Проклятые

      Ветер разносил лёгкие крылатые семена спелых шишек ели. Когда-то именно из таких семечек возник зелёный молодняк у опушки леса. Деревья выросли быстро, и сквозь колючую чащобу было трудно пробираться даже эльфу. Иорвет часто приходил сюда и наблюдал за тем, как лишь немногие из появившихся на свет деревьев отвоёвывали себе право на жизнь. Сильные побеждали, вытесняя слабых, и постепенно молодой лес разрастался вширь и ввысь. Это было так похоже на реальную картину мира. Человеческие паразиты захватывали власть по всей округе, подавляя старший народ. Иорвет с чувством пнул валяющуюся под ногами шишку. Чтоб им пусто было. Даже природа кричала об очевидном. Но, несмотря на это, Иорвет уже не мог остановиться и прекратить борьбу.       Солнце стояло в зените, но мягкие лучи не припекали слишком сильно. Напротив, приятно согревали, успокаивая. У входа в пещеру ждал молодой сокол тёмно-серого окраса, с невозмутимой царственностью сидевший на руке хозяина. Прозвучал свисток, и птица взмыла в воздух, расправляя могучие, шириной в ярд, крылья, и со свистом пронеслась над лагерем. Демонстрируя изящную маневренность полета, как будто дразня других хищных сородичей и хвастаясь собой. Ещё пару раз взмахнув крыльями, сокол преодолел семьдесят ярдов до условленного места и приземлился на вытянутую руку второго дрессировщика, обтянутую кожаной перчаткой. Довольный результатом, Иорвет благосклонно погладил цепкие когтистые лапы. Он ценил этих птиц за послушание, лёгкую обучаемость и отзывчивость к дрессировщику. Они способны были привыкать к хозяину и даже проявлять привязанность. Несомненно, это очень подкупало скупого на нежность Иорвета.       — Я посмотрю, накормлены ли птицы, а ты проверь состояние оружия новобранцев, — обратился он к Киарану, снимавшему перчатку на ходу.       — Даже не станешь читать им лекцию? — губ Киарана коснулась усмешка. — Ау? Кто подменил нашего командира? Вернись, Иорвет. Неужели ты так и не отошёл после утреннего? Уже столько часов прошло.       — Отвали, — беззлобно бросил тот в его сторону.       Жизнь каждого из молодых бойцов имела для него огромную ценность. Оружие многое решало в бою. Не стоило давать новобранцам лишний повод расслабляться. Иначе их постигла бы та же участь, что и слабых елей на опушке леса. Безрассудно было бы относиться к своим братьям, как к пешкам. Безразличие он испытывал только к встречавшимся на пути dh’oine: какая разница, убьют или нет? Ему было наплевать на всех. На всех, кроме одной…       Невольно вернувшись в воспоминаниях к недавним событиям, он почувствовал, как его переполняет жгучая ненависть. Эта девчонка вывела его из себя, но, окружённый соратниками, пристально наблюдавшими за каждым его действием, Иорвет не мог позволить себе дать слабину. Он опасался их осуждения, разочарования, ведь по лагерю и без того ходили гадкие слухи. А что важнее всего для командования отрядом? Правильно, авторитет. И Иорвет терпел. Держался, скрежеща зубами, — вот до чего ему хотелось разбить голову девчонки о землю. Что она о себе возомнила, когда решила, что сумеет сбежать от него?       Проигнорировав поток раздражающих шуток Киарана, Иорвет направился в сторону птичника. Там располагались большие клетки с соколами, ястребами и совами, находившиеся на одном из помостов в лагере. Их сделали огромными, свободолюбивым птицам требовался простор, иначе они стали бы биться о стенки клетки и, того гляди, повыдёргивали бы себе перья. Эльфы надёжно защитили сооружение с трёх сторон, сколотили крышу, чтобы не допускать сквозняков и, как следствие, вспышек птичьей простуды. В нужных местах заделали дыры между досками, тем самым регулируя поступление света, особенно для ночных сов. Главную неприятность доставляли первые лучи восходящего солнца. Зная это, Иорвет прошёлся вдоль клеток, проверяя, надёжно ли они защищены. Солнце временно ослепляло птиц, поэтому было неудивительно, что, возвращаясь с охоты, они сбивались с пути, наталкиваясь на различные препятствия.       