Under Your Touch

— Мэнди — крикнул он, как только вошел в свой дом в 1:17 ночи. В одиночестве. То есть, без Йена. Он нагло протащился через гостиную к Мэнди, и буквально ворвался в ее комнату. Пять кружек пива, которые он выпил сегодня вечером, похоже, отвлекли его от мысли, что он найдет свою сестру в разгаре секс-марафона с каким-то серьезным отродьем. Но, похоже, сегодня ему повезло. В конечном счете. — Господи, спать в час ночи, блядь — удел для неудачников, — проскулил он над ее приличным храпом. — Проснись, блядь! — затем он плюхнулся рядом с ее мертвецки спящем телом, позволяя матрасу немного подпрыгнуть от его веса, что, кажется, наконец-то сделало свое дело. Она зашевелилась. Здесь, в Саутсайде, вы учитесь спать под звуки выстрелов, криков людей или сирен… но подойди кто-то слишком близко к вашему личному пространственному пузырю, даже во сне, и бац … вы проснулись. — Доброе утро, солнышко, — засмеялся Микки, вытаскивая подушку из-под ее головы и шлепая ею по лицу. — Господи Иисусе, Микки! Отвали и дай мне поспать, — она выхватила подушку из его рук и запихнула обратно себе под голову. — Да нет же! Сон красоты закончился. В любом случае, это тебе не поможет. — Потому что я красавица от природы? — Что? — он в замешательстве нахмурил брови. — Конечно. Все, что тебе нужно услышать, чтобы помочь мне сейчас. — Боже, Микки. Что ты натворил? — она пыталась стереть сон с глаз ладонями и села у изголовья кровати. — Ты убил Йена?! И снова брови брюнета недоверчиво сдвинулись. — Какого хрена? Нет! Я не убивал Йена. Иисус Христос. Почему ты всегда так драматизируешь? Это больше похоже на то, что он убивает меня. Его сестра фыркнула. — Да, сейчас я драматизирую, — он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, не понимая, что она имеет в виду. — Просто… выплюни это уже, чтобы я могла вернуться к своему гребаному сну! Что именно сделал Йен, что убивает тебя? — Он не трахал меня! Голова Мэнди медленно повернулась к нему. — И? — И что? — выплюнул он. — Что ты имеешь в виду? Я потратил больше, чем моя еженедельная зарплата на эту гребаную одежду, чтобы хорошо выглядеть для мистера Застенчивость, а он даже не трахнул меня. Вот так. Чего тут не понять? — Твоя точка зрения. — Господи Иисусе, Мэнди. Понять контекст — на самом деле не твоя сильная сторона, да? — он рыкнул на нее, точно зная, что она не тот человек, на которого можно выплеснуть свое недовольство. Но кроме новоиспеченного Йена, она единственный постоянный человек в его жизни. — Я во френдзоне. Не стою еще одного траха. Не стою… — он искал нужное слово, яростно размахивая руками. — … ничего! Он покончил со мной. Молчание длилось около трех секунд, прежде чем Мэнди выпалила со смехом: — Этот парень, Йен, действительно издевается над тобой, да? — Так ты тоже так думаешь? — он не может скрыть тревогу, которая звучала в его голосе. — Что? Нет! — его сестра покачала головой с разочарованным вздохом. — Я говорю о твоих чувствах, ты, придурок. Ты так запал на него, что это было бы чертовски смешно, если бы не было так мило. — Это не мило! — Да, конечно, это не мило для тебя, — она широко улыбнулась. — Но видеть тебя таким влю… — Мэнди! Прекрати нести эту гребаную чушь и просто скажи мне, какого хрена я вдруг оказался во френдзоне, хотя он уже один раз трахнул меня, а в другой раз засунул свой член мне в глотку. — Это… — она повернула голову в сторону тумбочки. — Это слишком много информации для бодрой беседы в половине второго ночи! Боже, его сестра действительно хотела, чтобы он умолял об этом, не так ли?! — Мэнди, — вздохнул он, как будто это не было достаточно неловко, что он пришел к ней в первую очередь, чтобы поговорить о парне. Парне. — Хорошо, Мик, — она снова посмотрела на него с мягким выражением на усталом лице. — Что заставляет тебя думать, что ты сейчас в