ii. планета вращается
Почему все должны быть такими одинокими? Почему это необходимо — быть такими одинокими? Столько людей живет в этом мире, каждый из нас что-то жадно ищет в другом человеке, и все равно мы остаемся такими же бесконечно далекими, оторванными друг от друга. Почему так должно быть? Ради чего? Может, наша планета вращается, подпитываясь людским одиночеством? «Мой любимый Sputnik», Харуки Мураками
***
Свадьбы нагрянули неожиданно. Казалось, все знакомые Евы разом решили повыходить замуж. Сначала пара друзей из колледжа, затем Трейси позвонила сказать, что Аарон наконец сделал ей предложение и что свадьба состоится через шесть месяцев. Ева уже выпросила себе отгул на этот день; она внезапно поняла, как же много у неё их накопилось. Иветта тоже собралась замуж. Она упомянула об этом, когда они с Евой возвращались от очередного пациента. — Думала, ты должна узнать об этом первой, — сказала она неуверенно. — Поздравляю! — воскликнула Ева. — Я так рада за тебя. Когда свадьба? — Мы ещё ничего не планировали, — призналась Иветта. — Перед свадьбой нужно много чего уладить. Зак работает в другом филиале, — Ева понимающе кивнула. Их попытки назначить день для рождественской вечеринки показали, что согласовать день свадьбы будет той ещё морокой. Что ж, по крайней мере, сейчас не зима. — Вообще-то я хотела ещё кое-что тебе сказать. Я подала заявление на перевод в отделение Зака. Ева моментально поняла, что имела в виду её напарница. — О. Конечно, — она тепло улыбнулась. — Надеюсь, его одобрят. — Да, я тоже, — сказала Иветта. Девушки прыснули со смеха. Новости быстро разлетелись по компании: свадьба Иветты, её переход, нужно было организовать прощальную вечеринку, что означало ещё больше заморочек. К счастью, эта обязанность лежала не на плечах Евы. У неё были свои проблемы. Например, что подарить Трейси и Иветте, а также кого ей теперь поставят в напарники. В это же время её неожиданно повысили до старшего агента по переносу памяти, и теперь на вечеринке в честь ухода Иветты будут поздравлять ещё и Еву. Вернувшись из кафетерия, она обнаружила за своим столом Нила; тот с аппетитом поедал растворимую лапшу из пластикового стаканчика. — Ты в курсе, что это вредно? — Ева стала напротив него, уперев руки в боки. — Не будь занудой, — сказал Нил. — Так удобнее, — его рот расплылся в широкой улыбке. — Ну что, как ощущения, старший агент по переносу памяти Розалин? Ева изобразила глубокую задумчивость. — Хорошо, наверное, — протянула она осторожно. В конце концов, они получили работу в «Зигмунде» в одно и то же время, а Нил до сих пор технический специалист… Еве думалось, была ли в его вопросе доля горечи. Но нет; Нил существовал в туманном пространстве между её профессиональной и личной жизнью. Спустя столько лет она считала их дружбу… само собой разумеющимся — это не совсем точное описание: их дружба надёжная, постоянная; большую часть времени она остается незамеченной, но при этом столь же важной, как дыхание. — Хорошо, — сказала она, на этот раз увереннее. Улыбка Нила стала немного шире. — Хорошо, — повторил он. — Ты же знаешь, что это значит, да? Больше отчётов, больше обязанностей… Она высунула язык, на что он рассмеялся. — Ха-ха, значит, под лабораторным халатом все-таки прячется пятилетняя Ева! — он насмешливо цокнул языком. — Я уже начал думать, что она погибла от отчаяния, вызванного всей этой бумажной волокитой. — Слухи о её смерти сильно преувеличены, — заявила Ева. — Оно и видно, — прокомментировал Нил. — С тебя ужин, кстати. Или хотя бы выпивка. Ева вопросительно приподняла бровь. — С меня? — Да, разве это не очевидно? — он покрутил вилкой, пытаясь поймать выскальзывающую лапшу. — Мы отмечаем твоё повышение. — Тогда почему ужин с меня? — Потому что я замечательный друг, — невозмутимо ответил Нил. — А ещё потому, что я готовлю чертовски вкусный тирамису — по секретному рецепту деда, — и если ты меня задобришь, я тебя им как-нибудь угощу. — Я почти уверена, что ты так же пытался подкатить к Рейчел в старшей школе, только ещё более неуклюже. — А, но видишь ли… — Нил отставил в сторону пустой стаканчик и криво улыбнулся. — Она никогда не говорила, что торт — это ложь, — он смял пластиковый стаканчик в руке и небрежно подбросил его, слегка подтолкнув ногой корзину для мусора. Ева открыла было рот, чтобы что-то сказать, но молча закрыла его, когда стаканчик упал прямо в корзину. Нил подмигнул ей, после чего неторопливо вышел из офиса, насвистывая мелодию из «Portal». — Выпендрёжник! — крикнула Ева ему вслед и закрыла дверь.***
Повышение означало увеличенную зарплату, а также больше проблем и обязанностей. Ева теперь сама курировала стажировку у студентки, думая при этом, была ли она такой же невинной и наивной после института. Тем не менее, Клара — прилежная девушка, хотя отсутствие опыта, конечно, давало о себе знать. Ева долго не могла привыкнуть к тому, что ей нужно объяснять азы их профессии кому-то совершенно новому. Казалось бы, с её собственной стажировки прошло уже много времени, но такое ощущение, что она была лишь совсем недавно. По словам Нила, техотдел также кишел стажёрами и студентами-практикантами. — Ужас просто, — сообщил ей Нил, протирая очки халатом; Ева не в первый раз поразилась, как же редко она видела эти зелёные глаза. — Они вечно путаются под ногами. Большинству я бы и отвёртку не доверил. Один из них, очумелые ручки, чуть не сломал нам оборудование паяльником, — он слегка подул на линзы, прищурился, ища на них пылинки. Довольный результатом, он вернул очки на место. — Боже, я так рад, что проходил стажировку не здесь. А то я и себе даже отвёртку не доверил бы. — В «Зигмунде» и раньше были стажёры, — напомнила ему Ева. — Ага, — Нил отмахнулся. — Но до этого года они были не моей проблемой. — Почему их вообще тебе дали? — насколько она знала, практикантов и стажёров распределяли на основе стажа. Конечно, они с Нилом проработали здесь уже какое-то время, но, судя по слухам, текучесть кадров в техотделе намного ниже, чем в отделе оперативной работы, и поэтому Нил с Фрэнсисом до сих пор считались самыми… а-а-а. Теперь всё ясно. — Потому что кто-то — и под «кем-то» я имею в виду Фрэнсиса — получил повышение и теперь руководит мартышками, а волчат-несмышлёнышей взвалили на меня, — несмотря на то, что они одновременно начали работать в «Зигмунде», Нил каким-то образом умудрился остаться ровно там, откуда начал: в самом низу карьерной лестницы. Ева никак не могла взять в толк, почему. — Звучит не так уж плохо, — сказала Ева и тут же поняла, что допустила большую ошибку. — Не так уж плохо? — с жаром произнёс Нил, яростно жестикулируя. Ева удивилась, как он её только не задел. — Ну да, конечно! Троих из них — не считая придурка с паяльником — нельзя даже в лабораторию пускать! Один не знал разницы между током и напряжением — как, чёрт возьми, можно проходить стажировку в техотделе и