взгляд на себя я. - Когда я смотрю прямиком в глаза человека, я будто знаю их состояние. Оно всплывает в моей голове. Походит на сверх прокаченную психологию. В это сложно поверить, со мной что-то произошло, когда я наблюдал за крысами. В этом как-то замешаны чудовища. - закрыв глаза от внезапной головной боли, перетерпливаю очередной порок я. Она неудомевающе смотрит на меня, уводя взгляд по сторонам, а я вижу в ней тот самый пугающий список. Но чего-то точно не хватает. Больше нет депрессии. Это я ей помогаю? - У меня правда много, ну, всего? - растерянно спрашивает Ада, вряд ли до конца поверив мне. - Мы это поправим. - уверенно говорю я, стараясь донести со всей искренностью, с которой только могу. По щеке у нее стекают крохотные слезы, бойкое лицо становится таким жалостливым и беззащитным. Мне хочется уберечь девчонку от всего на свете. Но чувствую угнетающую беспомощность, ведь чудовища уже поглотили ее. Мы дополняем легкий шум леса нашими теплыми объятиями, не открывая глаз, пока не осознаем посторонний нашему мир и принимаемся дальше блуждать, не желая видеть его картинки, но наслаждаемся непривычным кайфом тишины и нежными прикосновениями друг друга. Сквозь листву деревьев виднеется небольшая вывеска. Мы, кажется, почти вышли на трассу, и там должен быть чертов магазин. Я так хочу есть. - Видишь? - указываю взглядом я. - Там магазин, пошли. Блять, я безумно голоден. - радостно уведомляю Аду и крепче хватаю за руку, пускаясь в бег к дороге. - Эй. - останавливает меня у последних деревьев девчонка. - Я же вся белая, будто сбежала из психушки, а сбежавших явно разыскивают. - Но ведь так и есть. - с ухмылкой говорю я, направляя улыбку прямо на нее, и щуря глаза от наплывающего солнца. - Но им ведь этого знать необязательно! Прикусив губу, снимаю и подаю свою куртку ей. - Надень, будем осторожны. - Слушай, а ты знаешь английский? - надеясь, спрашиваю в процессе я. - Ну, так... - крайне неуверенно отвечает Ада, о чем-то задумавшись. Ладно, плевать. Мы заходим в двери пустующего магазина на заправке, осматриваясь вокруг. Здесь не так много пространства, нет охраны, но есть камеры и одна продавщица. Нам нужно украсть еды. - Слушай, действуем аккуратно. - шепчу я. Тут же девченка отпускает мою руку и бежит, замечая что-то в дальнем отделе, а я недовольно бросаюсь за ней. - Черт, я возьму это. - оживленно говорит она и сует краску для волос под куртку. - Розовый? - недоверчиво вскликиваю я, а она лишь мило улыбается. Оглядываюсь на продавщицу, которая засматривается в висящий телевизор. Там показывают кадры того самого уничтоженного поезда и переключают лица сбежавших больных. Блять. Новости и до Лондона дошли. Хотя это логичнее всего. - Ада. - тихонько зову ее я и навожу взгляд на экран. - Блять. Твою мать. - осознает происходящее и, замешкавшись, начинает паниковать. Продавщица отрывает глаза от небольшого телевизора и идет к нам, наверное, заметив легкую подозрительную истерику Ады. Хотя здесь любые люди - редкость. - Обними меня. - немедля говорю ей я, пока к нам близится сеющая возможную опасность женщина. - Что? - растерявшись, недоумевает светловолосая. - Нужно скрыть твое лицо. Обними меня, твою мать. - взбесившись, настаиваю я. Ада обнимает меня и мы тихонько стоим в отделе с тониками, шампунями и прочей ерундой. - Can I help you? - выдает иностранная продавщица. - No. - отчужденно отвечает Ада, уткнувшись лицом в меня. - I saw what you stole. - сменяет тон на серьезный женщина, словно что-то высматривая у нас. - Это че, типа она знает о краске? - обращается