Проклятые

"Кто не может лгать, не знает, что есть истина"

Ницше

      Тяжёлый запах густым липким налётом обклеил стенки лёгких. Настолько стойким, что с каждым сделанным через силу вдохом Иорвет сгорал изнутри. Смрад немытых, потных и пьяных тел, хоть и был привычным, но при более близком знакомстве кружил голову. Глаз так заплыл, покрывшись слизью, что было трудно сфокусировать взгляд. А когда это всё же удалось, эльф разглядел только блевотно-жёлтый коптящий огрызок догорающей свечи. И ворохи соломы, чёрные от грязи, с барского плеча насыщенные пролитой недавно кровью. Его кровью, лениво впитывающейся в прогнившие доски земляного настила. Внезапно преисподнюю наполнил пронзительно страдальческий женский крик. Отчего огрубелое сердце впервые не выдержало и дрогнуло, опалив нутро огнём безысходности.              Немигающим глазом мужчина смотрел на трепещущий от малейшего движения крохотный огонёк свечи. В нём отразилась и на мгновенье застыла надежда. Иорвет потянулся к ней... Но она погасла.       — Ну и угораздило же тебя, amadan [придурок], — насмешка прозвучала болезненно, будто ударила по голове, отдалась гулким эхом в черепной коробке.       Морщась, эльф приложил руку к лицу, пытаясь закрыться от немощи в теле. Он склонил голову и почувствовал, как внутри волнами перекатывается жидкий свинец. И в то же мгновение кто-то воровато коснулся предплечья — Иорвет со всей возможной скоростью перехватил чужую руку. Движением настолько вялым, что стало ясно: ему просто позволили.              — Киар…              — Yea-yea [да-да], это я, дружище. Лучше не двигайся.              — Ты выжил… — губы командира тронула улыбка, отчего запёкшаяся короста у рта треснула, дав тонкой струйке крови стечь на подбородок.              Иорвет замешкался, замотал головой из стороны в сторону, словно крот, ищущий выход из тёмной норы.              — Я ничего не вижу, elder [брат]… Я… — его плечи дёрнулись, — окончательно ослеп?              Bloede, bloede, bloede. Неужели это конец?              Но тут он почувствовал, как его огромных, набрякших сомкнутых век коснулась мокрая ткань. Холодные капли тут же стекли за шиворот, заставив эльфа неприятно поёжиться.              — Не беспокойся. У тебя просто два огромных фонаря размером с кулак. Когда отёк спадёт, прозреешь на оба глаза сразу.              — Очень смешно. — Иорвет попытался встать, потому как больше не мог терпеть: под его спиной разверзлась настоящая геенна. Пекло так, будто его жарили на костре.              Киаран перехватил его за запястья и помог подняться.              — Только без лишних движений, командир. Твою спину собирали по кусочкам.              — Всё так плохо?              — У тебя четыре дыры у лопаток. Всё раскурочено, начиная с плеч и заканчивая поясницей, мясо торчит. А что, тебе полегчало?              — Такое ощущение, что сейчас прорежутся рёбра, и я сдохну.              — Тогда вставать не лучшая затея. Давай лучше ляг на живот.              — Убери руки!              — Всё-всё! Не трогаю. Ты сам. Ты всё всегда делаешь сам и без посторонней помощи. Большая, главная белка, Иорвет.              — Напрашиваешься?              — Ой, да перестань. Не в твоём положении мне угро… Убери нож от моего лица! Где ты его вообще взял?              — Ты всегда носишь один в обуви.              Он почувствовал, как друг импульсивно сжал его ладонь. И фаланги пальцев мерзко хрустнули.              — За меня не беспокойся. Я в порядке. И ты тоже… Будешь. Магичка была здесь. Сказала, что травмы совместимы с жизнью и нашли тебя вовремя. Пока ты был в отключке, тебя подлатали, говорят, что…              Иорвет нетерпеливым жестом притянул эльфа за рукав, заставляя того склониться к лицу:              — Очень тебя прошу, умолкни, а. Голова раскалывается, такое ощущение, что по мне пробежалось стадо чертей.              — Ты прекрасно знаешь, что черти не сбиваются в стадо, Иорвет, — со стороны друга послышался мнимый укор. — Но раз у тебя есть силы шутить, значит, ты в поря…              — Bloede [ёбанная] квочка. Thaess aep [заткнись], Ciaran. Сейчас же.              — Да, я знаю, — разряженный нервами воздух принял в себя обречённый вздох, — nuro me [прости меня], ничего не могу с собой поделать. Как с твоими навыками ты позволил себя так уделать?              — Их было больше. Я был скован и…              В его затуманенном сознании вдруг возникла картина пережитого. Сердце гулко ударило, и от неожиданности нагрянувших образов Иорвет почувствовал, что не может вздохнуть. Ужас оказался явью.              — Где я? Что с dh’oine?!              Иорвет резко вскочил, облокачиваясь на промятый матрас. Но не выдержал нагрузки и с тремором в руках повалился обратно, прокусывая губу.              Какое жалкое, унизительное зрелище.              — Угомонись уже и лежи спокойно. Мы в Вергене. Dana у Вернона, отлёживается в левом крыле замка. Её жизни ничего не угрожает, так что самое время подумать о себе. Тебе досталось больше всего.              Командир стиснул челюсти. С такой силой, что донёсся скрежет зубов. Его повело в сторону, хотя он чувствовал себя прижатым к полу насекомым, наколотым на булавку.              — Ошибаешься… Bloede, ты так…              — Расскажи мне, что произошло, Иорвет. Тебе станет легче, обещаю.              — Кажется, моё слово никогда прежде не стоило так дёшево и дорого одновременно.              — О чём ты?              Воздух в комнате словно раскалился. Стало трудно дышать. Стоило только раскрыть рот, как горло сжимало спазмом, язык прилипал к нёбу. В нежелании, в отрицании издать хотя бы звук. Но Иорвет сделал над собой ещё одно усилие. И заставил душный воздух рассеяться, разрезая его словами словно ножом.       

