Трек к отрывку: The Darklands Daniel Pemberton
Ангрэн скосила взгляд куда-то в сторону. И неожиданно расхохоталась переливчатым смехом, словно так и норовила напороться на нож. Воительницы стояли недвижимо: никто не вскинул лук, не обнажил клинка. Несмотря на то, что их предводителю грозила смертельная опасность. Краем глаза Иорвет заметил приближающиеся тени, которые, словно пауки, ползли по дну каньона. Они тщательно выбирали дорогу, затерявшуюся среди камней, стараясь не шуметь. Но эльфка выдала себя. Это засада. Женщины не станут стрелять. Он нужен им живым. — Что происходит? — сонно пролепетала девушка, поднимаясь из-за дерева. Она наивно, по-детски тёрла глаза кулаками, становясь доступной, свободной мишенью. Одной рукой Иорвет перехватил горло Ангрэн, а другой сжал рёбра, не отнимая лезвия. Чтобы сделать пару шагов назад и заслонить собой dh’oine. Позади раздался испуганный вздох, и он почувствовал, как маленькие ладошки прижались к его спине. — Как видишь, ты не властен над своим судным днём, — гадко хмыкнула эльфка ему в лицо. — Пришла моя очередь давать уроки. И вот первый из них: когда ты творишь что-то не подумав, выбор делают за тебя. Проткни Иорвет её мерзкую глотку, и реакция воительниц окажется непредсказуемой. Сейчас они с безразличием взирали на происходящее, будто намеревались не просто пробить стрелой его череп, а совершить что-то пострашнее. Либо возможная потеря предводителя воспринималась как вынужденная дань богине, либо их спокойствие было лишь умело замаскированным блефом. Иорвет не станет проверять. Ленивым, словно сонным движением он выпустил кинжал из пальцев. Нож перекрутился в воздухе и мягко вошёл в почву. Воспользовавшись возникшим недоумением всех присутствующих, командир резко толкнул женщину, заставив её повалиться на землю. Не мешкая, молниеносным движением перехватил предплечье dh’oine, потянув за собой. — Не оглядывайся, — бросил он ей и бегом увлёк девушку в противоположную сторону. Краем глаза уже на обороте заметил полный уверенности кивок и вмиг напрягшиеся мышцы её руки. Он не позволит. Нет, слова Ангрэн ни за что не станут правдой. Иорвет найдёт выход. Всегда находил. Они бежали по лесу. Beanna не вписалась в поворот, мыском сапога зацепилась за корень и с сокрушительным грохотом упала. Снова стесала подбородок до крови. Но внимания не обратила. И, не забывая о причине бегства, резво поднялась, принимая руку командира, поспешила следом. Пальцы их переплелись, и, казалось, можно было почувствовать, как биение двух сердец слилось в одно, отстукивая барабанную дробь. Между стволами деревьев мелькали отблески звёзд. Позади раздавались перекликающиеся голоса… Места были незнакомые. В любой момент их могла нагнать невесть откуда взявшаяся нечистая тварь. Желудок, словно набитый булыжниками, тянуло вниз. А мелкий куст терновника тут и там цеплялся за одежду. Они продирались, ломая отсохшие, хрупкие ветки. В спешке затоптали обглоданный скелет неудачливого животного, вспугнули спящих птиц, мелькнувших белыми перьями. И на вершине усохшего вяза, изъеденного червями и раскуроченного дятлами, Иорвет заметил зловещую фигуру падальщика, сверкнувшего недобрым, выжидающим взглядом. От внезапно вспыхнувшего желания прострелить его ехидную морду командир сжал кулаки. Но, услышав болезненный писк сбоку, ослабил хватку. Обогнув изгиб пройденного каньона, они увидели перед собой новый, огромный и поперечно соединяющийся с первым. В нём виднелась полоска быстрой серебряной воды в обрамлении пышной зелени на фоне унылых скал. Нужно пробежать ещё немного, и у них будет укрытие, единственная возможность спастись. А ещё — возможность маневрировать, выбирать новый путь: вверх или вниз по течению. Ладонь девушки в его руке стала горячей и скользкой от чрезмерной нагрузки. Но ему не оставалось ничего, кроме как заставить её, уставшую и обессиленную, ускорить бег. Мысленно Иорвет уже ощущал холод каменных стен. Представлял, как он прильнул бы