не знать этого? И это не говоря о «знатоке» сложных и совершенно неприменимых языков программирования… который не знает ни одного реально нужного! — Ладно, я поняла, — признала Ева. — Звучит и правда ужасно. — И не говори, — мрачно ответил Нил. — Тебе повезло с Клариссой. — Её зовут Клара, — поправила его Ева. — Да-да, как скажешь. — Ты вообще знаешь, как зовут твоих стажёров? — Помимо Безнадёжный, Бесполезный, Бездарный и Ходячая Катастрофа? — Ева бросила на него укоризненный взгляд, на что Нил лишь фыркнул. — Не смотри на меня так, они заслужат свое имя, когда начнут приносить хоть какую-то пользу. — Нил. — Я знаю, что одного из них зовут Джим, — пробубнил он. — Посмотри на это с другой стороны, — предложила Ева. — Ты, скорее всего, скоро получишь повышение, и в следующем году тебе не придется с ними возиться. Нил закатил глаза. — Во-первых, это не утешает, ведь мне всё равно с ними возиться до конца стажировки, да и кто знает, может, в следующем году мне дадут других оболтусов. Во-вторых, я не особо стремлюсь получить повышение, — он посмотрел на неё поверх очков. — Я хотел сделать что-то значимое. И до сих пор хочу. Боже, Ева, ты хоть знаешь, сколько лет технологиям, которыми мы пользуемся? — Нет, — призналась Ева и добавила саркастически: — Но, я так понимаю, ты мне сейчас расскажешь. — Угадала. Двадцать лет, Ева. Двадцать лет тому назад появились первые приборы реконструкции памяти, и только пятнадцать лет назад их одобрили для использования вне лаборатории. С тех пор мы вносили незначительные улучшения, в основном связанные с безопасностью, но мы коснулись только малой части того, на что способна эта технология. Да, конечно, наши приборы безопаснее, но их функционал ровно такой же, как у самого первого прототипа, — и снова этот пыл, эта решимость; однажды она уже видела её, в тот день, когда он попросил её помочь ему сжульничать на вступительных экзаменах. — Мы стагнируем, Ева. Если порыться в научных статьях, можно найти намёки на реальный потенциал этой технологии. Не в ведущих журналах, конечно; никто не хочет публиковать такие данные, в основном потому, что испытания этих приборов обычно означают эксперименты на людях. После такого о любой карьере можно просто забыть. Компании больше не хотят расширять пределы возможного: теперь все пекутся за меры безопасности. Нет, конечно, где-нибудь в армии, разведке или правоохранительных органах, возможно, в каких-нибудь научно-исследовательских центрах, есть засекреченные проекты, касающиеся таких вещей, как извлечение информации из разума человека или переписывание воспоминаний без вреда для подопытного, но даже это… большинство этих проектов весьма ограниченные. И неэтичные. Ещё никогда Ева не слышала от него таких длинных речей. Она тут же озвучила эту мысль. Нил устало улыбнулся. — Просто мне это всё порядком поднадоело, — признался он. — Мне кажется, что дальше будет только хуже: мягкий предел станет жёстким, и всё потому что нельзя писать статьи, нельзя экспериментировать с технологией. У нас, техников, даже был небольшой исследовательский отдел, а теперь его тихонько расформировали, — он развёл руками и понурил голову. Ева ощутила исходящее от него разочарование. — Мы могли бы достичь гораздо большего, Ева! — Чего, например? На мгновение она правда думала, что он ей расскажет. На его лице промелькнула странная эмоция, понять которую Ева не смогла. Нил сглотнул. — Всякого… например, — тихо сказал он. — Ясно. Но продолжать Нил не стал. Штука в том, что Нил бывает до смешного скрытным; порой ей казалось, что он хранит секреты просто чтобы казаться крутым и загадочным. У неё же это чаще вызывало раздражение. Ева уже поняла, что лучше лишний раз не любопытствовать: стоит только показать, что ты хочешь что-то узнать, — и из него больше ни слова не вытянешь. Так что Ева не стала спрашивать. Вскоре она и вовсе об этом забыла.***
Будь жизнь просто пьесой, Ева сочла бы их предыдущий разговор предзнаменованием. Но в жизни всё не так просто: между прошлым и будущим нельзя провести связи, разве что в ретроспективе. Может, поэтому она и не обратила внимание на поведение Нила. Да и что бы она сделала? У нее своя жизнь, собственные обязанности. На днях она с удивлением отметила, что прошла уже не одна неделя с тех пор, как она подумывала уйти из «Зигмунда», сомневаясь, счастлива ли она здесь работать. Возможно, не совсем счастлива, слово «удовлетворена» подходило куда больше; она была уверенна в себе и довольна тем, чем занималась. Да и в целом, как она писала в своём дневнике, все перемены только к лучшему. В общем, неудивительно, что про выходки Нила Ева узнала отнюдь не первой. Опять же, в ретроспективе Ева видела очевидные признаки: он начал слать ей дурацкие СМС-ки в рабочее время, периодически воровал у неё степлер, а в один прекрасный день врубил «Имперский марш» на всю катушку, так что Роберту пришлось самому спуститься в техотдел и сделать ему выговор. Ну и, наконец, Фрэнсис пригласил Еву на обед, чтобы поговорить о недавнем поведении Нила. — Честно тебе скажу, он идиот, — сказал Фрэнсис, тыкая палочками в пельмешки. Он спохватился, когда понял, что из них начал выливаться бульон. — Ай, чёрт! — Их нужно брать за узелок, — пояснила Ева, показывая как. Фрэнсис скорчил мину. — Спасибо, буду знать, — он неуклюже покрутил в руках палочки, не зная как всё-таки подступиться к еде. Зато острая лапша понравилась им обоим. — Я до сих пор не понимаю, как ты только его терпишь. Ну знаешь, когда он начинает… — Раздражать? — Он сказал бы, что это его обычное состояние, — Фрэнсис слабо улыбнулся. — Я понимаю, что про друзей так не говорят, и когда мы оба были техниками, я не обращал на это внимание, просто… — он неопределённо махнул рукой и затих. — Мы с ним очень давно знакомы, — Ева пожала плечами. По правде говоря, порой она тоже этого не понимала. — Наверное, мы просто привыкли друг к другу. Фрэнсис вздохнул, уныло глядя на выпотрошенный пельмень, из которого вытекал суп. — Он любит трепать языком и пререкаться. Я понимаю. С этим я могу смириться. Иногда он даже довольно забавный, и, ну, мы тоже уже какое-то время знакомы. Но на работе он постоянно отвлекается на всякие посторонние вещи, совершенно несерьёзно относится к документации. Он до слёз напугал половину наших стажёров. Ко мне уже несколько раз обращались, просили, чтобы вместо Нила ими занялся я. Кроме того, я регулярно выслушиваю за него от начальника и кадровиков. — Почему? — Ева спросила первое, что пришло в голову, и тогда потом поняла, как это прозвучало. — В смысле, они думают, что ты за него в ответе, что ли? — Нет, но просто с него все упрёки — как с гуся вода, — Фрэнсис поднял на неё усталый взгляд и слегка улыбнулся. — Мол, я его однокурсник, мы работаем в одном офисе, а значит, я автоматически должен знать, как держать его в узде, — Ева мысленно задалась вопросом, не считает так же сам