Тремя днями ранее. Лес. Границы Аэдирна с Лирией

      Тревога стягивала вены в тугой узел, звенела напряженно натянутыми нервами. Хладнокровие и организованность — неизменные спутники по жизни, — казалось, давно покинули его. Всё скатилось к bloede arse. И из-за кого! Из-за проклятой лицемерки! Иорвет не верил в случайности и удачу. Но оглушительно кричащая о своём существовании закономерность мерзкой гарпией забралась на него сверху, вцепившись когтями в горло. Как недавно встретившаяся в пути. В жизни эльфского предводителя всё и всегда складывалось в точности с его намерениями. Его командование, как отрядом, так и сердцем, было разумно и целесоответственно. Оно основывалось на нерушимых понятиях и порядках, не подлежащих оспариванию никем из скоя’таэлей, даже им самим. Жёсткий контроль диктовал правила, из-за которых неизбежно проливались нескончаемые реки крови. Разной: искупительной, мученической, предательской, испорченной, но неизменно грязной. Человеческой. В точности такой же, как и у этой beanna. Которая одним своим видом толкала его на взбалмошные, необдуманные поступки, так вопиюще противоречащие характеру Иорвета.              Так в какой же момент, an’badraigh aen cuach, всё покатилось по наклонной?!              Иорвет покачал головой. Он уже много часов пробирался с новым отрядом сквозь непроходимые заросли ночного леса. Надежда перехватить Верноссиэль казалась уделом безумца, поэтому командир повёл воинов в сторону Альдерсберга, чтобы наконец свернуть к большаку. Утраченное время теперь исчислялось не днями, а неделями. Долгожданная встреча с Саскией откладывалась. Её образ тускнел как сон, который, пробудившись, уже с трудом можешь вспомнить. И если бы тревогу Иорвета и можно было чем-то измерить, то глазам предстала бы переполненная тара с бурлящей магической жидкостью. Которая от соприкосновения с воздухом поднималась бы грибной шапкой и затмевала всё вокруг своими испарениями, покрывала бы всё к d'yaebl aep arse!..              В особенности эту нелепую выскочку, семенившую в окружении новоявленных «сестёр» в свойственной только ей идиотской, неловкой манере. В другой ситуации Иорвет показал бы себя виртуозным мастером, использующим человеческую психику как инструмент. Под давлением заставил бы девушку ответить на все мучающие его вопросы, которые выкрикнул бы прямо в лицо: «Зачем, dh’oine? Как ты вынудила опуститься до такого? Bloede, почему ты даже не сопротивлялась?!» Чего мужчина не хотел — так это того, чтобы случившееся между ними было явью. Это просто нелепейшая, до кровавых слёз уродливейшая случайность!              Иорвет вёл за собой отряд, или отряд — Иорвета? Как ни отвратно было это признавать — второе. Эльф практически не ориентировался в незнакомой местности, отчего дорогу приходилось прокладывать, полагаясь только на инстинкты. Лишь когда они достигли края очередной лощины, пересекающей путь, командир остановился. Стал вглядываться вниз, не веря своим глазам: как он оказался здесь? Ощутил, как перехватило дыхание, когда он понял, что ничего не видит перед собой. Свет факела едва озарял путь Иорвета, но справа от места, где он стоял, ему удалось разглядеть резко углубляющуюся борозду. Которая тянулась на запад, где, скорее всего, сливалась с представшим каньоном. Слева расщелина мелела. Наитие подсказывало командиру: чтобы пересечь возникшую преграду, отряду нужно двигаться именно в этом направлении.              Но он не знал наверняка. Стоит ли? Что, если выбранная дорога приведёт прямиком к смерти? Позади раздался треск камня. Видимо, заминка оказалась слишком заметной, Иорвет чересчур настойчиво вглядывался в темноту.              — Командир.              — Ангрэн, — Иорвет выпрямился, оборачиваясь к эльфке.              — Мы бывали здесь раньше. По другую от тебя сторону лощины плоская местность. Так что без проблем можно взять немного левее…              — Мы на лошадях, рядовая Ангрэн?              Он скептично обвёл взглядом женщину напротив. С жадностью, выжидающе проследил за тем, как её лицо изменится от его слов, наполнится злобой. Но оно, практически чёрное от татуировок, осталось бесстрастным. Так и застыло каменным изваянием без намёка на эмоции.              — Нет. Командир, — процедила она сквозь зубы, практически сплёвывая.              Что ж, неудивительно. Прошло уже три дня с тех пор, как Иорвет забрал бразды правления в свои руки. Должно быть, с непривычки эльфка, умевшая лишь повелевать, была не в состоянии подчиняться. Дурное качество для всякого командира. Ведь истина проста: кто не умеет прогибаться, тот не способен править.              — Верно. Путь, который ты советуешь — к слову, даже не интересуясь моим мнением, — Иорвет вскинул бровь, одарив Ангрэн скептичным взглядом, — даёт преимущество только всадникам. В лучшем случае у нас уйдёт неделя на то, чтобы обогнуть горы. Если хотим успеть, мы должны спуститься в лощину и двигаться вдоль неё. Подойди, — эльф поманил её рукой.              