Холод — лёгкость — боль. Именно в такой последовательности я переживала это мгновение.
Холод на улице и в душе, когда я поняла, что этот мир хуже, чем я думала. Возможно умирать было не так страшно.
Лёгкость, когда я падала. Я готова была продлить это мгновение, пока летела, не чувствуя совершенно ничего.
Боль во всём теле и внутри. Боль от предательства и потери. Боль настолько сильная, что я не могла дышать или пошевелиться. Боль, заставившая меня забыть про холод и лёгкость.
Одна фраза, что орала в моей голове, потому что должна была стать последней в моей жизни: «Помни, что это сделал не я, а Юнги».
Нет, я не хотела умирать.
Я слышала крики людей и вой машин на тёмной улице. Я слышала, как вокруг меня начала собираться толпа, и как кто-то наконец решил вызвать скорую. Я слышала, как врачи, прибывшие, кажется, спустя целую вечность, что-то говорили, пока я пыталась разлепить веки. Я прочувствовала каждое мгновение этого дня всего за одну секунду, но предпочла бы никогда не чувствовать и не вспоминать.
Потом я открыла глаза, ожидая увидеть, что хотя бы что-то произошло. Но ничего не было. Конца света не случилось. Жизнь текла своим чередом. Люди вокруг меня гуляли, смеялись, парочки обнимались. Будто совершенно никто не знал, что случилось со мной в том баре. Будто никто из них не видел перед собой маленькую сломанную девочку.
Я поднялась с лавочки и быстро, насколько это вообще было возможно, поплелась обратно в больницу. Я не была уверена в своих воспоминаниях, но они пугали меня до ужаса. Я уже не чувствовала, как меня трясло. Не раздеваясь, я пошла в ужасный кабинет, в который не любила приходить, но всё равно так часто делала это по своему собственному желанию.
Я постучалась в тёмную дверь и открыла её до того, как кто-то сумел это понять. Мне было всё равно, есть ли там кто-нибудь, мне просто нужна была помощь. Женщина резко подняла на меня глаза. К моему счастью, она была единственным человеком в этом кабинете.
- Что.., - начала она, но потом увидела на моём лице нечто такое, что заставило её замолчать, - я не думала, что это случится так скоро.
В душе я хотела рвать и метать, я хотела кричать, бить посуду и даже людей. Но на деле у меня не было сил, я могла только сесть и разрыдаться от собственной никчёмности и судьбы, которая каждый раз упорно доказывала, что хуже всё-таки может быть.
Я просто стояла на месте, готовая в любую секунду рухнуть на пол, и удивляясь, почему до сих пор не сделала этого. Доктор Ким поднялась и подошла ко мне, усадила в кресло, и сама села напротив, вместо своего обычного места за столом. Она держала мои застывшие руки.
- Посмотри на меня, - попросила она, я удивлённо подняла на неё глаза. - Ты должна мне рассказать, хорошо?
Я молча смотрела на неё. Впервые за всё время я по-настоящему поверила в то, что эта женщина способна мне помочь.
- Ты должна мне рассказать всё, хорошо? - повторила она, будто думала, что я и правда не слышу её.
И я рассказала. Всё, что помнила, не до конца уверенная, что это на самом деле всё и на самом деле правда. Но глядя на то, как с каждым моим словом лицо женщины омрачалось, я понимала, что это правда. Она знала эту историю. Её знали всё они.
- Ты позвонила папе? - спросила она, на что я слегка покачала головой. - Почему?
- Он предал меня, - резко ответила я. - Они все предали меня. Они знали, что я сама прыгнула, но при этом вели себя со мной так, будто я великая мученица.
Женщина поднялась и налила в стакан воды, затем отдав мне. Я не понимала, как сильно хочу пить до того момента, как прохладная жидкость попала в мой рот.
- Ты винишь его в том, что он не сказал тебе, что ты прыгнула? - спросила доктор, и я кивнула. - Ты винишь себя в том, что ты прыгнула? - удивлённо спросила она, хотя мне казалась глупостью мысль о том, что я могла воспринять это нормально. Я снова кивнула. Тут не было ничего нормального.
- Я просто.., - мой голос слегка хрипел, - после того, как умерла мама, я поклялась, что буду ценить каждый день. А тогда… тогда я просто решила, что умереть легче.
- Люди в стрессовых ситуациях иногда поступают не так, как думали раньше и это нормально. У тебя был выбор?
- Я не сама прыгнула, но сама туда залезла. Я прекрасно понимала, что делаю и что получу в итоге.
