1596 год. Япония.
Корабль, только причаливший в заливе Вакаса, был торговым. По крайней мере, именно так он числился по документам. Прибыли купцы из Ульсана ― портового города Чосона*, с которым всего три года назад Япония провела мирные переговоры и восстановила отношения после начала военных действий в Имдинской войне*. Мир был хрупок, и высшее командование прекрасно знало, что вторая волна японской агрессии на Корейский полуостров скоро грянет, поэтому были предприняты действия по предотвращению или же просто ослаблению возможной повторной атаки. Вместе с купцами, а точнее ― вместо них, в Японию прибыли солдаты Чосона под прикрытием. Их путь лежал к Хэйан* ― нынешней столице страны восходящего солнца. Она не располагалась на берегу залива, где причалил их корабль, и небольшому отряду, имеющему конкретную миссию, предстояло добраться до города уже самостоятельно, пересекая вражеские земли. Чтобы не привлекать внимания, все солдаты были одеты в крестьянскую одежду, а три офицера, командовавшие их отрядом ― в купеческую. У них была пара повозок с якобы товарами, которые они везли на продажу в Хэйан. На самом же деле, там было спрятано оружие, тщательно замаскированное под несколькими десятками мешков с провизией. После проверки, проведённой «спустя рукава» в порту, которая, к счастью прибывших, не выявила ничего подозрительного, уже через пару часов «купцы» отправились в путь в столицу. Вся дорога должна была занять около суток, поэтому солдаты времени зря тратить не стали. ― Я не верю, что у нас всё вышло, ― как только телеги с продовольствием и не только, а также повозка гисся*, в которой расположились сами «купцы», отбыли из порта, и любая опасность разоблачения истинных мотивов приезжих пропала, спокойно вздохнул один из офицеров. ― Но впереди ещё долгая дорога, Джинён, ― отозвался второй, приоткрывая занавеску и выглядывая на солдат, что шли рядом с караваном. ― Может случиться что угодно по дороге. ― Например, что, Чимин? ― младший офицер фыркнул, поправляя пояс своего кимоно. ― Например, разбойники, ― спокойно ответил старший по званию юноша, кивнув одному из солдат снаружи, который доложил ему о ситуации вокруг. ― Тогда я им сочувствую, ― хохотнул Джинён. ― Ведь вряд ли какие-то разбойники смогут справиться с целым отрядом Чосонской армии. ― Не зазнавайся, ― неожиданно подал голос третий юноша, который всё это время сидел молча, лишь слушая беседу своих подчинённых. ― И не недооценивай врагов. К тому же, нам нельзя раскрыть себя. Иначе всё окажется бесполезным, и генералу Укитакэ доложат раньше, чем мы доберёмся до его поместья. ― Так точно, Чунмён-ним, ― в один голос произнесли оба Пака, не смея перечить немногословному командиру. За этим мужчины замолчали, продолжив свой путь в тишине. Их ожидала длительная дорога в Хэйан к поместью одного из главных военачальников Японии ― Рюджи Укитакэ. Задачей Чосонских офицеров и подконтрольных им солдат был захват генерала для ослабления военной мощи противника, который, по возникшим слухам, вскоре снова ударит по Чосону. Тоётоми Хидэёси* ― нынешний правитель Поднебесной ― от него стоило ожидать нарушения мирного договора и повторной попытки завоевать Корейский полуостров и продвинуться дальше, к Империи Мин в Китае. Поэтому командование и решило ослабить врага изнутри, выведя из строя одно из важнейших звеньев армии противника ― одного из её командующих. Отряд был небольшим, но большего и не требовалось. Было известно, что поместье генерала не так сильно укреплено, и если у солдат выйдет его захватить и осесть внутри, взяв в заложники генерала или членов его семьи, уже никто не осмелится нападать в ответ, рискуя жизнью заложников. Была опасность осады, но в войне каких только рисков нет, верно?! Соглашаясь на эту миссию, офицеры знали о том, что могут не вернуться. Но, кроме этого, они знали кое-что ещё. «В случае провала миссии мы погибнем и заберём его с собой, но не проиграем», ― решительно размышлял Ким Чунмён, на плечи которого и взвалилась эта миссия, ровно, как и жизни всех его подчинённых зависели от его непосредственного командования. Но война была на пороге, и государство было готово пожертвовать небольшим отрядом ради победы. И каждый из этого отряда это понимал, и был готов к смерти ради успеха Чосона в войне. На кону были не просто их жизни, но и целое государство.Япония. Хэйан. Поместье генерала Укитакэ.