ко мне Ада, распаниковавшись. - This is mistake. - говорит она своим корявым акцентом, кажется, неосознанно отдаляясь от меня. Но звучит дружелюбно. - Russian? I see your white shape, bitch. I'll call the police. - с порывами гнева выходит из уст продавщицы, она спешно уходит, похоже, немного испугавшись. - Бля. Она вызовет полицию что ли? - встревоженно спрашиваю Аду. - Тупая сука. - орет она ей в след. - Она заметила мою форму. - повернувшись ко мне, возмущенно кричит моя спутница. - Нужно вырубить ее, она же сейчас нас сплавит. - переходит на суетливый крик девушка. Продавщица сменяет шаг на бег, направляясь к телефону. Ада спешно хватает тушку и кидает прямо ей в лицо. - Вот же пиздец. - удивившись, насмешливо срывается с моих слов, а Ада довольно улыбается, ощущая прилив безумия. Женщина вскрикивает и орет что-то на английском, держась за лицо. Делая шаг назад, полка сзади нее полностью обрушивается, заставляя женщину довольно болезненно упасть, следуя за собой тягостными криками. Не самое лучшее зрелище. - Возьми еды и уходим. - спешно кричу я, разбивая телефон на стойке. Хватаю в карманы первые попавшиеся сладости, проносясь мимо отдела кормов. Здесь есть только для хомяков. Нормально. В процессе беру Аду за руку и настойчиво уношу за собой, оставив магазин разрушенным. Ада останавливается и страстно целует меня в губы, будто отметив победу, оживленно улыбается. - Fuck you. - вдруг безумно вопит она в сторону заправки, пока я оттаскиваю девченку за деревья, скрывая ее внезапную неконтролируемую агрессию. Что-то в ней изменилось. Заставляю направить взгляд на меня, поставив в равновесие ее тело. Биополярное расстройство. Маниакальный эпизод.***
Ада
Мы легко несемся по цветущему лесу, осматривая все вокруг. Я восхищаюсь каждым лучиком солнца, проникшим сквозь завораживающую листву, каждым желтеньким цветочком, попавшимся мне на глаза. И приятное пение соловья заставляет ощутить слуховой оргазм. От окружающей красоты мне на душе безумно свободно и я осторожно подпрыгиваю от счастья, не задумываясь о глупости со стороны. - Все хорошо? - нерешительно спрашивает Стивен, замкнувшись в себе. - Все прекрасно. Давай сплетем венок из одуванчиков? - солнечно улыбаясь, уговариваю я. Вдруг я начинаю отчетливее слышать шипение чудовищ в своей голове и падаю на землю, отчаянно держась за голову. - ОНИ ВСЕ ИСПОРТИЛИ. - кричу я, пока ко мне не возвращается рассудок. Я вижу, как темноволосый сидит прямо передо мной и одной рукой обнимает меня, жалостливо смотря прямо в глаза. И даже не знаю, сколько времени прошло в припадке. - Тебе постоянно пытались их вывести. Но ведь ты никогда не пробовала подружиться с ними? Чудовища могут помогать. Они заглушают нашу боль. - Я не хочу переставать чувствовать. Это же еще одни сраные успокоительные, которые вдобавок и сводят с ума. От проблем нужно избавляться, а не заглушать их веществами. Нельзя сталкивать всю ответственность на жалкие таблетки. - отчаянно, задумавшись, озвучиваю мысли я. Мы задумчиво смотрим друг на друга, он подает мне руку и мы молча направляемся в пустоту. - Знаешь, а все говорят, что нужно любить своих родителей, какими бы они не были. Но на самом деле, важно ли из чьей вагины ты вылез или чьими сперматозоидами оплодотворился? Биологических родителей сильно переоценивают. Мои бросили меня, как узнали, что голоса останутся со мной до конца жизни. - неторопливо выговариваюсь я. - Теперь просят увидеться. Почувствовали вину. А я шлю их нахуй. - переходя на истеричный смех, продолжаю разговор. - А меня отец хотел убить