Перед ним — не кости. Перед ним — миры.
Вселенную необходимо чистить. В противном случае, она засоряется, становится отвратительной на вид и вкус, запах гнили распространяется и душит, ты задыхаешься и видишь в самом прекрасном самый настоящий мусор. Людей, к примеру. Отвратительных тварей, помимо этих ужасных созданий, и прочее. От этого тошнит. От этого нужно избавиться. Кажется, что-то можно с этим сравнить.. Кажется... Погодите.. Душу? Но чью? Может быть твою, Тор? Или его? Признайся себе, души ваши, обоих, нужно было чистить. И разум. И сердце. Теперь грязи в них так же безгранично много, как и во вселенной. Нет, извини. В твоей. Теперь только в ней. Локи чист. Чист, пуст и идеален. Стоит ли говорить, как ты, Тор, смотришь на него сейчас? В этом грязном подземелье Асгарда, что старше тысячи миров, он так прекрасен. Изумрудные глаза его словно выцвели, побледнели и опустели, на прекрасном лице сохраняется маска умиротворения. Пустой взгляд. Он молчит, а ты лишь говоришь и говоришь. Ты пытаешься найти в Новейшем Создателе, что пробудился — Блядство! — в твоём любимом брате, того самого Локи. Высокомерного, язвительного и бьющего острейшим ножом, во всех смыслах, прямо в грудь. Того Локи, с которым ты улыбался так искренне, что болели скулы. Того Локи, который позволял себе лишь ядовитую ухмылку, но лишь потому, что по-другому он уже не может. За этим ядом таится сладчайший нектар, за льдом - самый настоящий вулкан, за ненавистью - горячая любовь, самая настоящая страсть. Вы горели, находясь рядом друг с другом. И не сгорали. Хватило лишь одного, особенно сильного полыхания, и вот, ты видишь Смерть вместо своего Локи. В глазах пустота, в руках кости и черепа. На земле, подле колен его символы. Каждый скелет идёт на что-то одно. Определённое. Клетка не удерживает всю ту силу, но ты пытаешься, всё ещё, найти в нем своего Локи. Тебе так больно. Может быть сдашься?— Ни за что.
Твердишь себе снова и снова. Ты кричишь это в мыслях, твёрдо вторишь отцу, смотря тому прямо в глаза. Тебе наплевать. Он где-то там. Он не мог тебя оставить. Локи подл. Он лжец. Таким не верят, таким не доверяют. Таких... Не любят. Таких обожают. Только не все. Локи ужасен. Сейчас он ещё и страшен, спокоен и холоден. И он молчит. А ты говоришь, мать твою. Ты говоришь как любишь его, как вы прекрасны вместе, как он прекрасен сейчас, потом, сегодня завтра и ты хочешь кричать. Потому что уже не веришь, что жив сам. Что уж говорить об этом божестве. Он по-особенному велик сейчас. За тончайшей, бледной и нежной кожей видно просветы, и за тем, как живой свет пылает и протекает в венах юного божества, О Предки, ты готов смотреть на это часами. Днями. Неделями. Веками. Но у вас всего лишь пара недель. И ты говоришь, смотришь и говоришь.—...Всё было хорошо, но без тебя не так. Без тебя всё не так, брат. Я.. Скучаю.
Он поднимает взгляд. Тебя пробивает дрожь, ты смотришь лишь на него. Ему в глаза, что Локи так не любил, и усмехаясь, отводил взгляд. В такие моменты, ты чувствовал его особенно сильно. Стараясь поставить себя выше взглядами, ухмылками, он закрывал свои слабости. Одна из них — Ты. Одна, две, три, четыре, пять! секунд проходят незаметно, и он опускает взгляд на последние символы из костей.Перед ним — не кости. Перед ним — миры. Но чего-то недостаёт. Правда, Тор?
