***
— А ты не могла заранее предупредить, что это Хорёк?! — взорвался Рон, как только они оказались дома. — И что бы это поменяло? — возразила девушка, упрямо скрещивая руки на груди. Увидев заминку мужа, она продолжила. — На данный момент он лучший зельевар во всем магическом мире, ученик самого Северуса, Мастер зелий и был лучшим на курсе в Хогвартсе! К тому же отличный колдомедик, совмещающий магические и маггловские методы лечения. — А ещё он бывший Пожиратель, который мучил и убивал людей!!! — кипятился Уизли, пытаясь не вписать со всей дури кулак в стену. — Малфой никого не убил!!! К твоему сведению, он единственный, кто смог помочь твоей жене, и прошу заметить, делает это абсолютно безвозмездно, так что успокой своё эго, и пойдем ужинать! — тоже начала повышать голос девушка. Юноша, услышав, как любимая начинает кричать, заволновался — это может навредить ребенку, пытался заглушить свою ярость, но всё-таки последние слова супруги сильно задели. Рон обиженно нахохлился, словно воробей, и прошёл на кухню мимо жены, не глядя на неё и что-то бурча себе под нос. — Как ты вообще с ним связалась? — уже более спокойно спросил парень, когда перед ним поставили тарелку с горячим. — Я решила обратиться к профессору, чтобы она разрешила наблюдаться у мадам Помфри, но та отказалась брать на себя ответственность под предлогом, что, конечно, педиатр, но никак не акушер, а Макгонагалл сказала, что у неё есть на примете очень хороший колдомедик, который поставляет лекарственные зелья для больничного крыла, которым в действии нет равных, — рассказала Гермиона, не отрываясь от хлопот по кухне. — И ты согласилась? — опять начал распаляться мужчина. — Мне было плохо, я нуждалась в помощи! Рисковать своим здоровьем и здоровьем малыша из-за глупой гордыни я не собираюсь… — А довериться Малфою — это нихера не риск, да?! — Усмири, наконец, свои амбиции! Зелья Малфоя помогают, ещё никто не отравился, и ведёт он себя со своими пациентами вежливо! — Не думаю, что его манеры будут так же великолепны в отношении Гарри, — скептически поджал губы рыжий. — Пока что вы вдвоём успели нахамить ему втрое больше, чем он вам. — Откуда такая уверенность, что он просто не воспользуется ситуацией и не пришьёт Героя всея Британии, а через тебя он просто пытался втереться в доверие?! — Рон не унимался, не желая признавать поражение. Гермиона остановилась, развернулась и внимательно посмотрела в глаза мужу. Молчание затягивалось, а девушка всё искала что-то в зрачках мужчины, что было известно только ей. Наконец, найдя, она отвела взгляд и, поджав губы, ответила: — Вы же с Гарри никогда уже не сможете жить обычной, спокойной жизнью, да? Где нет заговоров, предательств, убийств и головоломок. Вы даже работу по этому принципу выбрали. — со вздохом проговорила девушка и снова открыто посмотрела на супруга, решительно расправляя плечи. Голос стал тверже. — Война кончилась, Рон! Хватит видеть в людях только плохое. Мы все теперь никогда уже не будем такими, какими были раньше, но это не значит, что надо зацикливаться. У Драко нет повода убивать Гарри теперь, да и тогда не было. Он был просто напуганным ребенком, которому отец не оставил выбора. Он эту метку не просил, но даже так, он не выдал нас в Мэноре, а его мать соврала Волан-де-Морту в лесу, что Гарри якобы умер. Теперь у него выбор есть, и как ты смог заметить, он стал колдомедиком. — Почему же мы тогда не стали Пожирателями? Мы тоже были напуганы, знаешь ли! Малфой просто окончательный трус! — Потому что у нас была поддержка: семья, друзья, преподаватели в конце концов. У него не было никого. Очень легко быть храбрым, когда за твоей спиной войска, труднее быть таким в одиночку, и я не осуждаю Малфоя за то, что он не смог быть храбрым. Да, может быть, он трус, но еще не известно, как каждый из нас повел себя на его месте! А тебе, Рональд, пора повзрослеть, и включить свои мозги, а не юношеский максимализм. — Перешёл бы на нашу сторону, был бы с таким же «войском». — не сдавался маг, но пыл притушил. — И предать отца, чтобы Волан-де-Морт убил его вместе с матерью? Ты бы смог так сделать? Рон задумался, не зная, как ответить. Сейчас, в пылу спора, он был готов сказать, что именно так бы и сделал, но в душе понимал, что это не так, и поэтому просто промолчал, взяв в руки столовые приборы. Гермиона вышла из кухни. Разговор явно был окончен.***
