Исток

      – Она та еще упрямица, не так ли? – заметил Хуа Чэн, обращаясь к своему временному компаньону. Вэй Усянь только вздохнул. Они возвращались к Курганам. В результате длительного обсуждения с госпожой Линь было решено, что Сюй Биюй станет одной из учениц Вэй Усяня. Они упаковали скудные пожитки потрясенной девчушки и отбыли.       – В одном вы правы, – признала госпожа Линь, – я ничего не знаю ни о яо, ни о том, что делать со способностями А-Юй. И никто здесь не знает.       Однако, восьмилетняя девочка, неважно, сколь отважна она была, не могла угнаться за своими спутниками с их длинными ногами и быстрым шагом. Один, или в компании только Хуа Чэна, Вэй Усянь уже вернулся бы домой. Но Сюй Биюй требовался отдых. Потому они зашли на удачно попавшийся по пути постоялый двор и оплатили постой. По мнению Вэй Усяня, Хуа Чэн производил впечатление человека, не имеющего проблем с деньгами, поэтому он оплатил комнату только для Сюй Биюй и ее демонического кота.       Был поздний вечер. Они уже поужинали, и Вэй Усянь только что убедился, что Сюй Биюй легла спать. Он понадеялся, что кошмары ей сниться не будут.       Даже если сожаления не одолевали ее, она все равно убила человека. Это была заслуженная смерть, и, даже если бы она не осмелилась, Вэй Усянь или Хуа Чэн сделали бы это. Но убийство никогда не проходит даром. Вэй Усяню предстоит провести с ней несколько долгих бесед. Может, придётся даже привлечь еще кого-нибудь в помощь. Он уже вызвал мысленно Мулань и отослал ее прочь с письмом для Вэй Цин, так что подготовка к приезду Сюй Биюй шла полным ходом.       На столе стояла бутылка вина и две чашки, и Вэй Усянь с наслаждением пригубил одну. Хуа Чэн встряхнул кости. Он научил своих компаньонов игре, и с видимой легкостью каждый раз обыгрывал их.       – Ты можешь сделать что-нибудь со своими волосами? – спросил Вэй Усянь. Он нахмурился, Хуа Чэн снова выиграл.       – Что ты имеешь в виду? – настороженно отозвался Хуа Чэн.       – Ну, ты же хочешь выдавать себя за живого человека, так? Когда твои волосы лежат одной сплошной волной – все впустую. Если у тебя получится разобрать их на отдельные волоски, никто не скажет, что ты призрак, даже если присмотрится, – объяснил Вэй Усянь.       Хуа Чэн нахмурился. Он взял в руку прядь своих волос. Она ровнехонько отделилась от остальных. Только если не присматриваться, эту разделенную на две части черную массу можно было принять за волосы. Хуа Чэн сдвинул брови и впился взглядом в «волосы» в своей руке. Вэй Усянь поднял кости и с интересом смотрел, как сплошная черная масса медленно разделяется на отдельные волоски. Хуа Чэн испустил вздох и позволил волосам вернуться в прежнее состояние.       – Я поработаю над этим, – сказал он. Кинул проницательный взгляд на Вэй Усяня: – Ты не собираешься спрашивать?       – О чем? – отвлекшись от своего ужасного броска спросил Вэй Усянь.       – Почему я брожу в мире людей, – и Хуа Чэн снова выкинул на костях выигрышную комбинацию.       – Если хочешь рассказать мне, то расскажи. Если нет, то ты не обязан, – Вэй Усянь пожал плечами. – Но, если бы ты мог рассказать мне, как тебе всегда удается выигрывать в эту игру, я был бы весьма признателен. А то я начинаю подозревать тебя в жульничестве.       – С давних пор мне сопутствует большая удача, – Хуа Чэн нежно улыбнулся. Повисла пауза, во время которой Хуа Чэн одержал победу почти во всех раундах, а Вэй Усянь выпил почти все вино.       – Приходилось ли тебе когда-либо слышать о наследном принце Сянь Лэ? – внезапно спросил Хуа Чэн.       Чувствуя, что для призрака это был весьма важный вопрос, Вэй Усянь взглянул на него поверх чашки.       – Нет, – ответил он. – Кем он был?       – Принц, которого боготворили его подданные. Он стал богом войны в семнадцать. Когда в его королевстве вспыхнула война, он проигнорировал Нефритового Императора и сошел с небес, чтобы сражаться. За попытку помочь его жестоко наказали, и королевство Сянь Лэ все равно было разрушено. Ныне он считается богом неудач и прочих ужасов. С тех пор, как он был изгнан с небес, он странствует по земле. Я надеюсь встретить его однажды, – рассказал Хуа Чэн, смотря отрешенным взглядом куда-то вдаль. Тоска сквозила в каждой линии его тела, а не только читалась на лице.       – Ты знал его прежде? – осторожно уточнил Вэй Усянь. Это явно была очень щекотливая тема.       – При жизни я был гражданином Сянь Лэ. Наследный принц был очень добр. Он, вероятно, и не вспомнил бы кого-то вроде меня, но доброта, с которой он отнесся ко мне, когда я был в самом низу, значила больше, чем он мог себе представить. Он совершенно не заслужил того, что с ним произошло. Если бы я мог помочь ему или даже просто оставаться рядом, как его спутник, я был бы счастлив, – признался Хуа Чэн. Он выудил из своих одежд аккуратно скрученный свиток и протянул его Вэй Усяню.       Вэй Усянь бережно принял его и развернул. Свиток оказался великолепным портретом прелестного юноши в придворном облачении с мечом в одной руке и цветами в другой. На его лице была запечатлена нежная улыбка. Этот портрет был нарисован с любовью и вниманием к деталям, что делало его столь впечатляющим и, вероятно, весьма дорогим. И все же...       – Это твоя работа? – в благоговении спросил Вэй Усянь. Ему нравилось считать себя отличным художником, но он не смог бы и сравниться ни с чем подобным.       – Да, я не хотел забыть, как он выглядит, – ответил Хуа Чэн. – Можешь оставить себе. Я сделал множество копий. Если ты однажды встретишь его, не мог бы ты сообщить мне? Просто кинь эти кости, и ты сможешь войти в мое поместье в Призрачном Городе.       С этими словами он протянул другую пару костей, которые, похоже, были вырезаны из кости. Вэй Усянь кивнул. Выполнить просьбу – меньшее, что он может сделать.       Вэй Усянь уставился в стенку, обдумывая все это. Хуа Чэн перекатывал в руке первую пару костей, видно, это неосознанное действие помогало ему думать. Такая глубокая привязанность, это действительно что-то необычное. Как правило, якорем для призрака становится некий материальный предмет, важный для него при жизни. Но у Вэй Усяня сложилось ощущение, что эта привязанность не была менее слабой, когда этот мужчина был жив. И кое-что ещё, сказанное призраком, по некоторым причинам не давало ему покоя.       Вэй Усянь подошел к этому с другой стороны. Ему потребовалось совсем немного воображения и самосознания, чего у Вэй Усяня всегда имелось в изобилии, чтобы поставить себя на место своего собеседника. Чьим постоянным спутником Вэй Усянь хотел бы быть – чтобы одно его присутствие делало Вэй Усяня счастливым?       В первую очередь он подумал о своих братьях и сёстрах и о своём сыне. Но тут же в памяти вспыхнуло видение белых рукавов, скользящих над струнами гуциня, красивого спокойного лица и взгляда светло-желтых глаз.       Сердце Вэй Усяня забилось быстрее от этого воспоминания. Лань Чжань в лучах звездного света, играющий по просьбе Вэй Усяня, пусть даже правила его Ордена запрещают шум в любое время дня. Это произошло в то время, когда они направлялись из Безночного города в Курганы, чтобы начать расследование.       – Ты, – нерешительно начал Вэй Усянь, – как будто бы любишь его.       – Это так, – просто ответил Хуа Чэн.       – Нет, в смысле, по твоим словам выходит, что ты влюблен в него.       – Да, – с мягкой улыбкой подтвердил Хуа Чэн. Это было новое для него выражение. – Ты удивлен?       – Только тем, что ты так легко признался, – слабо отозвался Вэй Усянь. Ему казалось, что его обычно непринужденная и самоуверенная манера вести себя улетучилась, оставив вместо себя кого-то более нерешительного и неловкого.       – Ты не собираешься нести околесицу вроде того, что мужчине любить другого мужчину неправильно? – спросил Хуа Чэн.       – Скажи я такое, стал бы лицемером, – пробормотал Вэй Усянь. Осознав, в чем он признался, он отвернулся и прикрыл заалевшее лицо заново наполненной чашкой. – Кроме того, мне кажется, что если это никому не вредит, то это не неправильно.       – Ты любишь мужчину? – полюбопытствовал Хуа Чэн.       – Нет! – защищаясь, выпалил Вэй Усянь. – Ну, может быть, да. Все сложно.       Хуа Чэн выжидающе уставился на него. Вэй Усянь сдулся.       – Он полная моя противоположность, и, наверное, я очень сильно ему не нравлюсь. Думаю, я раздражаю его, – тихо сказал он.       – Я – могущественный призрак, известный своей непредсказуемой жестокостью и неприязнью к большинству небожителей, и я влюблен в одного из добрейших небожителей, какие только есть, – прямо заявил Хуа Чэн.       Ему было легко говорить. Но, даже если супруги Шэнь и сестра заставили его осознать свои чувства, Вэй Усянь никогда не признавал их вслух, не говоря уже о том, чтобы обсуждать их.       – Его зовут Лань Чжань; имя в быту – Ванцзи, – тихо начал Вэй Усянь. – Он очень добрый, хотя его навыки общения кошмарны, лицо совершенно невыразительно, а сам он считает, что следовать правилам – самое важное в жизни, и это невероятно глупо. Весь его Орден просто помешан на правилах. Я часто дразнил его, потому что было весело видеть, как он теряет самообладание. Если мне везло, у него даже менялось выражение лица. Его резкие короткие ответы и реакции весьма забавны. К тому же он очень уравновешенный и благонадежный человек. Он всегда поступает так, как считает правильным, а не так, как от него ожидают. О! Он также очень умелый. Он невероятно искусен в игре на гуцине. Даже сочиняет свои собственные песни. И он один из немногих, кто был мне ровней, когда я был обычным заклинателем. А сейчас я и не знаю, что может нас связывать. Он не очень доволен моим темным путем и…       Вэй Усянь смущенно затих. Он выболтал Хуа Чэну о Лань Чжане! А тот, похоже, еще и веселится. Ублюдок.       Вэй Усянь тяжело вздохнул и лег головой на стол, прикрывшись для верности обеими руками. Хуа Чэн рассмеялся.       – Вижу, ты и в самом деле любишь его, – с явным весельем в голосе сказал он. Вэй Усянь тихонько проклял его, обращаясь к столу.       – И давно ты знаешь его?       – С пятнадцати лет, – тихо ответил Вэй Усянь.       – А сколько тебе сейчас?       Вэй Усяню пришлось отвлечься и посчитать.       – Двадцать два? Ну да, двадцать два.       – Ты молод, – с удивлением заметил Хуа Чэн. Вэй Усянь поперхнулся. Он себя молодым не ощущал.       – И без традиционного совершенствования… ты стареешь.       Спасибо тебе большое, что напомнил, Хуа Чэн.       – Признаться, я не уверен, насколько хорошо это сработает на живом теле, но, видишь ли, есть причина тому, почему многие сильнейшие призраки – оборотни. Это может помочь в решении твоей проблемы со старением, – сказал Хуа Чэн. Он выглядел задумчивым.       