Невезение - это диагноз

      Дом встретил их уютом и умиротворением. Столько нового не видел никто из них, одиннадцатилетних учеников, первокурсников Рована. Уильям Купер с восхищением смотрел вокруг, радуясь тому, что его строгий отец таки позволил мальчику отправиться на учебу в другую страну, в специальную школу.       Школа была магическая, и у Уильяма имелись способности, которые давали ему статус «подающий большие надежды». И он, как послушный ученик, хотел эти надежды оправдать. Возможно, даже добиться признания от своего отца, который с каждым годом ждал от сына все больше и больше, но весьма редко его хвалил. Поступление в Рован было одной из тех вещей, которые подвергались сначала недоверию, а уже после поощрению. Отец несколько раз встречался с «выявителем» Академии, прежде чем все же согласился отправить сына на учебу за границей.       Сейчас Уильям мог бы сказать, что он невероятно счастлив. Его даже не смутило то, что один черноволосый мальчишка, ростом пониже его, наступил ему на ногу, громко щебеча что-то на незнакомом Куперу языке. Рядом с ним хихикала девочка, наряженная в какое-то народное платье, очевидно, из той ж страны, что и он.       – А теперь разделимся на две группы, – громко произнес ведущий их выявитель, помахав рукой для привлечения внимания. – Девочки идут следом за мисс Энс, они будут жить в Южном Крыле, для мальчиков у нас отведено Северное крыло, следуйте за мной.       Черноволосый мальчик что-то показал девочке и, видимо, перевел ей слова выявителя. Та с улыбкой махнула рукой и исчезла следом за остальными. Уильям же пошел по лестнице первым, с интересом смотря по сторонам. На стенах висели картины с пейзажами со всех мест мира, Уильям узнал на одной из них Тауэрский мост, его любимое место. Там они часто гуляли по выходным вместе с мамой, когда он был помладше.       – Так, ребята, теперь вам следует найти свои комнаты, имена на табличках появятся, как только вы все подойдете к ним, – выявитель снова широко улыбнулся, и толпа мальчишек бросилась врассыпную в поисках своих дверей. На удивление, свою фамилию, выгравированную на латунной табличке, Уильям нашел без труда. Он с удивлением провел пальцами по изящным буквам и внезапно увидел, как под ним появляются два других имени.       – Привет, – позвал его сзади знакомый голос. Уильям обернулся и едва не натолкнулся на того самого черноволосого мальчика. Длинная челка полностью скрыла его глаза, но он широко улыбался, держа ладонь раскрытой для рукопожатия.       – Мое имя – Питер, – жизнерадостно продолжил он с сильным противным акцентом, когда Уильям пожал его руку.       – Я – Уильям, – ответил ему он, наблюдая, как от таблички рядом с их дверью с улыбкой отходит третий. У него были узкие глаза и некоторые восточные черты, но в то же время угадывалось, что он не совсем азиат.       – Рад познакомиться, меня зовут Рёичи Уикэнд, – на американский манер небрежно проговорил он, склонив голову в знак приветствия. Питер так же протянул ему руку, но он отказался от рукопожатия, покачав головой.       – Мы будем жить в одной комнате, я рад, что вы – мои соседи! – радостно протараторил Питер, Уильяму пришлось напрячься, чтобы разобрать то, что он сказал – ужасный акцент мешал нормальному восприятию речи.       – Так, а теперь войдите в ваши комнаты, и постойте несколько минут с закрытыми глазами – Дом будет создавать комнату специально для вас, – с дальнего конца коридора наблюдая за происходящим, сказал выявитель. – Как только странные ощущения пропадут, можете открыть глаза, все поняли?       Под нестройных гул голосов и щелчки замков они втроем вошли в абсолютно пустую комнату с дощатым полом и стенами.       – Так, я закрываю дверь, а вы закрываете глаза, – сказал Уильям, занимая позицию около двери. – На счет три. Раз, два… три!       Он закрыл дверь, одновременно с этим зажмурившись, и отпустил ручку, стараясь успокоиться перед волнительным моментом. Внезапно его окутало чувство падения, будто он куда-то стремительно летит. Голова пошла кругом, рядом с ним кто-то сдавленно охнул. Уильяма никогда так сильно не укачивало, но сейчас он чувствовал, что еще чуть-чуть и его утренний завтрак может оказаться на полу. Тонкие пальцы нащупали его руку и яростно вцепились в нее, до боли сжимая кожу.       