— Расскажи мне о своих симптомах за последнюю неделю. Я же правильно предполагаю: тебя укусили примерно семь дней назад? — блондин деловито рыскал среди своих склянок, пергаментов и ингредиентов. Поттер же лежал на кушетке и молча наблюдал за слизеринцем: сил осталось совсем мало, чтобы вести «светский разговор» с Хорьком, поэтому брюнет только хмыкнул. — Поттер, если ты хочешь поправиться и пойти дальше делать плохим дядям а-та-та, то запихни свое упрямство себе в задницу и расскажи мне о своих симптомах! — Драко остановился, чтобы ледяным тоном проговорить это упрямцу, и теперь сверлил его взглядом исподлобья в ожидании ответа. — Пошел к черту, Малфой! С какой стати я вообще должен тебе верить?! — собравшись с мыслями, прошипел тот почти на парселтанге, а в изумруде глаз полыхало яростное пламя. — Потому что ты, сукин сын, сейчас нуждаешься в моей помощи! Да мне плевать, что с тобой станется, но замарать свою репутацию колдомедика я тебе не позволю. Так что, хочешь ты этого или нет, я впихну силой в тебя все необходимое, а потом отправлю твою геройскую задницу в объятия твоих дружков! — очень тихо, чеканя каждое слово, ответил блондин, угрожающе приближаясь и вставая ровно напротив пациента. Так они и сверлили друг друга взглядом в звенящей тишине. Казалось, что неприязнь, витавшую в воздухе, можно было пощупать руками. Наконец гриффиндорец не выдержал и еле-еле прохрипел: — Около десяти дней назад. Драко медленно кивнул, потом быстро вернувшись в рабочее состояние, схватил какой-то пузырек и вновь подошел к кушетке. — Выпей, тебе чуть полегчает, тогда мы сможем составить нормальный анамнез, и я тебя осмотрю, — а потом задумчиво добавил, разговаривая сам с собой: — Как ещё не сдох? Десять дней, подумать только! Невообразимый магический потенциал и способность к сопротивлению. Больной косился, конечно, со злобным недоверием на Малфоя, но содержимое пузырька выпил, и ему почти мгновенно полегчало, от чего юноша вскинул удивленный взгляд на колдомедика. — Это ненадолго, так что не обольщайся, — сухо ответил Малфой. — И так, симптомы. Гарри сбивчиво рассказывал про расстройства желудка, слабость, головокружение, запинаясь и подбирая слова (было дико вот так сидеть напротив Малфоя и что-то ему рассказывать), но Драко нетерпеливо его перебил: — Я имел в виду какие-нибудь странности? Может усиление обоняния или может улучшение реакции? Зрение? — Реакция стала слишком быстрой, даже лучше, чем во время войны. Зрение тоже: я теперь вижу даже ночью словно днём, очень четко. Пришлось купить муляж очков, чтоб остальные не заметили. Я чувствую какие-то странные запахи. Слух тоже усилился, кажется. И всё время хочется есть, несмотря на то, что меня после этого наизнанку выворачивает. Омерзительное чувство. Зельевар слушал внимательно, не глядя на пациента, делая пометки в своём блокноте, а ещё всё время пытался принюхаться к укушенному, что показалось аврору странным, но чтобы пожалеть свои нервы, он решил спросить у «белобрысого» об этом потом. Гарри предполагал, что сегодня и так будет для него слишком шокирующим. — Черт, упустили! — вдруг воскликнул слизеринец. Он быстро направился к одному из шкафов и достал оттуда стерильные шприцы, спиртовые салфетки и склянку с каким-то очередным варевом. Гарри смотрел на него с подозрением, не понимая, что конкретно из сказанного им так не понравилось колдомедику. — Малфой, что происходит? Нахрен тебе шприцы? — Поттер, у меня для тебя две новости. И ты не поверишь, одна из них даже хорошая. — сосредоточенно набирая зелье, отсчитывая «кубики», ответил блондин. — Твой магический потенциал оказался достаточно велик, чтоб ты не только не умер от укуса оборотня за десять дней, чего нельзя было бы сказать, например, о Грейнджер, но и контролировать обращение без специальных зелий — это хорошая новость. Только не достаточно велик, чтобы полностью предотвратить трансформацию, поэтому мне срочно нужно ввести тебе лекарственное зелье внутривенно — это плохая новость, особенно, если ты боишься уколов. — Что? Люди могут умереть от одного укуса оборотня? И что значить «полностью предотвратить»?! Малфой! — паника начала захватывать разум аврора, потому что он окончательно запутался в том, что происходит, какую цель преследует Хорёк, и можно ли ему верить. Все знания, копившиеся в голове годами, мгновенно капитулировали в неизвестном направлении. — Поттер, заткнись! Я расскажу тебе всё позже. Как ты вообще смог выжить в войне, не имея базовых знаний третьего курса? Конечно, маги могут умереть даже от одного укуса оборотня, — читая брюнету нотации, зельевар не забывал делать свою работу. Он вернулся к кушетке, разорвал рукав клетчатой рубашки Героя, протер сгиб локтя спиртовой салфеткой и аккуратно ввел иглу. После того, как лекарство полностью покинуло шприц, Драко аккуратно извлек иглу и прошептал заживляющее заклинание, которого вполне хватило, чтобы ранка затянулась. — Сейчас ложись и не дергайся. У тебя будет кружиться голова, поэтому