***
— Я бесполезна, Мэй, — стоя на коленях перед дырой в стене, тихо сказала Петра. Петра глубоко дышала, пытаясь успокоиться, но руки дрожали, в глазах предательски щипало, а из горла вырывались всхлипы. Она провалилась. По всем пунктам. И ничего не может сделать, чтобы остановить Осьминога или помочь остальным. Она бессильна. — Петра, — прижав ее к себе, позвала девушку Мэй. — Знаешь, с кем я няньчилась много лет назад? Петра покачала головой, не смотря на то, что Мэй была только ее няней. Да и зачем ей это сейчас? — С маленькой упрямой девочкой, — с улыбкой сказала Мэй. — С девочкой, всеми способами и путями добивалась своего, как в тот раз, когда ты все же начала посещать школу вместо домашнего обучения. Разве ты тогда была Девушкой-Пауком? Петра зажмурилась, сжав ладони в кулаки, и покачала головой, понимая, куда клонит Мэй. — Ты всегда добивалась того, чего хотела, — смотря в глаза Петра, твердо сказала женщина. — Ты всегда помогала людям. А это, — Мэй взяла в руки брошенную Октавиусом на пол маску, — всего лишь ширма. Маска была нужна тебе, чтобы защитить близких людей, чувствовать себя увереннее. Петра взяла в руки маску. Мэй была права. Маска была нужна ей, чтобы родители не узнали, чтобы защитить Мэй и многих других, в ней она чувствовала себя словно другим человеком. Надевая маску она становилась Девушкой-Пауком. Но… Сколько раз по вине Девушки-Паука страдали ее близкие? Не сосчитать. И она всегда справлялась. Всегда. Она же… Падая, она всегда поднималась и делала то, что было нужным. То, что она считала необходимым. Она никогда не сдавалась. Силы? Это, конечно, хорошо. Но ее мама создала броню благодаря своему уму, ее отец никогда не полагался только на силу. Чем она хуже? Петра сжала маску в руке, поднявшись с колен. Пора перестать отделять Девушку-Паука от Петры. Она — Петра Роджерс-Старк. Ее упрямства хватит на двоих, если не на троих, она с младенчества находилась в лабораториях и мастерских мамы, она училась и учила. Она справиться и с этим.***
Петре, наверное, нужно смотреть меньше фильмов. Потому что то, что сейчас происходило было слишком похоже на сцены из старых вестернов, где два ковбоя стоят друг на против друга, готовясь стрелять, а на заднем плане тихо-мирно катится перекати-поле. Петра напряжённо смотрела на Октавиуса, полностью уверенного в своей победе. Она чувствовала, что на них — на нее — смотрят***
Черный Кот, едва освободившись от брони Гидры, сбежал. Петра не винила его, главное, что она сдержала обещание и наконец-то помогла ему. Крейвен лежал не так далеко, привязанный к такому же бессознательному Скорпиону. Килгрейв не подавал признаков жизни, но он был настолько омерзителен Петре, что ей было как-то все равно. Джессика, переставшая подчиняться Килгрейву, до треска в недрах прижимала ее к себе. Петра рыдала на плече подруги. Она не могла убрать купол. Она просто не знала, как. Не сталкивалась с таким. Там, за тонкой, но такой прочной стеной, ее родители сидели перед ней и печально улыбались. По лицу Таши текли слезы, она беззвучно шептала что-то. Стив смотрел на дочь с гордостью. Никто из тех, кто оказался под куполом, не винил Петру. И от этого было только хуже. — Я сдаюсь, мам, — положив ладонь на прозрачно-желтую стену, надломленно сказала Петра, чувствуя ком в горле. — Простите меня, я… Я правда не могу… Стив только кивнул, смотря на нее все с той же непонятной гордостью. Слезы душили, всхлипы больно резали горло. Все не должно было так закончиться. Почему у ее истории такой печальный конец? — Отойдите, — вдруг негромко сказали у нее за спиной. Петра почувствовала, как гибкий метал осторожно обвился вокруг талии. — Убери от нее щупальца! — вскочив на ноги, прорычала Джессика, встав между поднятой в воздух Петрой и Октавиусом. — Ты хочешь, чтобы все эти… люди погибли? — пренебрежительно спросил мужчина, подойдя к разложенном в на земле перед куполом, оборудованию, которое Петра принесла из мастерских и лабораторий. — А из-за кого это случилось?! — прокричала Джонс, сжав ладони в кулаки. — Джессика, — на плечо девушки опустилась узкая, зятянутая в красную ткань ладонь. — Я ему верю. — Что? — севшим голосом спросила Сокровище. — Он же… Он же пытался убить тебя! — бросив на что-то делавшего с приборами Осьминога презрительный взгляд, воскликнула