Иорвет наблюдал, как старый ястреб точил клюв и когти, плотно обхватив пальцами крупные ветви деревьев, используемые в качестве насеста. Все птицы сидели в разных клетках, чтобы не поранить друг друга. Он подошёл к одной из них и просунул через прутья дощечку с куском мяса. В вольере уже валялись ошмётки недоеденной дичи, так что Иорвет остался доволен. Значит, его указания выполнялись с прежней точностью. Но реакция ястреба оказалась предсказуемой: тот всё равно схватил мясо и унёс его в угол клетки. Где принялся возиться, размахивая крыльями и производя легкий протестующий шум, который, видимо, должен был отпугнуть возможного конкурента, желающего посягнуть на чужое лакомство.       Иорвет не только занимался рекрутированием новобранцев, но и лично уделял время дрессировке «воздушных сил», в состав которых входили совы, ястребы и соколы. Последним он отдавал наибольшее предпочтение и чаще всего занимался именно с ними. О чём красноречиво свидетельствовало рыжее перо одной из этих горделивых птиц, торчавшее из-за его левого уха. Иорвет с улыбкой заглянул в клетку, где содержался его любимец. Помощь пернатых не ограничивалась добычей дичи — они были отличными союзниками в битвах, вонзаясь когтями в глаза врагов и впиваясь мощными клювами в их плоть. У когтей был довольно устрашающий вид: будучи прочными и острыми, они не только расцарапывали лица неприятелей, но и раздирали мясо до костей. Как любитель неординарных пыток, Иорвет не гнушался натравливать соколов на своих пленников, лишая последних свободы передвижения. Хорошо было бы отдать на растерзание птицам всех dh’oine.       Нет. Не нужно думать об этом. Есть гораздо большие проблемы, которые следовало бы решить.       До того, как дева из Аэдирна призовёт Иорвета с войском, дабы те встали на защиту славного Вергена, ещё оставалось время, достаточное для того, чтобы укрепить силы и собрать армию. Были в его отряде и те немногие скоя’таэли, шедшие за ним с самого начала. Им удалось выжить после того, как во время Второй Нильфгаардской войны их отряд под командованием Иорвета был разбит. Они не разочаровались в своём предводителе, а, напротив, только ещё больше укрепились в вере в него после подписания Цинтрийского мира и казни офицеров Врихедда в Ущелье Гидры, от которой Иорвету удалось спастись бегством. И лишь после появления человеческой девчонки он почувствовал, как его влияние дало трещину. Но он ведь с таким трудом собрал новых эльфов и краснолюдов, недовольных исходом войны и жаждущих мести за обман и предательство Нильфгаарда. Они вместе уничтожили все отряды по борьбе с партизанами на Севере, кроме Синих Полосок. Были и те, кто присоединился к нему после его первых побед над карателями. Слава Иорвета шла впереди него и способствовала росту войска. Прочь назойливые мысли. Они столько пережили вместе. Такая жалкая помеха в виде ничтожной beanna не разрушит их уз, возникших в кровопролитной войне.       Закончив все дела и раздав последние распоряжения, Иорвет отправился в лес, чтобы проверить, как далеко может отойти от источника своего проклятия. Скрывшись в глубине чащи, он пошёл по направлению к старой пещере, которая служила убежищем для скоя’таэлей ещё до того, как они построили нынешний лагерь. Спрятанный в корнях и листве близрастущих деревьев, вход в неё находился на дне большого широкого оврага. Иорвет остановился у самого края обрыва, напряженно разглядывая раскинувшуюся перед ним территорию. Он нутром чуял поджидающую впереди опасность и потому предусмотрительно свалил в овраг крупный кусок шунгита. Раздался мерный гул множества шуршащих по земле конечностей. Рядом с упавшим камнем появился главоглаз с четырьмя парами тонких лап с шишковатыми суставами, поднимающимися над грязным, покрытым точками и поделенным на рачьи сегменты панцирем. Видимо, хорошо замаскировался, раз его не заметили.       