Миры умирают, на их места встают другие, новейшие по велению Новейшего Создателя. Умирает всё, умирают все. Но жестокого Новейшего не беспокоят такие пустяки. Его ничего не беспокоит. Он спокоен. А ты дрожишь, вспоминая тот опустевший взгляд. Ты что-то понял. Ты говорил, что любишь его, Тор? Хоть раз? Да? А искренне? Именно в том ключе, который настоящий? Ответь себе. Признайся самому себе, может быть это поможет? А старался бы ты, если бы Новейший не пробудился? Если бы кости не стали мирами? Если бы миры не стали другими? Так много вопросов, от них болит голова. Так много мусора, и этот запах душит тебя. Грязи в мыслях, грязи в сердце и лишнего в душе, что собраться не можешь, а запах уводит всё дальше от правды, потому что признаться себе ты боишься. Грязно, неприятно. Грязь — Устои, правила, что убивают сейчас абсолютно всё. Это всё то, что мешает тебе добраться до истины. Надо бы очиститься, сбросить весь груз, отсеять что нужно, и что нет... И тут ты его понимаешь. Он очищен. Он сбросил всю грязь, всё лишнее. Мысли, идеи и чувства. Только одно. Спокойствие, умиротворение. И цель. Одна. Единственная. Он никогда не волнуется. Он никогда не волнуется, даже тогда, когда в камеру заносят его старого знакомого. И даже тогда, когда он обычным щелчком пальцев полностью убирает всё ненужное, очищает и забирает всё то, что поистине важно сейчас. Все органы, мышцы, кожа, всё это лишнее. После этого он просто раскладывает кости в нужном ему порядке.Перед ним — Не кости. перед ним — Миры.
Отец загнан в угол, а ты лишь пытаешься, говоришь и говоришь. Вы говорите вместе, друг с другом. И он решает за вас, он решает сам, идёт к нему, и тебе страшно. Ведь только ты знаешь, что может пойти так, а что не так. Ты прекрасно понял. Ты знаешь сейчас, что стоит на первом месте. В какой-то мере ты согласен. Но страшно. За брата? За отца? Мусор, грязь, лишнее лезет под руки, в мыслях всё путается, ты пытаешься лишь понять. Но уже себя. С братом всё ясно. Разберись сам с собой. Но какое дело до этого? До всего? Если ты видишь, на следующий день, новые кости. Новый череп. Какой смысл думать об этом, обо всём? Костей было много. Сотни, в разные символы, и ты не видишь уже разницы. Не видишь смысла их отличать. Это лишь детали. Это лишнее. Ведь..Ведь перед Новейшим — Не кости. Перед Новейшим — Миры.
У тебя лишь неделя, и ты говоришь, без умолку, в мечтах и надеждах достучаться. Говоришь о том, что есть выходы и другие, и хочется уже кричать, выть и лезть на стены от отчаяния. Хочется видеть в прекрасных глаза то самое, что ты видел до. Тебе так страшно, что уже не чувствуешь ничего.Перед тобой, перед вами — Не кости. Миры.
Мелишь всякую чушь, думаешь, не поможет.—...Без тебя не могу.
Потому что искренне? Он смотрит на тебя снова, только так, как тогда. Но дольше. И кажется... Кажется! Нет, ты видел! Его взгляд, проскользнуло нечто такое, что ты помнил, видел, ещё тогда.Чистота — разве это так хорошо?
Миры гибнут, и вот, снова, оно. По-новой, ещё один, потому что ещё один человек потерял свой вид, он был чист настолько, что из него получился снова новейший и чистый мир. Какой смысл в этом всём, если жизнь столь грязная вещь, что Новейший решает уничтожить всё и выставить карточный домик с самого начала? Тор не думает об этом. Он понимает всё именно после того, как в чистейший взгляд Новейшего Создателя плеснула грязь, та самая, которую люди называют чувствами, которую боги называют прекраснейшей смертью. Настала очередь Тора. И он проходит за решётку, и он смотрит лишь на него. И молчит.— Я..
Какой—..Люблю..
В этом—...Тебя.
Смысл? И вот, перед ним ничего.Миры на костях?
Старая вселенная заменилась новой.Теперь чисто.