она. Петра посмотрела на мужчину. Тот молча, зная свое дело, конструировал то, что могло спасти ее семью. Минут десять назад, когда Петра, пусть и с трудом, но одолела Зловещую Шестерку, он, отчаявшись ввел себе «Сыворотку Осьминога», действующую аналогично «Сыворотке Ящера». Доктор Осьминог и в самом деле стал гигантским осьминогом. Перед тем, как разум, под действием сыворотки, не покинул его, Октавиус попросил ее о помощи. Петра помогла. Не потому, что гигантский осьминог был опасен для людей, нет. Она помогла, потому что это был ее долг. — Он человек чести, Джессика, — негромко сказала Петра. Октавиус замер, повернув голову в ее сторону. Через красные линзы очков не было видно, но было прекрасно ясно, что смотрит он на Петру. Жаль не понятно, как именно смотрит. Механическое щупальце аккуратно поставило ее на землю. — Меня лишь мотивирует сложность данного вызова, — сухо сказал Отто, вернувшись к оборудованию. — Продолжай убеждать себя в этом, Док, — улыбнулась Петра, закашлявшись. Петра покачнулась, вцепившись в помогавшую ей стоять прямо Джессику. Массивное устройство, собранное чуть ли не буквально на коленке, неприятно зажужжало. Вырвавшийся из него луч энергии, попав в опасно сузившийся купол, почти мгновенно уничтожил его. Теряя сознание, Петра не смогла сдержать облегчённого смеха.***
Петра приподнялась на локте, поморщившись от боли в ребрах, и упрямо поджала губы. — Дайте мне объяснить… — Здесь нечего объяснять! — отрезал Бен. — Осьминога наконец-то посадят туда, откуда он не сможет выбраться! После всего, что он сделал, ты хочешь оправдать его? Петра вздохнула. Они спорили уже минут десять, и у нее начинала болеть голова — с возвращением, сотрясение! — но так ни к чему придти не смогли. — Мам? — ища поддержки, позвала она сидевшую рядом с ней маму. Папа ушел пару минут назад, ему вместе с Дэнни, Эваном и Вандой нужно было сопровождать уцелевших членов Зловещей Шестёрки в Рафт. — Нет, Петра, — жёстко сказала Таша. — Мы не будем проявлять снисходительность к нему, даже после того, как он нас «спас». — Да поймите же вы! — всплеснув руками, воскликнула Петра. — Он не хотел становиться злодеем! Его принудили! Норман Озборн заставлял его охотиться за мной, чтобы создать армию людей-пауков! Он… Он на тебя похож, мам, — уже тише сказала Петра, опустив голову. — Вот только ты не озлобилась на весь мир. Если… Если мы дадим ему шанс, то… то он сможет приносить пользу… Петра глубоко вздохнула, проведя рукой по волосам. Вот что с ней было не так? Почему… Почему она искренне сочувствовала тому, кто не раз пытался убить ее, кто угрожал Мэй, кто был повинен в смертях людей? — Петра, успокойся, — развернув дочь лицом к себе, сказала Таша. — У тебя стресс, я понимаю, за этот день ты перенервничала, но это не повод сходить с ума, — криво усмехнулась она. — Все наладиться, Петти. Все будет как прежде… Петра громко, безумно и горько рассмеялась. — Не будет, — широко улыбаясь, сказала она. — Для меня ничего больше не будет, как прежде. У меня больше нет сил, мам. Я не жалею, что согласилась на это. Я умоляю — дайте ему один шанс. Таша посмотрела на Бена, сидевшего по другую сторону от кровати Петры. Парень тяжело вздохнул, коротко кивнув. — Хорошо, — нехотя согласилась Таша. — Я… Постараюсь что-нибудь сделать, чтобы оставить его здесь на какое-то время. Но! Если он сделает хотя бы один неверный вдох, я лично расстреляю его из репульсоров. Ясно? Петра быстро закивала, проигнорировав боль в голове, и зевнула. Восстановление что не так быстро, как она привыкла, да ещё и из-за лекарств ее постоянно тянуло в сон. — Тебе нужно поспать, — накрыв ее одеялом, сказал Бен. Петра покладисто кивнула, продолжая глупо улыбаться. — Пообещай мне, что не убьешь Октавиуса, — взяв его за руку, попросила Петра. — Сделаю все, что в моих силах, — мрачно усмехнулся Бен. — Ты… правда ему веришь? — Я не верю ему, — покачав головой, призналась девушка. — Я верю в него. — Он пытался убить тебя, — услужливо напомнил Райли. — Ты тоже, — парировала Петра. — Но я дала тебе шанс, и ты стал лучшей версией себя. — Я глаз с него не спущу, — поцеловав ее на прощание, тихо сказал Бен. Петра улыбнулась, засыпая. Завтра она будет делать уроки и болтать с друзьями, будет бурчать на всех из-за излишней заботы, завтра… Все будет завтра.