никаких резких движений, Поттер. Минут через двадцать-тридцать отпустит. Я принесу тебе подушку и плед. Дивясь про себя, с чего вдруг Малфой стал таким заботливым, аврор даже не заметил, как задремал. Юноша проснулся уже ближе к вечеру, и обнаружил, что лежит не на кушетке в приемной, а на кровати в небольшой комнате, напоминающей палату в Мунго, только здесь было гораздо уютней. На прикроватной тумбе стоял стакан апельсинового сока и пару плиток шоколада. Озираясь по сторонам, рассматривая палату, аврор мучительно размышлял, как это слизеринский ублюдок его сюда транспортировал. — Уже проснулся? — в комнату вошел Драко. — Перекуси, эти продукты хорошо бодрят и помогают организму быстрее вырабатывать новую кровь, что тебе сейчас будет полезно: пока ты спал, я сделал несколько анализов крови, чтоб убедиться, все ли идет благополучно. — Мог бы просто кровотворящее дать. — пожал Гарри плечами. — Нет, не мог. Ты не так много крови потерял, чтобы тебя зельем отпаивать. Или ты хочешь, чтобы у тебя кровь из ушей полилась? — Не хочу… спасибо, — неловко буркнул Гарри, начиная потихоньку проникаться к Хорьку благодарностью. Вёл себя Малфой непривычно сдержанно и вежливо, что совершенно не укладывалось в картину привычного мира гриффиндорца. Последовав совету, он отломал небольшой кусок от плитки и закинул в рот. Аккуратно прожевывая десерт и прислушиваясь к реакции желудка, убедился, что тот буянить не собирается. Запив шоколад глотком сока, аврор вопросительно посмотрел на слизеринца. — Так ты мне расскажешь, что со мной? И как ты узнал, что я проснулся? — Оповещающие чары, — коротко прокомментировал последний вопрос блондин. — К тому же твой запах меняется в зависимости от того, спишь ты или бодрствуешь. — Что? Какой запах? — Поттер, не перебивай! Сначала я расскажу тебе всё, что тебе надо знать, а потом ты уже будешь разыгрывать трагедию, хорошо? — Драко дождался кивка от брюнета и продолжил. — Твоё тело и магическая сущность уже начали трансформацию. Обратись ты ко мне сразу, этого можно было бы избежать, но теперь будут последствия. Полного обращения ты избежишь, у меня есть опыт в подобных делах, так что я смогу помочь, однако останутся некоторые…симптомы. — Симптомы? — Гарри хмурился. Его пугала неизвестность, хотя правды он боялся ещё больше, а все эти иносказания слизеринца только раздражали. — Один из них — твой запах. Надеюсь, мне не нужно проводить экскурс по зоологическим особенностям волков, — но видя девственно чистый лист знаний на эту тему в глазах гриффиндорца, зельевар обреченно вздохнул. — У волков в стае есть чёткая субординация: сильные самцы — альфы, самки, способные дать здоровое потомство — омеги и беты — дефектные или же ничем особо непримечательные особи. Так вот, у каждой особи есть свой запах, у омег он более мягкий, у альф — резкий и насыщенный, беты же запаха лишены, реже встречаются с запахом, но еле различимым, слабым. — Ты хочешь сказать, что от меня теперь будет вонять псиной? — скривился скептически аврор. — Поттер, ну, во-первых, не псиной, а во-вторых, да, будет. Скажем так, этот запах сможет различить собака, волк или же человек с усиленными рецепторами обоняния, например, оборотень, — рассказывая все это, Драко видел, как плечи юноши напротив все больше и больше никнут, как брюнет горбится и старается не поднимать взгляда, поэтому решил рассказать о некоторых плюсах сложившейся ситуации, если это можно назвать «плюсами». — Твой запах теперь - это способ общения с другими особями. Ты сможешь контролировать его. Когда ты зол, запах будет усиливаться и становиться более резким, если ты спишь — он будет более ярким и сладковатым. Ты сможешь оставлять свой запах где или на ком захочешь, метить. — Я надеюсь, это не то, о чем я думаю?! — в брезгливом ужасе распахнул глаза Гарри, все же оторвавшись от созерцания пола. — Нет, не то. — Драко даже немного развеселила такая непосредственная реакция пациента, и он непроизвольно улыбнулся. — Если ты просто обнимешь человека, то он останется на нем очень надолго, и ни один более слабый оборотень не подойдет к нему. — Слава Мерлину, — буркнул брюнет, но всё равно чуточку расслабился. С таким «симптомом» ещё можно было существовать — трудно, но реально. — Ещё сюрпризы будут? Гарри сидел в напряженном ожидании ответа, а колдомедику уже надоело читать лекции, поэтому он решил немного усложнить гриффиндорцу возможность добыть необходимую информацию. Он встал со стула, на котором сидел до этого подле кровати, и подошёл к окну, скрестив руки перед собой и облокотившись о широкий подоконник. — Ну давай, Поттер, рассуждай логически. Если другие могут чувствовать твой запах… — То я тоже смогу