Обнадеженный Вэй Усянь поднял голову. Старение было одним из сильно беспокоящих его вопросов. С его прежним уровнем совершенствования он уже должен бы прекратить стареть. Цзян Чэна время от времени можно отвлечь состязанием или вызвать его гнев, но он не был слепцом. Цзян Яньли, конечно же, тоже. Брат и сестра Цзян были весьма догадливы, особенно когда речь шла о семье. Лань Чжань тоже был довольно внимателен. Рано или поздно, если Вэй Усянь продолжит общаться с ними, они заметят, что он стареет. Невозможно спрятать морщины или седину.       Вэй Усянь очень не хотел признаваться им, что лишился золотого ядра. Они, вероятно, будут обращаться с ним, как будто он искалечен или что похуже. Цзян Чэн будет винить себя. Даже если свалить все на Вэнь Чжулю, и соврать, будто тот уничтожил его ядро, когда Вэни схватили Вэй Усяня (а Вэй Усянь совершенно точно уверен, что Вэнь Чжулю пытался это сделать), Цзян Чэн все равно будет винить себя за свое «паломничество» к «Баошань-санжэнь».       О том, чтобы сказать правду, конечно же и речи быть не может.       – Что же это?       – Сложно объяснить, – признался Хуа Чэн. На мгновение он задумался. – Вот.       Он вытянул руку. Как отметил Вэй Усянь, в зависимости от того, как смотреть, его ногти могли выглядеть и как когти, и как просто ухоженная рука.       Вэй Усянь вскинул бровь.       – Ты ведь можешь ощущать ток энергии, верно? Я покажу, как я делаю это, а ты затем сможешь повторить в своем живом теле, – объяснил Хуа Чэн.       Его слова имели смысл, поэтому Вэй Усянь кивнул и взял его руку в свою. Оба мужчины прикрыли глаза, а Вэй Усянь открылся для текущей в нем энергии. Первое, что он заметил, что дух Курганов все еще немного дуется. Осторожно, не уверенный, что именно найдет, он попробовал сфокусироваться на сгустке энергии-инь рядом с собой.       Энергия-инь, излучаемая Хуа Чэном, была... интересной. Поскольку он больше не имел физического тела, энергия-инь не запасалась, как это происходило с телом Вэй Усяня. Напротив, все его тело было создано из нее. Энергия в его теле была необычайно плотной, достаточно, чтобы сформировать тело. Это объясняло, почему более слабые призраки были почти бесплотны. Им не хватало энергии-инь, чтобы придать себе форму. Но как это поможет Вэй Усяню?       Стоило Вэй Усяню подумать об этом, как энергия пришла в движение. Хуа Чэн перемещал ее, чтобы изменить форму. Вэй Усянь открыл было глаза, чтобы оценить изменения в облике, но сразу понял, что в этом нет необходимости. Благодаря своим ощущениям, он смог понять, что тело его компаньона изменило свою форму на женскую.       – Разве это не странно? – пробормотал Вэй Усянь. Он и представить себе не мог, что вот так можно изменить свой пол.       – Мне не нравится меняться надолго, – согласился с ним девичий голос. – В такой форме я чувствую себя странно и, хотя это все еще мое тело, мне почему-то некомфортно.       И затем Вэй Усянь ощутил, как Хуа Чэн медленно перемещает энергию, чтобы вернуться к более удобной мужской форме. Он нахмурился. Он все равно не был уверен, как этот трюк может остановить его старение. Его тело не состояло целиком из энергии.       Но это натолкнуло его на мысль: как обычная духовная энергия останавливает старение? Всем кажется абсолютно нормальным, что на определенной стадии развития золотого ядра заклинатель прекращает стареть. Но никто в действительности не знает, почему.       Может, если он с помощью Вэй Цин изучит этот вопрос и исследует Вэй Нина... должна быть причина, почему его тело больше не разлагается, и это может пригодиться... Не стоит забывать, Вэй Нин теперь был «существом» из энергии-инь, но при этом обладающим физическим телом... С этим знанием и тем, что Хуа Чэн только что показал, возможно, был способ имитировать прекращение старения, как у других заклинателей.       – Вэй Ин, – концентрация и раздумья Вэй Усяня были разбиты этим голосом.       Только один человек звал его этим именем.       Вэй Усянь подпрыгнул на месте, широко распахнув глаза. Перед их столом стоял Лань Ванцзи, прожигая взглядом темного заклинателя и его призрачного компаньона. Или скорее, уставившись на...       Вэй Усянь проследил взгляд до своей руки, все еще сжимающей руку Хуа Чэна. Они тут же расцепились.       – Лань Чжань! – с широкой улыбкой воскликнул Вэй Усянь. Он решил проигнорировать то, что случилось только что. Хуа Чэн, как заметил он краешком глаза, откинулся на спинку своего стула, вновь выглядя так, будто над чем-то потешается. Вэй Усянь подавил в себе порыв пнуть его под столом.       – Что ты здесь делаешь? – продолжил он. – Давай, присядь! Где еще один стул?       Вэй Усянь огляделся, но не нашел ни одного. Раздался негромкий стук костей Хуа Чэна.       – Не нужно, – коротко отозвался Лань Ванцзи.       – И правда, – согласился Хуа Чэн, поднимаясь. – Ты, должно быть, Лань Ванцзи. Вэй Усянь упоминал о тебе. В любом случае, мне пора идти, поэтому можете взять мой стул.       Хуа Чэн повернулся к Вэй Усяню, сконфуженному от его замечания о Лань Ванцзи. Он кивнул на костяные игральные кубики рядом с выпивкой Вэй Усяня.       – Пожалуйста, приходи навестить меня, если захочешь поговорить. И Сюй Биюй бери с собой, я хотел бы знать, как она, и увидеть ее снова.       – Ну конечно, – отозвался Вэй Усянь. Хуа Чэн вежливо поклонился Лань Ванцзи, и тот с чопорным видом поклонился ему в ответ.       – Вы уйдёте сейчас? Уже давно стемнело, – сказал Лань Ванцзи.       – Я ночное создание, – беззаботно отозвался Хуа Чэн. – Еще увидимся, Вэй Усянь.       – До скорой встречи, – откликнулся Вэй Усянь. В отличие от Лань Ванцзи, который не понял, что из себя представляет Хуа Чэн, он не волновался. Вокруг не было никого опаснее него.       – Лань Чжань! Почему бы тебе не присесть? – весело спросил Вэй Усянь. – Хуа Чэн отдал тебе свой стул и, вот, он даже не сделал ни единого глотка из чашки, что я ему налил, так что ты можешь выпить её.       Лань Ванцзи уставился на него.       – Алкоголь запрещен.       Вэй Усянь прищелкнул языком.       – Ты сейчас не в Облачных Глубинах. Тебе не нужно следовать их правилам. Выпей со мной! Этот треклятый Хуа Чэн расстроил меня.       Ловким движением он подхватил костяные кубики, чувствуя темную энергию даже от прикосновения, и спрятал в своем рукаве.       Выражение лица Лань Ванцзи не изменилось, но Вэй Усянь все равно подумал, что его идею не одобряют.       – Так что ты делаешь в этих местах? – спросил он, подливая себе вина. – Очередная ночная охота?       Лань Ванцзи кивнул.       – Из деревни неподалеку сообщили о призраках.       – Из сгоревшего дома? – предположил Вэй Усянь. Лань Ванцзи снова кивнул. – А, мы с Хуа Чэном только вчера закончили с этим. Хочешь послушать?       Несколько мгновений Лань Ванцзи просто молча в упор смотрел на него. Костяшки его рук побелели, что осталось незамеченным Вэй Усянем. И он кивнул в третий раз.       Вэй Усянь кинулся потчевать Лань Ванцзи этой историей. Он слегка умолчал о яо (и о том, кем являлся Хуа Чэн), намекнув вместо этого на то, что явление Сюй Баоли было призраком. Он также позаботился упомянуть о каждом случае, когда темное искусство было хоть чуточку полезно. Он, возможно, также дал понять, что ответственный за смерти злодей умер по собственной глупости. Однако он не стал приукрашивать историю или пропускать неприятные подробности. Таким образом не так уж сильно он ее и отредактировал.       По большей части.       – Жаль, что я не знал о твоём приходе, – сказал Вэй Усянь. – Было бы здорово пойти на ночную охоту вместе. Раньше мы хорошо работали, не так ли?       – Когда?       – С Сюань-у конечно же! – воскликнул Вэй Усянь. – Ты не помнишь? У меня ужасная память, но если уж я помню, то ты совершенно точно тоже должен. Это был незабываемый опыт.       – Все прошло не очень хорошо, – возразил Лань Ванцзи.       – Разве? Мы оба живы, не так ли? И мы победили тварь, пусть это и не было нашим изначальным намерением. Хорошо, ты ее одолел, но мне нравится думать, что я помогал.       – Ты ее одолел.       – Цзян Чэн говорил, ты так сказал. Но смертельный удар нанёс ты. Ты победил.       – Ты сделал большую часть работы.       – А кто несколько часов душил эту тварь?       – То, что делал ты в то же время, было более опасно.       Вэй Усянь засмеялся.       – Ты такой честный, Лань Чжань! Хорошо-хорошо, мы одолели тварь, но я скажу всякому, кто спросит, кому следует отдать больше уважения.       Лань Ванцзи смотрел упрямо, но на какое-то мгновение смягчился. Вэй Усянь снова засмеялся, осененный внезапной мыслью.       – Хах! Я просто представил себе твою реакцию на добрую госпожу Линь и её бордель! – объяснил он. Конечно, Вэй Усянь не думал, что Лань Ванцзи стал бы смотреть свысока или грубить. Скорее, ему казалось, что Лань Ванцзи будет очень смущен, оказавшись в таком месте. И, конечно, он не был бы так равнодушен, как Хуа Чэн.       Лань Ванцзи, казалось, рассматривал свое отражение в нетронутой чашке вина перед собой. Вэй Усянь замолчал, его собственная чашка была почти у его губ. Он склонил голову, озадаченный. Даже если Вэй Усянь и любил Лань Ванцзи, он все еще не мог сказать, что знает его достаточно хорошо, чтобы понимать большую часть его поступков. Прямо сейчас он не понимал язык тела Лань Ванцзи, и это его расстроило.       Как я могу утверждать, что у меня есть к нему чувства, когда я не могу сказать, о чем он думает или что чувствует прямо сейчас?       – Лань Чжань?       Лань Ванцзи моргнул и перевел свой взгляд обратно на Вэй Усяня. Вэй Усянь размышлял, о чем же поговорить.       – Выпей со мной, – сказал он. Пьяные люди много чего рассказывали о себе. Если Лань Ванцзи и в самом деле никогда раньше не пил, тогда его устойчивость должна быть очень низкой. Вэй Усянь повидал многих пьяных. Как тот, кто почти никогда не пьянел, неважно, сколько выпил, он часто заботился о своих выпивших товарищах, обычно о Цзян Чэне. Ему было бы весьма интересно посмотреть, какой Лань Ванцзи был без всей своей сдержанности.       – Зачем?       – Потому что пить одному совсем не весело, – сказал Вэй Усянь.       – Нет.       – Ээ? Тогда зачем спрашивать «зачем»?       Лань Ванцзи упрямо отвел взгляд. Вэй Усянь надулся и уронил голову на руку. Вэй Усяню хотелось бы, чтобы Лань Ванцзи согласился, но он не хотел переступать черту и давить на него слишком сильно. Если кому-то что-то сильно не нравится, то не стоит заставлять. Если продолжить настаивать, можно только вызвать негатив. Обычно Вэй Усянь пытался совсем немного поубеждать кого-то, после чего отступался. Никогда раньше ему не было настолько интересно уговорить кого-то выпить.       Вэй Усянь не просто так подумал про переступание черты и прочие вещи, у него было не очень хорошее воспоминание на эту тему.       