― Ты всё неправильно делаешь, ― цокая языком, девушка вырвала из рук сестры ткань, которую та нещадно портила неумелой вышивкой. Старшая внимательнее осмотрела результаты труда младшей и вздохнула, осознав, что сукно окончательно испорчено. ― Ну кто тебя так учил вышивать, Сана? Это же ужасно! Стёжки неровные, а подбор цветов какой нелепый! Что ты будешь делать, когда выйдешь замуж? Какой муж будет рад такой бездарной жене? Сана слушала сестру с непроницаемой маской раздражения на лице, но не перебивала, пока та не закончила свою гневную тираду, по итогу которой признала пятичасовой труд девушки лишь бездарной тратой времени и материалов. Ей было обидно, но вместо злости или слёз девушка привычно навострила своё лучшее оружие ― язвительность. Пусть это было не очень прилично ― так обращаться к старшей сестре, но упрёков в свою сторону никто не любит, вот и Сана не стала терпеть. ― Ты и учила, Мина, ― самодовольно улыбнулась Сана, поправив заколку, выскользнувшую из её причёски. ― Матушка умерла спустя всего пять лет после моего рождения, так что за моё обучение женскому делу отвечали вы с Момо. Она за грамоту, ты ― за ведение домашних дел. И, похоже, Момо в своей задаче преуспела получше, раз уж я такая… красноречивая и харизматичная. ― Но крайне бездарна в вышивке, шитье и даже в чайной церемонии! ― пропустив мимо ушей упрёк младшей, Мина будто бы смирилась с тем, что сама сказала, что, конечно же, было нехорошо. Знатная дама, ещё и дочь самого генерала, что делало её завидной невестой, просто не могла быть настолько плоха в таких естественных вещах, которые ценили абсолютно все мужчины. Конечно, если Сану выдадут замуж за такого же знатного господина, что иначе и быть не может, то ей не придётся вести всё домашнее хозяйство самостоятельно. Для этого есть слуги, которые будут заниматься готовкой, уборкой и стиркой. Но аристократическое положение требовало от девушки умения управляться с традиционным промыслом. В конце концов, именно ей придётся потом вышивать узоры на её свадебном кимоно. ― Сёстры, не ссорьтесь, ― раздвинув деревянные двери, в комнату вошла самая старшая из сестёр, Момо, и, пройдя несколько метров, ступая по светлым татами, осела возле двух девушек. ― Сане ещё рано думать о замужестве. Она ещё успеет научиться. ― Ты и о себе так же говорила, сестра, ― фыркнула серьёзная Мина, считавшая порой, что Момо с Саной специально сговорились, чтобы выводить её из себя своим легкомысленным отношением к абсолютно любому делу. ― Но в итоге, ты уже помолвлена, и свадьба через месяц. ― Ну, я ведь старшая, ― как ни в чём не бывало улыбнулась темноволосая красавица в красном кимоно, которое будто бы уже сейчас кричало всем своим видом, что данная девушка готова стать женщиной и женой. А значит, покинуть отчий дом. На эти слова Мина только глаза закатила. Когда-нибудь она махнёт на них рукой, но пока не могла, так как понимала положение в их семье. Мать умерла довольно давно, когда, как и сказала Сана, та ещё была малышкой. Отец, как и старший брат, сейчас отсутствовали по причине, не оглашённой им. Но учитывая, что оба мужчины были военными, девушка очень сомневалась, что те просто решили устроить себе каникулы где-нибудь у подножья горы Фудзи. Что ей, конечно же, не нравилось. Война только недавно закончилась, и такая срочная мобилизация всех военных не предвещала ничего хорошего. Всё поместье сейчас оставалось под управлением Момо ― старшей дочери хозяина и молодой госпожи. Но после того, как она вскоре выйдет замуж и покинет родной дом, и, если к этому моменту отец или брат не вернутся, эта должность перейдёт к ней ― Мине. Казалось, она единственная понимала всю серьёзность положения. В то время, как Сана продолжала дурачиться, а Момо, поглощённая предстоящей свадьбой