У самого обрыва лес остался позади, а потому полная луна услужливо осветила некоторую часть лощины. Они увидели, что там, по мере её углубления, появлялись укрытия, образованные отдельно стоящими скалами и извилистыми стенами.              — Если пойдём туда, придётся двигаться под уклон. Но так мы сможем идти быстрее, а это именно то, что нужно. Эй, — Иорвет вскинул руку, чтобы схватить отвернувшуюся женщину за подбородок. — Смотри на меня, когда я с тобой говорю.              Ответом ему были лишь алеющие искры на дне её карих, в ночи чёрных сощурившихся глаз.              — Проигрывать тоже нужно уметь, — он попытался улыбнуться, чтобы расположить к себе такого нежелательного врага, — госпожа бывший командир, — но последняя сорвавшаяся с языка издёвка испортила эффект.              Иорвет мысленно закатил глаза. Как можно оставаться собой, когда обстоятельства постоянно лепят из него кого-то другого? Более правильного по отношению к проблемам и менее честного, справедливого к окружению. За этот вызов во взгляде Ангрэн заслуживала наказания. Эльф был так раздражён, что решился бы даже на децимацию, и той самой десятой по счёту была бы сама эльфка.              С другой стороны, он сам виноват. Скоя’таэли уже давно привыкли к его поведению. Знали, что язык эльфа остёр как бритва, разит без сожалений. Но, стоило отдать должное, командир никого не оболгал, не пожаловал без заслуг. Сейчас же он был один, среди новых, незнакомых воительниц. И вместо того чтобы показывать зубы, стоило бы присмотреться и увидеть, что перед ним сплошь и рядом одни женщины. А потому начинать следовало бы с пряников. Что ж, момент упущен. Хотя Ангрэн как минимум могла бы претендовать на звание правой руки в отряде лесных воительниц. Это было предпочтительнее всего, для того чтобы не внести разлад в лагерь с самого начала. Кто чего достоин — выяснится в ходе службы. Иорвет составит своё мнение и уж тогда решит, компетентна ли бывший командир.              Снова лезут идиотские мысли. Почему он размышляет о том, что правильно, а что нет? Ведь всё до банального просто: есть команда — надо выполнять. Какая ему разница, как всё выглядит со стороны, кто что чувствует? Приказы заведено исполнять молча, так чего же эта стерва взъелась? Кажется, у кого-то проблемы с дисциплиной. Ну уж нет, не видать ей повышения в звании.              Кажется, командир снова погрузился в себя. Он понял это, когда его будто в тиски обхватило щемящее чувство внезапно нахлынувшего одиночества. Отряд произвольно отошёл на стоянку, расположившись в двадцати шагах, воспользовавшись задумчивостью эльфа. В пожухлой траве под ногами прыгали стрекочущие сверчки. Dh’oine по-прежнему старательно отводила взгляд и пыталась раствориться в толпе.              Дура не знала.              Она обладала уникальной способностью видеть всё, кроме очевидного. Как, например, того, что все её попытки избежать общения настолько нелепы, что просто бросаются в глаза. Или того, что между ними теперь существует некая связь, способная в любой момент породить ещё большую ненависть. И эта тонкая, незримая нить вовсе не чиста и, что ещё хуже, непроста. Даже Иорвет не постиг её до конца, но знал наверняка: об этом никому не должно стать известно. Он потянулся к бурдюку, с недоверием взвесил его в руке. Хотя Иорвет уже дал Ангрэн от ворот поворот, всё равно сомневался. Дорога предстояла трудная, опасная. Он откупорил крышку и залпом опустошил ёмкость, в которой воды оказалось с воробьиный нос. Yeah, окончательный выбор теперь был очевидным. Пришла пора спуститься. На дне каньона они наверняка отыщут родник.              Иорвет с отрядом уже спустились. И успели преодолеть довольно большое расстояние по ухабистым дорожкам лощины. Пара разведчиков с Ангрэн шли впереди, остальные двигались следом. Дрожащая как осиновый лист dh’oine ногтями цеплялась за уступы, ползла, пригибаясь, рядом. То и дело сглатывая, со страхом заглядывая в развернувшуюся под ногами бездну.              Мерзкое подспудное чувство ненавязчиво кружило голову. И как разобрать, что было тому виной: dh’oine или паранойя, будто отряд идёт за ним по пятам, как хищник за жертвой? Казалось, его новоприобретённая власть осыпалась мелким сланцем, как узкие дорожки под ногами. Иорвет заметил, что с края скалистого обрыва, по которому шла вторая часть отряда, свесили головы три эльфки и, словно преследователи, замерли в ожидании, будто задаваясь вопросом: «когда же он оступится и сорвётся вниз?» Те воительницы были достаточно далеко, чтобы представлять угрозу, но командир чувствовал, как в затылок едва ли не дышали другие. Неужели он тронулся умом или же банально чувствовал дискомфорт в окружении чужих? Куда подевалась его уверенность? Похоже, нынешнее положение дел — это результат всех его прежних ошибок. Такое ведь со всеми бывает, верно? Стоит лишь совершить нечто такое, что возвысит тебя в собственных глазах, и всё вернётся на круги своя. А лучше — в глазах окружающих, определённо. Как только они доберутся до стоянки, Иорвет изменит тактику и завоюет расположение женщин. Да, он просто подрасслабился за время отсутствия скоя’таэлей.              — Ангрэн, какого d'yaebl они отклонились? — Иорвет притормозил, опёршись на скалу, с недовольством оглядывая цепочку отряда, шагавшего ниже.              Будто назло игнорируя его приказы, эльфки пошли по другому пути и скрылись за каменным гребнем, из-за которого были видны лишь плечи луков, словно парящие в невесомости. Иорвет не стал кричать вдогонку, он знал: горы этого не простят и, велика вероятность, лавиной обрушатся на головы. Всё, что у него было, — это бывшая командир взбалмошных девиц. И действительно, возможно, стоит всё-таки сделать её правой рукой? Тогда Ангрэн придётся отвечать за проступки и самодеятельность эльфок.              — Ты можешь на них положиться, командир. Воительниц Elatel ведёт воля богини, помнишь? Думаю, за неимением другого выхода они выбрали верный путь.              Последние слова эльфки, прозвучавшие невозмутимо, в действительности обожгли, словно задели свежую мозоль. Иорвет прикрыл глаза и прислушался к ритму собственного сердца, к шуму крови в висках и волнению, спирающему горло так, что у него на мгновение перехватило дыхание. Командир обернулся и придвинул древко факела ближе к dh’oine. Девчонка вздрогнула, оказавшись в световой ловушке, — так, словно её только что поймали за руку, умыкнувшую кошелёк из кармана прохожего. Её расширенные в темноте зрачки вдруг резко сузились от близко поднесённого к лицу огня и беспокойно, едва заметно дёрнулись. Будто она и впрямь была воровка. И взаправду что-то у него украла. «Тц. Должно быть мозги», — саркастично подметил про себя эльф.              Они продолжили путь, и — странное дело! — когда часть отряда скрылась из виду, в животе командира будто развязался нервный узел, стало свободнее дышать. Словно ему наконец удалось оторваться от погони и обрести долгожданный покой, почувствовать себя в безопасности. Каша в голове явно смахивала на бред. Иорвет и сам догадывался, что бессонные ночи не пошли ему на пользу.              Время, просто нужно выждать время. Командир глубоко вздохнул, решительно ступая вперёд. Повернуть назад сейчас — означало струсить и сбежать от иллюзорной угрозы. Водяным бабам на смех.

Трек: World on fire — Les Friction

      И действительно, казалось, он не прогадал, выбрав эту тропу. Спуск круто уходил вниз, и пробивающееся сквозь набежавшие тучи восходящее солнце озаряло оранжевым светом огромную траншею, широкую и глубокую, превратившуюся в каньон с острыми, смотрящими ввысь стенами. Воздух будто раскалился от вида всасывающих смертоносную мощь тёмных облаков. Ангрэн обернулась, посмотрев на Иорвета. Проследила за его, должно быть, беспокойным взглядом на потяжелевшее небо. Следует найти убежище до того, как нагрянет дождь.              Иорвет опустил факел и чиркнул им по траве, редкими клочками росшей прямо под пологами скал. Огонь с недовольным шипением погас, и деревянный клин был заложен за ремень на спине. Командир резко свернул, осторожно двигаясь по трескающемуся выступу. Краем уха услышал, как dh’oine, споткнувшись, недовольно процедила сквозь зубы глупое ругательство. Внезапно над головами путников пролетел зловещий рокот, разбиваясь о скалы и раскатываясь дальше по каньону. Рассветное небо прорезали ослепительные росчерки молний, а от зычных раскатов грома, последовавших один за другим, пропасть содрогнулась, словно при землетрясении. В находящуюся неподалёку вершину горы с грохотом ударила молния, на миг ослепив Иорвета. Большой пласт извилистого ущелья обвалился с шумом ссыпающихся в кучу костей, унося в бездну хрупкий сланец. На мгновение всё стихло. Но цепная реакция не заставила себя ждать: в ту же минуту узкая, неустойчивая тропинка стала рассыпаться под ногами, как звенящая гора золота под тяжестью когтистых лап дракона.              — Пригнуться! Разбиться по двое! — со скоростью стрелы он отдал приказ и тут же припал к земле, обхватив уцелевший гребень скалы. — Без суеты, продвигаться так быстро, как только можете. Следите за напарником.              Но холодный, полный самообладания голос Иорвета не произвёл должного эффекта: члены отряда в сутолоке кинулись на камни и стали неровной цепочкой карабкаться вперёд. Со стороны они выглядели смельчаками, но лица их говорили совсем о другом. В расширившихся от ужаса глазах читались напряжение и беспокойство, вызванные всеобъемлющим страхом, пригибающим к земле. К сожалению, предупреждения командира не для всех оказались ценными. Слова поддержки не достигли их ушей, не затеплились в сердцах, и свет надежды не пролился на умы эльфок. Они не доверились Иорвету и принялись в панике хаотично быстро передвигать руками-ногами. Должно быть, в самодурстве решили, что именно таким образом можно спастись. Эльф знал, что стихия не прощает и не щадит никого, кто играет не по её правилам. Поэтому он не удивился, когда услышал позади вскрик — к счастью, не принадлежавший dh’oine, практически вплотную прижавшейся к нему. А затем раздался звук проседающей горной породы, вмиг обрушившейся вниз, утягивая за собой два беспомощных тела.              