Фрэнсис. — Вообще, я обратился к тебе только потому, что больше уже не выдерживаю. Я пытался поговорить с ним, но это всё равно, что говорить со стеной, и да, он, конечно, идиот, но я бы не хотел, чтобы его уволили. Ева моргнула. — Всё настолько плохо? Фрэнсис утвердительно качнул головой. — Ну да. А чего ты ожидала? Последние пару месяцев выдались для техотдела особенно тяжелыми. Все работают под огромным стрессом, — он начал загибать пальцы. — Проблемы с авторскими правами на аудио из воспоминаний, например. А недавно «Проект Хэмлок» выдвинул свой огромный свод требований. — «Проект Хэмлок»? — переспросила Ева. Она, конечно, знала, что сфера генерации жизни до сих вызывала оживлённые споры — толпы протестующих, которые ежедневно собирались у их филиала «Зигмунда», тому доказательство, — но название было ей незнакомо. — А, точно, — Фрэнсис хлопнул себя по лбу. — У нас мы их не так часто видим, но я какое-то время работал в других филиалах, и там они были повсюду, — он покачал головой. — Это общественная организация — активисты, студенты и прочие неравнодушные, — Еве подумалось, что у Нила наверняка нашёлся бы язвительный комментарий на этот счёт. — Они уже давно пикетируют другие филиалы. Забавно, что по сути мы добиваемся одних и тех же вещей — хорошей смерти для тех, к кому она приходит. Только вот они так не думают. Чего только стоят их бредни про запудривание мозгов пациентов, неправильную смерть и тому подобное. Еве слишком хорошо были знакомы эти претензии. Хуже всего — случаи, когда пациент просит их стереть ему воспоминания. Разумеется, «Зигмунд» предпочитает не позиционировать себя как агентство по модификации памяти, поэтому пациентов обычно просят сосредоточиться на том, какую альтернативную жизнь они хотели бы прожить. Но грань между модификацией памяти и генерацией жизни довольно тонка, и часто пациенты просто отказываются от специфики, требуя при этом удалить определенные воспоминания. Иногда этого достаточно, чтобы довести себя до крайнего цинизма. Особенно когда даже после генерации новой жизни эти пациенты вновь совершают кучу ошибок, на этот раз других. — Короче говоря, — сказал Фрэнсис. Ева поняла, что отвлеклась, — эти новые требования только усложняют всем жизнь: ограничения на хранение логов, новые правила их удаления. Теперь логи должен просматривать адвокат наряду с отделом контроля за соблюдением законодательства, — он пожал плечами. — Таима думает, что всё стало хуже после огласки дела Оделла. — Я слышала, Оделл будет подавать апелляцию, — Ева отпила чая со льдом, наслаждаясь тонким ароматом жасмина и лемонграсса. Конечно, все они следили за судом над Оделлом, даже несмотря на то, что Фергус Оделл работал в «Германне», а не в «Зигмунде». Весь скандал разгорелся после того, как отдел контроля просмотрел логи и обнаружил, что Фергус пошёл против контракта и вместо этого исполнил желание, выраженное последней версией алгоритма отпечатка памяти пациентки. — Не знаю, — ответил Фрэнсис. — На его месте, я бы, наверное, поступил так же, — он принялся макать кусочек имбиря в соус. — Честно говоря, ситуация неоднозначная: исполни он желание пациентки, это сделало бы её несчастной. Её контракт не обновлялся годами. Только вот по мнению СМИ он «возомнил себя Богом, вершащим её судьбу», и теперь всю сферу генерации жизни подозревают во всяких непотребствах. — Как по мне, есть только один выход, — сказала Ева. Она много думала о деле Оделла, понимая, что нечто похожее может однажды случиться и с ней. — Нужно сохранять профессионализм и оставаться объективным. Дать пациенту именно то, о чём он просил. В конце концов, не нам их судить. И если выполнить желание в соответствии с контрактом не получается, лучше просто отказаться. В этом нет ничего постыдного, даже если плату за работу ты не получишь. — Да я знаю, — уныло отозвался Фрэнсис. — Когда я ещё работал в вашем отделе, у меня был один очень странный пациент, который хотел стать стриптизёром в ночном клубе… Ева выпучила глаза. — Серьёзно? Фрэнсис кивнул. — Вот это воображение у человека, да? В любом случае, лучше бы Оделл сидел тихо. Теперь на него посыпались судебные иски, и его карьере точно конец. Я смотрю на всё это и каждый день говорю себе: «Фрэнсис, радуйся, что ты работаешь в техотделе, и это дерьмо тебя больше не касается», — он положил кусочек имбиря на пельмень и отправил его в рот. — Ну да ладно. Насчёт Нила… — Я попробую с ним поговорить, — предложила Ева. — Но ты же знаешь Нила, — упрямый, ершистый, эго размером с газового гиганта. — Я сделаю всё, что смогу. — Большего я и не прошу, — ответил Фрэнсис. — Я буду очень благодарен, правда. После недолгого молчания Ева спросила: — А сам-то как? — в основном просто чтобы поддержать беседу, но ещё для того, чтобы сменить тему на что угодно, кроме Нила. — Как тебе в техотделе? Фрэнсис оживился. — Мне нравится! — сказал он и, слегка покраснев, добавил: — Не то чтобы в отделе оперативной работы был сущий ад или что-то в этом роде, просто… понимаешь, работать там было изнурительно. Все эти пациенты… я просто не выдержал. Не знаю, как вы только справляетесь с этим изо дня в день. — Я тебя понимаю, — тихо сказала Ева. Порой так сложно наблюдать за тем, как люди совершают ошибки. И Иветта, и преподаватели в институте настаивали, что к пациенту нужно относиться с чем-то вроде любящей доброты; так можно уделить достаточно внимания каждому пациенту за то краткое время, что они пребывают в реконструированной версии его воспоминаний (Нила тошнило от одной мысли об этом). — Иногда я и сама не знаю, как с этим справляюсь. Она ещё никогда не признавалась в чём-то настолько личном, и на секунду Ева засомневалась, верное ли это решение. Но, к её удивлению, Фрэнсис ободряюще улыбнулся. — Спасибо, — сказал он. — Я всегда думал, что дело только во мне. У тебя будто никогда не бывает проблем, а Нил… — Нил это Нил. На этот раз они оба посмеялись над тем, как же эта глупая фраза идеально описывала Нила. После этого они сидели, болтая о всевозможных мелочах и смеясь с офисных сплетен. Но всё это время в глубине души Евы скрывалось необъяснимое беспокойство.***
