My best mistake

      Когда она просыпается с утра, то все остается на своих местах: его надменность, насмешки и это ужасное чувство юмора, ее холодность и абсолютное безразличие. Они играют в какие-то сложные взрослые игры, прекрасно понимая, что однажды все это закончится грандиозным провалом. Но все доводы здравого смысла, который просто надрывает голос, крича «прекрати, ты же знаешь, что он самый настоящий мудак», летят к чертям каждую ночь. Так было вчера, так будет сегодня и непременно это произойдет и завтра. А ей бы остановиться, потому что теперь у нее как-никак есть Финн… И здесь определенно должно стоять одно огромное жирное «но», в сути которого Кларк Гриффин не разобралась. Просто не понимает, почему все происходит так, почему от прикосновений одного не испытывает почти ничего, но когда касается другой… ее здравые суждения со всеми чертями, что прячутся в ее тихом омуте быстро пакуют вещички, помахивая ручкой, мол «наша работа здесь выполнена. Наслаждайся, дорогуша», и черт! Она ведь, в самом деле, наслаждается каждым прикосновением, каждым взглядом и каждым поцелуем. И когда она запускает пальчики в копну его растрепанных волос, когда прикусывает его губу, немного оттягивая ту, и как реакцию на свои действия слышит его стон, тогда и рождается это ужасное чувство собственности, что тот за кем толпами бегают девушки принадлежит ей ни на ночь, ни на две, а на долго… на очень-и-очень долго.       Кларк поздно покидает пределы своей комнаты, однако на кухне все еще сидят все ее друзья, слушая какие-то увлекательные истории от младшей Блейк. Если бы не идеальные черты лица обоих, блондинка бы уже могла начать сомневаться родственники ли они. Потому что насколько светлой и открытой казалась Октавия, настолько замкнутым и угрюмым был ее брат. — Кларк, доброе утро! — в голосе девушки звучит какая-то неподдельная радость, отчего Гриффин улыбается, садясь за стол. — Привет, — начинает блондинка, но в памяти тут же всплывает не самое радужное знакомства, и, — черт бы ее побрал, — девушка заливается краской. — Прости, за вчерашнее. Я… — Забей, с кем не бывает. Все отлично, — на лице Октавии улыбка, которая заражает всех присутствующих, а Кларк невольно ловит себя на мысли, что Беллами повезло с сестрой. — Так, надолго ты к нам, О? — на сей раз голос подает шатен. — Уже ищешь способ избавиться от меня, старший брат? — она смеется, а после принимается растрепывать волосы брата одной ручкой.       Трудно не улыбаться, смотря на эту картину, а Кларк, кажется, даже не пытается бороться с этим чувством. Она почти уверена, что такую улыбку на лице Беллами Блейка видит впервые: не ухмылка, не усмешка, а самая настоящая искренняя, ласковая и такая теплая улыбка. Теперь его ямочки на щеках кажутся еще более привлекательными, и ей вдруг хочется их коснуться, а, возможно, и поцеловать, но не как обычно, а мягко и нежно. И, словно борясь с этими мыслями и желаниями, девушка закусывает нижнюю губу, а после ощущает резкий толчок под столом.       Будто на нее вылили ведро холодной воды, блондинка вздрагивает, а после переводит взгляд на человека, что сидит напротив — Октавия. На лице Кларк прорисовывается немой вопрос «какого черта?», а вот брюнетка лишь вскидывает брови вверх, а на губах такая улыбка, что Гриффин готова провалиться сквозь землю. Видимо, вызывать подобное чувство у блондинки, было семейной чертой Блейков, но проблема ведь была не в этом. Потому что у Блейк было такое выражение лица, будто она разгадала самую сокровенную тайну Вселенной. — Так, вы не против провести мне экскурсию? — кажется, за всеми своими размышлениями Кларк упустила какую-то очень важную деталь. — Да, конечно, — произнесла блондинка, изображая крайнюю заинтересованность в разговоре. — Прекрасно, тогда я пошла собираться, — Октавия поднимается со своего места, целуя брата в щечку. — Не смей опаздывать на ужин, Белл. — Если его будешь готовить ты, я вообще не приду, — дразнит сестру молодой человек.       Как это вообще происходило? Потому что Кларк не понимала, куда делся вечно заносчивый засранец, который каждое утро заставляет ее ненавидит его из-за дурацких шуток. Ведь тот парень, что сидит рядом он был совсем другой, и черт… лучше бы Блейку-засранцу вернуться и поскорее, в противном случае она просто сойдет с ума. — Кларк, можешь помочь найти ключи? — она слышит его голос из коридора, но не сразу понимает, зачем понадобилась она. — На тумбочке справа от двери, Блейк, не пробовал смотреть? — произносит в ответ. — Очень смешно. Их тут нет. Тебе так сложно подойти? — Лучше иди, Кларк, иначе он сейчас там все перевернет, а на этой неделе твоя очередь убирать, — говорит Рейвен, которая была слишком молчалива с утра, а может это просто Кларк так внимательно слушала. — Как маленький ребенок, — бубнит себе под нос блондинка, но встает со своего места. — Если я сейчас приду, и они окажутся на обычном месте, Блейк, то… — но договорить она не успевает, потому что заходит за угол, а там сильные мужские руки тут же касаются ее запястья, и тянут на себя. — И что же ты сделаешь, принцесса? — ему не нужен ответ, он просто дразнит ее в очередной раз.       Фирменная ухмылка, взгляд полный пляшущих чертей — ее любимая версия Беллами Блейка. Не в том смысле любимая, а впрочем к черту. Потому что в следующую секунду он целует ее: как обычно страстно, дерзко и с напором, которому она просто не может сопротивляться. Ведь его губы такие манящие, и она буквально мечтала ощутить их вкус все утро. Возможно, мечты и правда сбываются, если их правильно загадать? — В следующий раз, попытайся менее открыто разглядывать меня, принцесса, — эти слова он выдыхает в ее приоткрытый ротик. — Иначе, мне придется разрушить твой образ скромницы прямо у всех на виду.       А после он уходит, оставляя ее одну с кучей мыслей — как и всегда.

