Бей сильнее!

Я всегда вымещал свою боль на боксёрской груше, которую нашёл в старом заброшенном клубе с ярко-жёлтой вывеской. Мне нравилось, когда нежная кожа рук распарывалась под напором ударов, когда вся злость заменялась болью, когда удары были не просто направлены на грушу, а возносились моим обидчикам. С каждым новым днём, пол вокруг груши окрашивался маленькими каплями моей крови, которая с годами засыхала и становилась неким напоминанием о проведённых днях. У меня всегда было всё - деньги, миллионы долларов на счету отца, брендовые шмотки, которые привозили специально для меня из разных стран всего мира, всевозможные гаджеты, да вообще всё, что я только пожелаю. Не было лишь родителей, конечно у меня есть и мать, и отец, но...им было плевать на меня, мать, продажная шлюха, а отец, зажравшийся псих, отличная пара, она - тратит, он - прощает. Никогда не понимал, зачем им я, наверное как вещь декора, не то что моя сестра, ей всегда уделяли больше внимания, а я оставался в тени. Только в те моменты, когда у отца были приступы бешенства, Мэйбл прибегала ко мне и плакалась о том, как же ей плохо. А о моих чувствах не шло и речи, было лишь "обязан" и "должен", хоть потом я ходил с переломами, сотрясениями и синяками, да, отец избивал и мою мать, и Мэйбл, в их защиту всегда вступал я. У моего отца с раннего детства были расстройство психики, перепады настроения и так дальше по списку, но даже в самые ужасные моменты, он не поднимал на меня руку, да, он избивал меня до полусознания, но только из-за того, что я защищал "этих перетраханых шлюх", как выражался отец. Он научил меня быть сильным, как морально, так и физически, это из-за него я любил бить изо всех сил и чувствовать как с костяшек стекает густая, тёмно-бордовая, ещё тёплая, кровь, а после, день за днём раздирать ранки, всё теми же глухими ударами о старую ткань. Терпеть физическую боль вместо моральной, для меня было намного легче. Меня всегда бесили, возгласы Мэйбл "Что у тебя с руками?!", какое ей вообще до этого дело? Забинтованные костяшки, стали моим образом, без них меня не было, я просто...исчезал, умирал, испарялся, всё что угодно, но без этих шрамов, я был и не я вовсе. С этими руками и болью в душе, мы были вместе с десяти лет и как после стольких страданий, я могу просто забыть свою страсть, то что делает меня особенным? В пики моей ненависти, когда сердце горело ярым пламенем, а в глазах стояли слёзы обиды, я бил стены, с протяжной болью и отпечатками крови... Так, чтобы вся моральная боль уходила на задний план; Так, чтобы было видно кровь; Так, чтобы сквозь кожу просвечивали кости; Так, чтобы хотелось выть из последних сил... Я никогда не позволял слезам стекать по моим щекам, сдержать их получалось только с помощью боли, некоторые боятся её, но лишь она оставалась со мной на протяжении семи лет, боль неизменно стояла со мной на равных, поэтому мне пришлось принять её и жить бок о бок. Утро началось с криков. Мэйбл опять ругалась со своим парнем по телефону. - Знаешь что, Джейкоб? Мы расстаёмся! - шатенка кинула телефон на пол и тихо матерясь, отвернулась к стенке. Меня никогда не волновала личная жизнь сестры, меня не касается - вот и хорошо. День не предвещал ничего хорошего, завтрак мне пришлось готовить самому, а считая то, что я рукожоп, в школу я пошёл голодным, перед этим конечно выслушав тираду матери о "Твой отец козёл и ты такой же", с преужасным настроением, потопал два квартала до школы - ещё одного ада. Школьные уроки я любил, особенно элементарные науки: алгебраические формулы и химические знаки помогают забыться. Только проблема была в учениках, не всех конечно, а в одной небольшой компании. Её "главарём" был Робби Валентино, этот выродок купидона, не давал многим прохода, только вот ко мне, у него была личная неприязнь, которая выражалась в лице Вэнди Кордрой, моей бывшей подруги, Робби с пятого класса добивался её внимания, только вот она дружила со мной, со слабаком, выродком шлюхи и так далее. Его не волновало даже то, что её уже почти как год не было с нами... В классе я был как тёмное пятно на белом фоне, нет, не неприметным, я был...странным, холодным, отстранённым. Пропускал мимо ушей все оскорбления и очень редко разговаривал. В особенности всех привлекали мои кожаные перчатки без пальцев на руках, которые были единственной вещью нарушавшей мой образ "хорошего пай-мальчика". Меня часто избивали, да я мог дать отпор, но лишь терпел, понимая, что никто выяснять, кто прав, кто виноват, не будет, а просто выгонят из школы. Я ненавидел каждый день проведённый в стенах этого ужаса, но терпел, терплю и буду терпеть, потому что я тряпка, слабак, ни на что не способный трус. Да, я боюсь родителей, моя социофобия развивается на глазах до сих пор, а боязнь прикосновений итак за пределами солнечной системы. Удары отца были как нити, постепенно сплетающиеся в толстый канат, который нельзя не порвать, не пересилить. Пусть они были нанесены в безумстве и спровоцировал отца на них я, но разум твердил одно, а тело шарахалось от любого прикосновения. - Смотрите, это же наш малыш Пайнс! - группа учеников загоготала, а я насупился и сжал кулаки, чтобы не сорваться, с каждой новой встречей, с этим трёхклятым Робби, было всё труднее случайно не врезать ему. В привычной манере молчу и направляюсь прямо к выходу. Никогда не любил драки, но разбитые руки ныли при одном только упоминании, хотелось попробовать хоть разок и узнать каково это, только вот руки знали заранее и лишь с усиленной резкостью болели. - И куда это ты собрался? - шипение над ухом и в спину прилетает удар, из лёгких вырывается воздух. Кулак прошёлся по свежей ране, я рвано, глубоко дышу, - Вы только посмотрите на него! Решил из себя недотрогу построить? Удар и я падаю, меня пинают, бьют, при этом матерясь, а я лишь тихо смеюсь. Я люблю боль, она помогает забыться... Чувство будто рёбра сломаны, лица я вообще не чувствую, ощущения как будто меня не существует... В душе с каждым моментом происходят изменения и тихий голос шепчет где-то из-под корки сознания: "Отомсти... Убей... Сделай так, чтобы они страдали..." Сворачиваюсь клубочком и тихо, по нарастающей, смеюсь. Голос такой знакомый, зачем он опять появился, зачем?! - Завали ебло тварина, тебя всё равно никто не слушает...