к ним лбом и успокоил бешено стучащее сердце. И тут из-за каймы высоких растений, обозначивших вход в каньон, появилась тень человека, показавшаяся огромной из-за преломления света. Эльф, резко застыв, заставил dh’oine врезаться в его плечо. Чёрный призрак смотрел в сторону от них. Он двигался с ленцой, переступая с ноги на ногу. Словно ждал их так долго, что уже успел устать, и ещё чуть-чуть — и повернул бы назад, как недовольный уловом хищник. Им оставалось только замереть. Иорвету не требовалось произносить ни одного слова вслух, чтобы девушка подчинялась его командам. Она была послушна и податлива, как гибкие ветви ивы, чуть вздрагивая от его прикосновений. Эльф чувствовал, как его захватило чужое доверие, и он тонул в нём, захлёбываясь, пьянея и забываясь. Как обычно и происходило, когда под его ответственностью находились жизни скоя’таэлей. Когда он заботился о «своих», не жалея себя. Иорвет знал, что попытка скрыться спровоцирует безликую тень на погоню. И он не потянулся к луку. Ведь их способно было выдать малейшее движение, пока ночной страж стоял боком. Единственный шанс скрыться — оставаться неподвижными. При условии, что никто ещё не присел на хвост, возможно, они сумеют выстоять. И тогда есть слабая надежда на то, что на них не обратят внимания и отвернутся. Но затем произошло то, что заставило Иорвета сбросить оцепенение и кинуться за скалы, вмиг взявшие на себя роль обороны. Тень повернулась к ним лицом, и послышался мужской голос, звучащий приглушенно, словно доносившийся из-под воды. В нём отчётливо слышались нотки веселья, угарного азарта, захватившего с головой. Беглецов не заметили, потому что чуть поодаль шелохнулась тень и обратила внимание на себя. Но всё же это было рискованно. Вопреки всему, прильнув к холодному камню, эльф не ощутил облегчения. Он повёл рукой вниз, усаживая девушку на землю. Может, он и загонял её за последние месяцы, что явственно сказалось на внешнем виде: круглощёкое лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги. Но, даже став более выносливой, чем раньше, она уступала в выдержке подготовленным скоя’таэлям. Отвлекшись на разговор невдалеке, Иорвет не мог уделить время поискам другой засады. Всё, что ему оставалось — это снимать преследователей по одному. Отсюда враги были видны как на ладони. Он выжидал подходящего момента, держа наготове лук. И, приложив стрелу к рукояти, стал медленно натягивать тетиву. С запозданием осознал, что в последний момент придётся подняться, чтобы сделать точный выстрел. Время пришло, прозвенела натянутая на плечи оружия нить, словно сама приняла решение. Прицел был верным, но та тень, в которую метил Иорвет, внезапно повернулась в момент выстрела, будто почувствовала подстерегающую опасность. Стрела пролетела мимо, скелетной костью отрикошетив от стены. Встревоженные стражники в мгновение ока скрылись. Bloede. Bloede. Bloede. Но произошедшее можно было рассматривать и под другим углом. У них появилась лазейка. Путь расчищен, пусть и на короткое время. Эльф снова безошибочно схватил девушку за тонкое запястье, и они побежали дальше по каньону. Обогнув небольшой валун, устремились вперёд. Во всяком случае, сделав тот выстрел, командир вынудил врагов задержаться или, по крайней мере, действовать осторожнее. Это позволит оторваться. — Веточку-то свою убери, — прозвучал наглый голос. — А то поранишься.Трек к отрывку: The Devil and The Huntsman Sam Lee & Daniel Pemberton