различать их. — Десять очков Гриффиндору. Да, твои рецепторы тоже усовершенствовались. — Но почему я не чувствую их уже сейчас? — Герой недоверчиво покосился на Малфоя. — Потому что обращение еще идет, к тому же твой организм только учиться жить с этими нововведениями, поэтому блокирует половину информации, поступающей извне. Тем более ты сам говорил, что иногда все же улавливаешь еле-еле различимые запахи. Давай дальше, включай мозги, Поттер. — Да откуда я знаю?! Хватит уже глумиться, придурок! — начал раздражаться брюнет от усмешек Хорька, а жаль, ведь у них почти получилось спокойно говорить друг с другом… — Минус двадцать очков Гриффиндору за хамство, за недогадливость, ибо не стоит грубить тому, от кого зависит твоя дальнейшая судьба, и за чрезмерную тупость. — Да пошел ты! Я тебя на лоскуты разорву, если буде… — договорить Гарри не смог, резко приходя в себя. Он вдруг почувствовал резкий мускусный запах, из-за которого теперь набатом стучало в висках. Это мгновенно отрезвило парня, и он настороженно уставился на блондина. — Злость? — В яблочко! — хлопнул в ладоши Драко, веселясь. — Поначалу и в полнолуния ты не сможешь нормально контролировать свои эмоции. Ты будешь раздражителен, иногда даже агрессивен, поэтому лучше тебе эти ночи проводить в одиночестве или с себе подобными. В идеале ярость может заменить физическое возбуждение. — Что?! — Секс, Поттер. Слышал о таком? — ехидно вздернул подбородок зельевар. — Малфой, не зли меня! — рыкнул утробно Гарри, и опять одернул сам себя. Звук получился совсем звериным, а белобрысому хоть бы хны. Поттеру же казалось, что столько страха перед неопределенностью он не испытывал даже когда узнал, что он крестраж, да и в последней дуэли с Волан-де-Мортом тоже. Ему было стыдно, что он выглядит перед Хорьком так жалко, ничего не знает и ведет себя как имбецил. Тяжело вздохнув, Золотой Мальчик закинул в рот очередной кусочек шоколада и смиренно махнул рукой, прося продолжить поучительный рассказ. — Кстати о сексе, — смилостивившись, Малфой продолжил говорить сам, понимая, что от парня он сегодня больше ничего вразумительного не услышит. Соблазн дальше подтрунивать над гриффиндорцем был огромным, но что-то дрогнуло в юноше при виде такого обессиленного Героя. Диссонанс. Каким он помнил Гарри во время войны: грязного, в синяках и ранах, но решительного, без толики страха идущего навстречу самому ужасному созданию. И сейчас: съежившийся, напуганный, но храбрящийся из последних сил, и болезненно худой настолько, что можно было все позвонки и ребра пересчитать. Малфой первый раз в жизни испытал сочувствие к этому парню, но это чувство показалось блондину мерзким. — Партнера теперь ты будешь инстинктивно находить себе тоже по запаху, а во время эякуляции будет происходить сцепка. — Эм…?! — Мерлинова борода… Давай я тебе «В мире животных» включу? — Малфой, просто расскажи мне все. Ты не видишь, мне и так хуже некуда? Я себя таким ничтожеством последний раз еще у Дурслей лет в пять чувствовал! — внезапное откровение «врага» окончательно выбило Драко из колеи. Он пристально посмотрел на брюнета, молча осмысливая причины такого поведения Поттера. В голосе аврора слышалась усталость, скоро он снова провалиться в глубокий сон. Обращение занимает ужасно много времени и сил. Организм в эти дни работает на пределе своих энергетических и магических способностей. Возможно, поэтому у гриффиндорца просто не осталось желания утруждать себя держать ту стену, которая защищает его настоящего от внешнего мира. — Во время секса могут быть небольшие неконтролируемые трансформации, все будет зависеть от твоего психологического состояния. Могут удлиняться клыки или отрастать когти, глаза будут менять цвет — это максимум. Однако в общем обращением более-менее можно управлять. Во время полнолуния будет, конечно, в тысячу крат сложнее, но все же реально. В целом зрение и слух тоже усилятся. Тело станет более выносливым, следовательно, есть тоже начнешь за троих. Очень полюбишь прожарку с кровью и сырое мясо, для волка это основной источник энергии и полезных элементов. Общая температура тела повыситься, за счет повышения скорости кровотока. — Драко обратил внимание, что Поттер слушает его в пол уха, и решил, что пора прекращать вводный курс. — На сегодня хватит, остальные проблемы будем решать по мере их поступления. Тебе надо еще поспать. Гарри не стал сопротивляться. Согласно кивнув на автомате, он одним глотком допил сок на дне стакана и стал укладываться. Усталость накатывала с каждой минутой все сильней, словно волны, одна за одной бьющие об берег. Он не видел, как Малфой покинул помещение, лишь только услышал тихий стук прикрываемой двери. Уже будучи в пограничном состоянии, на периферии сознания мелькнуло пару фраз: «И как ты узнал, что я проснулся?.. Твой запах меняется… Запах сможет различить собака, волк или же человек с усиленными рецепторами обоняния, например: оборотень…»***