Нажав локтём на ручку двери и подтолкнув её ногой, Ева проскользнула в офис. В руках она держала две кружки горячего кофе и изо всех сил старалась их не расплескать. Она совершенно не удивилась, увидев, что Нил со скучающим видом раскладывает пасьянс у себя на компьютере. Стол Фрэнсиса пустовал, а значит, их разговор будет не таким неловким, как она боялась. — Чую кофеёк, — сказал он, не оборачиваясь. — Дай. Ева протянула ему одну из кружек и отпила из второй. — Ты опоздал, — сказала она. — Ты тоже, — отметил Нил и развернул к ней кресло. — Что привело тебя в мой скромный уголок? Ева окинула взглядом офис, заметив сдвинутые шкафы с документами и огромный яркий плакат с надписью «ТЫ КРУТ». Стол Фрэнсиса отделяла от стола Нила прозрачная перегородка, и на первый взгляд обе стороны выглядели одинаково, хотя у Фрэнсиса явно было больше всяких папок и стопок бумаг. — Вижу, ты снял плакат с Зельдой. — Отнёс его домой пару месяцев назад, — сказал Нил. — Подумал, что небольшая смена обстановки не помешает, — он отставил в сторону кружку, которая уже стояла у него на столе, и отпил из той, которую принесла Ева. — М-м-м, кофеин. Обожаю запах горячего кофе по вечерам. Ева задумалась, пытаясь подобрать подходящее начало для предстоящего разговора. — Что? — спросил Нил. Ева поняла, что всё это время тупо смотрела на него. — У меня что-то с лицом? Я, конечно, сексуальный чертяка, но это как-то стрёмно. Ева поперхнулась и нечаянно пролила кофе на белый халат. Кому-то предстоит стирка этим вечером. — Какого… Нил, какого хрена! — выпалила она, чувствуя, как краснеет. — Теперь я не могу это развидеть. Более того, знаешь, как тяжело выводить следы от кофе? — Ну что сказать, издержки профессии. Никто не будет воспринимать тебя серьезно, если ты не выглядишь так, будто собственноручно повышаешь КПЭ всей компании, — небрежно бросил Нил и одарил её самодовольной улыбкой. — Если дело не в моей дьявольски прекрасной внешности, то в чём же? — Со мной говорил Фрэнсис, — выпалила она, потому этот разговор просто нельзя начать деликатно. Улыбка моментально сошла с лица Нила, его взгляд стал надменным. Он отхлебнул ещё кофе, затем поставил кружку на стол и сложил руки на груди. — Что, просил меня вразумить? — осведомился он холодным тоном. Даже температура в комнате как будто упала на несколько градусов. — Ты так хотел работать здесь, — напомнила ему Ева; да, она обещала Фрэнсису, но и сама Ева не хотела, чтобы Нила уволили из-за таких глупостей. — Даже просил меня помочь сжульничать на экзаменах… — Ещё громче скажи, — шикнул он, невольно оглядываясь по сторонам. — …я до сих пор помню, что ты сказал мне в тот день. Компания «Зигмунд» лучшая. Ты хотел быть частью всего этого, сделать свой вклад в развитие технологии генерации жизни. Супер. Ты получил должность в «Зигмунде». Ты там, где ты и хотел быть, занимаешься тем, чем и хотел заниматься. Зачем рисковать всем этим? Нил продолжал смотреть на неё. По его флегматичному взгляду совершенно невозможно было угадать, что творилось у её друга в голове. В такие моменты пытаться узнать у него что-нибудь — всё равно что пытаться пробить пуленепробиваемое стекло столовым ножом. Наконец, он сказал: — Мы уже говорили об этом. — Нет, не гово… а-а-а, — начала было Ева, но потом поняла. — Вот именно, — Нил криво усмехнулся. Ева закусила губу. — Знаешь, — сказала она, — если у тебя кризис среднего возраста… — Нет у меня никакого кризиса, Ева! Они смерили друг друга взглядами. — Ладно, — негромко сказала Ева. — У тебя нет никакого кризиса, и мне не нужно знать, в чём дело. — Вот именно, — буркнул Нил. — Но сейчас не самое подходящее время, чтобы испытывать терпение начальства, — Ева подавила укол обиды от его слов и продолжила: — Все сейчас на нервах из-за новых правил, и можешь сколько угодно презирать Фрэнсиса за то, что он мне наябедничал, он всего лишь беспокоится, что с таким отношением тебя могут уволить. Даже если тебя что-то не устраивает и ты хочешь работать где-то ещё, у тебя будет куда больше шансов, если ты просто подашь заявление, а не с треском вылетишь из «Зигмунда». Её пальцы, сжимавшие кружку, побелели. Ева заметила это, вздохнула и попыталась расслабиться. — Я всё сказала. Делай с этой информацией что хочешь. Моё дело — предупредить, — она допила остаток кофе, чувствуя, как напиток обжигает горло, и развернулась к выходу. — Сделай одолжение: помой кружку, когда будешь её возвращать. — Замётано, — послышался короткий ответ. Ева вышла, забрала вещи из своего кабинета и направилась домой. Выйдя на улицу, она она задрала голову и увидела свет в одном из окон. На мгновение она хотела было написать Нилу, но передумала; это его проблема, и ей сейчас больше всего на свете хотелось поесть, принять тёплую ванну и свернуться калачиком под тёплым одеялом. После того, как она отстирает кофе с халата, конечно.***
На следующий день Нил взял больничный. Еву это не удивило. В любом случае, день прошёл довольно спокойно; к ним поступил всего один вызов, и тот взяли на себя Макмилланы. Ева провела этот день за чтением обновлённой памятки сотрудника, которую выпустили после принятия новых правил, а также за заполнением некоторых форм, которые остались у неё от предыдущего пациента. Ей было интересно, что задумал Нил, но в конце концов она отбросила эту мысль. Да, они друзья, но даже у дружбы есть свои пределы, и если Нил предпочитает и дальше рыть себе яму, не ей его из неё доставать. Однако на следующий день она была приятно удивлена, обнаружив у себя на столе идеально вымытую кружку. Внутри была плитка чёрного шоколада. Она спустилась в техотдел и заглянула в офис Нила. Тот как раз сидел за компьютером и, вероятно, работал над накопившимися за всё это время отчётами и прочими документами, помеченными мешаниной из букв и цифр, смысл которых был Еве непонятен. На столе у Фрэнсиса она заметила банку печенья, которой точно там не было во время её последнего визита. — Уходи или оставайся, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Только дверь за собой закрой. Больно мне надо, чтобы наши пришли поглазеть на то, как доктор Нил Уоттс вкалывает. Ева оставила дверь открытой. — Я иду за кофе, — сказала она. — Тебе принести? — Спрашиваешь. Она взяла грязную кружку с его стола, повертела её в руках и поняла, почему она выглядела такой знакомой. — Она у тебя ещё со старшей школы, да? — рисунок разглядеть легко, хоть он наполовину скрыт подтёками кофе. Интересно, Нил вообще моет свою кружку? Может быть и нет; если спросить, он, наверное, скажет, что моет её в кофе. Coffee coffee = new Coffee(); if (coffee.Empty) { coffee.Refill(); } else { coffee.Drink(); } Нил в своё время постоянно говорил, что если человек не понимает, что написано на этой кружке (что там такого непонятного, Ева не знала), то им не о чем разговаривать. Нил закатил глаза, хотя она даже ничего не сказала. — Да, да, не могу устоять перед клёвой цитатой, я знаю. Она ушла, закрыв за собой дверь: всё-таки Нилу не нужно было видеть, как она улыбается. Может быть, у них всё ещё будет в порядке.***