- У тебя был выбор? - снова спросила она, слегка повышая голос. Я кивнула.
- Я выбрала смерть, - сказала я, поведя плечом. Доктор покачала головой.
- Ты выбрала не смерть, а избежать любой ценой то, что тебя ожидало. Это не означает то, что ты плохой человек. Ты просто сделала выбор. И тебе придётся с этим жить, как пришлось бы жить с выбором остаться. И ты не выбирала смерть ещё и потому, что сейчас сидишь тут. Тебе больно, тебя трясёт, ты не знаешь, как с этим жить. Но ты живая.
В какой-то момент слёзы потекли по моим щекам и теперь их было не остановить.
- Минхо поплатится и за то, что сделал и за то, что хотел сделать, - сказала женщина.
- Сколько ему дадут? - спросила я, надеясь, что эта цифра большая. Не была уверена, что его заключение могло гарантировать мне спокойное существование и то, что я смогу спокойно спать по ночам, но это могло быть хотя бы чем-то.
- Много, - уверенно сказала она, - он снимал тогда. В ту ночь камера видела всё, что происходило в той комнате. Не знаю, с какой целью он это делал, но он сам попал в свою же ловушку.
Я в шоке слушала это. Злость и ненависть начали волнами захлестывать меня, когда я поняла, зачем он это делал. Он хотел показать видео Юнги. Не знаю, зачем, но я была уверена, что именно для этого. Как была уверена и в том, что это видео бы сломало его.
Ещё тогда, сидя на полу в тёмной комнате, я была уверена, что Юнги не любил меня. Я помню с какой уверенностью говорила эти слова, будто совсем не было провала в памяти, вычеркнувшего всё хорошее о нём. А может просто ничего хорошего и не было.
- На Минхо завели несколько дел. Его сестра сейчас находится в психиатрической клинике и не может дать показания, но он сам признал свою вину. Чэён готова дать показания.
- Чэён? - удивилась я. Какое-то неприятное чувство поселилось в моём животе, будто было бы лучше, если бы она не делала этого. Доктор кивнула, глядя на меня дольше, чем нужно, а потом спросила:
- Ты злишься на неё?
Я непонимающе уставилась на женщину.
- Ты считаешь, что она виновата? - переформулировала свой вопрос та. Я отчаянно покачала головой. В этом были виноваты только два человека: Минхо и я. Ким Вон Джу слегка улыбнулась, но улыбка была далеко не счастливой.
- Ты винишь её в том, что она раньше не написала заявление на Минхо, - сначала это показалось мне вопросом, на который бы я ответила отрицательно, но потом поняла, что для неё это факт. - Ты винишь её в том, что она снова начала общаться с ним и ничего тебе не сказала. Ты винишь её в том, что ты оказалась в том месте и в том, что ты сейчас здесь.
- Чэён не виновата в том, что он так поступил, - уверено сказала я, но сама не могла убедить себя. - Она не виновата в том, кем он является.
- Но тем не менее ты её винишь, - просто сказала женщина. Я не стала качать головой, то ли от того, что устала спорить, то ли от того, что признала эти слова. Но в первое я верила охотнее. Возможно, ещё и от того, что какие-то неведомые силы и голоса в моей голове заставляли винить другого человека.
Но это Юнги виноват в том, что произошло.
Эта фраза то и дело всплывала в моей голове. Я прекрасно понимала, что он, что бы между нами не произошло, не виноват. Но что-то мешало мне отвлечься от мысли о его виновности.
- Если ты готова, я могу выписать тебя, - оторвала женщина меня от странных мыслей. - Мы ещё будем с тобой встречаться, но делать здесь тебе нечего.
Я удивлённо посмотрела на неё.
- Но я же не всё вспомнила.
Под "всем" я подразумевала Юнги. Я не знала до конца, хотела ли я его вспоминать, но скорее всё-таки склонялась к “нет”, чем к “да”. Женщина печально посмотрела на меня.
- Практически у всех видов амнезии есть одна замечательная особенность — воспоминания возвращаются по порядку, - сказала она. - Но у тебя последние события уже вернулись, а то, что было до них нет. Либо что-то в твоей голове блокирует эти воспоминания и есть надежда, что они когда-нибудь вернутся, либо это останется просто историей, которую тебе когда-нибудь расскажут.
Я не знаю, что из этого представлялось худшей перспективой для меня.
- Но в любом случае ты можешь приходить ко мне, когда захочешь.
Я кивнула поднимаясь, сейчас мне просто хотелось уйти от сюда.
