***
За два дня до. Кабинет Чунмёна в прокуратуре. Ким рвал на себе волосы, меряя шагами кабинет, то и дело тряся стопкой бумаг. Бэкхён беспокойно оглядывался, волнуясь, что такого могло случиться, что старший так нервничает. — Всё в порядке, хён? — Абсолютно точно нет, - ответил Ким. — У меня в руках дело о насильнике из Хондэ. — Тот, который… — Да, тот самый, который насиловал беременных омег, - быстро тараторит Мён. — Он оказался племянником одного из депутатов, который приставил к нему такого адвоката, что не прикопаешься. У нас нет никаких доказательств, а те, что были — исчезли. Сука, исчезли! Как? — Думаешь, здесь что-то не чисто? — Да я уверен, что это он. Да я готов свою печёнку поставить на то, что это сделал он. Я на его рожу посмотрел и сразу понял, что этот сукин сын и есть тот самый насильник. Бэкхён на минуту погружается в себя — он помнит это дело, очень громкое и общественное, которое стихло буквально за пару дней, словно выключили звук у телевизора. Вся общественность, словно забыла о том, что это вообще когда-то случалось. Теперь омеге понятна причина, почему это произошло и он склонен доверять суждениям Чунмёна — он не ошибается, и если говорит, что тот, кого сегодня отпустят под залог — насильник, значит, это он. — Что мы можем сделать? Да ничего не можем. Мы же не следствие, не имеем право вмешиваться и руководить расследованием. Почему это дело не поручили Чонину? Он же вытряс бы из пидораса всю душу, - продолжал разговаривать сам с собой Мён. — Хён, его же отпустят под залог, верно? - уточнил Бэкхён, поднимаясь со своего места, что так любезно ему предоставили. — Ах, не напоминай, итак бесит... — Я не об этом. Если он выйдет на свободу, значит, сможет снова совершить преступление, верно? — Да что с тобой сегодня, Бэкхён-а?! Зачем говоришь такие вещи и вообще… Омега замирает, понимая ход мыслей младшего и довольно улыбается — Бэкхён сечёт фишку. Им нужно подстроить преступление, заставить гада попасться на их удочку, чтобы было хоть что-то, что сможет удержать его в Корее, иначе он просто исчезнет с радаров и ни одна живая душа о нём больше не вспомнит. Одно преступление, одна зацепка, чтобы раскрутить всё по новой. — Нам нужна грубая сила — я позвоню мужу, и… беременный омега. Вряд ли Лу станет рисковать. Мм… где же найти… — Хён, - позвал Бэкхён, отвлекая старшего от раздумий. — Не стоит вовлекать действительно беременных омег, это плохо скажется на их здоровье. — А что ты предлагаешь? — Можно взять фальшивого беременного омегу. Сейчас есть много вариантов того, как сделать беременность удивительно похожей на настоящую. Мы сделаем так, что он не увидит разницы. И если это он, а я склонен верить твоей чуйке, то мы задержим его на месте преступления и тут же сообщим в СМИ, чтобы нам не мешали всякие там депутаты. Старший омега смотрит на Бэкхёна и продолжает улыбаться — не зря он всё-таки предложил младшему стажироваться, этот парень наберётся опыта и вытрясет душу из всех преступников. Чунмён думает, что если Бэкхён станет прокурором, то он на следующий же день выжмет из своего мужа все соки и обязательно забеременеет. В стране, где есть прокуроры подобные Бэкхёну — не страшно заводить детей. И хоть это эгоистично, думает Ким, зная, какая работа у прокурора - ни детей, ни нормальных отношений - Бэкхён создан для этой работы. — Сделаем это! Нам нужен любой желающий, кто может фальшиво забеременеть. Меня он точно узнает, мне не вариант. — Зачем