***

      Октавия не унималась всю дорогу, у Кларк даже возник странный вопрос, а замолкает ли эта девушка вообще? Однако Линкольна, что был вторым добровольцем в этом походе, кажется, все устраивало. Он тут же взял на себя роль гида, с превеликим удовольствием отвечая на тысячу вопросов Октавии Блейк. В эту самую минуту Гриффин почувствовала себя третьим лишним, и, видимо, именно таким она и была. Ради эксперимента Кларк даже немного от них отстала, но те двое даже этого не заметили. Немного не на такую прогулку рассчитывала девушка, отчего уже через час придумала какую-то безумно нелепую отговорку, оставляя молодых людей официально наедине.       Горячий латте с двумя ложками сахара и в дополнение вкусный эклер — Блейк бы называл ее сладкоежкой, Рейвен лишь обречённо покачала бы головой, говоря, что ее любовь к сладкому до добра не доведёт. Наверное, она просто не знает, что это меньшее из зол, что тянет блондинку на дно.       Кларк неоднократно поглядывала на дисплей телефона, словно проверяя время, хотя на самом деле она ждала звонка. У них с Финном был поцелуй — и если не брать в учет несколько фактов, то вполне неплохой поцелуй, но парень не звонил, и, кажется, даже не собирался. Ей, конечно, ничего не стоило сделать это самой, но черта с два Кларк Гриффин будет бегать за парнем.       Через несколько минут, приятная мелодия звонка все же скрасила ее одиночество, вот только на том конце звучал голос чересчур веселой Рейвен. Она ничего толком не объяснила, но выведав место нахождения подруги, уже через двадцать минут сидела напротив нее. — Ты просто представь, Гриффин, меня взяли. Господи, да я и мечтать не могла о том, что буду работать в их фирме. — Поздравляю. Ты заслужила это. — А то, — смеется Рейес. — Не строй планы на вечер, детка, мы идем праздновать. — Меня не нужно просить дважды, — с улыбкой отвечает Гриффин. — Джон будет? — Конечно. Он сегодня как раз прилетает. — Иногда я не понимаю сути ваших отношений. — Мы просто хорошие друзья, Кларк, — Рейвен врёт, а блондинка это знает. Чисто формально — да, они были друзьями, но Рейес слишком давно была влюблена в этого парня.       Продолжать разговор о Джоне не было смысла. Рейвен начнет нервничать и лепетать глупые отговорки. Поэтому Кларк даже не пытается. Она откидывает прядь волос назад, и делает глоток уже холодного напитка. — Что это? — Рейвен чуть привстает, убирая волосы с плеча Кларк, чтобы было видно шею. — Это засос? — Где? — с лёгким оттенком паники Гриффин тянется за телефоном, включая переднюю камеру и… Да чертов Беллами Блейк! Вчера это казалось моментом страсти, сегодня она понимает, что он сделал это специально. — Черт! — Так значит с Финном все хорошо? — брюнетка улыбается, а вот Кларк начинает краснеть.       Соврать или сказать относительное подобие правды? Как ни крути, Гриффин знала, что ложь быстро всплывает наружу, поэтому выбирает второй вариант. — Это… не Финн. — Что? Господи, Гриффин, а ты даешь, — звонкий смех подруги ничуть не успокаивает блондинку. — Ну и кто же это? — Мы познакомились вчера. После ужина с Финном, я была немного расстроена, решила выпить, в итоге этого оказалось много. Он был симпатичным, и, в общем, суть понятна. — Я в шоке. Кларк Гриффин и секс с незнакомцем. — Рада, что тебя так сильно веселит моя личная жизнь, — произносит она, но мысленно добавляет «и это ты ещё не знаешь правду». — Ладно-ладно, прости. Просто это правда так неожиданно от тебя, — но грозный взгляд голубых глаз заставляет Рейес заткнуться и тема плавно переходит в другое русло.

