Всё когда-то кончается

      

***

             Шото сидел, облокотившись на спинку кресла, попивая мартини, пока какой-то молоденький омежка пытался сделать ему минет. Затяжка. Легкое облачко дыма рассеялось, распространяясь по комнате.              С тех пор, как ушёл Изуку, Тодороки пристрастился к сигаретам и шлюхам, пытаясь расслабиться и отойти от произошедшего. Мимолётное желание переросло в привычку, затягивая в пучину серых, мрачных, не выделяющихся на фоне других будней. Днем работа, вечером бары и «ночные мотыльки», после чего он никак не мог уснуть, думая о Мидории и представляя его рядом с собой. Когда Шото спал с кем-то, он пытался заполнить ту бездонную пустоту, оставшуюся после ухода избранного. Периодически мужчина захаживал в тот странный домик на дереве, вспоминая беззаботный вечер, рассматривая оставшиеся вещи, напоминающие о парне, — всё это лишь усиливало и без того невыносимую боль.              Настроение в этот день было хуже, чем обычно.              Закончив, парень сглотнул белую жидкость, поднимаясь с колен. Шото отпустил его, застёгивая ширинку. Выкурив ещё одну сигарету и допив алкоголь, Тодороки вышел из номера и спустился вниз.              Шум, странная музыка, отвратительный смех набухавшихся в стельку людей, приторный запах алкоголя наполняли заведение. В помещении было душно и противно. Кое-как протиснувшись через толпу, Тодороки добрался до барной стойки, но тут же отошел, подумав, что с него сегодня хватит.              Выйдя на улицу, Шото почувствовал отрезвляющую свежесть. Ветер приятно обдавал теплом тело. Постояв минуты две у входа, мужчина направился домой по безлюдным улочкам уснувшего города, наслаждаясь тишиной. На улице было темно, небо затянуто облаками, иногда слышался шум проезжающих неподалёку автомобилей. Погрузившись в свои мысли, он даже не заметил, как толкнул прохожего.               — Извините, — прозвучал приятный тембр чьего-то голоса.              Тодороки поднял глаза и обомлел. Перед ним стоял молодой человек с длинными густыми зелёными волосами, приглядевшись, он понял, что это Мидория. До боли знакомые веснушки на родном белом личике рябили в темноте.              — Изуку? — неуверенно спросил Тодороки заранее зная ответ.              Молодой человек смутился, смотря широко раскрытыми глазами на Шото. В тишине можно было услышать тяжелое дыхание и ускоренное сердцебиение зеленоволосого юноши.              — Пять лет не виделись? — продолжил полушёпотом мужчина.       — Да, — Изуку отвёл взгляд, смотря куда угодно, но только не на него.       — Может объяснишь причину своего побега?               Шото приблизился к Мидории, зарывшись в его длинные шелковистые пряди, перебирая их пальцами.               — Я… Мне надо идти, — молодой человек чуть отошел назад и попытался покинуть поскорее это место.        — И куда же тебе спешить надо, — схватив за запястье Изуку, спросил Тодороки.       — У меня дети дома, — остановился юноша, уставшим взглядом посмотрев на Тодороки.       — Ты в курсе, что это и мои дети тоже? Я их ни разу не увидел.       — Если бы нашёл — увидел.       — Я искал… Долго искал, но тебя нигде не было, я оббегал всех своих знакомых, чтобы найти хоть одну зацепку, где тебя искать.       — Да?! Что-то не верится, а у Алекса спрашивал?       — Я…       — Что ты? Всё это время я был у него. Ты думаешь, что я не знаю о твоей разгульной жизни? О том, что ты спишь с кем попало?! Да от тебя воняет этими шлюхами за километр.       — Ты думаешь, что я начал всё это из-за хорошей жизни? Я…       — Хватит оправдываться.              Парень нахмурился, Шото замолчал. Они стояли и пожирали друг друга взглядом. Каждый из них понимал, что жутко скучал по другому.Но и толика обиды пожирала их изнутри.               В этот раз инициативу в свои руки взял Изуку. Мидория потянулся к лицу Шото, подойдя к нему вплотную. Губы Изуку аккуратно коснулись чужих, дрожь пробежала по всему телу, именно по этим ощущениям он так соскучился за всё это долгое время. Он сам не понимал толком, зачем так поступил. Может, ему надоели скандалы и хотелось чуточку внимания? Он не задумывался об это раньше              Тодороки обхватил тонкую талию Мидории одной рукой, прижав к себе хрупкое тело, а другой зарылся в шелковистые длинные волосы, наслаждаясь парнем.              