Вэй Усянь вошел в банкетный зал как раз вовремя, чтобы увидеть, как Цзинь Цзысюнь прицепился к братьям Лань и пытался заставить их выпить, невзирая на их неоднократные вежливые отказы. Он и так был на взводе из-за тревоги о Вэнь Нине, и вид того, как этот надоеда донимает слишком уж вежливых братьев и раздувается от восхваления собственной грубости, довел Вэй Усяня до раздражения по причинам, которые он понял совсем недавно.       Звон отвлек Вэй Усяня от его все более мрачнеющих мыслей. Он удивленно моргнул. Лань Ванцзи поднял свою чашку и держал ее так, как будто собирался выпить.       – А? Теперь ты пьешь? – Вэй Усянь был ошеломлен. Что изменило мнение Лань Ванцзи?       – Мгм.       – Ты же знаешь, я не возражаю, если ты не хочешь, – Вэй Усянь все еще был поглощен мыслями не принуждать Лань Ванцзи ни к чему.       – Ты сказал «не весело пить в одиночку».       – Ну, да. Но мы можем заказать чай или что-то другое.       Под взглядом Лань Ванцзи Вэй Усянь фыркнул.       – Я бы хотел, чтобы ты выпил со мной, но я не хочу, чтобы ты думал, что ты обязан, или что ты позже пожалеешь об этом. Конечно же, ты пожалеешь, если переборщишь. Суть в том, что это полностью зависит от тебя. Если хочешь пить – пей. Если не хочешь – не пей.       Лань Ванцзи задумался над этим.       – Я никогда еще не пил вино, – признался он.       – Неужели раньше никто не протаскивал выпивку в Облачные Глубины?       – Только ты.       Вэй Усянь хохотнул.       – Ну, это неплохое вино. Но лучшее – Улыбка Императора из Гусу. Твой Орден выбрал отличное место, чтобы поселиться!       – Я выпью, – решил Лань Ванцзи после короткого раздумья.       Стой, правда?       Вэй Усянь чуть язык не прикусил, чтобы не сболтнуть чего лишнего. Вместо этого он улыбнулся, пытаясь выглядеть так, как будто все в порядке. Его взгляд так и прикипел к горлу Лань Ванцзи, пока тот пил.       Вэй Усянь просто не мог не смотреть, ожидая, когда вино возымеет свой эффект. Может, он зальется румянцем?       Но лицо Лань Ванцзи совершенно не изменилось. Что у него за самообладание?       Лань Ванцзи сдвинул брови, потянулся рукой, чтобы потереть межбровье, не сводя глаз с Вэй Усяня. Затем он опустил голову на свою руку так же, как Вэй Усянь до этого, и уснул.       Вэй Усянь пялился на него без стыда и совести.       Он уснул?       Он уснул!       Что? Неужели Лань Ванцзи просто пропустил забавную стадию опьянения, когда люди ведут себя глупо и говорят то, что никогда не сказали бы на трезвую голову, и просто уснул? Неужели его чувство собственного достоинства столь могуче, что позволило ему не допустить таких вещей, которые смутили бы обычного человека?       Что значило, ему удалось избегнуть плана Вэй Усяня коварно выведать у пьяного Лань Ванцзи о его истинных мыслях!       Вэй Усянь, все еще пребывая в недоумении, помахал рукой перед лицом Лань Ванцзи. Ничего. Ткнул в плечо. Ничего. Собрав всю свою храбрость, Вэй Усянь потянулся и легонько ущипнул Лань Ванцзи за щеку.       Сработало!       Нос Лань Ванцзи сморщился от дискомфорта. Это было мило.       Вэй Усянь зарылся лицом в ладони, не зная, смеяться ему, или рыдать от разочарования. Он вздохнул. Похоже, его план провалился.       У него вырвался смешок. Лань Ванцзи и впрямь не мог справиться с алкоголем. Просто взял и уснул! Ну, можно хотя бы подразнить Лань Ванцзи утром. Размышляя, как вести себя в этом случае, он осторожно поднял Лань Ванцзи, отмахнувшись от обеспокоенного трактирщика.       Он довел Лань Ванцзи до комнаты, которую изначально планировал разделить с Хуа Чэном. Уложив его в кровать, Вэй Усянь стащил с него сапоги и снял перевязь с Бичэнем. Подумав минутку и поняв, что больше такого шанса ему не представится, Вэй Усянь присел у изголовья и вгляделся в лицо Лань Ванцзи.       Лань Ванцзи в самом деле был прекрасен. В этом соглашались все, и Вэй Усянь не был исключением. Но его непроницаемое лицо, казалось, всегда отталкивало от него людей. Лань Ванцзи уважали и восхищались им, но держались на расстоянии. Вэй Усяня не смущал недостаток выразительности. Он даже считал это забавным. Но, сейчас, глядя на спокойное лицо спящего Лань Ванцзи, он не мог не задаться вопросом. Он видел Лань Ванцзи и в его обычном состоянии, и когда тот испытывал боль, и когда повышал голос, но как Лань Ванцзи выглядит, когда счастлив? Как бы он выглядел с улыбкой на устах?       Возможно, как его брат, уныло напомнил себе Вэй Усянь. Братья могли сойти за близнецов, за исключением цвета их глаз и выражений лиц. Там, где Лань Ванцзи всегда хранил каменное выражение лица, Лань Сичэнь всегда улыбался. Кто-то, возможно, находил это приятным, но с точки зрения Вэй Усяня это было также непостижимо. Если не больше. Возможно, поэтому Вэй Усянь всегда из кожи вон лез ради общения с Лань Ванцзи, и почти не проводил время с Лань Сичэнем. Он даже подумал, что каменная маска Лань Ванцзи может выразить куда больше эмоций, чем неизменная улыбка его старшего брата.       И всё равно… Вэй Усяню хотелось однажды увидеть улыбку на лице Лань Ванцзи.       – Лань Чжань! – громко позвал он. Несмотря на то, что Лань Ванцзи не проснулся даже пока Вэй Усянь тащил его по лестнице, укладывал в постель и снимал с него сапоги и перевязь, Вэй Усянь все равно попытался разбудить его.       – Лааааааань Чжаааааааань! – позвал Вэй Усянь своим самым пронзительным, самым раздражающим голосом. – Лань Чжань! Лань Ванцзи! Молодой господин Лань! Ванцзи! Лань-эр-гэгэ! О, вот это мне нравится. Я должен посмотреть, как это понравится тебе. Лань-эр-гэгэ, проснись и посмотри на меня!       