Армани или Том Форд?

Вельзевул пришла на место встречи первой. Ее облик был почти приближен к истинному — насколько Гавриил смог рассмотреть сквозь рой мух, разумеется. — Здравствуй, — сказал он, бесстрашно подойдя ближе. Мухи мгновенно исчезли, а Вельзевул приняла привычное земное обличие. Сегодня она была с ног до головы одета в черное; даже ладони скрывали черные кожаные перчатки. — Ты можешь не убирать… Ну, мух и вот это все, — сказал Гавриил. — Меня не смущает. Вельзевул смерила его снисходительным взглядом и бросила: — Спасибо за разрешение. Гавриил подумал, что, кажется, сказал что-то не то. Он попытался вспомнить советы Кроули (которым, разумеется, вовсе не собирался следовать), однако в голове была непривычная звенящая пустота. — Может, присядем? — предложил Гавриил. — Как-то странно обсуждать важные вещи на ходу. — У нас есть важные вещи, которые следует обсудить? — спросила Вельзевул с явным сомнением. — Есть, — уверенно сказал Гавриил и, вспомнив совет не спорить, прибавил: — Я так думаю. Вельзевул пожала плечами. Они зашли в парк и сели на ближайшую скамейку. По человеческим меркам погода, кажется, была обычной для октября — сырой и промозглой. По меркам Гавриила, ни один нормальный ангел не стал бы терпеть такой климат без крайней необходимости. — Испачкаешь свой белый костюм, — заметила Вельзевул, окинув его недовольным взглядом. Иногда Гавриилу казалось, что ее немного оскорбляют все цвета, кроме черного. — Почищу, не беспокойся. — А я и не беспокоюсь. Они помолчали. Начал накрапывать дождь; Вельзевул с удовлетворением взглянула вверх, на жирную серую тучу. Наверное, подумал Гавриил, в Аду климат был похож на октябрь в Лондоне. — Чего ты хочешь, ангел? — спросила Вельзевул, глядя перед собой. «Чтобы все стало, как было», — подумал Гавриил, а вслух сказал: — Ты не отвечала мне, вот я и решил проверить, как там ты поживаешь в Аду. — А я должна была бросить все, прибежать и пасть ниц по первому зову сиятельного архангела Гавриила? — Вельзевул посмотрела на него искоса. — Извини, не в этот раз. У меня были дела. Гавриил подумал, что в целом был бы не против падения ниц по первому зову, однако вслух, разумеется, никак не стал это комментировать. — Последний раз мы не слишком хорошо расстались, — заметил он. — Оба наговорили лишнего, и… — Ты наговорил, — возразила Вельзевул. — Я демон и могу говорить все, что мне заблагорассудится. Иначе зачем это все? Возразить на подобное было сложно. Гавриил решил, что это хороший знак: он прекрасно вписывался в рекомендованную Кроули концепцию «не спорить». Нет, Гавриил все еще не собирался следовать советам какого-то демона. — Если что, я не планирую тебя спасать, — сообщил он небрежно. — Я, знаешь ли, не берусь за безнадежные проекты. По мысли Гавриила это должно было прозвучать как комплимент, однако очень злой взгляд Вельзевул намекал, что он снова сказал не то. Возможно, мелькнуло в голове, Вельзевул не понравилось то, что ее назвали проектом? Как ни крути, с ангелами было проще: они почти никогда не обижались. Или просто Гавриил не обращал внимания на их мелкие незначительные обиды. — Что-то еще, архангел? — холодно спросила Вельзевул. — Если нет, мне пора. У меня много работы. Мы внизу не бездельничаем, знаешь ли. Гавриил всей своей ангельской интуицией почувствовал: вот тот момент, когда нужно сказать что-то правильное. То, что все починит. Однако в голове, как назло, не было ни одной связной мысли — кроме совета проклятого демона Кроули. «Соври, что это она и ее темные силы сбили тебя с толку». — Да, мне есть, что сказать, — Гавриил сделал паузу и со значением произнес: — В целом это ты во всем виновата. Раздался раскат грома. Вельзевул посмотрела на него так, будто с трудом удерживалась от перевоплощения и последующего пожирания Гавриила мухами. — В чем? — тихо спросила она. «Кроули сказал, что это ей польстит», — подбодрил себя Гавриил и уверенно продолжил: — В том, что я тебе наговорил. Ты, дьявольское отродье и темная тварь, сбила меня с толку. И… И