в утробе. Не в плане аборта, а топором. Тогда мать и слетела с катушек. Развились психические отклонения. - преспокойно говорит Стивен, нервно задирая рукав у футболки. - Это она. - показывает жуткий шрам на плече, будто с прежде откусанного кусочка тела. Или?.. Твою мать. Я жалко смотрю на эту зажившую рану, не имея понятия что сказать. Внутри меня все сгнивает. - Антропофагия. Перед побегом я запер ее и поджег дом, не знаю жива ли она. - отстраняется от меня Стиви. Ему стало совсем уныло. Я бросаюсь крепко обнимать его, не успев он договорить. - Я люблю тебя. Мы вместе справимся. - тепло доносится из моих уст пару секунд после. - И я тебя, черт возьми. А родители - дерьмо, правда? - вновь греет своей улыбкой парень. Мой парень. - Это точно. - игриво отвечаю я. Наши губы смыкаются в нежном поцелуе, заставляя разнести мурашки по всему телу, а ниже пояса явно промокнуть. Открывая глаза, я вижу далеко позади Стивена старый заброшенный дом, скрываемый за деревьями. - Думаю, мы нашли ночлег. - с улыбкой уведомляю его я, смотря вдаль. Он поворачивается и замечает дом, улыбка все не сходит с лица парня, он осторожно берет меня за руку, чтобы наши пальцы вплотную прижались друг к другу и ведет меня за ним.***
Стивен
Отпирая незакрытую дверь, Ада тут же прыгает на пыльный большой диван. Да и я уже чертовски устал. - Эй, идем ко мне. - зовет она меня, развалившись на кушетке. Я неуверенно сажусь и мимолетно целую девченку в губы, недоверчиво осматриваясь вокруг. Здесь один этаж и относительно уютно. Не походит на дом, в котором не бывали десятки лет. - Здесь довольно обжито, думаю, сюда может кто-то вернуться. - задумчиво, оглядывая весь периметр, говорю я. - Подопри дверь чем-нибудь и плевать. - не беспокоясь, выдает Ада. Я спешу притворять дверь, а девушка раскладывает украденное на стол. Она осторожно достает измученную крысу из моей куртки, кажется, Дебби все еще подает небольшие признаки жизни, но выглядит крайне жалко. Ада с жалостью укладывает ее на валяющийся журнал, на обложке которого, что неудивительно, расхваливают лучший препарат и его создателей. «Кричетоцин - великое изобретение». Еще бы. Закрыв дверь, я присаживаюсь рядом с ней, тоскливо наблюдая за грызуном. - Ты бы не хотел попробовать избавиться от них? - огорченно доносится из уст блондинки, уверен, мечтая убить своих монстров. - Кричетоцин. Он помогает всем. Всем, кроме меня. - добавляет Ада, растерянно растрогавшись на последних словах. Подумав, чуть не сходя на гнев, удерживаясь в шатком спокойствии, говорю: - Я не научился справляться с трудностями без них. Они мои друзья. Или были ими? Я совсем запутался. Как, сука, разобраться? - Они только и доставляют нам дополнительные трудности. - опечалившись, уходит в ванну она, оставив меня наедине с мыслями и своими чудовищами. Насыпая немного корма на журнал, слушая рев монстров, меня впервые переполняет гнев на тварей и, было готовясь сорваться, чувствую моментальное притупление эмоций. Я бессильно стараюсь плакать и срываюсь на неслышные вопли, а организм даже больше не выдает слез. Слышен режущий скрип двери, доносящийся от открытия Ады, а я, упершись в подушку, только способен шептать: - Они не дает мне их ненавидить. Она поворачивает меня и мой взгляд переходит на нее, а бессильное отчаяние уходит куда-то дальше. У нее розовые вьющиеся волосы. И она как прежде прекрасна. Чертовски. Она страстно целует меня, словно сейчас же съест мои губы. Я снимаю с девчонки чертову футболку, создаваемую барьер к ее нежному телу. Жадно целую ее шею, не открывая