Деревья вокруг будто ожили, и от их стволов начали отсоединяться тени, на глазах превращающиеся в людей. Они окружили беглецов кольцом, которое с каждой секундой стягивалось всё плотнее. Это были мужчины. Пятеро крепких воинов, судя по очертаниям. С дробящим и оглушающим оружием в руках. Значит, вариантов нет. На попятную уже не пойти. Либо он, либо его. Чистое самоубийство. Ну и что же? Иорвет едва шелохнулся, ощутив, как к его спине прижалась другая. D'yaebl. Хотели бы просто убить — сделали бы это сразу. Что воительницы в лагере, что здешние бандиты. Несложно догадаться, что произойдёт дальше, если он не сумеет, если у него не получится. С большой долей вероятности не получится, но не сдаваться же! Иорвет порывисто развернулся, положил руку на плечо девушки и прошептал: — Я зайду слева. Как только они отвлекутся, ныряй в образовавшуюся дыру. И беги, идиотка, беги, не оглядываясь, — он сильнее сжал её кожу, немного встряхивая. — Ты меня поняла? Ответом ему были дрожащие плечи и неуверенный кивок. Выгорит или нет — зависит от них двоих. Если её поймают… Bloede. Иорвет закусил губу и добавил: — На случай… — эльф стиснул зубы, так и не осилив неприятные слова. — Агрх! Не сопротивляйся. Будет больнее. Её глаза широко распахнулись от шока. Должно быть, осознала, но принять такое… От Иорвета?.. Разбойники приблизились на нужное расстояние, и Иорвет понял, что пора действовать. Когда один из воинов сделал первый шаг, а за ним и агрессивный выпад в его сторону, эльф отразил удар древком лука, сделал подсечку другому и толкнул девушку в образовавшуюся прореху. Ему не дадут умереть как воину. В принципе, Иорвет и не собирался погибать. Он лишь прикидывал в уме, скольких сможет отправить сегодня на тот свет. Битва пьянила и дурманила, как свежая человеческая кровь — вампира. Отражая серию новых и новых ударов, командир на мгновение поймал за хвост ускользающую мысль: всё, что он делал до этого, все его поступки и решения — под большим сомнением. Не успела dh’oine сделать и двух шагов, как за ней началась погоня. Один увалень среагировал мгновенно и бросился преследовать хрупкую тень, обозначившуюся в стороне каньона. Сталь заскрежетала о ножны: Иорвет обнажил клинки. Один из бандитов во тьме казался рогатым демоном — таким идиотским был его шлем. Он схватился за палицу и замахнулся. Но не успел эльф увернуться от этого удара, как на незащищённый тыл обрушилось множество других. Болезненных, изматывающих, но не смертельных. Очевидно, враг здесь затем, чтобы насладиться его кровью и силой, и не успокоится, пока не выпьет до последней капли. А что потом? Иорвета отвлёк удар плашмя. К d'yaebl. Он больше не позволит себя окружать. И тогда движения его превратились в стремительный танец, мощью пробивающий брешь в рядах врагов. Никаких неожиданностей, никаких нападений со спины, всё обозримо. Разбойники остерегались идти наголо: у эльфа были мечи, и он, в отличие от своих соперников, получал не разящие удары. Но всё же бандитов было больше, они давили массой и так и норовили схватить его под руки, выбить мечи. В конце концов Иорвета снова взяли в кольцо. Бандиты застыли немного поодаль, а тот, что был в дебильном шлеме, встал напротив Иорвета. Как и все, он носил лёгкие дублёные доспехи из кожи с нашитыми металлическими пластинами, прикрывавшими плечи, грудь и живот. Пластинки казались серебряными и такими сверкающими, что отражали свет луны. Мужик пакостно ухмыльнулся и опустил забрало шлема: лицо его скрыла прочная, гадливая маска, изображающая кривляющегося скомороха, навсегда впечатанного в сталь. И загыгыкал: — Хватит, говорю, культяпками своими махать. Недоросль. — Хватит, говорю, интеллектом своим блистать, — зашипев, передразнил Иорвет и в ту же секунду кинулся на воина. Он крепко сжал рукояти мечей и попытался нанести колющие удары врагу в голову. Но тот отразил выпады эльфа таким беспечным жестом, словно вовсе не боялся смерти. Иорвет направил один меч так, чтобы он проходил выше рогов шлема, тем самым сделав отвлекающий манёвр. А другим успел поддеть особо тонкую часть брони бандита. Отчего разбойник захрипел, рассвирепел и с ужасающим воплем кинулся наносить Иорвету бесчисленные оглушающие удары. Эльф понимал, что рано или поздно сознание покинет его. В любой момент могут пройтись по голове, или он сам измотается до такой степени, что рухнет без сил наземь. Но пока он был жив, и адреналин стремительными потоками нёсся по венам, разогревая кровь. Лёгкой поступью, держа