Внезапно чувство полета пропало, как будто его и не было. Уильям кое-как подавил приступ тошноты и прислушался к ощущениям. Больше ничего не происходило.       – Уже все? – очень тихо спросил Рёичи неживым голосом.       – Открываем глаза на три, – тут же откликнулся Питер, начиная новый счет. Уильям в очередной раз поморщился от того, как тот нелепо строит предложения, но его можно было понять, с английским он явно был очень плохо знаком.       Уильям услышал, как тот громко досчитал до трех и открыл глаза. Ему показалась небольшая прямоугольная комнатка с высоким потолком. Стены были небрежно побелены и покрыты какой-то мутно-зеленой краской снизу. Пол все так же был деревянным, у дальней стены стоял стол с кривой настольной лампой и две жесткие деревянные табуретки. По бокам комнаты расположились две кровати с сеточным дном, одна из которых была двухэтажная, и старые тонкие матрасы были свернуты в рулеты вместе с подушками.       – Я наверху! – воскликнул Питер, моментально залетая на выбранную койку. Сетка неприятно скрипела под ним, пока он пытался раскатать свой матрас. Уильям с удивлением огляделся вокруг, он надеялся, что в магическом замке у него будет кровать с огромным балдахином и подушками. Пока он грустно осматривался, Рёичи отпустил его руку и, заняв одиночную кровать, лег прямо на скрипучей сетке, чтобы справиться с еще не отпустившим его головокружением.       На доставшейся ему койке, Уильям обнаружил три свернутых одеяла и пледа. По углам у дальней стены стояли два громоздких шкафа, предназначавшихся для одежды, около них кое-как валялись их чемоданы.       – Что это за комната такая? – спросил Рёичи, глядя на крохотное зарешеченное оконце где-то под потолком. Громоздкие прутья так же украшали и стену, где был дверной проем, они будто вырастали из пола, врастали в стены и заканчивались где-то внутри потолка. Дверь так же была похожа на железную ставню.       – А мне нравится, – отозвался Питер. – Она очень comfortable*!       Пока Уильям пытался понять, что значит последнее слово, сказанное на родном языке Питера, послышался стук, и выявитель с широкой улыбкой вошел внутрь.       – О, как у вас тут все… по-спартански, – нашелся он, пытаясь ободрить сидящих в комнате мальчиков. – Не волнуйтесь, что у вас получилась тюремная камера, можете сходить посмотреть, что у других.       Питер сиганул со своей койки и первым выбежал за дверь. Уильям нехотя пошел следом. Рёичи отозвался нейтральным «Я еще полежу» и двигаться не стал.       Первая комната, в которой внезапно оказался Уильям, затащенный туда Питером, оказалась огромной двухэтажной башней с бойницами и бутафорским оружием на стенах. Четыре кровати располагались прямо на стенах, держась на цепях. Один из хозяев комнаты весело хвастался о том, что здесь могут быть и потайные дверцы, но Купер не стал слушать его и вместе со своим соседом отправился дальше.       Вторая комната оказалась монгольской юртой. Трое из его хозяев стояли и громко ругались над прибором, похожим на радио, громко гудящим какой-то странной музыкой. Не выдержав шума, Уильям вышел первым. Питер появился минутой позже и потянул его дальше. В третьей комнате их ждала королевская спальня и Уильям едва не остался там, пока его не вытурили хозяева комнаты.       – Да ладно, тюрьма – это не так плохо, – ткнул его кулаком в плечо Питер, пока они шли обратно.       – Не тогда, когда ты выбрался из такой же комнаты дома… – недовольно отозвался Уильям, входя обратно.       – Только ты этому и рад, – присоединился к недовольству Рёичи, качаясь на своей сеточной койке под громкий скрип.       Питер задумчиво пожал плечами. Уильям посмотрел на него и со вздохом раскатал свой матрас, скинув на пол одеяла и пледы. Соседи с воплями бросились подбирать их, ругая его аж на трех языках. И это тоже Уильяму показалось обидным.