глаз. Провожу ладони по оголенной талии, а Ада задирает мою футболку и своей холодноватой ручкой исследует мое тело, захватывая мешающую одежду с меня. Она снимает с себя ливчик, наслаждаясь процессом. Приоткрываю глаза, чтобы увидеть ее завораживающую грудь. Я чувствую, как пульсирует мой член и замечаю, как напряглись ее соски. Я во мгновение страстно перекидываю ее и становлюсь сверху, имея полную власть над своей девчонкой. Начиная с губ, медленно целую ее, опускаясь все ниже. Доходя до живота, спускаю ее белые штаны и снимаю трусики, впуская язычок в действие. Она постанывает и немного подтекает. Я снимаю ремень и спускаю штаны, а дальше она берется за дело сама. Мой член скользит у нее во рту, заставляя чувствовать нереальное удовольствие, сопровождаемое бешеной пульсацией. Она останавливается и достает из кармана штанов презерватив. - Я его украла, ну, так, на всякий случай. - умиленно говорит моя сексуальная девушка. Я бросаю ей милую улыбку и закрываю рот жадным поцелуем. Мгновение после я медленно вхожу в нее, постепенно увеличивая темп. Параллельно держусь за ее охуенную грудь, ощущая полнейший экстаз по всему телу. Закончив, мы укладываемся на неудобный диван и влюбленно смотрим друг на друга, легонько соприкасаясь телами. Я не знаю, какой сегодня день и как долго это продлится. У нас есть только этот момент. Пока мы, черт возьми, свободны.***
Ада
Просыпаясь от переполняющего страха, чувствую тревожное восприятие своего сердцебиения, поверхностно ощущая полную уязвимость. Я задыхаюсь и, кажется, захлебываюсь воздухом. Мои легкие разрушает застрявшая косточка, именуемая разъедающей тревогой. Мысли переполняются голосами, будто вот-вот готовые разорвать мою голову на ничтожные частицы. Я тихо трясусь, стараясь не разбудить Стивена, пока на улице бушует чрезвычайный ливень, схожий по плотности с неконтролируемым штормом, разбавляемый сверканием молнии. Едва зарождающееся, но до безумия сильное чувство гнева пронзает мой слабый контроль над сознанием, которым я уже давно не управляю. Вспоминая прежний хаос, на моем лице появляется полоумная улыбка, гарантирующая ближайшую цель. Я безрассудно подрываюсь и выбегаю в распахнутую дверь, невзирая на прочий поток жизни. Чуть не захлебываясь безмерным числом водяных осадков, я теряюсь в пространстве и лишь во фрагментах вижу себя катающиеся в грязи, стараясь воплотить фигуру ангела. Огромная масса небесной воды направляется прямо в меня, будто пробивая во мне дыру своими прожигающими каплями. Где-то гремит молния, все сильнее отдаваясь поочередно в ушах. Я кричу, обращаясь к миру сумасшедшими гримасами. В моих картинках промелькивает парень, пытающийся что-то мне сказать. Но это так неважно, ведь я их больше не слышу. Тварей больше нет. Катаклизм их породил - катаклизм их и уничтожит. Больше мне ничего не нужно.***
Очутившись на влажной траве в обнимку со Стивеном, когда уже светит солнце и погода не разрушает мир своим мятежом, ко мне возвращается ясность ума. Вместе со знакомыми голосами. Ему тоже было страшно. Мне нужны чертовы препараты. Я - сумасшедшая, и почему это вылетело из моей головы? Но я поняла одну вещь: забота придает настоящее лечение, убивающее всевозможные болячки, в отличие от любого существующего вещества, способного лишь временно заглушать их. Но не стану подвергать на это Стивена. Ни за что. Целуя парня в макушку, я виновато улыбаюсь ему, пока он лишь раскрывает глаза. - Мы справимся, Ада. - старается воодушевить Стиви, дабы я не считала себя виновной, а в ответ лишь неуверенно киваю, отводя взгляд. В