ноги на ширине плеч, командир приближался к врагу, присматриваясь к движениям оппонента. Тот кружил над ним, как стервятник над недоеденной тушей. А затем резко налетал, атакуя. Вынуждая отвечать только быстрыми, упреждающими ударами. Враг был нахрапистый, бездумный и, как следствие, действовал опрометчиво. Как только эльф это понял, тут же перешёл из обороны в нападение. И, парировав удар, отточенными, выверенными движениями заблокировал противника. Самым сложным было держать с ним равновесие. Приходилось немыслимым образом исхищряться, соображая на лету. И, раз командира пытались повалить, лишить твёрдой почвы под ногами, тогда он даст то, чего от него хотят. Иорвет наклонился вперёд и, оторвав плотно прилегающую к земле пятку, на мгновение потерял равновесие, дав противнику возможность напасть. Как и предполагалось, мужчина клюнул на этот трюк: реакция последовала незамедлительно. До ушей эльфа донёсся такой оглушительный грохот, как будто рядом что-то упало с большой высоты. Иорвет повернул торс боком, избегая этой атаки. И, вывернувшись, сделал стремительный выпад правой ногой. Опустив один меч, развернулся — другим нанёс смертельный удар в горло. Враг захрипел, роняя оружие, по клинку заструилась кровь, окропляя лезвие в красный. Остальные разбойники вытаращились неверящими глазами. — Ах ты ублюдок! — Я с тебя шкуру спущу! — Ларса! Ты зарубил Ларса, ушастый выродок! Так просто не отделаешься! Оглушительно крича, они приблизились, снова окружая командира. На него обрушились нещадные удары, некоторые из которых Иорвет всё же пропустил из-за усталости. Вдруг один из разбойников, вытащив из-за пазухи длинную трубку, приложил её к губам и дунул. Поток воздуха вытолкнул из примитивного оружия дротик, который мгновенно впился в незащищённую шею эльфа. Несильным, лёгким комариным укусом. Иорвет брезгливым движением, настолько быстро, насколько мог, вырвал иглу из кожи. В изумлении посмотрел на руку и заметил лёгкое искажение. Будто он глядел на пальцы сквозь водную рябь. — Ты же не думал, что неуязвимый, а, кузнечик? — То-то и оно. Щаз как в голову ударит! — Погоди чуток, с пяток минуточек. — И ты наш! Наш! — Уж мы о тебе позаботимся как следует. Выпотрошим, как рыбку! И кишки развесим — будешь праздничной гирляндой, вот уж псы-то обрадуются! Один из разбойников нагнулся за обронённым оружием своего павшего собрата. Но Иорвет пнул его, чтобы не позволить врагу вооружиться, — оно отлетело на ярд. Вскинув уже онемевшие от напряжения руки, эльф приставил лезвия к лицам двоих бандитов. — Я и не собирался жить вечно, — проникновенным голосом произнёс Иорвет, притягивая их внимание. — И как раз успею за эти пять минут прирезать каждого из вас! Так уж заведено, что реальное сражение на мечах — вопрос быстрого принятия решения. Битва может закончиться нанесением одного-единственного удара, занять меньше минуты. Но стоит пропустить атаку самому, как враг воспользуется этим, не оставит шанса выжить. И как легко всё это можно было провернуть, если бы руки оказались налиты силой, как совсем недавно. Если бы перед глазами всё бы не плыло и не прыгало, сводя с ума. Иорвету говорили, что он безумен, и иногда он сомневался. Но не в такие моменты, когда был загнан в угол, потому что это случалось чрезвычайно редко. Именно тогда он и переставал себя контролировать, забывался, отдаваясь кровавому исступлению. И нёсся вперёд как ненормальный. Забыв о самосохранении, действуя одними лишь инстинктами при помощи отточенных в несметных боях навыков. Разбойники попятились, но не трухнули. Наоборот, принялись надвигаться на крутившегося волчком взбешённого эльфа с ещё большей агрессией. Иорвет резал и разил, получал удары в спину, грудь и руки. Толкал и валил, сам терял равновесие, но не выдержку. Двигаясь по одному и тому же нескончаемому кругу, почти не чувствуя усталости. А перед глазами расплывались смутные, туманные очертания врагов. Он видел занесённые над головой оружия и блеск