Игра в "холодно-жарко"

Прошла неделя. Мия и Какаши не виделись с того момента. Теперь для него отчитывается Шино. Мия плакала по вечерам, заставляя Ёсико терять остатки спокойствия. От переживаний, она не придумала ничего лучше, как написать отцу, чтобы тот навестил Коноху и поднял их дух. На следующий день Дул Гулдур явился в деревню собственной персоной. Мия и Ёсико встретились с ним у ворот Конохи. Присутствие отца успокоило её. Мия окунулась в атмосферу теплоты и надёжности, как было до Конохи, ниндзюцу, а главное, до Какаши. Они позавтракали все вместе, непринуждённо разговаривая о новостях их родной деревни и продвижении реконструкции Конохи. Смотря на отца и думая о доме, Мия ощутила тоску по своим краям. Тоску по всему, что было понятным, простым и таким родным. Гулдур что-то спросил у Мии, но она не услышала его. Через секунду, неловкой паузы, она произнесла: — Папа, я хочу домой. Забери меня отсюда. Серебристые глаза Окакаге помрачнели, брови нахмурились. — О, дорогая, тебе настолько плохо в Конохе? Он никогда не видел дочь такой разбитой и страдающей. Глаза красные, кожа неестественно побелела, гордая осанка пропала. — Да.- ответила Мия и обняла его за шею. Отцовское сердце дрогнуло. Гулдур нежно погладил её по голове: — Что случилось, милая? С тобой плохо обращаются? Завалили неподъёмной работой? — Нет. Здесь так много непонятного. Другой менталитет. Всё не то, чем кажется. Я безумно соскучилась по дому. Окакаге задумчиво гладил дочь. — Мне нужно поговорить с Хокаге. Мия испуганно отстранилась. — Хокаге здесь не при чём. Вообще никто не при чём. Это мои личные переживания. Мудрые глаза мужчины подозрительно посмотрели на неё. — Я и не собирал обвинять Хокаге. Я хотел сообщить ему, что забираю тебя. — Хорошо. — Мия весело улыбнулась. Они вышли из-за стола и направились к резиденции Хокаге. Мия для того, чтобы отвлечься, показывала уже отстроенные кирпичные дома. Рассказывала, как с помощью Шино они находили подземные воды и как Тен-Тен с лёгкостью переносит аппаратуру. Гулдур мягко улыбался. Чем больше она рассказывала о Конохе, тем больше понимала, как тяжело ей будет покидать эту страну чудес. Какаши уже сообщили, что Окакаге в деревне и направляется к нему. Поэтому Хокаге нервно ждал гостей. Он накинул свой плащ и пытался сконцентрироваться на бумагах. В кабинет вошёл Окакаге и две его дочери. Какаши старался не смотреть на Мию, которая откровенно рассматривала его с ног до головы. — Здравствуйте, господин Хокаге. — Здравствуйте, господин Окакаге. Чем заслужил ваш визит? — Я заметил, что деревня восстанавливается даже быстрее, чем я предполагал. Думаю, через несколько месяцев она будет полностью обновлена. — Да, всё благодаря вашим дочерям, вашим ресурсам и рабочим. Мы быстро и качественно отстраиваем нашу деревню. Мия смотрела на Какаши. Он выглядел ужасно. Тёмные круги под глазами, лицо осунулось, глаза казались неживыми. — Мне рассказали, что благодаря вашим шиноби дело пошло так быстро. Возможности некоторых из них просто поражают. — Да, мы часто восстанавливали свою деревню. Поэтому такие шиноби у нас на вес золота. — Исходя из этого, нахождение здесь сразу обеих моих дочерей необязательно? Какаши кивнул. — Тогда я заберу Мию с собой. Нахождение вдали от дома истощило её.  — Если Ёсико сможет справиться с тем объёмом работы, что на неё свалится, то я не возражаю. — Я справлюсь. — моментально ответила девушка. Она готова была работать круглосуточно, только чтобы Мия перестала плакать. — Значит, решено. — сказал Окакаге и вышел из кабинета, вместе с девушками. Мия затормозила: — Вы идите вперёд, а мне нужно кое-что сообщить Хокаге. — Хорошо.- ответил Гулдур и продолжил свою поступь. Мия вернулась в кабинет Какаши. Тот склонился над бумаги: — Что-то забыли? — Какаши, я уезжаю. Навсегда. Он поднял равнодушные усталые глаза. — Я слышал. Мы только что это обсуждали. — Ты не хочешь ничего мне сказать на прощание? Мия заглядывала ему в глаза. — В добрый путь.- тихо ответил Хатаке. — Ты плохо выглядишь, Какаши. — Я знаю. — Почему? — Приболел. — пожал плечами Ракудайме. Девушка глубоко вздохнула, села напротив и положила руки на его стол. Она сократила расстояние между ними на столько, насколько это позволял стол и тихо проговорила: — Ради тебя, Какаши, я хотела стать беглянкой. Я готова была пожертвовать всем, что у меня есть, только, чтобы быть с тобой. Я никогда раньше не влюблялась в мужчину и не была с ним. И после наших отношений вряд ли захочу. Какаши начал что-то говорил, но она перебила его, подняв руку. — Не надо. Я говорю это не для того, чтобы тебя упрекнуть. Мне важно, чтобы ты это знал. Насколько был важен для меня. В глаза Какаши что-то блеснуло и погасло. Он опустил взгляд, скрывая глаза. — Неужели ты думаешь, что я бы позволил тебе принести такую жертву ради меня? Неужели ты считаешь, что я настолько непутёвый Хокаге, что рискнул бы отношениями с твоей деревней из-за чувств? Мия накрыла своей рукой его руку. Хатаке дёрнулся, но руку не убрал. — Я никогда не считала, что ты непутёвый. Ты самый умный, заботливый, страстный и нежный мужчина, которого я знала. Он поднял на неё измученный взгляд и аккуратно вытащил свою руку. — Это всё что ты хотела мне сказать? — Да, но у меня ещё есть просьба. — Какая? — Позволь мне коснуться твоих волос в последний раз. Какаши напряжённо молчал. Мия обогнула стол и нежно зарылась тонкими пальцами в пепельных волосах. Хатаке прикрыл глаза. Она обняла его за шею сзади, сама не заметив, как слетели её руки. Мия прошептала ему на ухо: — Прощай, Какаши. Не оглядываясь она покинула его кабинет.