С каждым мгновением, он понимал, что хочет его во всех смыслах: хочет, чтобы тот находился рядом, хочет просыпаться по утрам рядом с ним, хочет постоянные споры, которые будут заканчиваться головокружительным сексом, из-за которого они забудут, что вообще спорили, хочет каждый сантиметр его тела, хочет вдыхать его запах, хочет быть всегда рядом… Но он сомневался, что этого хочет сам Изуку. Прошло пять лет, у него скорее всего поменялся характер, поменялись приоритеты, поменялись взгляды на жизнь. Всё поменялось. А может и нет, ведь Шото видел перед собой всё того же беззаботного парня, который искренне любил его, закрывал на всё глаза, делая вид, что всё хорошо. Ему до сих пор не верится, что он потерял такое сокровище, что оттолкнул его сам, причинив ему много боли, но он же ведь снова его нашёл. Осталось только не допустить те же самые ошибки, чтобы сохранить всё то, что дорого, и не потерять уже в третий раз.              Парень оторвался от Тодороки, он смотрел ему в глаза.              — Прости, мне надо идти…       — К детям?       — Да…       — Ты им что-то рассказывал обо мне?       — Нет, они и не спрашивали…       — Можно мне хоть увидеться с ними?       — Да, но не сегодня… Уже поздно, им спать пора, я и так задержался.       — Можно мне хотя бы проводить тебя?       — Я… Ну, да, можно.              Они шли по безлюдным улицам. Мёртвую тишину нарушало лишь жужжание горящих фонарей. Так они и дошли до дома Изуку, не проронив ни слова. Мидория позвонил в дверь, за ней послышался топот, через несколько секунд дверь открылась, оттуда показалась маленькая фигура мальчика, напоминающая самого Изуку: всё те же волосы, те же веснушки, но глаза были, как у Шото — гетерохромные.              — Папа вернулся, — вопило это маленькое чудо, к которому бежал второй мальчик, который больше походил на Тодороки: красно-белые, но кучерявые волосы, разноцветные глаза: один глаз серый, другой — изумрудный.        — Да, привет мой хороший, — Изуку поднял того, поцеловав в нос, поставил обратно, проделав то же самое с другим ребёнком.        — А это кто? — поинтересовался один из мальчиков.        — Это?.. Это один хороший дядя, который пришёл к нам в гости попить чай, — Мидория улыбнулся, заходя в дом и приглашая Тодороки.              Они прошли в помещение, сняв верхнюю одежду и обувь, пошли на кухню, вокруг них вертелись два сорванца, бегая повсюду. Изуку поставил чайник и вернулся за стол.               — Какой чай будешь? — Мидория вопросительно посмотрел на Тодороки.        — Хм… Чёрный без сахара, пожалуйста.        — Хорошо, как скажешь…              Чайник вскипел. Хозяин дома встал, чтобы заварить чай, тут же послышались шаги — кто-то спускался.              — Ого, какие люди, — Алекс удивленно смотрел на Шото.       — Давно не виделись, — чуть улыбнувшись сказал Тодороки.        — Очень… Ты как сюда попал?       — Через дверь зашел.       — Это я его пустил, на чай вот, как видишь, пригласил, — сказал Мидория, раскладывая сладости по тарелкам.       — Я уже понял…              Изуку угостил сладостями детей, сам же сел за стол.               — Забавно, сколько времени прошло, а мы в первый раз устраиваем вот такие милые посиделки, — Алекс грустно улыбнулся.       — Тут ты прав… — Изуку отхлебнул немного чая.              Шото молчал, слушая их, оглядывая помещение. Некоторое время они сидели молча, пока не вернулись дети.              — А этот дяденька с нами останется? — спросил зеленоволосый мальчик, усаживаясь к Мидории на колени.               Обескураженный Изуку молча хлопал глазами.               — А… — Мидория ненадолго задумался, — Пожалуй… Пожалуй, да, если он сам захочет. Шото… Можешь остаться на ночь, если хочешь.       — С радостью, если никто не против.       — Никто не против, — сразу же ответил Мидория.       — Раз такое дело, значит, я останусь.              Все тихо пили чай, обсуждая какие-то незначительные детали своей жизни. Время уже перевалило заполночь, детям надо было давно идти спать, да и взрослые изрядно устали.               — Мне кажется, что всем пора спать, — зевнув, сказал Алекс.        — Пожалуй, тут я соглашусь. Спать хочется жутко… Ладно, комнат свободных нет, так что Шото будет спать с нами.        — Хорошо.       — Кстати, кстати, — начал говорить ребёнок, дергая Мидорию за рукав.       — Что, мой хороший?       — А правда, что Шото — наш папа?       — Так, и кто вам это сказал?!       — Дядя Алекс, — ребёнок показал пальцем на брата Изуку.       — Да… Да ты… Чёртов придурок, я тебя… Я тебя покусаю, да что б… — Мидория прекратил кричать на Алекса, который уже собрался уходить, — Так вот почему вы не задавали никаких вопросов… Ну и зачем, Алекс?       — Вас надо было как-то мирить? Надо. Я всего-лишь ускорил процесс…       — Мог бы моего совета в конце-то концов спросить?!       — Па-а-а, ну так что?       — Да, милый, это ваш папа… Чёртов Алекс…       — Значит, он останется с нами? Навсегда?       — Ну… Я… не… Да, наверное, да.       — Ура, у нас теперь нормальная семья.              Шото сидел, улыбаясь своей грустно-загадочной улыбкой. Он наконец-то обрел то, чего так жаждил — семью…