В голове Иорвета возник план, и он направился к дороге, ведущей к месту, где недавно уничтожили гнездо накеров, надеясь обзавестись трупом одного из них. И спустя двадцать минут уже вышел к небольшой выжженной солнцем поляне, изрытой подземными туннелями огроидов.       С разочарованием разглядывая обглоданные останки накеров, Иорвет не заметил, что за ним наблюдают с верхушки дерева. Когда он уже собирался уходить, сверху прямо на голову спрыгнул выживший благодаря собственной трусости накер. Он резко полоснул по открытой шее Иорвета длинными когтями и потянулся было зубами к его лицу, но тот нагнулся и рывком сбросил бледнокожего гуманоида на землю. Ударившись головой о камень, монстр противно взвыл. Тут же придя в себя и вновь бросившись в бой. Выхватив меч, Иорвет отразил несколько атак, отбрасывая когтистые лапы противника, и, воспользовавшись его заминкой, ударил рукояткой меча по физиономии бестии. Противник ошеломлённо попятился, и Иорвет отточенным движением снёс ему голову. Морщась от вонючего запаха крови накера, прикоснулся к своей шее, проверяя, насколько глубоки полученные раны.       Ерунда, жить можно.       Кинув главоглазу труп накера на пожирание, он осторожно ступил в пещеру. Солнечный свет, проникающий в неё, услужливо озарял часть вещей, находившихся внутри. Иорвета заинтересовало позабытое оружие. До чего расточительно! Равно как и то, что он оставил в покое эту мерзкую dh’oine на пару дней. Больше никаких поблажек. Пусть страдает за то, что сделала с ним. И какого ghoul y badraigh mal an cuach [непереводимый мат] она так на него смотрит? Надо окунуть её в муравейник. И глаза выколоть. Bloede…       Иорвет протяжно вздохнул. Свитки. Ему нужны свитки… Она бы легко нашла общий язык с троллем. Такая же идиотка. От неё за сто ярдов несло трусостью. И что за варварские звуки она издаёт? Так… Кто оставил тут эти чёртовы карты западных троп?       Внезапно раздался звук за спиной, заставив обернуться. Чтобы предусмотрительно не создавать шума, доставая меч из ножен, Иорвет вооружился клинком, лежавшим на столе. Крадучись, направился в глубь пещеры, ориентируясь на предполагаемый источник звука. Припав к стене и неслышно прошагав чуть дальше, он заметил отблески огня на скале. Вдруг раздался мужской голос:       — Убери оружие, эльф. Я пришёл поговорить.       В подозрении склонив голову, Иорвет выпрямился и прошёл на свет, представая перед чересчур мускулистым, широкоплечим лысым мужчиной. Он сидел у бурлящего котла и держал в руке деревянную ложку. На лице у него красовались шрамы: огромный на лбу, в виде острого угла, ещё один, рассекающий правую бровь, и такие же на верхней губе, на подбородке и щеке.       — Кланяйся в пол, вон, видишь, — венценосец.       Иорвет взглянул на отрубленную голову, увенчанную вычурной короной.       — Это Демавенд, милостью божьей король Аэдирна и Понтара, и прочее, и прочее…       — А ты? — не разжимая зубов, спросил Иорвет.       — Друг нелюдей. У меня есть предложение.       — Говори. Быстро и по делу. У тебя есть время, пока главоглаз не вернется.       — Я могу добыть еще голов — все монаршие, — многозначительно пообещала гора мускулов, вырисовывая ложкой круги. Над отрубленной головой вились мухи.       — Дальше, — уже более заинтересованно произнёс Иорвет.       — Сперва Фольтест. Но мне нужна помощь. В Аэдирне я едва ушел от облавы. Поэтому мне пригодятся ваши убежища, карты потайных троп. Но я делаю это не ради золота и славы.       — Тогда зачем?       — Долго объяснять… Твоя тварь уже сожрала накера, — он тяжело поднялся, — тебе пора. Мы договорились, эльф? — и продемонстрировал себя во всей красе.       Сломанное левое ухо и желтые глаза с вертикальными зрачками резко выделялись, не портя общего впечатления от мощи обладателя. Иорвет оценивающе вскинул подбородок и коротко кивнул, выражая согласие.       — На закате найди водопад. Выше по тропе. Встретимся там, где цветут розы памяти.       Громила так и не представился, но сейчас это заботило меньше всего. Достаточно было узнать, что этот тип — убийца королей, чтобы элементарно выслушать его. Обогнув главоглаза и выбравшись из оврага, Иорвет в задумчивости пошёл дальше в чащу. Предложение ведьмака произвело на него впечатление, но показывать этого он не стал. Сейчас мысли его никому не были подвластны, и Иорвет упивался свободой. Смешанный лес двигался вместе с ним, пейзажи сменялись один за другим. Ощутимее становилась прохлада и свежесть. Лес всегда вызывал тревогу у одиноких путников, преграждая им дорогу высокими кустарниками и травами, нередко заводя непрошеных гостей в ловушки, но только не Иорвета, который бесплотной тенью пробирался тайно проложенными тропами. Внезапно вспыхнувшая боль по контуру татуировки заставила его остановиться. Вот и всё, значит, цель прогулки достигнута. Иорвет оторвал лоскут от одежды и повязал его на куст, находящийся рядом. Тем самым отметив место для того, чтобы позже рассчитать полученное расстояние, пустив стрелу из лука. Закончив, Иорвет направился обратно в лагерь. Этот день был не так уж плох. К тому же удалось заполучить ценного союзника.       Цифры же оказались неутешительными. Он отошёл всего на каких-то пятьсот ярдов — и проклятие уже дало о себе знать. Если бы не надвигающийся закат, Иорвет таки окунул бы девчонку в муравейник.       Дух его метался в смятении. С одной стороны, Иорвет чувствовал облегчение и спокойствие за свою жизнь, ведь опытная целительница знала, что делает. С другой же — его охватывало раздражение: он чуть было не расправился с девчонкой таким нелепым способом. Подумать только, весь смысл его существования, все цели и стремления становились невозможными без этого ненавистного существа, к тому же слабого и уязвимого. Из холодного расчёта Иорвет без труда разбирался с такими, как она, и никто из представителей презренной расы прежде не имел над ним власти. А теперь он чувствовал себя связанным по рукам и ногам, опасаясь сделать лишний шаг в сторону. Каков вообще предел этого проклятия? Если не убивать девчонку, то как от него избавиться? Одно Иорвет знал наверняка: если не последовать совету старухи-целительницы, все планы по созданию свободной страны для собственного народа пойдут прахом. Но он был не из тех, кто так просто сдаётся и отступает перед возникающими преградами. Решив продолжать борьбу несмотря ни на что, Иорвет уверенно пошагал к кузнецу. Эта маленькая beanna ещё поплатится за его будущее унижение. В конце концов, то, что она неподвластна смерти, не может помешать превратить в ад её жизнь. И это будет сделано.       У входа в одну из продовольственных пещер располагалась краснолюдская походная кузня. Она не имела ни стен, ни крыши и стояла прямо под открытым небом, укрытая от непогоды лишь крепким навесом. Там можно было увидеть все необходимые кузнецу инструменты и приспособления, в том числе небольшой горн для разогрева заготовок и ёмкость с водой для их охлаждения. Неподалёку расположилась основная наковальня с лежащими рядом кувалдами, нижниками, железными рулетками, клещами и зубилами. Отдельно стояли тиски. Словом, здесь имелось всё необходимое для ремесла.       — Ceadmil [Приветствую], Берегор. Как идут дела? — поинтересовался Иорвет.       — Cead, командир. А-ах, курва, завалили меня заказами на новую броню, а кожи-то не хватает, чтоб на полоски для ремешков пустить. Пропащая это затея…       — Я прикажу принести тебе шкуры недавно освежеванной дичи. Va faill, Beregore [Прощай, Берегор], — Иорвет помедлил, собираясь уходить.       — Благодарю, командир. Ты ничего не забыл? — краснолюд сдвинул косматые брови и потер переносицу указательным пальцем.       Иорвет обернулся, явно пересиливая себя, но всё же нехотя согласился:       — Есть одно дело, которое я хотел тебе поручить. Мне нужен небольшой кусок янтаря. Желательно на прочной верёвке. Знаешь, где взять?       — Это что же ты, командир, решил своей драконоубийце подарок сделать? Так послушай меня-то: бабы больше самоцветы любят, шоб сверкали. А не эти бездушные куски смолы. Уж я-то понимаю!       — Прикуси язык. И с чего мне делать кому-то подарки? — не смог подавить возмущения Иорвет.       — Дык ежели оно и так, помочь не смогу — нету у меня янтаря. Но я знаю, где его добыть. Можно послать туда кого-то, хотя я б не советовал. Добыча янтаря — дело серьёзное.       — Рассказывай.       — Когда очень жарит, хвойные леса начинают обильно источать смолу…       — Это я знаю, дальше, — перебил его Иорвет.       — Да дай рассказать! Это важно. На чём бишь я остановился, а, да. Смола… Она нарастает на стволе, а потом стекает или окисляется и падает на землю. Получается янтарь. Потом он покрывается слоем породы и попадает в реку, ну, или вымывается грунтовыми водами. А как, ты думал, его находят даже на берегах? Такие огромные кусища попадаются, аж до четырех с половиной фунтов!       Иорвет выжидающе молчал, чувствуя, как пульсирует вена на виске. Берегор всё понял без слов и продолжил:       — Найти янтарь в песке не так сложно, но этого мало. Сначала копается небольшая ямка… Когда выступит вода, ищи следы янтаря. Если нашёл — можно продолжать рыть. Так и копаешь, пока не доберёшься до грунтовых вод. Всё. Оставляешь яму на несколько дней. А потом проверяешь, есть ли там янтарь. К слову, я знаю речку неподалёку, вокруг которой росли сосны…       — С этого и надо было начинать!       — А не проще просто купить? — удивился своему вопросу Берегор.       — Янтарь мне нужен прямо сейчас, — ответил Иорвет, с трудом держа себя в руках. — А пока я его буду доставать, лучше подумай о том, что ты сморозил, bloede arse [чёртова задница], — мрачно добавил он.       И вправду, самый разыскиваемый преступник Северных королевств входит в людские города, деревни и торгуется за кусок янтаря… Берегор в задумчивости почесал голову и, словно озарённый, легко стукнул себя кулаком по лбу и прокричал вслед удаляющемуся Иорвету:       — Так это, — на секунду замявшись, — его потом ещё обработать надо будет!       — Заткнись!       Делать было нечего. На протяжении трёх дней одноглазый матерящийся эльф в компании нескольких бойцов из своего отряда упорно изрывал песчаный берег в поисках уже успевшего осточертеть янтаря.       Достигнув, наконец, цели, изнурённый Иорвет передал Берегору найденную окаменелость. С интересом наблюдая, как тот спрессовал камень и получил из него порошок. Обработав, отшлифовал его, придав янтарю мозаичный блеск.       — Почему его никто не добывает? — с восхищением спросил Иорвет.       — Погоди, это не самое интересное, — ответил Берегор с многозначительной улыбкой.       Он раскалил минерал, и на глазах Иорвета оттуда стали исчезать пузырьки воздуха. Под воздействием температур они лопнули, образовав чешуйки, сверкающие линзы и диски. Заметив удивлённый взгляд, Берегор самодовольно хмыкнул:       — Я же говорил.       После каления янтарь был нагрет и поменял цвет, отчего внутри образовались вкрапления, напоминающие искорки. Но перед этим Берегор осветлил камень, чтобы он не потускнел, выпарив оттуда влагу. В результате янтарь стал плотным и при сверлении не раскалывался. Оставалось лишь продеть в него заранее подготовленную веревку, сплетенную из конского волоса.       