- Воспоминания это одно, но чувства совсем другое, - сказала доктор Ким, когда я почти вышла. - Бывали случаи, когда люди с пересаженным сердцем начинали чувствовать любовь к бывшим партнёрам своих доноров. Чувства, если они есть, и они настоящие не могут просто пропасть. Пожалуйста, подумай об этом.
Я кивнула, открывая дверь. Я говорила о том же самом. Если бы я когда-нибудь испытывала настоящие чувства к Юнги, они бы просто так не пропали, а раз их нет сейчас, то их не было никогда. Я очень хотела надеяться, что мы с ней думали об одном и том же.
Я встала как вкопанная, увидев за дверью отца. Он ходил из одного конца коридора в другой, как делал всегда, когда волновался. Увидев меня, он замер на месте с лёгким страхом глядя на меня и открыл рот, чтобы что-то сказать. Но я не хотела с ним говорить, я просто хотела домой.
- Меня выписали, - сказала я, протянув бланк, который мне дала Ким Вон Джу, - поставь, пожалуйста, печать у врача, а я пока соберу вещи.
И, пожалуйста, делай это подольше.
Я так в этот момент не хотела его видеть. Я не хотела, чтобы кто-то видел меня. Девочку, неспособную жить с горем. Эми была единственным человек, с которым я готова была говорить. И она это понимала. Она старательно пыталась убедить папу не приставать ко мне с расспросами, но он волновался. А я понимала это, но лучше мне от этого осознания не становилось.
Поэтому всё время я сидела в своей комнате и выходила только тогда, когда дома никого не было. Эми всегда с завидной периодичностью приносила мне еду, но та оставалась нетронутой.
- Тебе надо поесть, - сказала она, когда в очередной раз пришла и увидела тарелку, стоящую на моей тумбочке.
- Я не хочу, - едва слышно прошептала я.
Примерно так проходила вся неделя с тех пор, как я приехала домой. Я просто лежала, ни с кем не общалась, не вставала с кровати. Чэён писала мне каждые пять минут, но я практически не отвечала. А когда она хотела приехать, я сказала, что мне не очень хорошо. На самом деле всё было в порядке, ну точно не хуже, чем обычно. Я просто не знала, что со мной происходит.
- Я могу уговорить отца отпустить тебя в школу, - предложила мачеха, поняв на какие кнопки нужно жать, чтобы уговорить меня.
Я с сомнением перевела на неё взгляд. Я хотела в школу. На самом деле я согласна была пойти хоть куда, лишь бы закончить моё пребывание в образе ленивца, которое меня до страшного устраивало и от этого пугало.
- Папа сказал, что не отпустит меня, пока гипс не снимут, - возразила я, указав на ногу. Я уже давно перестала замечать, что моя нога стала в два раза тяжелее. Кажется, я срослась с этим дурацким гипсом.
- Но я могу уговорить его, - улыбнулась Эми, присев на край кровати, - но только при условии, что ты поешь.
- Ты знаешь, что это называется шантажом? - застонала я, надувшись. На лице девушки уже расцвела победная улыбка, потому что она знала, что я согласна.
- Подвинься, - скомандовала мачеха, ложась рядом на кровать и оттесняя меня на край. Я с готовностью уступила ей половину.
- Всё будет хорошо, ты справишься с этим, - сказала Эми через целую вечность тишины. Я кивнула, ведь правда верила в её слова, в конце концов она пережила более ужасные события.
- Тебе просто надо продолжать жить дальше, - сказала она, притянув меня к себя и обняв, а я положила голову ей на грудь, словно маленькая девочка, - тебе сейчас может казаться, что мир ужасен, а все люди плохие и несут лишь боль, но это не так. Тебя ждёт прекрасная жизнь и эта боль перестанет мучить тебя постоянно. Она не пройдет окончательно, но она станет такой маленькой, что ты практически перестанешь обращать на неё внимание. Её вытеснят хорошие люди и прекрасные воспоминания.
По моим щекам текли слёзы, а Эми, кажется, не беспокоило то, что они замочили её футболку, она просто гладила меня по волосам.
- Всё будет хорошо, - пообещала она, продолжая успокаивать меня.
***
Я сама в это не верила, но через несколько дней я уже стояла в школе. Я не знала и не хотела знать, каким образом мачехе удалось уговорить папу, но факт оставался фактом. В понедельник, к удивлению себя самой, Чэён и её брата, я оказалась в школе. Но больше моих друзей были удивлены другие люди, в жизни которых, как оказалось, не происходило ничего, кроме сплетен о других.