его френдзоне? — Я думал, мы уже говорили об этом. Он не трахнул меня! Хотя, он уже трахал меня! — Но, может быть, все как раз наоборот, Мик, — произнесла она с мерцающим блеском в глазах. — Может быть, он видит в тебе бойфренда, а не только трах. Возможно, он просто хочет узнать тебя получше. — Я открываюсь лучше всего после хорошего траха. Мэнди фыркнула: — Иди, скажи это ему, а не мне! Иисус Христос. Он хочет быть твоим парнем! — Ты так думаешь? — брюнет сомневался в ее словах: он ни разу не подумал об этом варианте. Он не был годен на роль парня. Никогда не был и не думал, что когда-нибудь будет. Особенно для такого парня, как Йен. — Я думаю, ты должен открыть эту возможность для себя. Не отгораживайся от него, потому что он не хотел трахать тебя сегодня, — его сестра посоветовала ему мягким тоном. — Кроме того, — она взяла его руку в свою, слегка сжимая ее, чтобы привлечь его внимание. — Возможно, он хотел и просто не смог по какой-то причине. Его мысли вернулись к рыжему массажисту, который сказал ему, что завтра утром он должен рано встать на работу; к моменту в «Сиззлере», когда Йен говорил о своей болезни и лекарствах, и о том, каким уставшим они его делают, заставляя его спать по крайней мере семь часов в сутки, если он хочет встать на следующий день. — Да, может быть, — пробормотал он, тоже сжимая ее руку. — Спасибо, Мэндс, — он поцеловал ее в голову, потом встал и направился к двери. — Спокойной ночи! — Спокойной Ночи, Мик. Он быстро принял душ и прыгнул в постель в одних трусах. Его разум был более спокоен, чем прежде, благодаря разговору, который он имел с Мэнди, и он решил, что ему, по крайней мере, нужно дать всему этому шанс. Дать Йену шанс показать ему, что ему не все равно, даже если инстинкты Микки говорят ему бежать. Брюнет всегда знал, когда он заходил на опасную территорию. И Йен определенно был опасен. По крайней мере, опасен для его чувств, которые могли пострадать. Но, с другой стороны, Йен — единственный человек, которого он когда-либо встречал, который стоил того, чтобы рискнуть. Он свернулся под одеялом, пожелав еще раз, чтобы Йен был здесь с ним, прежде чем он выключил свет. Только незадолго до того, как он заснул, его телефон пикнул. +17738659932 (1:58): Это мой номер. Надеюсь, ты будешь использовать его часто ;) Отлично провели время сегодня, спасибо Мик. Споки. Возможно, дать Йену шанс было не так уж сложно.

***

В течение следующих десяти дней они виделись четыре раза. Тусовались. Встречались. Неважно. Микки понятия не имел как это называть. Он знал только то, что это были самые замечательные и разочаровывающие десять дней в его жизни. Они так хорошо ладили, шутили, дразнили друг друга… и, определенно, был какой-то флирт! Так что Микки хоть убей не понимал, почему они не целовались и не трахались! И он был возбужден, до ужаса возбужден! Ему приходилось много дрочить: до и после каждой встречи. И все дни между ними. Это было невыносимо, каждый раз желать, чтобы это были мягкие маслянистые руки Йена, гладящие его… и его член, входящий и выходящий из него. Не какая-то дурацкая игрушка. И все же Микки думал, что все сделал правильно. Он пригласил Йена в кино, разделив с ним большое ведерко поп-корна; их пальцы постоянно касались друг друга (неумышленно, конечно). Два дня спустя они отправились на автогонки, а после этого за гамбургерами. Говорили часами о… блядь, ОБО ВСЕМ ПОДРЯД. Это было забавно, интересно, захватывающе… и полным разочарованием, в конце концов, когда рыжий снова уходил в ином, чем брюнет, направлении. В следующий раз Йен отвел его в спортзал, что оказалось непростым испытанием. Борясь изо всех сил с растущей проблемой в штанах, Микки наблюдал за тем, как рыжий тренировался: его потные подергивающиеся мышцы навсегда останутся самой сексуальной вещью, которую он когда-либо видел. Он