Давно задуманную вечеринку переносили уже раз пять из-за того, что в последнюю минуту обязательно поступал новый вызов. На пятый раз они сдались и решили провести её несмотря ни на что. К этому моменту Ева уже несколько месяцев была старшим агентом, а Иветта собиралась покинуть их всего через неделю. И даже тогда Лизу и Дилана в последнюю минуту вызвали к пациентке в критическом состоянии аж на другом конце города. — Не ждите нас, — сказала Лиза, аккуратно пакуя разобранное оборудование в невзрачный серебристый контейнер для переноски. — Кто знает, сколько времени это займёт. — Не говори глупостей, — коротко ответил Роберт. — Мы всегда можем начать немного позже. — Ну как хочешь, Боб, — Нил небрежно пожал плечами. — VIP-персоны сегодня всё-таки не они. — Я Роберт. — Конечно, Роб. — Опять вы за своё, — пробормотала Вера, протискиваясь между ними. Нил с Робертом были намного выше неё, но Веру это нисколько не смущало. — Я вас уже полгода терплю, ну сколько можно. Выйдите в коридор и меряйтесь членами там, если уж так хочется. Для себя Ева решила, что надо будет как-нибудь купить Вере кофе и попросить раскрыть свой секрет. Хватило нескольких секунд её молчаливого взгляда, чтобы Роберт пробурчал что-то себе под нос и отошёл в сторону. Нил открыл было рот — скорее всего, собираясь отпустить какую-нибудь шутку про размер своих половых органов, — но Ева вовремя пнула его в бок, а Фрэнсис поспешил вывести коллегу из комнаты. — Ай! Ева! Фрэнсис! Вы чего? — дверь за ними закрылась, и Ева не смогла разобрать остаток гневной тирады Уоттса. Она покачала головой. Некоторые вещи не меняются, как бы Нил ни старался. — Полгода? — спросила она Веру. На мгновение та выглядела озадаченной, пока не поняла, к чему вопрос. — А, точно, — Вера засмеялась. — Мы вместе были в комитете по планированию праздников. Встречались в основном когда вас с Иветтой не было рядом. Мы хотели сделать вечеринку-сюрприз, но потом… — она пожала плечами. — Поступил этот вызов. Ничего, всякое случается. Сюрпризом это больше не назовёшь, но тут ничего не поделаешь. — Всё равно, спасибо. Вера ласково ей улыбнулась. — На то мы и коллеги! — сказала она. — Да и в любом случае они, скорее всего, вернутся через пару часов. Дилан зашёл и улыбнулся Иветте. — Если мы не вернемся вовремя, Иветта, прими мои наилучшие пожелания, — он повернулся к Еве. — И мои поздравления тебе, Ева! Ты заслужила это повышение. — Увидимся позже, — Лиза кивнула Еве. — Но на всякий случай, от меня вам тоже всего наилучшего! Предположение Веры оказалось чересчур оптимистичным. Поначалу они просто собирались отложить вечеринку на случай, если вдруг Лиза с Диланом успеют прийти. Всё это время они сидели в комнате отдыха и болтали ни о чём. В какой-то момент Снеха ушла к себе в офис, закончить кое-какие дела, и попросила позвать, когда всё начнётся. Прошло несколько часов, а Нил с Фрэнсисом так и не вернулись на вечеринку. Еве показалось это немного странным. Потом у неё зазвонил телефон. Ева взяла трубку и услышала голос Нила. — Начинайте без нас, — сказал он, даже не здороваясь. — Чего? — Я сказал, начинайте без нас, — отрезал Нил. — У нас тут проблемы с пациенткой Лизы. Ева прижала телефон ближе к уху. — Погоди, у вас? Но ты же из техотдела. — Да, и то, что нас с Фрэнсисом сюда вызвали, значит, что всё совсем хреново, — рявкнул Нил. В его голосе сквозили нотки отчаяния. — Давай, мне ещё много куда нужно позвонить. — Хорошо. Я скажу другим. Удачи, хотела сказать Ева, но Нил уже повесил трубку. Она смотрела на свой телефон, слушая гудки, после чего положила его в карман и пошла сообщить Роберту и остальным, что Лиза и Дилан вернутся не скоро. Вечеринка началась немного скомкано. Роберт попросил её не рассказывать подробности Иветте, но сам факт, что они праздновали без Лизы и Дилана, говорил о том, что они столкнулись с какими-то трудностями. В честь празднования Снеха и Вера украсили комнату отдыха воздушными шарами, гирляндами и плакатами с надписями «ПОЗДРАВЛЯЕМ» и «ПРОЩАЙ». Правда, было видно, что некоторые украшения остались ещё с Рождества. Оказалось, все коллеги скинулись, чтобы купить им подарки, и Ева не смогла сдержать смех, когда Вера красочно описала ей, как же трудно заставить всех сойтись на каком-то нормальном подарке. — Нил настаивал, что вам обеим нужно подарить кружку с «цитатой, излучающей крутость», — Вера изобразила пальцами кавычки. — Гэвин сказал не заморачиваться и подарить вам кучу купонов из разных закусочных, после чего Лиза предложила испечь вам шоколадный торт, а Таима возразила, сказав, что вам не помешает красивая тёплая шаль. Я чуть кукушкой не двинулась, пока всё это выслушивала. — Тогда чья это была идея? — поинтересовалась Ева, пряча набор для сборки самодельного террариума обратно в подарочный пакет. Ева уже давно занималась садоводством, но у неё никогда раньше не было мини-террариума. Она уже подумывала, куда бы его поставить: на стол или на подоконник… — Это всё Снеха, — сказала Вера, повышая голос. Услышав своё имя, Снеха отвлеклась от разговора со своим партнёром Гэвином и, улыбаясь, помахала Еве. — Она заметила, что у тебя в кабинете есть всякие растения, и осторожно предположила, что, возможно, такой подарок будет лучше. Иветта же просто сияла, глядя на свой подарок — групповую фотографию в рамке и подарочный сертификат для известной сети итальянских ресторанов. — Как вам вообще удалось собрать всех для этой фотки? — недоуменно спросила она. — Даже я этого не помню. — Гэвин постарался, — подмигнула Вера. — Он у нас мастер Фотошопа. Это вызвало хохот у всех, и Ева смеялась, увидев теперь, что Нил с Фрэнсисом были прифотошоплены, также как и Лиза. — К счастью для меня, фотографии делались в одной и той же комнате, и освещение не сильно отличалось, — сказал Гэвин. — Я боялся, что мне придется перекрывать всё какими-нибудь эффектами. Я-то, конечно, могу. Дым, огонь, прожекторы, световые мечи… — он усмехнулся. — Всё что вашей душе угодно. — Смотри, чтобы Нил не узнал, — сказала Ева. — С ним тогда больше ни одной серьёзной фотографии не получится. — И не говори, — Гэвин содрогнулся. — Но если честно, вы не поверите, какие просьбы мне доводилось слышать… Типа, «Сделай мне кубики!» или «Прифотошопь меня на сёрфе на фоне Эйфелевой башни с акулой!». Угадайте, какую из них реальнее выполнить? — А ты правда всё это можешь? Ева вздрогнула и чуть не выронила пакет с подарком. — Чтоб тебя, Нил! — сердито воскликнула она. Ещё давно, когда он фанател по ниндзя, он взял привычку подкрадываться к ней со спины, и с неё уже хватило подобных выходок. Она хотела было отчитать его, но тут заметила, каким уставшим и измученным он выглядел. К ним подошёл Фрэнсис; вид у него был не намного лучше. — Как всё прошло? — спросила Иветта, хмурясь. Она знала наверняка, что техотдел обычно не выезжает к пациенту, поэтому вся эта ситуация её тревожила. К тому же Лиза с Диланом по-прежнему не вернулись. Ева заметила быстрые взгляды, которыми обменялись Нил с Фрэнсисом, словно подтверждая какое-то обоюдное соглашение, после чего улыбка, возникшая на лице Нила, стала шире. — А, знаешь, — пожал плечами он. — Обычное дело. Лиза скоро приедет. Я что-то слышал о том, чтобы прифотошопить кого-то на сёрфе на фоне Эйфелевой башни с акулой. Ты правда можешь? — Ну всё, ты обречён, — прошептала Вера Гэвину, достаточно громко, чтобы остальные тоже услышали. — Знаешь, раз ты так умеешь, почему бы не рассказать о своих талантах коллегам, а? — сказал Нил, обнимая Гэвина за