себе я надежду потеряла. Это словно подуть на открытую рану, надеясь, мол, само все пройдет. Мы не справимся. Случайно встретившись с ним глазами, я провожу пальцами по его губам, пока он недвижно метает взгляды. Я тихонько приближаюсь и нежно целую его, наслаждаясь им, словно в последний раз. После мы молча встаем и близимся к дому, надеясь покушать. Доходя до порога, я вдруг осознаю странное: - Постой, а почему дверь была открыта? - перебирая в голове всевозможные варианты, вслух размышляю я. - Аа? - не ожидая слов, озадачивается брюнет. - Когда я выбежала, дверь была распахнута. - отходя от запертой двери, прихожу в ужас. - Черт, а когда я подорвался за тобой - я ее не трогал. - с долей сомнения на лице, встает чуть ближе к дверце, взяв за руку, будто инстинктивно защищая меня. В доме кто-то есть. Стивен берет камень и, кинув, разбивает окно. Через доли секунды выходит старый неопрятный мужчина. Он притворно поднимает руки и смущенно улыбается. - Эй, это был мой дом. - вежливо говорит старик, почесав нос. А что, черт возьми, русский делает в Лондоне? - Мы его заняли. - грозно включается Стиви, все ближе подходя к нему. - Да постой ты! - пустяково ударяю его я, останавливая излишнюю агрессию. - Можно нам перекантоваться у вас? Нам некуда идти. - вступаясь, перехожу границу между ними. Мужчина сдает улыбке лишь один из уголков рта и, словно обдумывая, презрительно обглядывает нас. Парень, сделав шаг, кажется, намеревается на плохое. Я тут же останавливаю его взяв за руку, надеясь успокоить. - Ладно. - смело отвечает старик, будто всю жизнь был уверен в ответе. Может быть ему тут одиноко?***
Стивен
Развалившись с Адой на диване, мы переглядываемся, недоверчиво следя за бездомным, который промежуточно уходит на улицу. Спать здесь еще раз будет плохой идеей. - Попробуй включить телик!- зевнув, говорит девушка, поеживаясь на кушетке. На ущупь жму пару кнопок и из экрана издается звук, сопровождаемый картинками. В Лондоне, что, и в заброшенный домах в глуби леса все на высшем уровне? На всех каналах звучат иностранные голоса, что мало радует. Когда врубаются новости, я впервые отчетливо понимаю о чем идет речь. Тут и без слов ясно, что весь мир празднует день изобретения инъекции. День избавления от чудовищ. Мы останавливаемся на этой передаче, не возразив друг другу. Парады, запугивающие ролики, даже жуткие детские мультики о монстрах. Такое крутят только один день в году. Улавливаю пару слов, заставляющих меня усомниться. «Helps everyone». Правда? - А ведь тогда дети сходили с ума от страха и рождаемость запретили. Как все боялись обреченности человечества. А ведь я тоже могла умереть. - расстроенно, засмотревшись в телевизор, медленно раздумывает Ада. Неужели я тоже мог? Но почему никто этого не замечал? И почему мне не ввели препарат? На самом деле, меня никогда не задевали подобные мысли. Я привык к друзьям и был рад их обитанию в своей нервной системе, невзирая на причины. А сейчас меня терзают нескончаемые вопросы и беспокоящие сомнения. Может я хочу от них избавиться? Валюсь на пол, съеживаясь от очередных болевых ощущений, яростно хватаясь за голову. Хватит. - Это они. Я стал думать о кричетоцине. - безэмоционально разъяснив, пытаюсь подняться я, когда боль моментально стихает, а Ада лишь целует меня в щеку и окутывает в свои греющие объятия, скрывая жалкий взгляд. - Как думаешь, у кого-то еще остались монстры? - задумчиво говорю я, несчастно посмотрев ей в лицо, а она лишь пожимает плечами и испуганно шепчет: - Надеюсь, нет. Замечая на улице в кромешной тьме