всем сердцем хотел просто броситься вперед и поцеловать рыжего идиота, позволяя своим рукам блуждать по этому охуенному телу! Но Милкович сдерживался, так как Йен не предпринимал никаких попыток сам, а брюнет не хотел всегда выступать инициатором их отношений. Он не хотел заставлять рыжего делать что-то, не хотел торопить события, потому что Галлагер казался довольным тем, что было… дружба с бонусом в виде «трахну-тебя» взглядами. Потому что это было определенно тем, что делал Йен. Всегда. И это сводило Микки с ума! Также сильно, как он наслаждался зелеными щенячьими глазками, сверлящими его, он хотел, чтобы этот член трахал его 24/7. В четвертый раз Йен захватил его после работы и повел на кофе с пирогом. КОФЕ С ПИРОГОМ! Микки начал думать, что он победил. Какой еще чувак станет забирать друга с работы на кофе с пирогом?! Никто. По крайней мере, никто из тех, кого знал Микки. И он все еще оставался невыебанным! Четыре свидания спустя, через десять дней после их первого свидания, через 26 дней после их первой встречи, Йен все еще не поцеловал и не трахнул его снова. Это опустошало. Может быть, рыжий не хотел целовать его? Может быть, сразу после первого свидания он каким-то образом попал во френдзону? Может он просто не подходил на роль парня? Боже, это так расстраивало, думать об этом целыми днями в течение долгого времени, прежде чем он, наконец, засыпал. Его мысли бесконечным циклом в голове ставили под сомнение все, что делал или не делал Йен. Он стал более сексуально подавлен, чем все эти месяцы, не имея ни одного члена в своей заднице. Гораздо хуже было хотеть конкретный член и человека, который проводит с тобой много времени, но не получать его. Он печально вздохнул, наливая себе пиалку молока, наполнил ее сладкими хлопьями и тяжело плюхнулся на свое место. — Господи Иисусе, ты похож на чертового зомби! — пожаловалась его сестра, сидя напротив него. Он даже не заметил ее до этого. — Ты можешь, блядь, просто пойти к Йену и запрыгнуть на его член? Твое настроение, ахуеть, как невыносимо! — Не могу, — фыркнул он, засовывая в рот ложку с фруктовыми колечками. Даже все сладости, которые он любил, больше не казались ему вкусными, с тех пор, как член Йена побывал в его горле. Все затмевалось Йеном. Блядский Йен! — И почему, черт возьми, нет? — раздраженно спросила его сестра, отставляя чашку с кофе. Брюнет проглотил вкус горечи, уставившись на нее широко раскрытыми глазами. — Потому что… — у него не было объяснения этой дерьмовой ситуации с френдзоной, из которой он не мог выбраться. — Потому что, Мик? Ты не знаешь, как потом слезть, или что? В чем, блядь, твоя проблема? — Отвали, — бросил он ей в ответ, сунул в рот еще одну ложку, и молоко потекло из уголков губ. — Тогда дай мне выпить мой утренний кофе без своего нытья, пизда! Побежденный, Микки молча ел свой завтрак, изо всех сил стараясь, чтобы с его губ не сорвался еще один всхлип. Он продержался около двух с половиной минут. — Почему он не хочет трахнуть меня, Мэндс? В чем его проблема? У него не было проблем две недели назад, когда он вставлял мне так хорошо и… — Ладно, ладно! — его сестра встала со своей наполовину заполненной чашкой, подошла к раковине и вылила в нее остатки. — Кому, вообще, нужен кофе? Никогда не был вкусным. Она убрала его, поворачиваясь лицом к своему несчастному брату, и прислонилась к кухонной стойке. — Боже, этот пряничек действительно сделал это с тобой, а? Ты полностью влюблен и хочешь быть его парнем! — Мэнди! — Нет, тебе нужна моя помощь, ты примешь эти слова на букву «Л» и «П». Микки тяжело выдохнул через нос, изо всех сил стараясь не сопротивляться. Он был поражен тем, как легко согласился. Он был влюблен в Йена. И он хотел быть его парнем. Похоже, ему не нужно было озвучивать это, чтобы Мэнди все поняла. — Ладно, послушай… — начала