Утром следующего дня аврора разбудил слишком назойливый солнечный лучик, который настырно светил тому в глаз. Усталость как рукой сняло, ощущение тошноты тоже испарилось. Кажется, Хорек влил в него что-то, пока брюнет спал. Сев на постели и сладко потянувшись, слыша, как хрустят позвонки, Гарри встал и отправился на поиски ванной комнаты, сладко причмокивая. Обнаружив душевую за узкой дверью, юноша немедля заполз под горячие струи воды и простоял так полчаса, блаженно улыбаясь. Наконец закончив водные процедуры и приведя себя в порядок, он растерянно озирался, стоя в комнате. — Твои вещи в комоде, — произнесли за спиной голосом Малфоя. — Я попросил Грейнджер с Уизли привезти их. Гарри сильно смутился, представляя картины, как друзьям пришлось собирать его чемодан, в том числе, и нижнее белье, но вспомнив, что слизеринец все ещё здесь, демонстративно, под пристальным взглядом блондина, прочапал к небольшому комоду и выудил оттуда необходимую одежду. — Как они? — после вчерашнего разговора Гарри было чуть проще разговаривать с Хорьком. То ли юноши выросли из этого ребячества, то ли Хорёк правда так изменился. — Уизел ворчит и всё время думает, что я тебя отравлю, а с Грейнджер мы давно смогли наладить нормальный диалог, — пожал плечами слизеринец. — Не могу сказать, что я проникся к ней безграничной симпатией, но в конце концов, мы взрослые люди, выросшие в цивилизованном обществе, к тому же она мой клиент. — Странно слышать это от тебя, — хмыкнув, заметил брюнет, поглядывая в сторону собеседника. — Ты во мне сомневаешься? — приподнял одну бровь блондин, надменно вскидывая подбородок. Нет, всё же детство в жопе ещё поигрывает. — Ну, если вспомнить, как ты вел себя в школе, то мое сомнение кажется весьма логичным, не находишь? — отвечает теми же жестами Поттер. Детство в заднице бессмертно… — Слушай, ты тоже раньше в пелёнки срался и палец сосал. Я же не подвергаю это анализу. — Ладно, извини. Мне действительно непривычно просто стоять вот так и разговаривать с тобой, — примирительно проговорил Герой. Странно, но извинения так легко сорвались с языка, что Гарри даже не успел подумать о том, что извиняется перед тем, кого ненавидел семь лет минимум. Не обращая на это ровно никакого внимания, он шутливо добавил: — А теперь, Ваше Слизеринство, если Вы соблаговолите выйти, я наконец-то переоденусь и приготовлю завтрак. Драко сарказм оценил, но виду не подал. Даже не стал спрашивать, с чего такая благотворительность, что Золотой Мальчик лично готовит Малфою завтрак? Неслыханно! Тот развернулся на каблуках и покинул комнату. Оказалось, что офис Малфоя был частью его небольшого дома, где очевидно не обошлось без пятого измерения. На первом этаже приемная, кабинет, лаборатория, где он проводил исследования и варил зелья, процедурный кабинет, пару-тройку палат с душевыми, в одной из которых теперь временно жил Гарри. На втором же этаже размещались кухня, столовая и шикарная спальня с прилегающей такой же шикарной ванной комнатой, которые Драко показывать отказался, настаивая, что это личное, но упрямый гриффиндорец напором взял «крепость», с упорством аврора обыскивая помещения на предмет того, что ему могло бы не понравиться. Зельевар только ходил, закатывая глаза в раздражении, периодически отпуская фразочки по типу: «Я не настолько глуп, Поттер, чтоб когда-нибудь хранить подобные вещи в собственном доме!». В противоположном крыле были небольшая библиотека и огромная гостиная. Ещё был чердак, но, по словам самого хозяина, там в пыли и паутине хранился всякий хлам, не достойный внимания. Поттер сделал вид, что поверил, но мысленно обещал себе позже туда, во что бы то ни было, пробраться тайком. Гарри просто нужно было успокоиться и расставить все по полочкам в своей голове, поэтому он вызвался встать на вахту у плиты. Готовка отчего-то в такие моменты помогала сосредоточиться лучше всего, и готовил Герой отнюдь не плохо, хотя с зельями у него никогда не ладилось, несмотря на сходство процессов. И пока на запах не примчался блондин, забыв о манерах и спохватившись только в самый последний момент, у мага было достаточно времени вспомнить вчерашний разговор и обдумать пару фактов. — Никогда не думал, что скажу тебе это, но ты недурно готовишь. Ты ловко управляешься с плитой и сковородкой, — Драко жадно поглощал омлет с ветчиной, болгарским перцем, горошком, помидорами, маслинами и зеленью, окончательно забыв об аристократических