Ни-че-го. Вэй Усянь надулся, глядя на спящее лицо перед собой.       Вздохнув, он поднялся. Он пока еще не устал. Ночь только началась. Вэй Усянь решил проверить Сюй Биюй.       Он обнаружил девочку тихо спящей, свернувшейся калачиком под одеялом. На пустом месте рядом с ее подушкой сверкали желтые глаза. Глаза глянули на него. Вэй Усянь кивнул и тихо прикрыл дверь.       Чем заняться?       Можно вернуться в комнату, например. Может, сделать записи о том, что показал ему Хуа Чэн. Решив так, он повернулся, собираясь вернуться в комнату, и врезался во что-то твердое.       – Что за?.. – Вэй Усянь поднял глаза. Моргнул. – Лань Чжань? Ты проснулся?       Не отвечая, Лань Ванцзи продолжал смотреть на него со своим обычным выражением. Его уши были красными. Вэй Усянь подумал, не от того ли он смущен, что так быстро свалился?       – Мгм.       – Вот так сюрприз. Я думал, ты будешь спать всю оставшуюся ночь, – сказал Вэй Усянь, пытаясь понять, как это Лань Ванцзи проснулся сейчас, если не отреагировал ни на одну попытку Вэй Усяня разбудить его раньше.       Вэй Усянь ожидал хоть какого-то ответа, но Лань Ванцзи просто спокойно смотрел на него, не двигаясь с места в коридоре перед дверью в комнату Сюй Биюй. Они, как заметил Вэй Усянь, стояли очень близко друг к другу.       – Эм, Лань Чжань?       – Мгм?       – Мы не собираемся вернуться в нашу комнату или что-то такое? – спросил Вэй Усянь за неимением лучшего.       И, прежде, чем он смог понять, что происходит, Лань Ванцзи схватил его за запястье и потянул назад в комнату, в которой они были раньше. Слухи о силе рук клана Лань оказались правдивыми. Вэй Усянь честно сопротивлялся и упирался, но Лань Ванцзи ничего не заметил и даже с шага не сбился. Стоило им войти в комнату, Лань Ванцзи отпустил его и повернулся закрыть дверь. Вэй Усянь даже споткнулся, продолжая шагать по инерции. Выпрямившись, он недоуменно уставился на Лань Ванцзи. Он был не из тех, кто вторгался в чужое личное пространство или прикасался без разрешения. И он только что это сделал.       – Лань Чжань, – тихо позвал Вэй Усянь, только сейчас заметив кое-какие странности в его внешности. – Ты пьян?       – Нет.       Его облачение было также элегантно, как и обычно. Выражение лица не изменилось. И никакого покраснения, кроме как на ушах, что случалось, когда он смущался, как к своей радости выяснил Вэй Усянь. В общем, никаких признаков, что он не трезв. Кроме одного.       – Тогда почему твои сапоги не на ту ногу?       Лань Ванцзи посмотрел на свои ступни.       – Нет.       – Нет? – озадаченно повторил Вэй Усянь. – «Нет» что?       – На ту.       Но ведь очевидно же, что нет! Какой удивительно детский ответ. И упрямство, но Вэй Усянь уже знал, что Лань Ванцзи упрям.       – Ну ладно, тогда сколько пальцев я показываю? – и Вэй Усянь помахал перед ним двумя пальцами.       Не моргнув и глазом, Лань Ванцзи, в сапогах не на ту ногу, подошел и обеими руками ухватился за пальцы. Вэй Усянь не смог удержаться от смеха. Он видел множество пьяных. Но никогда раньше не встречал никого, кто засыпал до того, как стать пьяным. Обычно, сперва «пьяные выходки», а уже потом спать.       Продолжая хихикать, Вэй Усянь высвободил свои пальцы. Пару секунд Лань Ванцзи продолжил держать в воздухе пустые кулаки, а потом опустил их по бокам.       Ах! Это первый раз, когда Лань Ванцзи пьян! Вэй Усянь был счастлив знать, что видел его таким, каким не видел никто – даже сам Лань Ванцзи.       – Даже если ты пьян, твое лицо все равно не краснеет, – заметил Вэй Усянь. – Никто и не догадается, что ты пьян. Почему ты не краснеешь?       Вэй Усянь совсем не ожидал ответа. Но не удивился бы, получив его. Скорее он оказался удивлен самим ответом.       Лань Ванцзи привлек Вэй Усяня в свои объятия и уложил его голову под своим подбородком. Вэй Усянь замер.       Теперь он покраснел!       – Сердце, – сказал Лань Ванцзи.       – А-а? – Вэй Усянь запнулся. Он был в смятении от новых ощущений – быть в объятиях Лань Ванцзи, и чувствовать, как вибрирует его грудь, когда он говорит. Он подумал, что ещё немного, и он сгорит. Что произошло? Почему он так внезапно оказался в таком положении?       – Лицо ничего не скажет, – объяснил Лань Ванцзи. – Слушай сердце.       Невидимый для Лань Ванцзи, Вэй Усянь моргнул. Он подвигал головой, так, чтобы как можно лучше прижаться ухом в груди Лань Ванцзи. И действительно, Вэй Усянь мог слышать, как сердце Лань Ванцзи заходится в диком ритме.       Он отнял голову, чтобы снова взглянуть на спокойное лицо.       – Я ничего не смогу прочитать по твоему лицу, поэтому я должен слушать твое сердцебиение?       – Мгм.       Вэй Усянь не удержался и расхохотался. Лань Ванцзи в самом деле такой забавный! Кто еще мог выкинуть такую штуку?       Отсмеявшись, Вэй Усянь вдруг осознал, что он все еще в объятиях Лань Ванцзи и прижат к его груди. Молясь, чтобы лицо его не полыхало от смущения, он попытался отойти. На мгновение ему показалось, что Лань Ванцзи не собирается отпускать его. Как только ему удалось, он посмотрел на Лань Ванцзи и подумал, не почудилось ли ему.       – Хорошо, – сказал Вэй Усянь, решив не упоминать об этом, так как, судя по его опыту общения с пьяными, он может не получить прямого ответа. – Я принесу воды, чтобы умыться перед сном. Подожди здесь.       