плечо. — Чтоб ты понимал, я требую себе световой меч на следующей фотосессии. Гэвин фыркнул. — Купи мне пива, и тогда поговорим. — Договорились, — моментально отозвался Нил. — Ой как договорились. Идём за пивом. Это дело серьёзное, мне нужен световой меч и новый фон для рабочего стола. Пока Нил в одиночку утащил его за дверь, Гэвин бросил на них умоляющий взгляд, словно говоря «SOS — Нил меня похищает, на помощь!». Ева лишь пожала плечами; он за это пиво получит, так что всё справедливо. Однако слова Нила не на шутку обеспокоили её. Он сказал, что скоро приедет Лиза. Он ничего не сказал о Дилане. Она заметила, что Фрэнсис стоял в стороне и выглядел каким-то… потерянным. Она подошла к нему, и он сразу посветлел, хотя ей показалось, что его улыбка была явно напускной. — А, виновница торжества! Рад тебя снова видеть, Ева! — Взаимно. Что ты… — она запнулась, пытаясь правильнее сформулировать вопрос. Фрэнсис засмеялся. — Хочешь спросить, что я забыл на вечеринке оперативников? — спросил он с той легкой, дружелюбной улыбкой, которой мог похвастать ещё с институтских лет. — На самом деле мне про неё сказал Нил. Видимо, кто-то из вашего отдела сказал ему, ведь вы так давно знакомы. Он спросил, не хочу ли я пойти, раз отмечают твоё повышение и перевод Иветты. Разумеется, я согласился, и вот я здесь. Ева вздохнула и повела его в коридор, где не было слышно звуков веселья и празднования. Как только дверь за ними захлопнулась, она повернулась к нему. — Нил говорил, что техотдел выезжает на вызовы, только когда дела совсем плохи, — она заметила, как Фрэнсис вздрогнул от её слов. — И Нил только что сказал, что Лиза скоро приедет. Что случилось? Фрэнсис тяжело вздохнул и провёл рукой по волосам. Выглядел он совершенно уставшим и потерянным. — Ева, это твоя вечеринка, не думаю, что ты захочешь сейчас это слышать… — Он умер? — прямо спросила Ева. Фрэнсис поджал губы. — Слушай, может, вы с Нилом и прикрываете друг другу спины, но вы никого не обманете, уж точно не меня. Если беспокоиться не о чем… — она замолчала, и Фрэнсис не выдержал. — Он умер. Ева невольно отшатнулась и, едва осознавая, что делает, поднесла руку ко рту, в ужасе глядя на Фрэнсиса. Они с Диланом никогда не были особенно близки, но всё же отношения у них были дружескими, да и отдел у них небольшой, и мысль о том, что кто-то из них умер, да ещё и прямо на работе… Эти два слова будто сломили его сопротивление, и Фрэнсис, спотыкаясь на словах, рассказал всю историю. На месте Дилана мог быть кто угодно. В последней сборке обнаружилась критическая уязвимость, разрушающая смоделированные воспоминания и разъединяющая их, перекрывая доступ к ключевым сегментам памяти, — Нил в этом не виноват, твёрдо добавил Фрэнсис, он сам проверял и не заметил проблему, Нил тоже, да и они не занимались этим аспектом сборки, и вообще это работа целой команды техников. — Вообще-то, накосячил один из стажёров, — с сожалением произнёс Френсис. — Но ответственность всё равно лежит на нас, мы должны были трижды всё перепроверить… Ева понимала. Клара ассистировала ей в нескольких переносах, и Ева даже позволяла ей собирать звенья памяти и готовить мементо, хоть и всегда под присмотром. Так же было и во время её стажировки с Робертом. Лиза с Диланом не отвечали на попытки связаться с ними, поэтому Фрэнсис и Нил поехали к ним, по пути написав патч и взяв с собой старую версию оборудования. — Я никогда ещё так не гнал, — Фрэнсис покачал головой. — Как бы то ни было, наш патч не просто не сработал — произошёл сброс всех данных, машина отключилась, и всё дестабилизировалось пока Дилан был ещё там. Ева даже не заметила, как выругалась. Фрэнсис сделал вид, что не заметил. — А что с Лизой и пациенткой? — Лиза в порядке, слава Богу. Она успела выйти; Дилан настоял на том, чтобы остаться, иначе они бы потеряли весь прогресс в воспоминаниях. Его накрыл обратный шок во время сброса, — Фрэнсис смотрел перед собой невидящим взглядом. — Страшная смерть. Мы ничего не могли сделать. Они проходили это ещё в Институте. Есть несколько вещей, которые могли спровоцировать шок, но в основном это касалось тех, кто совершал перенос памяти, а не самих пациентов. Все те предохранители, на которые так любил жаловаться Нил, существовали не просто так: правда, если они и делали процедуру безопаснее, то скорее для пациента, чем для самих агентов. Но обратный шок… После него люди впадали в кому, бились в судорогах, умирали… По её спине пробежали мурашки. Ева сомневалась, что после этого ей хватит смелости провести хоть один перенос памяти. Страх попасть под обратный шок теперь вечно будет её сопровождать. А каково будет Лизе, когда ей в следующий раз придется ехать на вызов? Захочет ли Лиза продолжать работать после того, как Дилан умер прямо у неё на глазах. — А как пациентка? — спросила она. К этому моменту Фрэнсис слегка успокоился. — Хорошо. Ну, в смысле, она мертва, но… Ева недоумённо моргнула. — Постой, как вам удалось? — Нил, — сказал Фрэнсис. — Мы привезли с собой дополнительный комплект оборудования, помнишь? — Только не говори, что он… — Лиза согласилась и пошла с ним, — продолжил Френсис. — Они вдвоём всё сделали. Я в основном мониторил ситуацию, на случай, если вдруг тоже попадут под обратный шок, — сказал он и тут же поморщился. — Извини, чёрный юмор. В техотделе нас, конечно, по головке не погладят, но, думаю, с Нилом всё обойдётся. Ева заметила, что он так ничего и не сказал о себе.***
На следующий день Ева постучалась в офис Нила. Её мысли по-прежнему занимал вчерашний разговор с Фрэнсисом. — Минутку! — крикнул Нил. За дверью раздались звуки возни, будто кто-то торопливо двигал мебель. Ева ждала, постукивая ногой по полу, пока, наконец, не услышала: — Входите! Ева заглянула внутрь и первым делом обратила внимание на то, что в комнате появился ещё один шкаф. Стол Фрэнсиса, как ни странно, был завален бумагами, и Ева подозревала, с чем это связано. — Решил сделать перестановку? — спросила она. — Ага, — сказал Нил. — Нравится? У меня явно есть задатки дизайнера интерьера! — он взмахнул руками, широким жестом указывая на свое рабочее место, которое выглядело не совсем опрятно, но при этом чрезмерно упорядоченно. Она не могла понять, по какому принципу всё организовано: какая-то закономерность вроде была, а вроде и нет. — Надо же освободить место для моего постера со световым мечом! — Но работу ты всё равно пока не бросай, — сказала Ева, про себя надеясь, что, помимо обещанного пива, Гэвин хотя бы получит какую-нибудь еду за свою работу. — Слушай, насчёт вчера… — А? Ну почему это так сложно? Нил просто смотрел на неё, его лицо вообще ничего не выражало. Быть может, дело в очках, но Ева знала наверняка, что даже без них его эмоции всё равно трудно прочитать. — Спасибо, что пришёл на вечеринку. Для меня это многое значит. Он приподнял бровь. Еве показалось, что она его удивила. — Это Фрэнсиса надо