замашках, что Поттера удивило и позабавило. — Прям как домовой эльф. — Ну, ты не так далек от правды. — задумчиво хмыкнул Гарри, вспоминая, как Дурсли не брезговали эксплуатировать его детский труд, в том числе и на кухне. У него был огромный опыт руководства с теми самыми «плитой и сковородкой». — У меня к тебе созрело пару вопросов, — сказал брюнет невпопад, внимательно наблюдая, как Малфой пытается набить желудок, и все сильнее убеждаясь в своей правоте. — Рискни, возможно, я даже отвечу тебе правду, — фыркнул блондин. — Ты говорил вчера, что подобные мне могут почувствовать мой запах? — Гарри заметил, как блондин напрягся, но все же согласно кивнул, и гриффиндорец победно продолжил. — Так же ты сказал, что помимо оповещающих чар, почувствовал мой запах. Малфой перестал жевать и отодвинул от себя тарелку. Он молча встал из-за стола и пошёл наливать себе кофе, игнорируя пристальный взгляд зеленых глаз. — К тому же ты сказал, что у тебя был опыт лече… — Я помню, что вчера говорил, Поттер! — раздраженно прервал Золотого Мальчика Серебряный Принц. Гарри почувствовал, как комнату заполнил резкий, с нотками горечи запах, от чего аврору стало трудно дышать, слегка закружилась голова, и участился пульс. — Ты… — Да, Поттер, я — альфа! — наконец блондин развернулся и прямо посмотрел в зеленые глаза с вызовом. — Что будешь с этим делать?! — Да ничего… — в легком смятении пожал плечами тот, а потом с языка сорвался вопрос быстрее, чем юноша успел себя одернуть. — Как это случилось? — Приспешники Лорда не отличались хорошими манерами, знаешь ли, — было очевидно, что Драко перешел в глухую оборону, прячась за язвительностью и кривой усмешкой. — Мы все настрадались во время войны, ты не один такой бедный и несчастный. — Я никогда не думал, что я такой один, а уж тем более, что я бедный и несчастный! — терпение Гарри тоже начало трещать по швам, отчего его запах тоже стал усиливаться. — Это ты всегда воображал себя центром вселенной! Хватит быть эгоистом, Малфой, а если хочешь, чтобы тебя пожалели, прекрати уже огрызаться! — Не нужно мне ничьей жалости, особенно от тебя, шрамоголовый! — блондин в приступе гнева махнул рукой и разбил чашку с горячим кофе, порезав ладонь. В миг в комнате стало тихо. Малфой осмотрел свою рану на предмет осколков, а когда поднял взгляд на Гарри, на секунду замер: глаза парня напротив стали неестественно зелеными для человека, а губы растянулись в легком оскале, от чего стали заметными удлинившиеся клыки. Гнев как рукой сняло. — Поттер, спокойно, держи себя в руках, — начал вкрадчиво проговаривать колдомедик, чтобы достучаться до разума гриффиндорца. Брюнет встряхнул головой и вцепился руками в край стола, сдерживаясь. — Сейчас я выйду, перевяжу рану, а ты через минут десять спустишься в процедурную. Понял меня? Аврор кивнул и еще крепче стиснул в ладонях край столешницы, когда Малфой проходил мимо, чтобы выскользнуть из столовой.***
— До ближайшего полнолуния будешь под моим наблюдением, — проинформировал Гарри колдомедик, ставя ему капельницу с зельем. — Тебе нужно пройти курс лечения, чтобы как можно лучше подавить животное начало и научиться контролировать себя. Как мы выяснили с последним у тебя проблемы. К тому же, твое магическое ядро должно свыкнуться с новыми особенностями твоей магии. Сейчас твоя аура абсолютно не стабильна. Поттер сидел молча и послушно выполнял все распоряжения блондина. Он был напуган тем, что мог бы натворить. Не окажись Малфой так близко знаком с проблемой, возможно Гарри просто превратился в полноценного оборотня и причинил боль многим невинным людям. Та жажда крови и желание разорвать блондина в клочья, только он почувствовал запах свежих горячих алых капель, заставляли поджилки трястись. Теперь любой ценой нужно было избежать того ужаса, который мог бы совершить Герой, обладая такой магической мощью, но совершенно не управляющий своим разумом. — Поттер, не кисни, а то на тебя смотреть тошно, — скривился блондин в гримасе. — Я живу с этим не первый год, и заметь, никто еще не умер. — Ты как будто радуешься, что тебя покусали, — недовольно поиграл желваками брюнет. — Ты знаешь, здесь есть свои плюсы. К неудобствам привыкаешь, а бонусы остаются. Просто необходимо научиться контролировать свои эмоции… Правда в твоем случае это будет сделать проблематично, — скептически добавил блондин, вспоминая каким вспыльчивым был брюнет в школе. — Да пошел ты! — огрызнулся гриффиндорец, но совсем не злобно, больше по привычке. — Контро-о-оль, Поттер, контроль. — весело ответил на это слизеринец и отошел к запищавшему аппарату в лаборатории, совмещенной с процедурной аркой, в который ранее опустил пробирку с предварительно