вообще во всем ты виновата. Ты же демон. На лице Вельзевул застыло сложное выражение. Она словно бы решала, уничтожить Гавриила или… Или нет. — Часть про темную тварь была неплоха, — наконец проговорила Вельзевул. — Сам придумал или кто подсказал? — Сам, — соврал Гавриил. — Хм. — Вельзевул прищурилась. — У меня ощущение, что твоя наглая лесть — просто попытка переложить на меня ответственность за собственные идиотские поступки. — Они не идиотские, — возразил Гавриил. Вельзевул устало вздохнула. Советы Кроули работали через раз. Очевидно, нужно было быть демоном, чтобы следовать им грамотно, и Гавриил подумал: хватит придумывать небылицы, пора сказать все, как есть. В конце концов, ангелам полагалось быть правдивыми. — Рядом с тобой я вечно говорю не то, что собирался, — признался Гавриил. — И… Сейчас, кажется, тоже. Может, дело и правда в том, что ты темная тварь, которая незаметно меня совратила. Но я… Я просто хочу, чтобы мы сделали вид, будто между нами не было никаких сложных ситуаций. Да, если бы ты была ангелом, все стало бы проще, но... Но пусть будет как есть. Вернее, как было. Сказав эту путанную фразу, Гавриил замолчал. — И ты снова подтвердил тот очевидный факт, что все ангелы — конченые лицемеры, — произнесла Вельзевул. В ее голосе звучало нечто похожее на печаль. — Правда, нам не о чем говорить. В прошлый раз мы все прояснили. Сотрудничество сотрудничеством, но остальное… Нельзя вернуть все как было, потому что ничего на самом деле не было. Мы не созданы для всех этих глупостей. Ты меня боишься, это очевидно, и... Мы разных видов и никогда не поладим. — Ты когда-то была ангелом, — невпопад напомнил Гавриил. — А ты всегда был не очень сообразительным. — Вельзевул хмыкнула. — Меня устраивает наше сотрудничество, об этом не беспокойся. Просто не надо пытаться меня спасать и… дружить со мной. Хвала Сатане, я не такая слабая и бесполезная, как Кроули. — Да не хочу я тебя спасать, сказал же! — возмутился Гавриил, у которого закончились все приличествующие случаю аргументы. — А мне есть дело до того, что ты хочешь? — саркастично спросила Вельзевул, скрестив руки на груди. — Да, есть, — сказал Гавриил. Он понятия не имел, что скажет, но твердо знал: нужно сделать все, чтобы Вельзевул его поняла и поверила, что он не боится ее. Скорее наоборот, его вроде как тянет к ней. — Самонадеянное утверждение даже для архангела, — бросила Вельзвул.  — Для архангела — в самый раз, — парировал Гавриил и твердо решил импровизировать. — Просто послушай и не перебивай, ладно? Я, кажется… В общем, ты права. Я не такой ангел, как, например, Азирафэль. Я не очень умею любить. Вот Азирафэль всех любит — и смертных, и книги, и странную еду, и улиток со слизняками, и… и даже Кроули, хотя, видит Всевышняя, этот демон невыносим и уничтожить его было бы милосердием. Я же никого на самом деле не люблю, я всех терплю и стараюсь контролировать. Но с тобой все иначе. Тебя я не терплю. — В смысле, терпеть не можешь? — невинно уточнила Вельзевул. — Это заметно. — Да замолчи ты уже и дай мне договорить! — Впервые за многие тысячелетия Гавриил по-настоящему повысил голос. С деревьев испуганно посыпалась разноцветная листва. — Ты мне нравишься, понятно? Мне хорошо, когда ты рядом. Я беспокоюсь, когда ты пропадаешь. Я, Сатана тебя побери, скучал! Возможно, это и есть высшая форма любви, что мне доступна. Повисла тишина (если не считать шелест испуганных деревьев). — Тебе Азирафэль текст писал? — недоверчиво спросила Вельзевул.  — Нет. — Гавриил мотнул головой. — Он бы придумал всяких бессмысленных красивостей про любовь, а я говорю, как есть. И я принимаю тебя такой, какая ты есть. Может, — он перевел дыхание, давая себе время найти слова, — может, мне даже нравится то, что ты демон, ясно? Общаясь с тобой, я тренируюсь противостоять соблазнам. — Соблазнам? — повторила Вельзевул. — О чем ты? Откровенно говоря, пока что я даже не пробовала как следует тебя соблазнить. — В Аду хорошие бонусы, ты сама сказала, — напомнил Гавриил. — И я вынужден признать, что наличие в Аду тебя тоже… влияет и является само по себе соблазном. — Почему твои признания в нежных чувствах звучат как квартальный отчет? — проговорила Вельзевул. — Это риторический вопрос, не нужно на него отвечать. — Это не признания, — быстро возразил Гавриил. Вернее сказать, безбожно соврал, потому что все сказанное, безусловно, было признанием. — Ты не боишься, что наверху узнают про то, чего ты мне наговорил? — протянула Вельзевул, откинувшись на скамейке.  — Я не трус, — сказал Гавриил, который на самом деле самую малость боялся гнева Всевышней. — Если меня спросят, я скажу, что хочу тебя исправить. Но на самом деле я, конечно, не хочу. Вельзевул снова посмотрела на него с подозрением. — Кажется, я поняла. Ты настолько хочешь почувствовать свою власть над грязным испорченным созданием вроде меня, что забыл страх, правильно? — Нет! — воскликнул Гавриил. — Хватит уже искать в моих словах подвох, я же не демон. К слову, я знаю, что у демонов отключена опция любви. Это даже хорошо, как по мне. Я никогда не увлекаюсь слишком сильно, а ты как лишенное светлых чувств темное отродье… Вельзевул закрыла лицо руками. — Слушай, это невыносимо. — Что? — удивился Гавриил. — Стоит мне только поверить, что ты нормальный для ангела, как ты начинаешь нести чушь! Я не понимаю, почему слушаю это. — Я думаю, это потому, что я тебе тоже симпатичен, — со значением отметил Гавриил без лишней скромности. — Ты, конечно, любить не можешь — и это хорошо, потому что в обратном случае существовал бы риск, что ты в меня влюбишься — однако на симпатию ты способна. Ну, мне так кажется, и… Он осекся. Взгляд Вельзевул обещал все муки Ада. — Я в тебя в-ззлюблюсь? — она почти не контролировала свой голос. — С чего вз-зял? — Ну, я же архангел Гавриил. Меня многие любят. Это было чистой правдой — по крайней мере, Гавриил искренне в это верил. Правда, относительно того, что он нравится Вельзевул, и в самом деле имелись некоторые сомнения. В данный момент она ощущалась как темная грозовая туча с искрами молний. — Знаешь, у меня есть твое перо, — с обманчивой мягкостью произнесла Вельзевул. — Откуда ты… — начал Гавриил и был перебит. — Неважно, заткнись. Так вот, я храню его в сейфе в своем кабинете. Смотрю на него, когда мои стенолизы слишком сильно выводят из себя, и думаю, что раз я вот уже столько лет выношу архангела, мать его, Гавриила, то справлюсь и со всем остальным. Гавриил улыбнулся. Эта история подтверждала его догадки. — Вот видишь, я тебе нравлюсь. Раз ты хранишь мое перо. Я, кстати, тоже храню твое. Ну, сломанное. Просто на память оставил. «Не улыбайся слишком много, она это терпеть не может», — в голове некстати всплыл совет Кроули. Вельзевул и в самом деле смотрела на Гавриила с пылающей ненавистью. — Видит Дьявол, ез-ще одно слово, и я… — Да что я опять не так сказал? — не понял Гавриил. — Все, — отрезала Вельзевул. — Просто перестань говорить. К сожалению, в стандартную прошивку всех ангелов входила любовь к душеспасительным беседам, и Гавриил просто не мог замолчать, когда уже почти донес свою мысль до собеседника. — Я не имел в виду ничего плохого, пойми. Я просто считаю, что нет никаких препятствий к тому, чтобы мы с тобой виделись почаще. Я понимаю тебя, ты — меня, и мы вместе понимаем друг друга, что говорит о… — Заткнись, вот что, — Вельзевул резко придвинулась ближе. — Я практически умоляю тебя, слышишь? Ты первый ангел, которого я умоляю. — Но я почти договорил, и… Однако договорить ему не дали. Вельзевул вдруг взяла его за подбородок (кожа перчаток была прохладной) и крепко поцеловала в губы. Это было очень странное ощущение (возможно, потому, что Вельзевул кусалась). Но, кажется, приятное (было сложно понять, потому что поцелуй длился совсем недолго). В целом Гавриил не был экспертом в человеческих взаимодействиях подобного рода (и вообще в человеческих взаимодействиях), а вот на стороне Вельзевул был тысячелетний опыт оргий в Аду. Наверное, объективно она целовалась хорошо. Субъективно Гавриилу