Иорвет лишь краем глаза успел заметить, как Ангрэн в тот же миг дёрнулась, подавшись вперёд, и, свесившись с обрыва, протянула руку на выручку. Командир нахмурился, рывком дёрнул женщину за ногу, чтобы пресечь бессмысленные и к тому же опасные попытки спасения. В ответ она, продолжая ползти вперёд, зашипела раненым зверем и лягнула его в плечо каблуком, больно оцарапав кожу под стёганкой. Чёрта с два! Молниеносным движением он выхватил кинжал из ножен. Блеснуло лезвие, и хозяйка сыромятных сапог оказалась прикованной к земле воткнутым в безопасный край обуви ножом. Поверженная, она с налитыми кровью глазами обернулась, чтобы с вызовом обрушить гнев на столь нежеланного командира. Но он оказался быстрее:              — Научись уже принимать поражения, Ангрэн. От тебя зависят десятки жизней. Пожертвуешь собой ради двоих — потеряешь остальных. Включая себя, sor`ca [сестра], — он умышленно воззвал к её благоразумию, используя трюк с признанием. И напоследок добавил: — Я доверю тебе их.              Назад пути нет. Ставки сделаны на грани фола. Что она выберет? Иорвет быстро окинул эльфку оценивающим взглядом. Судя по изменившемуся поведению, не похоже было, чтобы власть оставалась её главным приоритетом. Но ведь для того чтобы удерживать эту самую силу, необходимо время от времени приносить богу смерти дары. Даже в виде невинной жертвы. Даже если она близкий тебе… Неважно. Ведь так?              Одна из висящих над пропастью эльфок попыталась подтянуться, чуть ли не надрывая жилы. Но не выдержала нагрузки, с заметным тремором в теле вернулась в исходное положение, впившись ногтями в самый край уступа. Лесные воительницы обладали достаточной подготовкой, чтобы суметь справиться с подобной ситуацией. Но даже в этом случае силы их были ограничены. И эльфки по-прежнему оставались женщинами… Несмотря на кипящую в венах кровь, Иорвет сосредоточился на лице Ангрэн, всматривающейся в отчаянные, умоляющие глаза приговорённых. Он не смог поймать тот самый момент, когда в ней что-то переменилось. Не понял своей реакции, заметив во взглядах тех двоих тень решимости. Бывшая командир покачала головой, в безмолвии одаривая их безжизненным «нет». И дикарки вдруг встретили её жест с полнейшим пониманием. В беспрекословной осмысленности они разомкнули кисти рук, словно разрывая связующее звено их собственных жизней. И, выполнив молчаливый приказ Ангрэн, безропотно отдались падению. В одночасье Иорвет осёкся. Ему вдруг показалось, будто кто-то прошептал ему на ухо имя богини. Тогда, наверное, каждый из присутствующих почувствовал на языке тленный привкус дышащей в спину смерти, холодом сковывающий тело.       Иорвет обернулся на оборванный вздох человеческой девушки. Который, как ему показалось, застрял в её груди, не позволяя дышать. Она смотрела прямо в разверзнувшуюся под ногами пропасть. Огромными, немигающими голубыми глазами, зрачки которых заполнили всю радужку, словно у бешеного, загнанного животного. Её посиневшие, бескровные губы мелко дрожали, будто вокруг был лютый холод. Белыми как мел руками она мёртвой хваткой вцепилась в шаткий скалистый выступ. Эльф тревожно всматривался в лицо напротив, выражение которого парадоксальным образом менялось от кажущейся непроницаемости до мучительного сочувствия всем, попавшим в беду. Словно почувствовав на себе взгляд Иорвета, девушка внезапно сбросила оцепенение и медленно повернула голову в его сторону. Его охватило странное чувство. В такие моменты обычно ведь звучат слова поддержки. Что ему нужно сказать?              — Ты прав, командир. Похоже, и вправду пришло время научиться, — неожиданно перевела на себя внимание Ангрэн.              Вздёрнутый подбородок придавал лицу неуместное выражение, отстраняя её ото всех. Создавалось впечатление, что эльфка готова была со всей торжественностью провозгласить тост. Женщина будто невзначай, играючи, потупила взгляд. Она смотрела странно, так, как сам Иорвет временами глядел на результаты многочасовых пыток. С удовольствием, bloede!              Чёртовы фанатички. Чёртова Elatel.              Что это сейчас было? Иорвет встряхнул головой, сбрасывая наваждение, отчего платок съехал на брови, мешая видимости. Он потянулся было его подправить, но понял, что по-прежнему сжимает рукоятку кинжала, вонзённого в край сапога Ангрэн. Раздался мерзкий скрежет, когда эльф высвободил остриё. Оно с сопротивлением выскользнуло из мягкой кожи женского сапога, задело камень. Эльфка будто и не заметила этого, невозмутимо продолжив путь, осторожно исследуя руками местность вокруг.              Через короткий промежуток времени отряд возобновил путь. С гремящего неба уже начали срываться редкие, но крупные капли холодного дождя. Это значило только одно: камень станет мокрым, и соскользнуть с гребня скалы будет проще простого. Если они сейчас же не найдут убежища, хотя бы мелкой лазейки, им придёт конец. Словно почуяв смятение Иорвета, проклятые горы подбросили ему новое испытание.              