Я здесь

В общем-то все было в порядке. Были ведь хорошие дни. Дни, когда он казался мягким, умиротворенным, расслабленным, улыбался легко, нежно. Говорил, тихо и мало, как будто ему было тяжело говорить, но - говорил. Правда, в последнее время такие дни бывали все реже. И все чаще было заметно: что-то не дает ему покоя. Что-то давит, съедает изнутри. Казалось, он разрывается на части, пытаясь дотянуться до какой-то силы, энергии, света, которого ему очень (жизненно, катастрофически) не хватает. Пытаясь извлечь это самое из Тома, только вот - в Томе такого света не было. Том понял это давно. И никак не мог себе простить. Простить, что этого нет. Простить, что не знает, чего именно нет. Что ничего не может поделать с тем простым фактом, что рядом с ним его бог несчастен. Что бог продолжает уходить в себя, проваливаться в какие-то свои личные бездонные пропасти (а Том не мог, никак не мог попасть туда, даже заглянуть туда не получалось - слишком глубоко, слишком темно), психовать, пугать. Пугать Локи любил. И как только замечал, что одна методика запугивания прекращает работать, тут же изобретал и осваивал новую. Не раз делал больно. Говорил гадости. Шипел. Пару раз пытался задушить. Том понимал - так он хочет привлечь к себе внимание. Хочет вытащить на себя все его внимание, впитать, насытиться. Хочет увеличить количество внимания, количество присутствия Тома в жизни, в себе. Локи не хватало Тома. Том был мелковат для него. Черная дыра внутри божества затягивала в себя весь свет, которым тот пытался поделиться, которым пытался осветить бесконечный мрак, где до сих пор блуждало самое дорогое ему существо. Если бы, думал Том, если бы я смог осветить твой путь. Помочь, поддержать, вытащить. Если бы луч света упал на тебя, ты снова смог бы отбрасывать тень. Так - твоей тени не существует. Меня не существует. Я присутствую рядом, но ты не видишь меня. Как же ты был прав тогда, пару лет назад, называя меня насекомым. Ты, груда черной антиматерии, по сравнению с которой я - просто песчинка. Я не могу быть лучом света для тебя. Я спичка, которая вот-вот (в твоем вечно-божественном потоке времени - вот-вот, я ведь смертный, простой смертный) погаснет. "Я же здесь! - хотелось крикнуть ему, когда в очередной раз наталкивался на отчаянный бесцветный взгляд. - Я пока здесь! Возьми, все возьми!" Но он знал, точно знал - этого мало. И отказывался признавать очевидное, изо всех сил держась, зубами впиваясь в бессмысленную надежду. Локи было трудно. Здесь, сейчас, рядом с ним его богу было трудно. Он снова чувствовал себя брошенным, а Том устал убеждать, кричать, плакать, падая на колени перед ним: я здесь, я с тобой. Локи не видел своей тени во мраке. Иногда Том позволял себе малодушные мысли о том, как хорошо было бы, будь его драгоценное существо человеком. Тогда с ним можно было бы жить. И даже - разойтись. Ведь не я тебе нужен. Тебе нужен кто-то другой, кто сможет спасти тебя. Не я, Локи, не я. И каждый раз, когда он собирался сказать это вслух, откуда-то из глубин сознания выскальзывало в общем-то правильное, но как-то слабо применимое к данной ситуации: "Мы в ответе за тех, кого приручили". Сегодняшний день вполне можно было бы назвать хорошим. Локи с ногами сидел на диване, чуть заметно улыбаясь и глядя сквозь стену: мягкий, почти нормальный, даже - домашний, в растянутой старой футболке Тома (которую давно полюбил, видимо, за темно-зеленый оттенок), босой, в потертых джинсах. И все было бы вполне хорошо, если бы не вращающийся с бешенной скоростью посреди комнаты и издающий какое-то чуть слышное завывание огромный огненный шар. - Локи, - тихо позвал Том. Шар метнулся в его сторону, но в считанных миллиметрах от лица рассыпался на тысячи искр, повинуясь щелчку пальцев своего создателя. Который даже не соизволил повернуться. "А ведь когда-нибудь он может не успеть щелкнуть пальцами", - отметил очевидное внутренний голос, пока Том старательно затаптывал тлеющие под ногами угольки. Не хотелось в очередной раз менять жилье из-за случайного пожара. В третий раз за полгода - это было бы уже слишком. Все было уже слишком. Их надо было затоптать все. Чтоб наверняка. ...