металла в ночи. Успел заметить, как кто-то из бандитов не выдержал и вытащил нож. Видимо, командиру удалось унести на тот свет ещё одного из них. — Иорвет! Он застыл, безуспешно оглядываясь по сторонам, ища источник звука. И хоть эльфу он и был знаком, всё равно вынудил пропустить удар в спину. Упасть на колени и почувствовать холод лезвия у щеки. — Ну как, усвоил урок? — послышалась насмешка. — Проигрывать тоже нужно уметь. — От звучания голоса Ангрэн командир с такой ненавистью стиснул зубы, что они заскрипели, норовя стереться в крошку. — Иорвет! — Научись уже принимать поражения. М, Иорвет? Разве не твои слова? — Не трогай меня! — Вот и пришёл твой судный день. Кто же знал, что он наступит так скоро, да? Похоже, ты не властен ни над чем, «ко-ман-дир». Ни над жизнью, ни над своим болтливым языком. Который раздаёт никому не нужные советы. — Ну ты ведь запомнила. Значит, не зря, — губы его тронула невесёлая улыбка. — Отвали, придурок! — А ты считаешь себя самым умным? Каким идиотом нужно быть, чтобы поверить в то, что я не узнала о твоём обмане? Незаметно для других, но ощутимо для себя его передёрнуло. — Каком именно? — съёрничал Иорвет. Да плевать, уже нечего терять. — Ну ты и сука, — в лицо прилетел плевок, мерзким слизнем сползающий по коже. Иорвета чуть не вырвало от брезгливости. Он потянулся утереть чужую слюну, но его схватили за руки и привалили щекой к земле. — Гореть тебе и твоей девке синим пламенем! — Ангрэн наступила на его плечо. — За то, как очернили нашу святыню, за то, что оскорбили Elatel. Думал, я не пойму, что между вами происходит? Как опрометчиво с твоей стороны было не дать трахнуть её другим и побежать самому! Это развязало мне руки! Браво! Шум возни позади усилился, и вдруг раздался крик: — Мразота! Она пырнула меня, пырнула! У этой малявки нож! Я тебе его в жопу затолкаю, милая! Иорвет рассмеялся. Надрывно, неконтролируемо, так, что от взрыва эмоций чуть не брызнули слёзы. Он понятия не имел, где она взяла нож, и был ужасно горд за dh’oine. За то, что она, пусть и была напугана, сражалась за свою, как ей казалось, жизнь. Но речь ведь шла совсем не об этом. Bloede. «Соображай, beanna, соображай. Ты используешь нож не по назначению. Проткни им своё отважное сердце. Я не хочу видеть того, что будет дальше», — пронеслось в его голове. — Ты и вправду больной, Иорвет. Тебе весело, когда ты стоишь на краю обрыва. — Но я не провожаю смехом павших собратьев. — Они сделали это из-за тебя. Все, кто сегодня погиб или был ранен, пострадали из-за тебя. Из-за твоей неуёмной гордости и тщеславия. Из-за твоего уничтожающего взгляда а-ля «я лучше всех». Из-за твоей дешёвой, брехливой натуры, для которой нет ничего ценного и святого. Всё делаешь напоказ, а на самом деле ищешь одобрения. Что? Проблемы с признанием, командирчик? Придавливаемым чужим весом, Иорвет ощущал, как в груди собирается что-то тёмное и зловещее, похожее на ураган. Но непослушное тело не шевельнулось, несмотря на бурление ярости в крови. Эльф смог лишь процедить сквозь зубы, не отказывая себе в удовольствии театрально закатить глаза: — Я ненавижу, когда меня лечат. Ты долго ещё? Ангрэн пнула его в живот, отчего дыхание перехватило и Иорвет закашлялся. С прежним задором, безнаказанно испытывая эльфа, она продолжила: — Теперь вы, несчастное продолжение влюблённых голубков Тристана и Изольды… Или Лары Доррен и Крегеннана? Тебе как больше нравится? — она провезла испачканным сапогом по его голове, ткнув лицом в грязь. — Плевать, молчи. — А можно как-то побыстрей свою роковую речь произнести? У меня уже яйца сжались. Холодно в этих ваших горах, — вмешался один из разбойников. Холодно, да. Было очень зябко и темно. Мир всё интенсивнее и напористее сгущался тёмными красками, глаза заволакивало непроницаемой мглой, мышцы каменели. — Не злушай его. Пузть ушазтый ублюдок помучаетзя. Он наших сарубил. Мы его нежно, а он коготки! — Вы, полоумные создания, захера я вообще с вами попёрся? Быстрее