Перед ними гостеприимно раскинулся внезапный обрыв. Который заставил изнеможённых, измученных от недостатка сна путников снова почувствовать себя на волоске от смерти. Нечто необъяснимое таилось в безднах, настойчиво притягивая взгляд. Даже пятками и голым затылком можно было прочувствовать, как пропасть смотрела на них немигающими глазами. Тридцать или более ярдов отвесного ущелья окажутся гибелью для любого. Точно тем же обернётся обратный путь. Ведь дождь уже лизал щёки, ледяными струями скользил под одежду и тщательно размазывал влагу по и без того ненадёжным камням.              Нестройный шум женских голосов вырвал Иорвета из мрачного раздумья. Он исходил от отряда, расположившегося на широком пологе небольшого выступа в нескольких ярдах внизу. Ангрэн стояла на коленях, переговариваясь с воительницами на чистой старшей речи.              — Нужно прыгать, командир, — с улыбкой обернулась она.              — Ты первая, — на его лице заиграла лукавая ухмылка. — Подсадить, или сама справишься?              Но она ничем не ответила. Лишь придвинулась ближе к обрыву, беспечно свесив длинные, в облегающих мокрых брюках, ноги. Недолго думая, оттолкнулась и прыгнула вниз, прямо в руки сестёр, тут же притянувших её к себе. Женщины в ожидании уставились на командира.              Иорвет выпрямился, невольно скользнув взглядом по кирасе. Что-то было не так… Bloede, он потерял гербы. Не все: на груди болтались две пустые намётки, нитки которых лопнули, печально повиснув. Шея и руки были стёсаны, холод сдирал кожу. Чтобы травмировать ещё и колени, особых стараний не требовалось. Острые камни по-хозяйски впивались в тонкую ткань штанов, оставляя вмятины. Подавшись вперёд, Иорвет посмотрел в обрыв, оценивая взглядом расстояние, примеряясь.              — Ты правда собираешься прыгнуть? — послышалось слабое блеяние из-за спины.              — Неужели? К кому-то наконец вернулся голос? А ты что же, решила остаться? Я не дам тебе свернуть назад, beanna, даже не мечтай, — он посмотрел на неё.              Всё её тело содрогалось. Волнение девушки особенно выдавал дрожащий подбородок, но, что самое удивительное, в глазах её не было ни единого намёка на слёзы. Она жадно хватала воздух приоткрытым ртом. И казалась маленькой, беззащитной, в испуге прижимая к горлу сжатый кулак. Лёжа ничком и растерянными глазами глядя на Иорвета снизу вверх, она явно не помышляла о прыжке. Выглядела девчонка и вправду жалко, но в некоторой степени даже забавно. Интересно, где бы она была сейчас, если бы он не вытаскивал её каждый раз за шкирку? Наверняка кормила бы своими впалыми, отощавшими щеками лесную живность, разлагаясь где-нибудь ещё в начале их совместного пути. Но в воображении эльфа вдруг запоздало нарисовалась вторая могилка, побольше.              И представлять её мёртвой как-то расхотелось. D'yaebl. Иорвет никогда не помешается настолько, чтобы забыть о себе. Он и его жизнь — вот то единственное, что в отношениях с ней имеет значение.              — Caemm a me [иди ко мне], — поманил он девушку пальцем. Но, заметив нерешительность в глазах, грубо добавил: — Поднимайся.              Dh’oine замотала головой, пряча глаза.              — Давай, ты же у нас смелая девочка, не так ли? — он попытался ободрить её елейным голосом. Но что-то пошло не так: либо надоело притворяться, либо взыграло собственное «я». Иорвет и сам не понял, что на него нашло. — Хочешь, чтобы я снова назвал тебя слабачкой? О, я могу многое про тебя сказать — так, что все услышат. Folie beanna, лгунья и лицемерка. Эгоистка, каких поискать, ты никогда для меня не…               Иорвет не успел договорить. Его прервал звук трескающегося камня под ногами девушки, медленно приближающейся к нему. Она осторожно подошла, для опоры вытянув руки, что позволило эльфу крепко схватить её за запястья. Он пригнулся и позволил девушке пройти над собой. Судя по шаткой походке, эта сумасшедшая, видимо, решила разбиться в полёте о камень и свалиться прямиком в пропасть. Иорвет резко отпустил руки девушки и потянул её за бёдра вниз, усаживая к себе на колени. Потом медленно провёл ладонями вверх, с силой сжав выступающие рёбра.              — Готова?              От неожиданности она вжала голову в плечи, словно эльф обжёг её шёпотом.              — Н-не особо. Что ты хотел сказать тогда? Договаривай, раз на…              — Весёлого полёта, beanna, — с этими словами он резко прижал её к себе и с силой откинул вперёд.              Стоило отдать должное, dh’oine не издала ни звука. Отдышавшись, удерживаемая руками эльфок, она теперь взирала на него с жгучей нелюбовью. Иорвет пошёл на эту уловку только ради того, чтобы почувствовать ненависть во взгляде девушки. Так было привычнее.              Конечно, он знал, что «где бы он был без неё» имеет к нему непосредственное отношение. Но разве Иорвет когда-нибудь признает это вслух?                     