Я провела несколько часов, пытаясь привести себя в порядок. Пытаясь расчесать запутавшееся нечто на моей голове. Замазать все синяки, даже те, которые под одеждой было не видно. Накраситься, чтобы не выглядеть, как труп. Я вроде даже начала выглядеть как нормальный человек. Но шрам на моём лбу и гипс на ноге ничто не могло скрыть.
Когда люди только начали поворачиваться при виде меня, я поняла, что практически звезда в своей большой школе.
- Возможно это было не лучшей идеей, - пробормотала я, шагая рука об руку с подругой и Хосоком, стараясь игнорировать все остальные взгляды.
- Всё будет нормально, через пару часов они перестанут болтать о тебе, - сказал парень, который сейчас вёл себя так, будто между нами ничего не произошло. И я была безумно благодарна ему за это. Осталось только пережить эти два часа.
Чэён молчала. Она сразу отнеслась скептически к моему желанию вернуться в школу. Она знала, что про меня говорят, но, чтобы лишний раз не волновать меня, решила не сообщать об этом. Я и сама понимала, какие слухи могли ходить, но решила не слишком заострять на этом внимание. Но, судя по всему, не только я подвергалась такому великому вниманию.
Чэён тоже досталось, и ей пришлось переносить это на своей шкуре. И чувствовала я, что она много раз за эти недели пыталась уговорить своих братьев никого не бить. Но сейчас, когда мы были вдвоём, и люди обсуждали нас двоих сделать это было ещё сложнее.
- Да они просто не могли решить, кому он достанется, и поэтому упекли его в тюрьму, - сказал какой-то парень, один из команды «жертва сама виновата», которая вечно при любой возможности утверждала, что мужчины вообще-то тоже страдают.
Хотя я и знала, что эта фраза выскользнула изо рта кого-то не слишком умного, слышать что-то в таком роде было достаточно больно. Я не должна была обращать на это внимание, но обратила. Так же, как и Хосок, который, в отличие от меня, заметил из чьего рта выскользнула эта гадость. Он рванулся вперёд, но я быстро схватила его за руку.
- Перестань, - попросила я, дернув его. Сил у меня до сих пор было недостаточно, но парень не дёргался, он внимательно смотрел на меня, - мне всё равно, хорошо? Они могут говорить, что захотят.
Я постаралась вложить в эти слова больше уверенности, и у меня получилось на удивление хорошо, хотя я так не чувствовала. Я больше всего на свете хотела, чтобы Хосок набил морду тому парню.
Он не имел права так говорить и так думать. Но это бы ничего не решило. Я уверена, что кроме него были и другие люди, считающие так же, а их мнение не изменит даже Хосок своими кулаками. Просто надо перестать пытаться сделать людей лучше, чем они есть на самом деле. Надо просто оставить их со своим мнением наедине.
Парень с сомнением посмотрел на свою сестру. Чэён стояла позади меня, молча глядя на разворачивающуюся перед ней картину. Она уже привыкла и к ужасным словам, и к вспышкам гнева своих братьев. Ей просто было всё равно, она давала нам самим возможность разобраться.
Смирение. Это именно то качество, которое я никогда не видела в Чэён. Я не знала, что хуже, что я не замечала этого в ней раньше или что это появилось только сейчас.
- Пообещай мне, что не ударишь его, - попросила я, переведя взгляд на Хосока. Он молча смотрел на меня.
- Пожалуйста, - попросила я снова, глядя в его глаза.
Парень вздохнул и кивнул.
- Тебе пора перестать давать людям второй шанс, - просто сказал он.
Чтобы перестать, надо сначала начать раздавать эти самые шансы. А это было моим счастьем и моим проклятьем. Я никому и никогда не давала вторые шансы. И не собиралась это менять.
Хосок обещал, что через пару часов станет лучше, и люди наконец займутся своими делами. Но на самом деле через два часа, когда слухи уже успели обойти всю школу, стало только хуже. И даже звенящий на урок звонок или учитель не могли прекратить то и дело начинающийся шепот.
- Я читала, что она сама прыгнула, - прошептала девочка, сидящая позади меня своей соседке.
Холодок пополз по моей коже. Я должна была проигнорировать эти слова. Но вместо этого резко развернулась, а девушка и её соседка с лёгким испугом смотрели на меня, будто и правда думали, что я не слышу их разговора. Я хотела сказать, чтобы она прекратила. Я хотела заставить её и всех людей, которые говорили гадости за моей спиной, прекратить. Но слова не шли из моего рта.
«Она сама прыгнула». Это фраза эхом отражалась в моей пустой голове. Я уже открыла рот, чтобы сказать, что это всё неправда, готовая соврать, но тут в разговор вмешался учитель.