бы в крепость, кумушка моя заскучает-та! — Да ты не робей. Как заскучает, жарче встретит! Контроль над телом полностью пропал. — Подохнет-та кумушка к возвращению нашему… — Ты её взё время чикал. Чикал-чикал, всё зразталохь, а зейчас вот тебе на! Все дырки жёлтые, пузырятзя! — Это называется гной, олух! — Нам зрать, как совётся, зрать на вшивую бабу! У наз вона теперь новая езть, чизтенькая, не чиканутая ещё! — Неважно всё это. — Иорвет не увидел и не услышал приближение Ангрэн. Понял лишь когда ухо обжёг горячий певчий говор: — Ты за всё заплатишь. Распишешься своей кровью и сдохнешь, minteoir [предатель]. — Ангрэн, кончай уже. Женщина отстранилась. — Этот олух сдох первым? — в голосе было больше безразличия, соседствующего с неудивлением. — Ага. — Бывшие полосочники, дезертиры… — Долго ещё, а? Мы исполнили его волю. Ларс хотел Иорвета, Ларс его получил. — Бойтесь своих желаний, называется. — Да взем зрать, как это насываетзя! — Успокойтесь вы! Оба! Он бы не дал эльфскому царевичу так просто сдохнуть. И вообще! Договор был на девку. Ушастый лишь задаток. Пизда ушастая месть, ты торчишь нам ещё двоих поблядух. — Я дала вам двоих, — возмутилась эльфка. — Чем не лицеприятная мордашка? Такой стоит десяти. — Иорвет почувствовал, как его потянули за волосы. — Ты предлагаешь трахнуть его? Сбрендила, что ли? — Мне плевать, что вы с ним сделаете. Я хочу погасить долг. Раз и навсегда, чтобы больше не видеть ваших опухших, грязных рож. К тому же он мне лично насолил. Одним выстрелом… — Двух зайцев.Локация: неизвестна
Трек к отрывку: Oak I'm (Not) Dying
Иорвет очнулся, заозирался по сторонам. И вдруг тело его пронзила резкая боль. Казалось, будто что-то впилось острыми когтями в его спину, намертво и безжалостно. Он попытался вырваться, но кожа натянулась как струна, норовя вот-вот разойтись по швам. — Я бы на твоём месте так не усердствовал, — безразлично заметил один из недавних знакомцев и прошагал мимо. Эльф сжал кулаки и проводил мучителя гневным взглядом. Он был обезоружен, раздет до пояса, прилюдно унижен и оплёван. Как быка ведут за верёвку, привязанную к железному кольцу в ноздрях, так и Ангрэн тащила его за нос. И теперь Иорвет очутился здесь. Он с шумом втянул воздух, чтобы ощутить запах металла, и опустил взгляд к линялым шкурам, окроплённым кровью. Которая тонкими струйками стекала с его плеч, живота, рук. Кто-то позабавился, размалевав контур его татуировки порезами. А чуть ниже, на рёбрах, красовались другие. Они пересекались, складываясь в один лишь творцу известный узор. Но за кровью ничего не было видно. А все эти увечья: раны, ушибы, кровоподтёки, — всё меркло в сравнении с тем, что сейчас впивалось в его спину. Боль была нестерпимая, казалось, она сжигала эльфа дотла. Он сидел на полу у колонны, не стеснённый наручниками, не опоясанный верёвками. Но марионеткой прикованный к стене, потолку тяжёлыми чёрными цепями. Которые, будучи слишком громоздкими, не вписывались в окружающую обстановку. Они больше подходили портовой пристани, нежели тесному, затхлому помещению, полного маленьких — сновавших под ногами, — и больших — возвышавшихся над ним в человеческий рост, — крыс. На глаза давила темнота, слабый свет мерцал где-то вдалеке, а рядом стоял лишь маленький догорающий огрызок свечи. Разбойники сбросили с плеч обременительную ношу — девушку — и, подопнув, оставили на полу. Разожгли импровизированную печь прямо посреди ворохов соломы (и как не боялись?), набрали воды, как ни в чём ни бывало принялись готовить себе еду. Dh’oine со связанными руками, видимо, по наитию старалась подползти ближе к эльфу. Но её потуги были не интересны одному особенно прозорливому головастику. Он схватил девушку за лодыжку и растянул по полу, как тряпичную куклу, придвигая поближе в центр. Иорвет, по ощущениям десять суток кряду не сходивший с седла, лишь молча наблюдал. Он так устал, был столь обессилен, что происходящее не сразу доходило до замутнённого сознания и вызывало