Позже они смогли добраться до дна каньона. Набрать вожделенной воды, пройти дальше и устроиться на обеденный привал, не беспокоясь о том, что на их головы вот-вот обрушится смертоносный поток камней. Иорвет испытал подозрительное облегчение, когда отбившиеся эльфки настигли остального отряда. Женщины были потрёпаны, с ног до головы в пыли. Похоже, им тоже досталось: кожу покрывали царапины и проглядывающие из открытых участков одежды ушибы. Но раз живы, значит, не зря свернули. Дождь давно прекратился, тучи разорвались, и небо прояснилось. Командир подошёл к буку, сел, прислонившись к стволу, и скупым жестом пригласил Ангрэн присоединиться.              Эльфка послушно отозвалась, и, когда она приблизилась, Иорвет на мгновение ощутил гнетущую усталость, но быстро забыл о ней, обратив всё внимание на женщину. Она словно погрузилась в раздумья, на её тёмном, украшенном таинственными письменами суровом лице появилось выражение безразличия. Под которым, словно под эфемерной маской, угадывалось напряжённое ожидание.              — Вон там, — он указал на нестройную группу карликовых ив на склоне, — растёт лекарственная помесь лавра и вишни. Скажи, пусть соберут и растолкут плоды, а затем сделайте раненым компресс. Это твой долг и обязанность как моей правой руки — следить за тем, чтобы каждой из вас своевременно оказывалась помощь.              Как только Иорвет озвучил приказ, Ангрэн, остававшаяся всё это время недвижимой, так резко сдвинула брови, что глаза её на мгновенье почти исчезли. Его слова задели самолюбие, уязвили гордыню или разочаровали? Да что с этой женщиной не так? Ведь он даёт ей то, чего она хотела. А может, это просто усталость, кратковременное ослабление внимания? Ведь эльфки так много прошли и наверняка вымотались. Неожиданно она заговорила:              — Благодарю за оказанное доверие, командир. Ты преподал мне не один ценный урок. Очень надеюсь, что смогу отплатить тем же. Учиться никогда не поздно. А за свои ошибки всегда нужно платить.              Бр-р! Что это? Иорвета будто окатили ледяной водой. Зычный голос женщины прозвучал мрачно и воинственно, но отчётливо различимая тень уважения связала его по рукам.              — Не переживай, с меня станется. Но не сегодня. Я сам выберу этот день.              — Тебе многое известно о мире, Иорвет, — видимо, ссылаясь на его знания о траволечении, произнесла она. — Жаль будет, если такие мозги пропадут зазря.              — Что за сомнение в голосе, beanna? — губ его коснулась лукавая улыбка. — Судя по твоим словам, ты спишь и видишь, как приходит мой судный день.              — Ну зачем ты так? Я вовсе не это имела в виду.               Неизвестно, куда бы зашла эта словесная дуэль, только Иорвету она порядком поднадоела, и он, закрыв глаза, откинул голову назад. Эльфка умолкла, видимо, смекнув, что к чему, и с неприсущим ей почтением кивнула. Затем направилась к воительницам, уже на ходу озвучивая приказы командира. Женщины повставали с насиженных мест, принимаясь за работу. Часть из них ушла собирать и готовить лекарства, другие занялись готовкой. Dh’oine в неловкости ковыряла носком землю, стесняясь предложить помощь, не зная, как к ним подойти. Но на выручку ей подоспели другие воительницы, увлекая девушку за собой. Им нужно было собрать древесину и щепу для костра. С этим девчонка справится, Иорвет хорошо её обучил.              Но подавляющее большинство деревьев в округе оказалось молодняком, ещё не сбросившим старых одежд. Иорвет вымученно простонал, представляя мытарства девушки, пытающейся выкорчевать корни, чтобы повалить стволы. И в мнимой безысходности тяжело поднялся, уходя ломать сухие ветви.              Солнце начало клониться к закату, когда все приготовления давно были окончены. Оно озарило местность тёплым розовым светом, подчеркнув красоту первозданной природы. Хотя здесь, в горах, и было холодно, всё же тут встречались прекрасные цветы и кустарники, приспособленные к таким суровым условиям. Частые ветра, большое количество дождя вкупе с недостатком почвы отнюдь не стали причиной бескормицы. Местами можно было увидеть даже пёстрые цветочные ковры, приковывающие взгляд прелестью и разнообразием форм, оттенков и окрасок. Почему эти маленькие создания такие привлекательные, такие манящие? Похоже, немногие насекомые добираются сюда, и потому растения обязаны быть такими «кричащими». Если бы можно было понять, постигнуть, хотя бы прикоснуться к разгадке глупой, на первый взгляд, тайны: почему трава зелёная, почему небо голубое, а вода мокрая? Иорвет многое бы отдал за эти знания, но не мог себе позволить расслабиться и потратить время на изучение окружающего мира. А он был так прекрасен и возмутительно, вопиюще недоступен! Порой эльф думал, что родился не в то время, не в том месте. Он бы хотел быть где-то ещё, кем-то ещё. Не тем, кто он есть сейчас.              