***

      На праздник Рейвен, Кларк решила пригласить и Финна. Тогда ей казалось, это неплохим поводом, чтобы связаться с ним, сейчас же ужасной затеей. Потому что он сидел так рядом, а его рука лежала на ее талии, и это было приятно. (Человек, который вот уже долгое время является предметом вашего воздыхания, вдруг обращает на вас внимание, кому же будет неприятно). Однако напротив них сидит Блейк, и его взгляд… Кларк чувствует себя какой-то дрянью, которая изменяет своему молодому человеку, и самое смешное, что во всей этой истории роль того самого молодого человека решает перенять на себя Беллами. Кажется, он слишком много на себя брал, и словно доказывая ему это, девушка тянется к Коллинзу за поцелуем, и получает его. Внутри нее зарождается чувство эйфории, вот только проблема в том, что не от поцелуя. Тот опять входит в разряд «неплохо», но до отметки «хорошо» так и не дотягивает. Причиной этого был взгляд Беллами Блейка… нечто невероятное: калейдоскоп ревности, раздражения, злости и… обиды? Да ей смеяться хочется при мысли о последнем чувстве. — Принцесса, — его голос звучит громко и перебивает даже музыку, но настораживает в нем далеко не это, — потанцуй со мной, — это не просьба, и Кларк знает это. От чего и соглашается, потому что ей не хочется проверять, что последует после ее отказа.       Он хватает ее за руку, сжимая в своей ладони чуть сильнее, чем следовало бы. По залу в тот момент расползается тихая, приятная мелодия, но девушка ее не слышит. Она выпила слишком много алкоголя к тому времени, отчего в висках начинает пульсировать острая боль, но кажется, причина не в этом. Ей отчего-то страшно поднять глаза на мужчину, что сжимает ее в своих объятиях, увлекая в танец. — Не играй со мной, Кларк, — его хриплый голос звучит у самого уха, а в момент тишины она чувствует его дыхание на своей шее. — Это разве не то, что мы всегда делаем: играем друг с другом? — Не в эти игры, Гриффин. — Что ты имеешь в виду? — и она поднимает на него глаза, встречаясь с карими зеркалами его души, а в них можно разглядеть лишь одну эмоцию — злость. — Еще раз решишь провоцировать меня, целуя своего идеального-мальчика и тебе не понравятся последствия. — Ты угрожаешь мне? — Да. — Я не твоя собственность, Блейк. — Вот здесь ты ошибаешься, принцесса. Пока ты по ночам стонешь мое имя, будучи подо мной, ты — моя. — Значит, я больше не буду этого делать. — А хватит сил? — словно бросая ей вызов, говорит он, а вот она слишком гордая, чтобы не принять его. — Не сомневайся в этом.       Беллами смеется, не веря ни единому ее слову. Он прекрасно понимал, с какой целью она поцеловала Коллинза, и дело даже не в его самолюбие, Беллами просто прекрасно видел, как она содрогнулась, когда ее дружок положил руку ей на талию, как ловила каждый взгляд самого Блейка весь вечер, и перед тем, как поцеловать того. Она не делала это искренне, уж он точно знает, какая она, когда настоящая. Ей его не обмануть. — Ну это мы еще посмотрим, — усмехается тот, выпуская девушку из своих объятий, изображая подобие реверанса, а после уходит к их столику. А Кларк продолжает стоять, понимая, что только что подписала себе что-то очень похожее на смертный приговор.