взятой у Гарри кровью. — Спешу тебя успокоить, в составе крови и ДНК сильных изменений не наблюдается. Ты счастливчик, Поттер! Процесс обращения я приостановил. Теперь надо помочь твоему организму пережить все изменения и приспособиться к ним. Брюнет никак на данную новость не отреагировал, он смотрел в никуда, уходя в себя ещё глубже. Решив пока не трогать парня, зельевар начал хлопотать с палочкой наперевес над пробирками, склянками, котлами и ингредиентами, деловито расставляя их в алфавитном порядке, применяя очищающие заклинания, попутно диктуя прытко пишущему перу какие ингредиенты необходимо докупить в Косом Переулке. Закончив с уборкой, Малфой достал из ящика стола свитки и внимательно вчитывался в содержание, делая заметки на пергаменте. Окончательно погрузившись в работу, юноша не сразу услышал, как его зовут. — Малфой! — Что? — еле отрывая взгляд от интересного чтива, отозвался блондин. — Почему колдомедик?.. То есть ты мог бы заниматься чем угодно с твоим потенциалом и оценками по Т.Р.И.Т.О.Н., С.О.В. и Ж.А.Б.А. Мог бы вообще беззаботно сидеть в поместье, имея в наличии огромные капиталы твоего отца или в политику… Почему именно медицина? К тому же скрещивать её с маггловкой… Драко посмотрел в окно, и что-то в его взгляде было, ускользающее, но Гарри смог заметить. Сейчас наследник великого рода напоминал бродягу. Побитого и уставшего пса. Несмотря на расправленные плечи, прямую осанку, укладку волос, идеально выглаженную черную рубашку, брюки по последней моде и дорогущие туфли, это был бродяга, который с сожалением смотрел в свое прошлое. В груди у Гарри закололо, а горло связал спазм: в памяти очень ясно возник образ Сириуса. Того самого родного любимого крестного, который был таким же псом. — Мы все пострадали от этой войны… — наконец выдал философски блондин, отвлекая слушателя от грустных воспоминаний. — Лично я пострадал от навязанных отцом идеалов, в которые свято верил, пока не испытал на себе все ужасы этой «утопии». В поместье я не вернусь. Я слишком многому был свидетелем. Сколько всего происходило в его стенах, и я не хочу вспоминать это изо дня в день, видя эти стены. В мракоборцы? С меткой на руке? Это даже для меня верх цинизма, — на этих словах, юноша горько усмехнулся, — политика? Не думаю, что когда-либо смогу вернуть доверие к фамилии Малфой… На самом деле я долго думал о том, кем бы я мог быть, если бы не влияние отца, но это трудно объяснить. Ты первый человек, кто спросил меня об этом. Я никогда не рассказывал никому настолько личные вещи. Гарри сидел и впитывал каждое слово, каждый жест и каждое движения мимических мышц, даже не задумываясь о причинах, почему слизеринец решил раскрыться ему. Да и какая, к кизлякам, разница?! Такого Малфоя он не знал, никогда прежде не видел, и это было интересно. Словно приоткрываешь портьеру, чтобы посмотреть на спектакль для избранных, а за красным бархатным полотном скрывается целый мир со своими образами и персонажами. Как будто делаешь что-то запретное, и от этого ещё более интригующее. Юноша пытался анализировать каждое услышанное слово, чтобы понять, реально ли Драко Малфоя мучают призраки прошлого, или это мимолетное настроение, а может и вовсе маленькая сценка, единственным зрителем которой должен был стать сам Гарри. — Ты сожалеешь о том, что делал? — Скорее, я пытаюсь извлечь урок. Пересмотреть свои взгляды и найти, в каком суждении я был не прав. — И как, успешно? — Я стал колдомедиком. Думаю, это уже победа над самим собой, — серые глаза слегка поблескивали от пробивающегося в окно солнца. — Я делал ужасные вещи. Слава Мерлину, я никого не убил, но мне приходилось пытать людей, унижать их, добивать морально. Маленьким думал, что смогу это сделать ради благой цели, думал, это легко, ведь я буду прав, а когда столкнулся с этим наяву, понял, что правда у каждого своя, а истина одна — я приношу людям боль. Стало страшно. Я всегда был трусом… Стало страшно, что отец этого так и не понял. Страшно, что сам могу превратиться в такое же чудовище, как Волан-де-Морт. Страшно, что в один момент я тоже стану «нечистым», и меня так же растопчут как муравья. Именно поэтому я не сдал тебя Лорду, когда тебя притащили в мэнор Егеря. Думаю, поэтому же мама соврала в лесу, что ты мертв. Мы всегда с ней придерживались одних взглядов… — Спасибо вам, что не выдали меня, — неожиданно даже для себя перебил Драко Гарри. Сейчас в минуты откровений, он искренне испытывал чувство благодарности к этому парню, вспоминая те ужасные, наполненные страхом события. Гриффиндорец смотрел на Малфоя открыто, а на самом дне зрачков еле заметно плескалось сожаление. Некоторые вещи теперь становились чуть