запоздалые отклики. Только он решил взбунтоваться — но вот beanna уже сидела, никем не тронутая. Словно не было никакого издевательства. Один из бандитов придвинул к ней деревянную миску с похлёбкой, следом бросил на пол маленький кусочек хлеба. Девушка есть не стала. Напротив, пожирала взглядом дырку в полу, которая, скорее всего, открывала путь к спасению. — Расскажешь, что такая прекрасная особа делает в обществе головореза? — внезапно обратились к ней. Девушка сглотнула, проскребла ногтями по полу. — Я его заложница, как и ваша. Он взял меня в плен. Мужик фыркнул от смеха, а потом окинул её цепким взглядом: — Хочешь сказать, не кувыркалась с ушастым? Может, ты ещё и девственница? Ты это, давай! Не заливай! — Но это правда… — прошептала она и вжала голову в плечи, словно ожидая удара. — Так что ты сразу не сказала? — возбуждённо хлопнул в ладоши головастик. — Это ж совсем другая цена, милая! Dh’oine дёрнулась. — Берегись, сука, если нагнула меня, — прошептал он так, чтобы услышали все. — Сейчас я это проверю, — уже громче заявил он. Его приятели заржали. — Если и вправду целка, золотишка привали-ит! — Заткнись и тащи её за ширму, вали на солому. Говорящий развязал девушку и кивнул одному из бандитов. Иорвет подобрался. — Вы, двое, — за руки её, а ты двинь ноги в сторону. — Что? Не надо! — отчаянно закричала та. И, вспыхнув, принялась запоздало тараторить: — Я… Я не! У меня был мужчина! В тот же миг щеку её обжёг хлёсткий удар. Девушку схватили за волосы, отчего отчаянный вопль взметнулся к низкому потолку, эхом зазвенел в ушах эльфа. Её снова поволокли. — А если так, то тебе же хуже, лживая дрянь. — Она правду говорит, — встрял Иорвет. — Мою плёночку тоже глянь, дороже сбудешь. — Ты чё смеёшься, нелюдь поганый? — уязвлённый эльфской смелостью, бандит провёл языком по обветренным губам и приблизился. Закрыл спиной обзор — так, что о возне можно было догадываться лишь по звукам. Разбойник на ходу подцепил бутылку вина, вырвал пробку зубами, жадно припал к горлышку и стал пить. — Пожалуйста, не надо! Иорвет резко, превозмогая измождение, подался вперёд и пнул его в голень, отчего тот поперхнулся и схватился за ушибленное место. Двинуться дальше не позволили цепи: словно собаку за ошейник, его повела назад боль. — Что ж ты, блядь, никак не угомонишься? Он не успел среагировать, лишь слегка отклонился. Бандит замахнулся и ударил эльфа бутылкой по голове. Раздался гулкий стук, болезненным эхом отозвавшийся в черепе, но стекло выдержало. Перед глазами поплыло. — Да оставь его, Сиплый! Что, не видишь, что он внимание привлекает? — послышалось откуда-то издалека. И снова раздались звуки возни, пересуды: — Клади на спину. Не брыкайся, сладкая. — А если не целка? — Будет тебе вторая кумушка. А, судя по запаху, кумушка лежала где-то неподалёку. Или то, что от неё осталось. Проклятье. Чёртова «ширма» оказалась не более чем продырявленными простынями, растянутыми между палок, вбитых в дощатый пол. Ткань была настолько ветхая и тонкая, что тени изуверов просвечивались, и без труда можно было определить, кому какая принадлежит. Мужчины повалили девушку наземь, прижали её руки и широко раздвинули ноги. От этого зрелища к вискам эльфа прилила кровь, голова загудела. Он хотел было дёрнуться, заорать, но непослушный язык прилип к нёбу, тело не слушалось. И с разбитых губ его не сорвалось ни звука. Иорвет через силу приподымал веки, чтобы видеть, как крупные увальни без труда подминали под себя хрупкую девушку. Она кричала, плакала и умоляла. Сопротивлялась, пыталась отбиться. Обессилев от страха, захлёбываясь слезами, просила не трогать её — каждый отчаянный вскрик резал эльфа по живому, как нож. Рассекал плоть, бередил сознание, мучил нестерпимой болью, ужасом безнадёжности. Она могла разжалобить кого угодно, даже камень. Но не их. Один из бандитов опустился на колени, содрал с девушки штаны. Провёл рукой по дрожащему животу и застыл. — Смотри, какая цаца! Аки княжна, мать