она, скрестив руки на груди и готовясь к спору. — Я видела Йена, когда он забирал тебя на гонки и в спортзал. И я заметила, как он смотрел на тебя, Мик. Тебе не нужно бояться. Он также увлечен тобой, как и ты им. — Откуда ты знаешь? — спросил Микки, нервно покусывая нижнюю губу. Мэнди подошла к нему, опираясь на стол рядом, и понизила голос. — Потому что у него был тот самый взгляд. — Какой взгляд? Но она уже повернулась и направилась к двери, чтобы пойти на работу. — Ты знаешь этот взгляд, Микки. Ты можешь видеть это всякий раз, когда он рядом с тобой, — с этими словами она схватила свое пальто и оставила его шокированным. Брюнет откинулся на спинку стула и отодвинул тарелку с хлопьями. Он больше не был голоден. По крайней мере, не для этого. Слова сестры какое-то время вертелись у него в голове, ни разу не дав ему передышки. Да, он знал этот взгляд. Он видел, как тот отражался в зеркале, когда он думал об одном рыжеволосом, и видел, что Йен ходил с таким же, когда они были вместе. Это правда, он должен был отдать должное Мэнди. А еще это было единственным, что удерживало Микки от полной потери надежды. Но все же. За последние несколько дней Йен не сделал ни единого шага. Не то, чтобы сам Микки его сделал. Но это потому, что он делал последние два. По крайней мере, физических, до того, как дело дошло до секса. Думая о различных шагах, он должен был отдать должное и Йену: он — тот, кто писал Микки каждый день утром, после того как просыпался, и вечером, прежде чем ложился спать. И иногда он писал Микки в течение дня, чтобы пожаловаться на каких-то мерзких клиентов или его раздражающих братьев и сестер. Ну… иногда он просто писал, чтобы рассказать Микки анекдот, который только что услышал, или спрашивал его о вещах, которые еще не знал про него, например, о любимой группе или актере. Или он хотел узнать мнение Милковича, например, о том, сколько времени требуется пище во рту жирафа, чтобы достичь желудка. Учитывая долгий путь, который она должна проделать по горлу. Придурок. И однажды он даже написал, что скучает по Микки и не может дождаться, чтобы снова увидеть его. Так что да… За последние несколько дней Йен, возможно, не сделал ни одного физического шага навстречу ему. Но он мог сделать это иначе. Ведь так? Но именно эта неуверенность убивала Микки. Достаточно ли было сообщений Йена и его взглядов, чтобы понять, что он влюблен в него? Откуда, блядь, Микки мог знать? Он никогда не испытывал любви. Его никогда не любили ни отец, ни мать, которые исчезли, когда Микки было пять лет. И у него никогда не было парня или чего-то серьезного с другим мужчиной. Единственные чувства, которые он мог связать с любовью, были его чувства к сестре. И это была определенно какая-то другая форма любви, чем те чувства, которые он испытывал к Йену Галлагеру. Боже, он был таким потерянным! Потерянным в море эмоций и мыслей, которых у него никогда не было в отношении кого-то раньше. И это, наверное, хорошо, что он мог испытать их сейчас. Вещь, которую стоило попробовать. Он с самого начала знал, что, несмотря на развратную бестию в постели, Йен обычно был застенчивым парнем. Искренним и честным человеком, который не пытался задеть чьи-либо чувства. Так что, возможно, если бы Микки не был таким борзым, ничего бы не случилось и не началось между ними. Может быть, Йену просто нужен был какой-то толчок, чтобы он позволил себе сделать шаг. Как тот, что Микки получил от своей сестры. Толчок, который побудил его попробовать еще раз. Все должно было измениться. И если вы спросите Микки, это должно было измениться в ближайшее время, чтобы способствовать его благополучию. И его сексуальной жизни. И, может быть, это хороший знак, что сегодня была среда, и он должен был работать только до половины пятого, что позволяло ему быть в салоне Йена к пяти вечера.