кого-то искать? Я же здесь. — Чанёль мне голову открутит, - неуверенно говорит Мён. — Хён… он… ему плевать на меня, - грустно вздохнув, отвечает омега. Они успели много раз поговорить на душевные темы и Мён знал об истинности, об отношениях между ними — то напряжённых и натянутых, как струна, то в стиле «тотальный игнор». Чунмён всё ещё не уверен, но чёртов пидорас выйдет под залог уже сегодня, и нет времени искать кого-то ещё. Они просто хорошо будут следить за омегой, Чонин будет дышать в спину Бэкхёну и защитит его при любой возможности нападения или угрозы. — Хорошо, давай сделаем это. Заодно, пощекочем Чанёлю нервишки.***
За сутки до происходящего. Альфа проснулся в прекрасном расположении духа. Грех скрывать, ночная ласка была для него, как вода в пустыне и пусть это был сон, он был почти реальным и остаточная эйфория тоже была почти реальной, поэтому нет причин унывать. Мужчина прошёл в кухню, чтобы по привычке найти там свою чашку кофе и тосты, и очень удивился, увидев Бэкхёна, что спал за столом, положив руку под голову, а другой сжимая горячий бокал с крепким чёрным кофе. Бэкхён не пьёт крепкий чёрный кофе. Что-то случилось? — Бэкхён, - позвал Чанёль омегу. Он не среагировал, продолжая слюнявить свою кофту. — Бэкхён! – громче позвал альфа. — Его нет, нет, он ушёл, ушёл… - тараторил омега, не отойдя ото сна и по-детски потирая сонные глаза и смачно зевая. — Кто ушёл? — Никто, - быстро ответил омега и поднялся со своего места, чтобы налить альфе кофе. Вернувшись, омега хотел выпить кофе и ещё немного поработать, но организм был против и поэтому Бэкхён уснул прямо за столом. — Это ещё что такое?! – выкрикнул Чанёль, да так громко, что омега чуть собственный язык не прикусил пока зевал. Альфа во все глаза уставился на округлый животик Бэкхёна, что выпирал довольно мило, спрятанный под футболкой и накинутой поверх кофтой. Омега не привыкший к своему новому образу, не сразу понял в чём дело, а как только до него дошло, то сразу покраснел и повернулся к альфе спиной, пряча милую округлость, что хоть и не доставляла дискомфорта, всё же привлекала к нему внимание. Бэкхён планировал скрыться в комнате до тех пор, пока Чанёль не уйдёт на работу. Это могло напомнить ему о собственном потерянном ребёнке, а Бэкхён этого совсем не хотел. — Это… часть образа. Она нужна мне для дела. Я не могу его снять, его очень хорошо загримировали, - растеряно прошептал в ответ Бэкхён. — Какого образа? Ты беременный? Хотя, это чушь. Твой живот не мог стать таким большим за полторы недели. Да он вообще не мог таким стать, мы же не спали. — Чанёль, это грим, - повторил по слогам омега. — Это ненастоящий живот, его просто хорошо приделали. — Зачем? – разведя руками, спросил альфа. — Мы с Чунмёном собираемся поймать насильника из Хондэ, - тихо-тихо ответил омега, словно и вовсе про себя, но альфа услышал, причём хорошо услышал и чуть было не поседел от этой новости. — Что, блять?! – закричал Чанёль. Бэкхён обомлел от такого резкого возгласа, да так, что чашка с кофе выпала из его рук, разливаясь по полу. Омега не отрываясь смотрел, как Чанёль весь буквально за секунду воспылал яростью, как за мгновение он в два широких шага преодолел расстояние между ними, подходя близко-близко и шепча низким угрожающим голосом: — Даже не думай, что сможешь в этом участвовать… — Я уже это делаю, и мне не нужно твоё разрешение, - прошептал в ответ омега, хотя коленки тряслись от вида такого Чанёля — страшно. — Ты