хотелось поцеловать ее снова, чтобы проверить, действительно ли это приятно — и, возможно, укусить в ответ, чтобы соблюсти баланс. — Как же хорошо, когда ты молчишь, — прошептала Вельзевул, отстранившись. — Чувствую в такие моменты нечто похожее на Божью благодать. — Это… хорошо, — заметил Гавриил. — Хорошо, что ты чувствуешь Божью благодать. Я имею в виду, после всего, что с тобой случилось... — Ну вот, опять ты говоришь. — Вельзевул взглянула на него с упреком. — А ведь было так славно и тихо. И не смотри так. Ты сам меня вынудил сделать это, ясно? Мне нужно было, чтобы ты заткнулся. Иначе пришлось бы тебя развоплотить. Ты был невыносим. — Смотри, ты не хочешь меня развоплощать, — подчеркнул Гавриил. — Значит, я тебе нравлюсь. В глазах Вельзевул снова мелькнула ненависть. (Хотя, возможно, это была не ненависть, а нечто похожее по эмоциональному накалу). — Я полагаю, мы поняли друг друга? — осторожно спросил Гавриил. — Нет, — сказала Вельзевул. — Но, возможно, мы скоро встретимся снова. Если будет повод. — Кстати, я могу выпить с тобой, — вспомнил Гавриил. — В смысле, ты можешь выпить, а я посмотрю. Вельзевул помотала головой. — В этот раз — либо вместе, либо никак. Из-за туч выглянуло солнце. Вельзевул поморщилась от света. — Я подумаю про выпить, и еще... Еще я собираюсь тебя поцеловать, — сообщил Гавриил (после недолгой внутренней борьбы он решил, что в целом это достаточно невинный способ проявления симпатии, к тому же ему хотелось разобраться в собственных ощущениях от процесса). — Можно? — Нельзя, — ответила Вельзевул, независимо вскинув голову. — Иди сюда. На этот раз она положила ладони ему на плечи и поцеловала так, что Гавриил подумал: как удачно, что ему не нужно дышать. В обратном случае он бы, наверное, уже умер. Следующей была мысль о том, что это, кажется, и правда приятно. Следовательно, есть вероятность, что и остальные нелепые вещи, которые смертные делают с телами других смертных, не лишены смысла. В любом случае ничего другого им не оставалось: энергетическое несовпадение ангелов и демонов делало более духовные и возвышенные формы близости невозможными. Других мыслей у Гавриила не возникло: Вельзевул вдруг позволила ему перехватить инициативу, и он со всем энтузиазмом постарался отомстить ей за поражение в их спарринге, за обманом похищенное перо и за все те разы, когда Ад успешно противостоял воле Всевышней. Кажется, у него вполне получилось.

***

— Зря ты со мной не пошел, ангел, — сказал Кроули, забравшись с ногами в уютное кресло. Азирафэль покачал головой. — Подсматривать невежливо, мой дорогой. Они заслуживают права на личное пространство. — Зато весело, — Кроули пожал плечами. — И вообще, я это заслужил. Кто все устроил, а? Я. — Как я уже отмечал, — Азирафэль улыбнулся, — в тебе неистребима тяга к добру. Кроули искренне возмутился: — Это планировалось как зло! — А вышло как всегда, — Азирафэль беззлобно усмехнулся. — И как только они тебя не заметили? — Я запугал дерево и спрятался за ним, — буркнул Кроули, избегая смотреть в глаза. — Как тебе не стыдно! — возмутился Азирафэль. — Мы же договорились, что ты больше не будешь пугать несчастные растения. — Ладно, я извинюсь, — недовольно протянул Кроули. — И учти, что все это вообще-то было ради тебя. — Подглядывание? — скептически уточнил Азирафэль. — Да нет, все это! — Кроули неопределенно взмахнул рукой. — И ты не можешь не признать, что план вышел удачным. Некоторое время Гавриил точно не будет тебя доставать. — Пока ему не приспичит узнать, как… - Азирафэль задумался, как бы поделикатнее сформулировать свою мысль. - Ну ты понимаешь. Заниматься более интимными практиками. Кроули резко выпрямился в кресле и сказал: — Оу. — Да, — Азирафэль кивнул. — Именно что оу. — Ну что ж, — Кроули поднялся на ноги, подошел к Азирафэлю и привычным жестом взъерошил ему волосы. — Есть шанс, что Вельзевул всецело просветит его по этой части, и это не станет нашей заботой. Азирафэль улыбнулся самой искренней из улыбок и ответил: — Хотелось бы верить.