После изматывающей, несвойственной началу Бирке духоты, солнце, наконец, принялось клониться к горизонту, смягчая свой яркий свет и удлиняя тени. Иорвет в задумчивости остановился возле лачуги целительницы. Сквозь приоткрытые окна он слышал, как девчонка зубрила новые слова. Ах вот она какая? Прилежная ученица, значит? Это не вязалось с её строптивым характером. Неужели так быстро пришла в себя? Видимо, уже позабыла преподанный ей урок. Он резко ударил ногой по входной двери, отчего та с хрустом распахнулась настежь.       Окинув помещение критичным взглядом, он увидел сидевших за столом женщин. Перед ними в беспорядке лежали листы бумаги, испещрённая надписями кора, перья с чернилами. Сквозь приоткрытые окна ворвался настойчивый ветер, и Февронья как ни в чём не бывало принялась задвигать ставни. Реакция девчонки не заставила себя ждать: она задрожала и схватилась за рану, стоило только Иорвету войти.       Пф. Такое ощущение, будто он нанёс ей колюще-режущее ранение, а не татуировку. Это была всего лишь царапина.       Неужели все человеческие женщины такие впечатлительные?       Или она, как и все другие представительницы слабого пола в мире, любила пострадать для вида?       Лицо Февроньи же оставалось невозмутимым, та давно привыкла к его внезапным визитам. Иорвет долго поочередно смотрел то на неё, то на бледную как смерть девушку, от лица которой отлила кровь. Потом наконец разжал кулак и небрежно бросил к её ногам злосчастную подвеску. Отчего малахольная девица отмахнулась и закричала, забиваясь в угол избы. Какая же трусливая dh’oine. Он наблюдал, как, испугавшись, она закрыла глаза ладонями. От его придирчивого взгляда не укрылась и выглядывающая из-под сарафана повязка, идущая от плеча к груди, окрашенная в алый.       Видимо, всё же переусердствовал…       Да что он, в самом то деле, виноват что ли, что ему попалась такая хрупкая девчонка?       — Эта dh’oine интеллектом походит разве что на тролля, — из всех сил сдерживая раздражение, озвучивая недавние мысли, проговорил Иорвет. — Я пришёл забрать её. Выходим в полночь.       — Что это у тебя на шее? — будто бы игнорируя его слова, спохватилась Февронья.       — Ерунда, — отмахнулся он.       — А вот мне так не кажется. Рана как от когтей накера, — бросила опытный взгляд женщина. — Ты же знаешь, что под ними может собираться всякая зараза.       Зараза… Воспаление уже произошло. Иорвет, несмотря на эльфский иммунитет, по истечению нескольких дней всё же чувствовал недомогание. Но отмахивался от идеи лечиться до последнего.       Это значило лишний раз пересечься с источником всех его бед.       — Нужно обработать, — с этими словами она принялась суетливо обшаривать свои полки и заглядывать в склянки.       Иорвет закатил глаза, собираясь было огрызнуться, но передумал. В конце концов, погибнуть от рук такой падали было бы непочётно. Да и нежеланная, оттягиваемая встреча уже произошла.       Февронья выудила что-то из своих мазей и обратилась к девчонке. Иорвет не стал слушать. Только неожиданно почувствовал прикосновение дрожащих пальцев к шее с зажатым в них мокрым прохладным лоскутом. По телу пробежал электрический разряд, и Иорвет дёрнулся. Резко вскочив, он с отвращением отпрянул в сторону. Как она только посмела? Где успела набраться такой наглости? У неё что, короткая память? Иорвет озлобленно покосился на Февронью:       — Скажи ей, пусть не приближается ко мне. Если, конечно, жизнь дорога.       — Я не собираюсь быть посредником между двумя разумными существами, которые к тому же знают язык, — ответила она, — хотя первое начинает вызывать сомнения. Можешь сказать ей об этом сам.       Иорвет оглянулся и нашёл взглядом испуганную девушку, снова забившуюся в угол. Когда их глаза встретились… О, Dana, кажется, она поняла всё без слов.