Добившись от Лань Ванцзи подтверждения и обещания, что он не уйдет из комнаты, Вэй Усянь ушел за упомянутой водой. Он остановился на минуточку, задумавшись, почему дверь оказалась запертой. По возвращении Вэй Усянь узрел как Лань Ванцзи сидит на кровати, ссутулившись и что-то рассматривая в своих руках. Поставив миску с водой на стол, Вэй Усянь вдруг понял, что Лань Ванцзи снял свои верхние одежды, а вещь в его руках была ничем иным, как его налобной лентой.       Давным-давно, Вэй Усянь нечаянно сорвал с Лань Ванцзи его налобную ленту. Никогда больше он не видел его настолько злым, и по сей день даже не представлял, почему. Налобная лента клана Лань, очевидно, имела какое-то значение, но Вэй Усянь не знал, какое именно. Сегодня он впервые видел человека из клана Лань без ленты.       – Лань Чжань?       Лань Ванцзи взглянул на него сквозь челку, и волосы, которые он распустил, упали ему на лицо как занавес. Казалось, он не хотел встречаться с Вэй Усянем лицом к лицу. По какой-то причине странная поза (не совсем правильная, совсем не характерная для Лань Ванцзи) раздражала Вэй Усяня. Он какое-то время смотрел на мужчину в белом, пытаясь осознать. Лань Ванцзи, казалось, не выдержал его пристального взгляда и снова опустил голову, пряча лицо. Но даже так Вэй Усянь разглядел его очень красные уши, и прищелкнул пальцами.       Неужели Лань Чжань застеснялся?        Вэй Усянь почти хотел снова рассмеяться, но сдержал свой порыв. Лань Ванцзи определенно поймет это неправильно. Ему также пришлось удержаться от объятий. Это совершенно точно было бы унизительно.       Убедившись, что он точно не сделал ничего оскорбительного, Вэй Усянь сделал шаг вперед и протянул руки. Он собирался помочь Лань Ванцзи умыться и очень удивился, когда тот потянулся и уронил в его ладони свою налобную ленту. Вэй Усянь потрясенно замер.       Лань Ванцзи взглянул на него, а потом отвернулся, как будто был смущен.       Что только что случилось? Учитывая реакцию, которую он получил, когда в последний раз прикоснулся к ленте, теперь отданной ему, мало что могло удивить Вэй Усяня больше.       И что с реакцией Лань Ванцзи?       Почему ему кажется, что сейчас нужно действовать крайне осторожно?       Вэй Усянь, совершенно не уверенный, что делать дальше, изучил ленту. Она выглядела обычно. Чистая, ухоженная, с изящно вышитыми голубыми облачками. Тем не менее, зная, что она важна, хоть и не зная почему, Вэй Усянь бережно сложил ее и положил на безопасное место на прикроватном столике Лань Ванцзи.       – Ну же, давай умоемся. Мы можем принести тебе немного воды попозже, если хочешь, – приговаривал Вэй Усянь, ведя Лань Ванцзи к столу и стулу, где он оставил миску с водой и полотенце. Идея с водой хороша. Если Лань Ванцзи никогда раньше не пил вина, тогда ему понадобится вода из-за вероятного похмелья.       Вэй Усянь сперва прилежно умыл Лань Ванцзи. Но, вдруг осознав, каким послушным тот был, не смог удержаться от небольшой шалости. Он начал осторожно поворачивать лицо Лань Ванцзи и так, и эдак. Он мог легко найти удовольствие в таком простом развлечении. Наконец, он закончил и откинул полотенце.       – Теперь немного воды, – негромко сказал Вэй Усянь самому себе, встал и повернулся, чтобы поискать кувшин, когда услышал позади всплеск. Вздрогнув, он обернулся и увидел Лань Ванцзи, опустившего лицо в миску.       – Не эта вода! – воскликнул Вэй Усянь и кинулся поднимать Лань Ванцзи из воды. Он надеялся, что Лань Ванцзи не стал пить. Он также надеялся, что тот не вспомнит ничего этим утром. Иначе он больше никогда не покажется Вэй Усяню на глаза!       Схватив сухое полотенце, Вэй Усянь отер воду с лица Лань Ванцзи. И снова заметил, что тот пристально смотрит на него.       – Ты опять смотришь на меня? Почему? Я симпатичный? – дразнящим тоном сказал Вэй Усянь, снова откладывая полотенце.       Лань Ванцзи кивнул.       – Мгм.       Вэй Усянь замер.       – А?       – Очень симпатичный, – подтвердил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь потрясенно уставился на него, чувствуя, как лицо заливает краской. Откровенно говоря, Вэй Усянь знал, что привлекателен. Он был благословлен хорошей наследственностью, ему твердили это большую часть его жизни. Но он и подумать не мог, что Лань Ванцзи согласится с этим и, более того, добавит слово «очень»!       Он страстно желал, чтобы утром Лань Ванцзи не вспомнил этого. Раньше Вэй Усянь всегда был невозмутим, пока рушил самообладание Лань Ванцзи. Он не думал, что сможет выдержать необходимость объяснять Лань Ванцзи, что такого ужасного произошло с его самообладанием сегодня ночью!       Хотя…       – Эй, Лань Чжань. А ты ответишь на любой мой вопрос?       Лань Ванцзи кивнул. Казалось, он преодолел свою прежнюю застенчивость.       – Хорошо, – Вэй Усянь принял позу мыслителя. На самом деле он просто обдумывал парочку дурацких вопросов. – Тебе… нравятся кролики?       – Да.       – Ты оставил тех двух, что я подарил тебе?       – Да.       С языка чуть не сорвалось «правда?».       – Тебе нравится вино?       Ответом было пожатие плеч.       – Тебе нравится… острая еда?       Лань Ванцзи нахмурился.       – Ты когда-нибудь нарушал правила клана Лань?       – Да.       – Правда? Какое же?       – Алкоголь запрещен.       Вэй Усянь рассмеялся.       – Ты имеешь в виду прямо сейчас?       Лань Ванцзи кивнул.       – Ах, я сделал тебя мятежником, Лань Чжань. Хорошо, что думаешь о… Не Минцзюэ?       В ответ прилетел раздраженный вздох.       – Цзинь Гуанъяо?       Снова – пожатие плеч.       – Цзян Чэн?       Раздражение.       Так держать, Цзян Чэн, мысленно поздравил брата Вэй Усянь, у тебя и в самом деле есть способность раздражать кого угодно, старший брат хорошо выучил тебя.       – Что насчет… этого? – в этот раз Вэй Усянь указал на себя пальцем.       – Мой.       – …       Лань Ванцзи пристально посмотрел на него и отчетливо произнес:       – Мой.       Моргнув, Вэй Усянь перевел взгляд на палец, которым он ткнул себя в грудь. Потом обернулся, хотя и знал, что они одни.       – Эм…       Лань Ванцзи уставился на него, как будто ожидая, что он поймет. Однако этому не суждено было сбыться. Вэй Усянь был совершенно сбит с толку.       – Что ты имеешь в виду «мой»? – спросил он, наклоняясь к Лань Ванцзи.       – «Мой» значит мой.       – Спасибо за разъяснение, – невозмутимо поблагодарил его Вэй Усянь, не удержавшись. – Пожалуйста, используй больше слов, Лань Чжань. Я знаю, ты можешь.       Лань Ванцзи казался расстроенным от необходимости объясняться. Затем, без предупреждения, выражение его лица изменилось. Он поднялся, испугав Вэй Усяня. И, не успел он отступить на шаг-два, как Лань Ванцзи сграбастал его и потянул к своей кровати.       Снова?       – Что? – ему удалось выдавить из себя       – Девять, – просто ответил Лань Ванцзи. – Время спать.       Непогрешимые внутренние часы клана Лань! Правила Лань диктовали ложиться спать в девять, и теперь Лань Ванцзи был полон решимости следовать им – и тащить Вэй Усяня за собой!       – Нет! Нет-нет-нет! Слишком рано! Любой уважающий себя Вэй ложится спать никак не раньше четырех!       Лань Ванцзи проигнорировал его и показал на кровать.       – И даже если время спать, почему я должен спать в твоей кровати?!       – Спать, – строго заявил Лань Ванцзи.       – У меня есть собственная кровать вон там! – Вэй Усянь попытался встать, только для того, чтобы Лань Ванцзи нахмурился. В последовавшей затем потасовке Лань Ванцзи удалось нажать какую-то точку на пояснице Вэй Усяня.        Мышцы выше поясницы немедленно онемели и никак не отвечали, оставив Вэй Усяня опрокинуться на руки Лань Ванцзи.       Что это за тактика?! хотел бы выкрикнуть Вэй Усянь, но он был слишком потрясен таким грязным трюком со стороны Лань Ванцзи.       Лань Ванцзи уложил Вэй Усяня в кровать, придав ему благопристойную позу трупа, прежде чем присоединиться. Таким образом, Вэй Усянь оказался в ловушке, с одной стороны была стена, с другой – Лань Ванцзи, и отчего-то ему казалось, что пройти сквозь стену будет куда как легче.       – Спи.       Вэй Усянь неверяще уставился на Лань Ванцзи. Сосредоточив темную энергию на той точке, куда ударил Лань Ванцзи, ему с грехом пополам удалось отменить парализующий эффект примененной к нему техники. Это заняло время, что только добавило раздражения.       – Ты можешь быть совершенно невозможным, ты знаешь? – проворчал Вэй Усянь спящему. – Если весь твой клан так реагирует на выпивку, тогда у вас есть хорошая причина запретить ее.       Через мгновение, как можно более осторожно, Вэй Усянь принял более удобную позу и решил не утруждать себя попытками сбежать. Он сможет всласть подразнить Лань Ванцзи утром. Успокоенный мыслью о реакции Лань Ванцзи на утреннее пробуждение рядом с Вэй Усянем, он, в конце концов, заснул.                     От автора:              старший брат хорошо выучил тебя – ВИ, конечно же, имеет в виду самого себя.              Фактически, ВИ воевал, взял на себя ответственность за пятьдесят человек, убил множество людей и умер раньше, чем он смог бы легально выпивать в Америке. И, конечно же, был куда моложе автора. Кроме того, нужно учитывать, что ВИ был возрожден в теле, которое было старше, чем он сам на момент своей смерти для всех описаний молодости МСЮ.       Я должна была попытаться осознать это. Когда началась война, ему было 16. Когда закончилась – 17-18. Прошел еще год, прежде чем пришла ВЦ, следовательно, ему было 18-19, когда он вернулся в Курганы. Еще два года, и вот ему уже 21, когда родился ЦЛ. Это значит, что ВИ, скорее всего, умер в возрасте 21 или 22 лет. 23, если вы добавляете еще немного времени.       ЛЧ не думает, что победа над Сюань-у прошла хорошо, потому что ВИ чуть не умер.       В основном, это первая глава, в которой описываются пьяные выходки ЛЧ, но со стесняшкой ЛЧ и, само собой, крашнутым ВИ.       ЛЧ стесняется здесь, потому что еще не полностью посвятил себя ВИ, как его каноничное я. Он все еще колеблется и боится отказа, и из его одурманенного вином рассудка ускользнула мысль, что ВИ не знает значения ленты. Плюс, когда носишь определенный предмет одежды годами, чувствуешь себя голым без него. Так и ЛЧ. Без ленты на лбу он чувствовал себя голым и уязвимым. И он сделал это добровольно.       Насчет того, почему ВИ может преодолеть парализующий трюк ЛЧ, тогда как его каноничное я не может: его тело все еще пропитано энергией-инь, и он не беспокоится, что ЛЧ обнаружит, что он использует темное искусство. В каноне, как я думаю, ВИ был куда более осторожен в использовании ТЭ перед кем угодно, даже ЛЧ.       И да, на случай, если вы пропустили, Сюй Биюй новая ученица Илин Вэй.