с мужчиной, которого она ещё даже не видела, не замечала ничего вокруг. ― Порой и не подумаешь, ― Мина поднялась с татами и легонько поклонилась сёстрам. ― Прошу прощения за моё поведение, я просто немного взволнована грядущими переменами. Сёстры, ― она окинула обеих девушек задумчивым взглядом по очереди, ― я должна вас покинуть. Мне необходимо продолжить тренировку. Тренировки ― это была ещё одна причина тревожности средней сестры. Одно упоминание этого сбило спесь с Саны и некую весёлость с Момо. Девушки проводили сестру переживающим взглядом, и когда Мина уже переступила порог комнаты и повернулась, чтобы закрыть дверь, старшая не выдержала: ― Как успехи? Начало получаться? ― спросила она с тревогой в голосе. Мина лишь слегка скривила губы, но почти сразу же изогнула их в лёгкой улыбке. ― Думаю, если я буду продолжать, то вскоре всё выйдет. Более ничего не сказав, она покинула сестёр, отгородившись от них дверью. Девушки остались вдвоём, и Сана сочувствующе вздохнула, понимая, что ничем помочь не в силах. Ведь что бы там не говорила Мина о бездарности младшей, кое в чём она всё же сама очень сильно отставала от неё. Но, увы, в отличие от вышивки или умения обращаться с веретеном, то, что уже годами не могла осилить Мина, было не подвластно исправить никому, кроме её самой. И это было единственным, в чём её не могли упрекнуть, имея возможность лишь посочувствовать и пожелать удачи. ― Давай я расчешу тебе волосы, сестра, ― предложила она старшей, которая тоже, по всей видимости, загрустила от созерцания, казалось бы, уже давно отчаявшейся Мины. На предложение младшей она согласно кивнула и улыбнулась. Та тоже взбодрилась. Не вечно же хандрить, верно?! Сана тоже вскочила ― насколько это возможно было сделать, будучи облачённой в косодэ*. ― Я сейчас принесу твой любимый гребень. Воодушевлённая Сана убежала в другую комнату в поисках гребня, которым будет удобнее всего расчёсывать длинные и густые волосы сестры. Та же начала вытаскивать заколки и шпильки из своей причёски, которая за день слегка растрепалась, поэтому предложение Саны было как нельзя кстати. Но она не успела закончить своё дело, как её неожиданно прервали. Дверь привычно отодвинулась, разве что резче положенного, и на пороге господской гостиной показался один из охранников, которых генерал оставил в поместье для защиты дочерей. Это был начальник стражи, с которым Момо часто контактировала, узнавая о положении дел и выслушивая отчёты по безопасности. ― Молодая госпожа, у нас проблемы, ― скоро заговорил мужчина, по возрасту равнявшийся с самим хозяином дома. ― Что случилось? ― из рук девушки выскользнула последняя шпилька с цветком на конце, и она встала, встревоженно смотря на мужчину. Её волосы, более не способные удерживать форму без поддержки заколок, окончательно расплелись и заструились по спине густым вороным каскадом, доставая аж до самой поясницы. ― К нам вторглись, ― стараясь не выдавать паники, а действовать согласно уставу, а ещё чтобы не пугать молодую девушку, ещё никогда в своей жизни не видевшую кровь, начальник стражи спокойно произнёс слова, тут же ударившие Момо под дых. ― Они замаскировались под купцов. Сегодня должны были прибыть торговцы, и поэтому мы их пропустили без более тщательной проверки. Но это оказались солдаты. Предположительно из… ― мужчина запнулся, увидев искру испуга в глазах госпожи. ― Договаривайте! ― но, несмотря на это, Момо всё же взяла себя в руки и потребовала командным тоном. ― Из Чосона, ― закончил речь мужчина под звук отворения дверей. Момо дёрнулась и обратила взор на образовавшийся проход. В комнату вошли три мужчины, в руках которых были окровавленные мечи. На купцов, как девушка и предполагала, они не были похожи. А вот на офицеров корейской армии ― очень даже.