более понятными, словно мутное стекло отмыли от слоя пыли. — Спасибо, что спас из Выручай-Комнаты, — точно таким же взглядом посмотрел в ответ блондин. Ненадолго возникло неловкое молчание. — А потом? — нарушил тишину брюнет. — А потом Война кончилась… Все счета аннулированы, отец в Азкабане, мать депортировали во Францию. — Почему не уехал с матерью? — Ты будешь удивлен, Поттер, но я достаточно сентиментальный человек. Я не смог уехать из родной страны, во Франции мне все казалось чужим и раздражающим, так что я вернулся домой, — слегка улыбаясь, ответил Драко, видя, что это откровение поразило собеседника, кажется, больше остальных. — Да, я тоже иногда бываю обычным человеком, а не только высокомерной сволочью, как ты думал. — Ты все еще не ответил на вопрос, — взяв себя в руки, терпеливо напомнил Гарри. — «Почему» говоришь? Можешь называть это «искуплением грехов». Это своего рода мзда обществу за причинённые ему увечья. К тому же я в совершенстве знаю зельеварение. Это лучшее из того, что я могу создавать. — Но маггловские… — После войны, первое время, мы с матерью прятались в маггловском мире, боясь кары Министерства или мести выживших Пожирателей за предательство Лорда. Мне пришлось тесно познакомиться с культурой и бытом маглов, чтобы не быть белой вороной и не привлекать лишнего внимания, поэтому я теперь неплохо управляюсь с микроволновкой, и в моей спальне есть кабельное, — Малфой чуть повеселел и отвернулся от окна, открыто смотря брюнету в глаза. — Безграничной любви к маглам, конечно, не возникло, как у Артура Уизли, они для меня по-прежнему глупые создания, но есть у них интересные вещицы. Ты знал, что трансфигурация полностью основана на законах химии и молекулярной физике? Только у нас есть возможность управлять этими законами, менять их, а магглы могут только подчиняться им. Особо догадливые нашли способ использовать это в свою пользу, такие, как Никола Тесла или Максвелл. Я просто решил быть тем, кто может управлять, чтобы использовать в свою пользу. Два в одном… Кстати, у тебя капельница почти кончилась. Драко встал и подошел к пациенту, пока тот переваривал все вновь услышанное. У Гарри был культурный шок, и пока он пытался обуздать рой мыслей со смешанными чувствами, Малфой перекрыл катетер и аккуратно вынул иглу, снова шепча заживляющее заклинание. Поттер молча наблюдал за размеренными, уверенными движениями своего персонального колдомедика, не смея снова завязать разговор. Само то, что Хорек рассказал хотя бы что-то о себе, уже было чем-то сверхъестественным, а самое главное, аврор был уверен — блондин не врал. Все сказанное было похоже на слизеринца: достаточно рассудительно и неизменно своим принципам быть лучшим. Пара фраз — «…я в совершенстве знаю…», «…лучшее, что я могу создавать…» и «…управлять, чтоб использовать в свою пользу…» — и в них весь Малфой. Может быть, не такой сволочной без влияния своего отца, но все тот же самоуверенный и гордый мальчишка, ожидающий признания. Гарри улыбнулся своим мыслям, что зельевара, по-видимому, задело: — И что же в моем рассказе тебя так развеселило? — сухо спросил он, но брюнет все равно почувствовал, как запах блондина чуть изменился. — Я просто рад, что ты остаёшься все тем же самовлюбленным засранцем, — искренне улыбнулся брюнет, глядя на слизеринца прищуренными от улыбки глазами. — Я польщен, Поттер, — запах снова стал привычным. Малфой хмыкнул и вернулся к брошенному занятию. — Что, даже не задашь встречный вопрос? — удивился гриффиндорец. — Зачем? Все ясно как день. То, что ты станешь аврором или мракоборцем было чересчур ожидаемо. Ты больше ничего и не умеешь по сути. Это то, чему ты посвятил свою жизнь… Точнее, Дамблдор посвятил твою жизнь. Тебе хочется почувствовать, что ты еще нужен этому миру, но Волан-де-Морт мертв, угроза миновала, а в Великом Герое больше никто не нуждается. Теперь тебе приходиться искать новый смысл просто быть. А еще ты не можешь забыть, постоянно оглядываешься назад, цепляешься за прошлое именно потому, что не знаешь, кто ты в настоящем, и что тебе делать теперь. Друзья смогли сделать следующий шаг, а ты топчешься на месте. И знаешь, Поттер, они слишком с тобой нянькаются. На мой взгляд, ты давно уже выпросил хороший пинок по своей геройской заднице своим нытьём и неуверенностью. Ты гриффиндорец или где?! — Возможно, ты прав… Гарри еще минуту просидел в процедурной, задумчиво глядя в окно невидящим взором, в уютном молчании. Драко не выгонял и не фыркал в недовольстве, наоборот, было комфортно вот так вместе молчаливо поддерживать друг друга. Наконец Поттер встал и, предупредив колдомедика, что будет у себя, вышел, оставляя Драко со своими мыслями наедине.