её! — Видал одну такую. Чтобы вшей не разводить, плела мне. — Пустите! Над ней склонились, и она дёрнулась, замерла. Мужчина за полотном просунул палец между её ног, стал исследовать, осторожно продвигаясь вглубь. Девушка всхлипнула и попросила остановиться, но её не слушали. От ужаса и отчаяния она закричала, срываясь на хрип. Бандит быстро отдёрнул руку, вытащил палец и, оглядев присутствующих, торжествующе объявил: — Цельная и чистенькая, как снежок поутру! Удачно наложили лапу, господа! — И чем только не угодила Ангрэн… — Может, это, ушастого у неё увела? — Цыц. Всё закончилось. Резко и неожиданно. Девушку бросили на раскуроченных шкурах, голую и беззащитную. Зрение Иорвета прояснилось, он снова мог сфокусировать взгляд. Но силы покидали его по мере того, как торчащие железные, вязаные крылья пили его кровь. Снова начальственным шагом приблизился один из разбойников — тот, что был с вином. Обошёл эльфа со спины, примерился. Коснулся голых, окровавленных плеч ледяными руками… И резко толкнул, заставив командира процедить неразборчивое от боли ругательство. Главное не сорваться, не съехать умом. Придурок наиграется, ужрётся и уснёт — тогда можно будет вырваться и попытаться сбежать. Они же не думают, что Иорвет испугается адской боли? Вряд ли распоротое мясо на спине способно быть хуже пробитого глаза, который когда-то пришлось выдавливать, выскабливать, едва стало ясно, что там не осталось ничего, кроме гноя и разорванных тканей. Что-то мерзкое, липкое, гадливое растеклось по венам. Нет, не страх боли, а нечто более ужасное, чего он ещё не осознал до конца, не мог даже сформулировать. Человек продолжал стоять и осматривать его, держа в руке неразбитую, опорожнённую бутылку тёмно-вишнёвого цвета. Иорвет мог видеть его только краем глаза. Он безотрывно следил за колышущейся тенью за прозрачными тряпками. Должно быть, она содрогалась от беззвучных рыданий. Разбойник всё стоял за спиной, стуча пустой бутылкой по бедру, словно о чём-то задумавшись. И наконец озарился идеей: — Я тут подумал, Отти. А к чему ей все целые дырки? — В принципе… — Сам рассуди, — он стал нетерпеливо мерить комнату шагами, демонстративно выступая перед Иорветом. О да, это представление разыгрывается специально для него. За что? За маленький синяк на ноге? — У нас есть как минимум ещё два места, куда мы можем безнаказанно втулиться! — А это ты хорошо сказал! Иорвет игнорировал. Не замечал до последнего. Ровно до тех пор, пока уродец не зашёл за ширму и не сорвал с палок все чёрно-бурые простыни — чтобы ему было видно. Второй будущий жмурик сделал несколько шагов в сторону девушки, и у Иорвета перехватило дыхание. Лопатообразная ладонь бандита по-хозяйски легла на оголённое бедро девушки, отчего та взвизгнула, попятилась на локтях к стене. Принявшись тонко выть от страха, теряя контроль. Эльф не понял, почему застучал зубами: то ли от холода, то ли от близости к грани безумия. Но нет, это невозможно, недопустимо! Почему именно сейчас, когда творится чёрт пойми что, его тянет в сон?.. Голова стала клониться набок, командир медленно сполз по колонне на пол… Нужно остаться, повлиять на ход событий. Но Иорвет так устал, ему необходимо отдохнуть. В темноте спокойно: в ней растворяется боль, исчезает ужас — не остаётся ничего. Наглая ладонь продолжала мять девичьи ягодицы, ощупывать внутреннюю сторону бёдер, задевать промежность. — А в жопу уже шпёхалась, милая? Словно хозяин, бандит ощупывал нежную плоть, щипал, раздвигал ягодицы, заглядывая внутрь. Пресытившись зрелищем, он харкнул и поднёс горлышко бутылки к проходу — резко просунул внутрь. Раздался страдальческий крик девушки, разрывающий перепонки. Иорвет дёрнулся, сбрасывая наваждение губительного сна, заозирался. Заплывшим взглядом нашёл маленькую свечку в темноте, носком потянулся к блюдцу. И, не отдавая себе отчёта в действиях, опрокинул его. Огонь понёсся быстрее лошади. Жадное пламя принялось пожирать солому, подниматься по дереву.