Однажды в отряд Иорвета — это было давным-давно — вступил низушек. В то время, будучи молодым, неопытным эльфом, командир с несерьёзностью отнёсся к маленькому полурослику. Ну что могли сделать эти миниатюрные ручки-веточки? Даже по росту он ощутимо уступал массивным, крепким краснолюдам. Но парнишка оказался совсем не так прост, каковым показался вначале. Он обладал удивительной проворностью, позволявшей пролезть в любую щель. Был таким незаметным, что мог умыкнуть что-то прямо из-под носа врагов. И хоть он и не был сильным в привычном понимании этого слова, маленький «хоббит», как он сам себя всегда называл, стал незаменимым членом отряда. Но лучше всего ему удавалось скрашивать походный досуг во времена привалов. Низушек рассказывал такие небылицы, что Иорвет невольно переносился в детство, когда ещё был способен мечтать и выдумывать. По его словам, жил тогда мудрец, Гэндальф. У старика этого было много имён: одни звали его Митрандиром, другие — Серым Странником, кто-то — Олорином. Вот только на востоке, на самом Континенте, он почему-то не бывал. Больше всему ему подходило прозвище Ярморочный Фокусник — так, на вкус командира. Поверить во все эти небылицы маленького хоббита было сложно, но к Гэндальфу Иорвет проникся особой симпатией. Несмотря на то, что это был явно вымышленный персонаж, он говорил дельные вещи, которые и по сей день служили скоя’таэльскому командиру ориентиром, можно сказать, девизом: «Мы не выбираем времена. Мы можем только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас».              Именно тогда в сознании молодого полководца начали зарождаться семена сомнения, которые в будущем проросли и окрепли. Он понимал, что окружающий мир огромен. И, как бы он ни пытался оградить себя стеной и запереться, самого мира было ничем не сдержать. Увы, но так уж всё устроено. Надежды умирают, и приходит конец. При мысли об этом командира сковывало неясное, томительное чувство. Он боялся, что судный день сам выберет его, в противовес сказанному Ангрэн. Иногда казалось, что мир гибнет, а он находится в самом его сердце, и ему не спастись.              Огонь, разведённый неподалёку, неспешно лизал алыми языками потемневшее небо, иногда с треском взвиваясь столпом искр. Иорвет был так измождён, что, подозвав к себе dh’oine, уснул прямо на траве. Он ничего не сказал, и ответом ему тоже послужило молчание. С её присутствием определённо стало спокойнее, хоть девушка и заметно занервничала, оказавшись рядом, — так, что задрожали колени. К ней вернулся страх, или её обуял стыд? По большому счёту, Иорвету было всё равно. Главное, что, несмотря на произошедшее, она рядом. Значит, не придётся ловить по окрестностям и заниматься воспитанием, как прежде.              Да нет же. Это всё не то. Всё не поэтому. Завтра... Он подумает об этом завтра.              Или лучше никогда?              Его разбудили холод и шаги воительниц, сновавших туда-сюда. Часть из них полукругом села у костра, в руках они держали плетёных травяных кукол, которых в спешке предавали огню. Beanna спала, опёршись на столб дерева. Ресницы её подрагивали, будто реагируя на происходящее, но она не просыпалась. Иорвет не понимал, что здесь творится. Всё вокруг тонуло в призрачном свете, разрывавшем ночную тьму. На фоне красного пламени тела эльфок казались охваченными огнём. Царящая атмосфера могла бы показаться таинственной, почти медитативной, если бы вдруг не послышался заливистый смех. Женщины, сидящие вокруг Ангрэн, захохотали. Это окончательно взбесило командира.              — Так, значит, вы оплакиваете своих погибших? Elatel оказалась куда большей сбрендившей сукой, чем я ожидал.              Все взгляды вмиг устремились на Иорвета. За ним следили так, будто отмечали каждое движение, каждый жест и слово, чтобы сразу же отреагировать, если он позволит себе ещё хоть одно замечание: вцепиться в кожу, в волосы, а то и разорвать на части, словно стая кровожадных диких фей.              — А что, нам впасть в уныние, командир? — подала голос одна из эльфок, и её тут же поддержали смехом.              Иорвет стиснул зубы и отвернулся. Руки сами собой сжались в кулаки.              — Могли хотя бы сделать вид! Скоя’таэли не бьются головой о землю, когда погибает брат или сестра, но и не веселятся! Это дико!              — Но мы не они, Иорвет, — подала голос Ангрэн.              — Я вижу, — он в досаде поджал губы, добавив: — Что-то моё сердце не трепещет от радости после такого пополнения.              После этих слов главная эльфка резко поднялась с места, опёршись о бедро и окинув командира скептичным взглядом:              — Иорвет-Иорвет, что я вижу. — Ангрэн развязной походкой направилась навстречу. — Такой непостоянный в своём безумстве. Сначала побеждаешь меня, чтобы забрать отряд, а затем отмахиваешься от него, как от коровьих слепней. Да у тебя самого огромный лист ожиданий, которым не соответствуешь. Вдобавок ещё и противоречишь сам себе, — женщина оказалась совсем близко, с деланной нежностью провела по его подбородку, отчего командир с досадой передёрнулся. — В тебе больше человечного, чем ты хотел бы. Мы оба это знаем, — заговорщически прошептала она. Губы её сложились в глумливую гримасу. В глубине тёмных глаз вспыхнули искры дьявольского огня.              Иорвет почувствовал, как изнутри поднимается волна исступлённого возмущения. Что она вообще несёт?!              — Звучит мерзко и неправдоподобно, — выцедил он. — Но если так, то я буду единственным, кто знает, — и склонился к ней, приставляя нож к рёбрам.