- Пожалуйста, не отвлекайтесь, - сказал он, не отрываясь от черчения какой-то таблицы на доске.
***
Когда прозвенел звонок, я специально долго собирала свои учебники, чтобы больше не столкнуться с той девушкой. Я знала, что мне не должно было быть стыдно, но почему-то чувство стыда всё равно поглощало меня. То, что она имела в виду, не было правдой, но при этом она не соврала.
Я читала, что она сама прыгнула.
Читала? Я резко нахмурилась, доставая телефон из рюкзака. Где она могла прочитать? Почему я сразу не подумала, что это дело может предаться такой огласке? Почему я снова поверила в то, что, если бы это произошло, мне бы обязательно об этом рассказали?
Я быстро набрала в окне браузера: «Девушка выпрыгнула из окна клуба». Один миллион ответов. Я дошла до первой новости, датированной трёхнедельной давности. Кровь в моих жилах застыла, когда я нажала на ссылку, боясь увидеть, что там написано. А в следующую секунду мой телефон подлетел в воздух. Я испуганно вздрогнула, а потом заметила Хосока, держащего в руках мой телефон.
- Отдай, - попросила я, даже встав на носочки, чтобы дотянуться до него, но всё было без успешно, парень был слишком высоким. Он перевёл на меня злобный взгляд, оторвавшись от экрана моего телефона.
- Зачем ты это читаешь? - спросил он.
- Мне стало интересно, - просто сказала я, - отдай, пожалуйста.
- Там пишут неправду, - злобно сказал Хосок. - Людям, пишущим эти статьи, всё равно на то, что произошло на самом деле, они хотят лишь шумихи.
Я вздохнула, покончив с бесполезными попытками.
- Насколько всё плохо? - просто спросила я.
- Пожалуйста, не читай эти статьи, хотя бы до тех пор, пока суд над ними не пройдёт, - попросил он, печально глядя на меня.
- Хорошо, - неуверенно кивнув, пробормотала я, - теперь отдай мне его.
Хосок неуверенно передал мне телефон, который я сразу сунула в карман, пообещав себе, что в любой момент смогу посмотреть это, если захочу.
- Ты готов попасть в скопление сплетников? - спросила я, закинув на плечо рюкзак, перед этим отобрав его у парня, который считал, что его вес может сделать мне хуже. Хосок застонал.
- Дай мне сил никого не покалечить сегодня, - пробормотав он, толкнув передо мной дверь класса. Я слегка улыбнулась, но моя улыбка сползла в ту же секунду, как я увидела человека, стоящего передо мной.
- Давай не сейчас, - мигом ответил Хосок то ли мне, то ли девушке, стоящей напротив. Я смотрела на Бору и что-то неприятное поползло по моей груди. Дежавю смешанное с дикой обидой.
- Прости меня, - прошептала она, преградив мне путь, когда я попыталась обойти её. - Я правда не знала, что он хотел с тобой сделать. Минхо просто попросил отвлечь Юнги, а я думала, что так будет легче.
Я слегка вздрогнула. Я не понимала о чём она, но одни её слова причиняли мне ужасную боль.
- Перестань, ты делаешь только хуже, - сказал Хосок, снова потянув меня за руку, но я упорно стояла на месте. В глазах девушки была неподдельная печаль, которую я по какой-то непонятной причине не ожидала увидеть.
- Если бы я знала для чего это, то я бы никогда не поступила так, - Бора говорила быстрее, чем её слова доходили до меня. - В тот день у нас с Юнги ничего не было, я просто…
Жгучая боль появилась в моём сердце, когда я услышала, что у неё было что-то с ним, но она пропала быстрее, чем я смогла понять это чувство.
- Всё в порядке, - просто сказала я, глядя на девушку, когда она замолчала, - возможно тебе станет легче, если я скажу, что не помню, в чём ты виновата.
Бора просто была ещё одним человеком, винившим себя в том, что произошло. Почему-то никто из этих людей не думал о последствиях до того, как стало слишком поздно. Она с удивлением смотрела на меня, будто я говорила на неизвестном ей языке.
- Я не знаю, что было между тобой и Юнги, но можешь забирать его. Вы составите замечательную пару, - сказала я, проходя мимо неё. Ничего не дрогнуло в моём сердце, как и мой голос, который был абсолютно ровным. Только когда мы отошли на достаточное расстояние от Боры, я повернулась к Хосоку.
- Объясни о чём она, - сказала я.
И он сделал то, о чём я просила.