благодарить. Если бы не работа в «Зигмунде», из него вышел бы отличный гонщик. — Великий Нил Уоттс хвалит кого-то кроме себя? — Ева усмехнулась. — Что-то не верится. Что произошло вчера? Да, Фрэнсис ей всё уже рассказал, но почему-то ей хотелось услышать от Нила, что же случилось прошлой ночью. Он пожал плечами. — Хочешь — верь, хочешь — не верь. В комнате повисла неловкая тишина. Ева засомневалась, стоило ли ей приходить. — Всё пошло не так, да? — выпалила она. Нил косо глянул на неё. — Пока рано говорить, — сказал он, нарочно не понимая вопрос. — Я еще даже не начал расставлять свою коллекцию томов «Блича». Приходи на следующей неделе и увидишь самый стильный офис во всём «Зигмунде». — Нил. Он замолчал, продолжая смотреть на неё. Улыбка медленно сошла с его лица. — Что? — наконец спросил он. — Прекрати, — сказала она. — Знаю, это не моё дело… — Вот именно, — резко отозвался Нил, и Ева вспомнила другой похожий разговор в этом же офисе, но нет, раз уж она пришла, то не уйдёт, пока не выскажет всё, что хотела. — …но мне знакомо это чувство, — она сглотнула, гадая, как можно быть таким упрямым. — Ты не один, знаешь? И если хочешь с кем-то об этом поговорить… Неподалёку есть неплохое кафе. Я угощаю. Биться головой о кирпичную стену не было смысла. Она высказалась. Прислушается Нил или нет — это уже его дело. — Вот всё, что я, собственно, хотела сказать. Я пошла. — Это был ад. Ева остановилась в нерешительности, одной рукой держась за дверную ручку. Она боялась обернуться, боялась даже пошевелиться. Некоторые моменты слишком хрупки, даже крошечный жест, единственное слово, малейший намёк на сочувствие может их разрушить. — Всё пошло наперекосяк. Мы пытались, мы старались изо всех сил. И всё равно не смогли ничего сделать, — он тяжело вздохнул. — Если бы Фрэнсис с его супер-ответственностью не протестировал один из аппаратов с этой сборкой… — Ева медленно обернулась. Он смотрел на неё затравленным взглядом, будто видел перед собой призрака. А ведь так и есть, подумала Ева. Ту сборку установили на всё оборудование. В ту ночь могли вызвать кого угодно. Могли вызывать и её с Иветтой. Это она могла погибнуть от обратного шока, и от одной мысли об этом в жилах леденела кровь. Ева сама не заметила, как начала дрожать, не в силах остановиться. Нил бросил ей мятый лабораторный халат. Ева поймала его онемевшими руками; он немного опаленный, тут и там виднелись пятна от кофе, но она всё равно надела его в попытке отогнать внезапно подступивший холод. — Извини, — сказал Нил. — Это запасной, а лучше у меня ничего нет. Неважно. Думаю, большую часть ты уже знаешь. Слухи у нас быстро расходятся. — Да. Я знаю о Дилане. Нил мрачно кивнул. — Ужас просто, — он помотал головой, пытаясь подобрать слова, но, видимо, безуспешно. — Можешь не говорить. В этот раз я облажался по-крупному. — Фрэнсис сказал, что ты не виноват. — Фрэнсис — грёбаный святой, если не считать его одержимость мелочами, — рявкнул Нил. Ева невольно сжалась от вины, горечи и ненависти в его голосе. — Он бы сказал, что виноваты мы оба, и вообще весь техотдел, но виноват только я, потому что бесполезных волчат поручили мне, понимаешь? Я должен был следить, чтобы они ничего не похерили, только вот с этим я тоже облажался. Он снял очки и устало потёр переносицу. Без них он казался таким уязвимым. — Фрэнсис первым заметил, позвал меня. Без криков не обошлось, но я это заслужил. Мы вдвоём ещё раз всё пересмотрели, нашли проблему и быстро написали патч. Затем мы поехали за Лизой и Диланом, ведь они не брали трубку, а Лиза с таким же успехом могла бы проводить операцию на головном мозге с помощью какого-нибудь дряхлого IBM 90-х годов. Но наш патч взял и подвесил оборудование к чертям, и из-за этого погиб Дилан. И они всё равно вернулись на вечеринку, и улыбались, улыбались, потому что не хотели портить всем праздник. — Нил… — Поговори лучше со святым Фрэнсисом, — Нил снова надел очки, будто ничего и не было, будто его самообладание не треснуло под весом всего, что произошло, на мгновение показав Еве, что творилось у него в душе. Её поражало, как после всего этого он мог притворяться, что всё нормально. — Представляю, что у него сейчас в голове творится, — он натянуто улыбнулся. — Он практически превратил самобичевание в религию. Кто бы говорил, подумала Ева. Она не знала, что сказать, как достучаться до него. Такое чувство, что они существовали в двух разных вселенных. Ей вспомнилась та ночь у реки, когда они с Нилом шли домой, когда можно было представить, что каждый огонёк — это отдельный маленький мир, и что все они, независимо от близости, были такими одинокими. От воспоминаний у неё перехватило дыхание, и всё, что она хотела высказать Нилу, будто выветрилось из её головы. Как вообще можно было сравнивать их неудачи? Её пациент умер бы в любом случае: когда поступил вызов, он уже был в критическом состоянии. А тут… кто бы ни был виноват, промашка Нила стоила жизни их коллеге. — Предложение по-прежнему в силе, — сказала Ева, просто чтобы заполнить тишину. На этот раз она действительно ушла. Нил не стал её останавливать. Хоть она и считала себя его другом, она ему не психиатр, и он чётко дал понять, что больше не хочет об этом говорить. Тема закрыта, можно жить дальше. — Я бы не отказался от кофе, раз ты угощаешь! — крикнул Нил ей вслед, но Ева машинально направилась к себе в кабинет. Покопавшись в ящиках в поисках плитки чёрного шоколада, она плюхнулась в кресло, развернула фольгу и откусила кусочек. Сейчас ей не помешала бы небольшая доза эндорфинов. Ева вспомнила, что так и не вернула Нилу халат. Позже она постирала его, аккуратно сложила и занесла ему в офис, положив сверху пачку печенья.***
Последствия смерти Дилана нагрянули незамедлительно. Отдел кадров начал полноценное расследование: Нила, Фрэнсиса и даже некоторых стажёров вызвали для расспросов. Даже Лизу на время отозвали из отпуска, чтобы выяснить подробности. Техотдел гудел, как улей: всё оборудование забрали для срочного осмотра, а агентам временно выдали старое оборудование, которым воспользовались той ночью Нил с Лизой. Ева почти не виделась с Нилом и Фрэнсисом, подозревая, что они стараются не попадаться никому на глаза, пока всё не устаканится. Нила с Гэвином заставили переносить оборудование в техотдел. Ева и не знала, что Гэвин мог похвастать таким обширным запасом ругательств. — Может, поможешь? — пропыхтел Нил, заметив, как она — да и все остальные — наблюдали за ними из коридора. — С чего бы? — отозвалась Ева. — Страдания, как говорится, закаляют характер. Вид у Нила был крайне недовольным. — Спасибо, с меня уже хватит закалки. — Да уж, характер у тебя тот ещё, — сухо сказала Вера. — Спасибо за поддержку, Вера, — парировал Нил, борясь с громоздким контейнером. — Я её очень ценю, — он попытался обернуться, чтобы найти Гэвина, и чуть не врезался в стену. — Нил, будь осторожней, — умоляюще протянул