После войны бывает скучно

В начале было слово. И слово было у мальчика. Даже не слово, а целая фраза. Я не твой сын! И после этого не было совсем ничего. Демоны преисподней не вышли на поверхность, а воинство Господне не спустилось в сиянии своём. И был вечер. И было утро. День первый. День второй. День сорок пятый… На шестьдесят шестой день Кроули начал уставать. Теперь, когда не нужно было ждать прихода Антихриста или в страхе оглядываться по сторонам, высматривая злодейских коллег, когда не нужно было приносить бесконечные лживые отчёты или искушать людишек просто так, для галочки, Кроули стало скучно. Он переслушал все музыкальные диски, исколесил на своём «Бентли» половину Европы, чуть не начал новый Апокалипсис — вовремя спохватился, и, вымотанный бренностью своего бессмертного бытия, завалился в книжную лавку старого друга. Всегда идеальная, домашняя и уютная лавка словно пережила ядерный взрыв. Ну, или просто оказалась в руках точно так же бесконечно скучающего ангела. Книги были пересортированы. Слева — по алфавиту, справа — по оттенкам корешков, а стеллажи по центру переживали глобальную катастрофу, наподобие цунами: их содержимое было полностью выметено с полок и в данное время высокими стопками высилось между креслами и столиками буквально на всех ровных и не слишком ровных поверхностях, которые только хозяин лавки смог для этих целей найти. Самого Азирафаила в зале не было, но по густому запаху выпечки Кроули понял, откуда стоит начать поиски. На кухне у ангела оказалось ничуть не чище. Куда ни глянь, всюду громоздились просто горы тарелок и вазочек, заполненные печеньем, блинчиками и бисквитами всяких цветов и ароматов, а сам мастер-кондитер сосредоточенно и решительно вколачивал тесто в столешницу, стоя к дверям спиной. Всегда аккуратный до зубовного скрежета, он был с ног до головы покрыт мукой и при каждом движении издавал странное пыхтение помеси бульдога с паровозом. — Развлекаешься? — вихляющей походкой Кроули вошёл в кухню и, сдвинув противень с фактурным печеньем, откинулся на стол. Азирафаил замер, а плечи его сперва напряглись, но тотчас расслабились, и из груди вырвался облегчённый вздох. Однако, когда друг обернулся, на лице его красовалась отнюдь не дружелюбная улыбка, а явное недовольство. — Как ты сюда попал? Вторгся в святая святых творца! Я просто возмущён. Я… Я! — Я тоже рад тебя видеть, Азирафаил, — невозмутимо обронил Кроули, сдвигая очки на кончик носа и обводя помещение своими змеиными глазами. — У тебя было незаперто и пахло вкусно. Подумал, что смогу раскрутить тебя на пару блинчиков. Он остановил взгляд на старом друге, и тот нахмурил брови. — Тебя не было полгода, и ты думаешь, что можешь просто так явиться на блинчики, бросив простое «привет»? О, постой, ты даже не поздоровался! — Щёки и шея ангела начинали краснеть от возмущения. — Врываешься в мой дом, пренебрегаешь правилами хорошего тона, зыркаешь тут во все стороны, как… — Да брось, — оборвал его Кроули. — Просто признай, что скучал. — Я? — побагровел Азирафаил ещё сильнее. — Нет! — Его лицо приняло весьма обиженное выражение, после чего, шумно выдохнув, он всё же нехотя согласился: — Немного. — Я знал, — усмехнулся демон, бросая в рот печеньку. На протяжении шести тысячелетий они постоянно сталкивались на поле брани добра и зла, а теперь, оставшись без работы, могли ли они так просто выбросить друг друга из жизни? С кем ещё можно было просто поговорить, узнать совершенно противоположное мнение, поспорить, в конце концов. А что? — именно Кроули был тем, кто дал миру выражение «в споре рождается истина». Спорить он любил, тем более с ангелом. Особенно с ним. Только сейчас спорить не хотелось. Хотелось просто посидеть, впервые за шесть месяцев не изнывая от тоски, послушать какие-то высокоморальные ангельские рассуждения или просто помолчать. В их тандеме Кроули устанавливал правила: приходил, когда вздумается, делал, что хотел, да и темы разговоров зачастую задавал сам. — Чем занимался всё это время? — Прихватив противень с печеньем, Кроули размашистым шагом направился прочь из этого царства муки и выпечки в царство книжного хаоса. Там, по крайней мере, у него не создавалось стойкое ощущение ванильности. Азирафаил ожидаемо засеменил следом, по пути отряхиваясь от муки и оставляя за собой белое облако. — Я сделал перестановку в лавке! — с гордостью сообщил он, но в тот же миг врезавшись в стопку лежащих в проходе книг, исправился: — Делаю перестановку. Работы… Много. И ещё я занялся выпечкой. Отныне блинчики у меня выходят ничуть не хуже, чем в той кафешке. И теперь я танцую вальс и занимаюсь йогой. А