не я тебе нужен, не я... Затоптать каждую по отдельности. Локи одним прыжком с дивана через полкомнаты оказался рядом, проговорил: - Том. Тот продолжал сосредоточенно затаптывать пепел, не обращая внимания ни на какие фоновые шумы, кроме звучавшего в голове снова и снова "не я". - Том, - настойчивее повторил бог, подался к человеку, сжал плечи, мягко останавливая. Том вскинул голову. Почти отражение. Бледная кожа, мятный взгляд. Обеспокоенный. Родной. ...не я, не... И тихое: - Прости. Я? Локи аккуратно привлек его к себе, коснулся лба губами. Тут же отстранился, заглянул в лицо, проверяя, пришел ли в себя его человек, после чего отпустил, прошелся по комнате, совсем другим, привычно холодным тоном сообщая: - Надо еще кое-что отладить, чтоб он на тебя не бросался. Но в целом он - неплохой охранник. Это Локи начал практиковать едва ли не с первого дня их новой совместной жизни (Том вел отсчет новой эры с того самого утра на пляже) - защищать, охранять, оберегать. Иногда создавалось впечатление, будто на Тома стадами охотились зловредные могущественные силы, - столько заклинаний и всяческого секретного оружия придумал бог. Локи как будто заклинило на безопасности его человека. Тому казалось, что охраняя его, бог опять-таки пытается заполучить большее его количество для себя. Оградить от всего, кроме себя. - Может, хватит? - устало спросил Том, понимая, что спрашивает не у Локи, спрашивает у себя, и речь идет далеко не только и не столько о попытках бога обеспечить его безопасность. Тот остановился у окна, привычно заведя руки за спину, чуть подняв голову. Когда он был не в доспехах, эта поза выглядела вдвойне менее естественной. Спросил напряженно: - Что ты будешь делать, если меня вдруг не станет? "Ага, не станет, - фыркнул внутренний голос. - Как раз тот, которого не станет. Да тебя еще лопатой не добьешь..." Но сердце неприятно трепыхнулось: это к чему? Или новая методика запугивания? Откуда это напряжение? Оно - настоящее? Или это твоя очередная маска? Господи, как бы я хотел понимать тебя. Видеть тебя. Спасти тебя. - Ты будешь всегда, - тихо проговорил Том, подошел сзади, обнял, втянул в себя мятный воздух, ткнулся носом в шею. В последнее время они почти не говорили, почти не касались друг друга. Тому казалось, что богу это не нужно. Бог был слишком велик для того, чтобы его касаться. И бездна в его взгляде была слишком велика, чтобы прикосновения изменили хоть что-нибудь. Но сейчас в этом "что ты будешь делать" прозвучало что-то такое, что заставило его вспомнить о том Локи, с которым он познакомился в далекой, как будто бы прошлой жизни. О хрупкости, ломкости. О пронзительной нежности. О почти детской улыбке. - Том, - прошептал бог на судорожном выдохе и схватился за его запястья. Сжал до боли, почти до хруста (Том закусил губу - чтоб не спугнуть, пусть держится, пусть хотя бы так). Он снова цеплялся. Цеплялся из последних сил. Как цеплялся тогда, соскальзывая в бездну. Только теперь никакой бездны не было, кроме той, что уже давно разрослась внутри самого бога. Том крепче обхватил его. Не бойся, захотелось сказать ему, я все еще здесь. Я здесь. У них были хорошие дни. В общем-то все было в порядке.