не будешь в этом участвовать, Бён Бэкхён! Если надо, я запру тебя в комнате и не выпущу до конца следующего... — Тебе какая разница? Тебе же плевать на меня, так чего ты лезешь? Я может, впервые хочу действительно послужить обществу, - прервал альфу Бэкхён. — Я сказал, нет! – вновь повысил голос альфа, стоя лицом к лицу с Бэкхёном, заставляя того опустить голову, кусая до крови губы — такой Чанёль пугает, но одновременно заставляет узел внизу живота затягиваться от желания прикоснуться, почувствовать почти ощутимую ярость, что переливалась по венам мужчины. — Не делай глупостей, ладно? - более тихо, спокойно, словно и вовсе попросил, альфа. — Ладно. Альфа подозрительно прищурился, смотря в уверенные глаза омеги, отчего-то с горящими искорками — пиздит и не краснеет, - думает Чанёль. Альфе невдомёк, что Бэкхён чувствует себя ненужным именно из-за него, оттого и рвётся на поле боя, чтобы быть нужным хоть кому-то. Мужчина ухмыляется — Бэкхён ведь всё равно сбежит, смоётся, улетит, но пойдёт на это — упрямый и упёртый гадёныш. Мужчина хочет сделать что-то, что заставит омегу сдержать слово. Руки тянутся вниз, к бёдрам омеги, обхватывая их и под писк младшего, усаживая на столешницу, подходя близко настолько, что приходится раздвинуть ноги Бэка, вклиниваясь между них и чувствуя, как животик упирается ему в торс. У Бэка сонный и уставший вид, на голове бардак, а глазки так испуганно бегают по чужому лицу, что так и хочется чмокнуть его в нос, введя в ещё большее заблуждение. — Ч-чанёль…что ты делаешь? — Я не шучу, Бэкхён. Не смей сегодня и шага сделать из дома, а Чунмён пизды получит, что втянул тебя в это… — Не смей его трогать, я сам вызвался, - дёргаясь, шипит Бэкхён, но альфа держит крепко, не позволяет соскользнуть со столешницы. Омега чувствует, как дыхание мужчины становится всё отчётливее, как желанные губы приближаются всё ближе, но Бэкхён уверенно отклоняется в сторону. Чанёль использует этот трюк уже во второй раз, глупо думая, что Бэкхён наивный ребёнок и не понимает ничего. Он использует его тело, как предлог, чтобы перетянуть на себя одеяло, сделать омегу послушным, но в этот раз, омега находит в себе силы отвернуться, не поддаваться. — Не делай так больше, - шепчет Бэкхён, опустив голову. — Ты ведь в курсе, что я тоже человек? У меня тоже есть чувства и эмоции. Не надо меня целовать, чтобы потом неделю игнорировать, словно я пустое место. Бэкхён не плачет, нет - ему только больно и всё. Чанёль словно не видит или не хочет видеть, как влияет на омегу, как меняются его мысли и действия, стоит только альфе обратить на него внимание. Ты больной идиот, - думает про себя Бэкхён и ему хочется смеяться, потому что теперь он точно осознает, что это правда. — Я не… — Не ври! – омега уверен. — Не надо меня использовать, как предлог. Ты знаешь, о чём я говорю, не пытайся делать вид, что не понимаешь. — Бэкхён. — Я съеду через полторы недели. Будь добр, потерпи меня ещё чуть-чуть, а потом… делай, что хочешь, живи с кем хочешь и во сне зови, кого хочешь. Омега отодвигает Чанёля от себя, спрыгивая со столешницы и тяжело вздохнув, идёт за тряпкой — надо вытереть пролитый кофе. Альфа ещё некоторое время стоит не двигаясь — так приятно было ощущать животик, пусть и не настоящий, что прижимался к нему и крохотного Бэкхёна, что всегда краснеет от его прикосновений. Чанёль вершит чужие судьбы, а сам не знает, чего хочет и что ему нужно, что ему делать со своей жизнью. Глупец.