завтра… Они уже подошли к дивану, и Кроули взгромоздил противень прямо на две ровных стопки книг на стеклянном столике, после чего сел — а точнее было бы сказать — упал на до противного мягкий диван, подпрыгнув при посадке, чего совершенно не планировал. Всё, что так нравилось Азирафаилу, у Кроули вызывало совершенно противоположные чувства неприязни и гадливости, но всё равно, несмотря ни на что он рад был сидеть в этом зале рядом с этим ангелом и трескать именно это печенье. Вкусное, к слову. — А я побывал в Париже, сплавал на гондоле в Венеции, поностальгировал, вспомнил Казанову. Славный малый. — Кроули широко улыбнулся и с гордостью напомнил: — Он наш. — Я честно пытался наставить его на путь истинный, — пробубнил в своё оправдание ангел и сложил ладони на коленках. Разговор явно не клеился. — А ещё я прочитал книгу! — вспомнил Кроули и огорченно выдохнул. — Расстроился только, что это вымысел, не то бы охотно тех героев прибрал к рукам. Им у нас самое место. — Что за книга?! — не то удивился, не то просто оживился Азирафаил. — «Пятьдесят оттенков серого», — припомнил демон, восстанавливая в памяти диалог с расфуфыренной девицей у стойки. — Мне советовали, как лучший роман современности. Азирафаил почему-то обиделся. Вернее было бы сказать, оскорбился. — Посмотри вокруг! — он сложил губы бантиком и демонстративно отвернулся от Кроули. — Я собирал эти книги тысячелетиями. Да что говорить! — ты и сам приложил руку к появлению некоторых из присутствующих экземпляров. И после такой роскошной коллекции ты просто идёшь в дешёвый книжный магазинчик и покупаешь… Фанфик?! — Фанфик? — скривился Кроули. — Это ещё что за зверь? — Фанфик — это любительская литература, берущая за основу чьё-либо профессиональное произведение, — важно ответил Азирафаил, принявшись вновь отряхивать с плеча муку. — И фанфик этот, смею заметить, взял в основу не самую гениальную книгу. Хотя, экранизация первоисточника мне понравилась, некоторые актёры прямо отлично подобраны. Кроули хмыкнул. В то время, как он маялся от безделья, придумывая всё новые занятия, его ангельский друг просто… Жил. Причём, жил, как он понял, вполне себе полной, разнообразной жизнью. Кроули ощутил себя лишним. — Пожалуй, я пойду. Грешники заждались. — Он попытался встать, но Азирафаил вскочил одновременно с ним. — Ты должен остаться, — выпалил ангел на одном дыхании. — Нельзя допустить, чтобы все твои познания человеческой литературы свелись к этой второсортной пакости. Останься, я как раз систематизирую архив, заодно мог бы поискать что-нибудь для тебя. И, знаешь, ты всё время был в разъездах, так что я забрал твои цветы. Поливал, ухаживал, сухие листы там поотрывал, удобрил. — Цветы? — переспросил Кроули, силясь поспеть за мыслью товарища. — Сухие листы? Как они только посмели?! Он чувствовал, как начинает закипать, но Азирафаил осадил его. Вернее, что ни на есть буквально усадил обратно на отвратный диван и всучил очередную печеньку. — Твои цветы, да, — поспешил объяснить он. — Если честно, я подбирал всех бедняжек, которых ты выбрасывал, а когда ты покинул город, то забрал и остальные. Ты разве не обратил внимания, что они пропали? — Я не был дома, — вынужден был признаться Кроули. — С дороги сразу к тебе. — Вот и чудесно! — обрадовался Азирафаил и снова присел на диван. — Значит, ты останешься здесь, и я выберу что-то… Это не было похоже на план, который составил Кроули. Не было похоже вообще ни на что, и уж точно не походило на полный контроль над ситуацией. — А можешь остаться насовсем! — не на шутку разошёлся ангел. — Припишем твоё имя к вывеске, либо же устроим со второго входа цветочный магазин. Уверен, твои цветы быстро найдут покупателя. — Имя на вывеску, — неверяще повторил Кроули. — Книжная лавка Кроули и Азирафаила… Странно звучит… — Именно! — подхватил ангел. — Потому что правильно: Книжная лавка Азирафаила и Кроули. — Ну началось, — протянул демон, поправляя очки. Действительно началось. Весь вечер и половину ночи Азирафаил планировал, чуть не на столетие вперёд, а Кроули наблюдал за ним, всё больше утверждаясь в мысли, что всё же его другу было не менее скучно, чем ему. До сего момента. Они, конечно, и дальше могли сохранять видимость дистанции, страдая каждый в своём уголке, вот только стоило ли это того? Теперь, когда они не были нужны ни Раю, ни Преисподней, что им ещё оставалось? Кроули не уехал. Позволил уложить себя на ненавистный, похожий на облако диван и полночи смотрел в потолок, думая о том, что теперь уж точно жизнь его пойдёт веселее. А под утро он даже заснул и, вопреки всем видимым неудобствам, ему снились счастливые сны.