свет, заглядываем в разбитое окно. Тот мужчина разжег костер. Мы негласно решаемся пойти развеяться на воздухе. Выходя, берем с собой немного еды. Старик сидит на земле, невесело смотря в огонь. - Как Вы, сэр? - дружелюбно вступает девченка, заставляя его обратить на нас внимание. Свет пламени освещает горькое выражение лица мужчины. - Сядете? - просит бездомный, прожигая каким-то странным взглядом, не заслуживающим доверия. - Не доверяй ему. - едва шепчу я Аде, а она лишь бросает мне осуждающий взор, отдаляясь ближе к костру. Сидя рядом с ними я, в основном, молчу и слежу за поведением старика, странно появившимся в потоке нашей жизни. Он рассказывает нам бестолковые истории, которые я благополучно прослушиваю, больше увлекаясь эстетикой своей девушки. Из всего рассказанного я лишь запомнил, что его зовут Грег. И о ближайших событиях, что привели его в этот дом - он умалчивает. Ада тоже снизошла до откровений, рассказывая о клинике и возможном излечении через десяток лет, не обговаривая конкретный диагноз. Меня цепляет одна из его фраз: «Все мы идем по туннелю, ожидая увидеть в конце пути долгожданный свет. Но на самом деле свет должен быть внутри нас на протяжении всей дороги. Иначе жизнь не имеет никакого смысла». И все же в этом бездомном что-то есть. Но это не значит, что стоит ему доверять. Слегка касаюсь пальцев Ады, намекая беспокойным взглядом, чтобы мы пошли спать. Она одаряет меня смущенной улыбкой, осматриваясь вокруг, и кивает. - Ничего, если мы поспим на диване? - любезно спрашивает Грега Ада, будто от его ответа что-то изменится. - Да.. Да, я собирался поспать на природе, отдыхайте. - нерешительно хрипло отвечает Старик, смотря куда-то в сторону. Я бросаю ему наигранную улыбку, абы спасибо за столь теплый прием и невъебическую щедрость. Заходя внутрь, я спешу насыпать Дебби корм, а Ада тут же торопливо уходит, попутно высказывая, захлопывает дверь: - Я забыла там куртку, погоди. Не став идти за ней, закатываю глаза и подсыпаю еды крысе. Она немного поела и почти не сдвинулась с места. Дебби медленно умирает. Глянув на нее, я бессильно укладываюсь на диван, уперевшись в стенку, чтобы больше не смотреть как она страдает. Не знаю, почему обычный грызун вызывает во мне столько эмоций, но по моим щекам, впитываясь в ткань, стекают слезинки, олицетворяющие слабость. Чувствую на своем теле обвивающие меня прохладные руки, пробуждающие приятные мурашки. Выпиваю протягивающий стакан воды и, ощущая полное умиротворение, наконец засыпаю.***
Меня кто-то трогает. Несколько рук. Много шума. Свет. Люди. Судорожно открыв глаза, перед собой расплывчато вижу людей в черных жилетах, пытающихся что-то сделать со мной. Среди их голов в моем обзоре промелькивают слова, нарисованные розовой краской на стене. «Я тебя найду, обещаю», выделенные огромным сердечком. Оглядываюсь по сторонам, я понимаю, что Ады здесь уже нет. Во мне нет сил, но я отчаянно стараюсь вырваться, выкрикивая во всю имя своей девушки, мельком замечая опустевшее место Дебби. Они меня удерживают и усаживают на стул, приковав руки наручниками, вечно что-то говоря в рацию непонятным мне языком. Сотрудники сканируют меня новоизобретенным прибором, определяющим психическое состояние, а монстры сжигают меня головной болью, в очередной раз напоминая, что я делаю что-то неправильно. Перед глазами плывут их лица, чьи выражения сменяются внезапным испугом и оцепенением. После секунды молчания в рации заговорило дюжина голосов, видимо, сообщая происходящее. Мой диагноз - врожденная шизофрения. И я их все еще слышу.