Гэвин. — Оборудование всё-таки дорогое. — Эй! А как же я? — пожаловался Нил. — Я вообще бесценен. — Кому ты нужен, когда у нас куча выпускников есть, — послышался безжалостный ответ. Многие из отдела пришли на похороны. Их филиал не очень большой, и всякий раз, когда случается что-то плохое, все они сплачиваются. Ева не очень хорошо знала Дилана, но, как и другие, сочла своим долгом прийти. Изначально они планировали поехать все вместе, но Нил ужасно опаздывал. Еву это ни капли не удивило. Она звонила ему несколько раз, но, не получив ответа, оставила ему голосовое сообщение, сказав, что они поедут без него. В итоге он явился на похороны последним, растрёпанный, с незавязанным галстуком на шее. — Чего ты так долго? — шёпотом спросила Ева. Губы Нила дрогнули в подобии улыбки. — Ой, ну знаешь, — пробормотал он, поправляя чёрный галстук. — Не мог определиться с цветом. В чёрном я похож на ожившего мертвеца. Или на эмо-боя, — он скорчил гримасу. Что ж, бледный вид и тёмные круги под глазами вполне соответствовали образу, только вот Ева была уверена, что к цвету одежды они не имели никакого отношения. — Ага, — промычала в ответ Ева. Она уже заметила, что пиджак сидел на нём криво, и это выводило её из себя. Тихо фыркнув, она принялась его поправлять. — Ева, что… Она отошла назад и окинула взглядом свою работу. — Как насчёт волшебного слова? «Спасибо, Ева»? И вновь эта полуулыбка. — Это два слова. — Я всё ещё жду. Нил вздохнул. — Спасибо, мисс Ева, — сказал он тоном недовольного подростка. — Довольна? Раз ты закончила посягать на мой стильный бунтарский образ, может, уже пойдём к остальным? — Не-а, — возразила Ева. Раз уж он собрался паясничать, она помучает его ещё немного. — Ты забыл волшебное слово, Нил. — Серьёзно? — Нет, не это. — Спасибо, Ева? — И не это тоже. — Жизнь прежде смерти. Сила прежде слабости. Путь прежде цели. — …Нет, это девять слов, раз уж ты считал раньше. — БАНКАЙ! — Хочешь до ночи тут стоять? — Я и так опоздал, — сказал Нил. — Так что уже неважно, — тем не менее, он вздохнул и, косо глядя на Еву, медленно произнёс: — Ева, пойдём, пожалуйста, к остальным? — Раз уж ты так вежливо попросил, — сказала Ева сахарно-сладким тоном, — пойдём. Будешь вести себя хорошо, можем потом поесть мороженое. Как тебе идея? — Только если ты платишь, — отозвался Нил. В ответ на её вопросительный взгляд он только пожал плечами. — Что? Ты знаешь мой девиз: никогда не отказываться от бесплатной еды.***
После похорон многие направились в бар, где за выпивкой принялись делиться историями о Дилане. Ева пошла с ними, как-то особо не задумываясь, и уже потом начала сомневаться, стоит ли ей здесь быть. Она не работала с Диланом как Лиза, не наставляла его как Виллис Макмиллан, и в целом чувствовала себя лишней, пока другие болтали, травили байки, выпивали за Дилана и обсуждали, как тяжело сейчас сотрудникам «Зигмунда», особенно техотделу. Фрэнсис с Нилом сидели рядом, отстранившись от остальных, будто в знак солидарности, и с каждой минутой, пока коллеги пытались втянуть их в разговор, выражение лица Нила становилось все более и более отчуждённым. — Лиза говорила, что ты пошёл туда с ней, — сказал Гэвин. — Да, откровенно, не лучшая моя идея, — ответил Нил и пригубил пива. Гэвин ничуть не смутился и продолжил свои попытки его разговорить. — Она сказала, что ты отлично справился, учитывая, что ты не занимался этим со времён института. — Хм, — Нил не поднимал взгляда с кружки. — Всю работу проделала Лиза. Я просто тащился за ней, проверяя, всё ли в порядке и тому подобное. Он отвечал коротко и монотонно, и, в конце концов, Уиллис сжалился над ним и сменил тему. — Так как там дела в техотделе? — спросил он Фрэнсиса. Фрэнсис рассказал, что дела идут медленно, поскольку расследование проводит другой филиал «Зигмунда», и что все сейчас на нервах. Всё это время Нил попивал своё пиво и сверлил взглядом стол. Его сдержанность, все эти отговорки… Нил любил поговорить, любил похвастать; он любил широкие жесты, но сейчас даже его телодвижения какие-то неправильные: он сидел весь ссутулившись, сжавшись в себя. Она даже не знала, как об этом сказать, ведь это определённо не то, что стоит упоминать в компании других коллег. В конце концов Нил вышел из-за стола, едва слышно пробормотал какое-то извинение и ушёл, оставив своё пиво практически нетронутым. Разрываясь между желанием пойти за ним и пообщаться со своими коллегами, она заметила, что Нил оставил свой кошелёк, и решение тут же нашлось: она взяла его, торопливо извинилась и выбежала вслед за ним в ночь. Она нашла его в переулке. Нил стоял, прислонившись к кирпичной стене, дрожа, как осиновый лист. Его тень лежала тёмным пятном на асфальте. На секунду Ева засомневалась, но беспокойство одержало верх, и она шагнула к нему. — Нил? — Чёрт возьми, Ева! — завопил он. Ева практически видела тот момент, когда он усилием воли подавил эмоции, переполнявшие его, и скрыл всё за маской нормальности, как будто резко преобразившись: снова став дерзким, самоуверенным и острым на язык. — Зачем же так пугать! Ты что, меня преследуешь? Пока он говорил, Ева присмотрелась к своему другу. Его галстук болтался на шее, а рукава рубашки были расстёгнуты и закатаны. Ева почувствовала укол раздражения из-за его неряшливого вида. Однако пиджака на нём не было — он снял его ещё тогда, когда они ушли с кладбища и направились в бар. Теперь он растерянно прижимал его к себе, будто не совсем понимая, что с ним делать. Она протянула ему кошелёк. — Ты забыл, — сказала Ева, сохраняя как можно более нейтральный тон. — Блинский, — Нил похлопал себя по карманам и понял, что он выпал. — Спасибо, Ева, ты моя спасительница. — Не за что, — Ева вздохнула. — Ты… — она запнулась. Годы дружбы подсказывали ей, что что-то не так. — М? — У тебя всё в порядке? Нил засмеялся, громко и натянуто. — У меня? Ты ж меня знаешь, Ева — я лучший. Я из любой передряги выкарабкаюсь. Она не это имела в виду, и они оба это понимали. Ева смотрела на него, и хоть на нём по-прежнему были эти чёртовы зеркальные очки, она ощущала на себе взгляд его малахитовых глаз. Что бы там ни говорили про зеркала души, это явно не про Нила. Ева не в первый раз задалась вопросом, можно ли знать человека и при этом не знать его. — Как проходит расследование? — наконец спросила она. Выражение лица Нила не изменилось. — Фрэнсис и так уже всё рассказал. Вряд ли в ближайшее время будут какие-то новости, — он положил кошелёк в карман. — Рано или поздно всё выяснится. Она не знала, что сказать; стоит ли говорить, что всё будет хорошо, ведь они оба знали, что это, скорее всего, не так. Больше нельзя смотреть на вещи с прежней наивностью. Да и что тут говорить? Она не знала, в чём дело, хоть и имела какое-то представление, но Нил дал понять, что не хочет разговаривать, и не ей на него давить. Так что она промолчала, и Нил тоже. Но она не ушла, и Нил не стал возражать.