Я здесь

Крис стоял на крыльце, неспешно потягивая почти остывший кофе и глядя в светлое утреннее небо. Надо позвонить Тому, подумал он, но, глянув на часы, решил, что еще слишком рано. В последние дни он названивал другу постоянно, потому что с тем происходило что-то неладное. Даже если не вспоминать о том, что он попросил сделать небольшой перерыв в съемках, что из-за него перекроили весь график и теперь снимали сцены без его участия, даже если предположить, что ему на самом деле физически нездоровится (именно этим он объяснял свое странное поведение), Крис чувствовал, что его поддержка не помешала бы. Правда сам Том, вероятно, был несколько иного мнения. И каждый раз наталкиваясь на его безжизненный голос по телефону, Крис снова и снова пытался пробить неожиданно возведенную стену холода и безразличия (иногда даже казалось, что он говорит не с Томом, а с его презирающим всех и вся божком). И снова и снова убеждал себя не опускать руки, звонить, говорить. И каждый раз было все труднее. За прошедшую неделю эти звонки превратились в обязанность, избавиться от которой можно было в любой момент, и в то же время Крис понимал - нельзя. Никак нельзя. Он чувствовал, что нужен другу. Что с тем происходит что-то совсем нехорошее, явно связанное с его драгоценным Локи, но непонятно, каким именно образом связанное. Он как раз собирался сделать очередной глоток, когда что-то с оглушительным свистом свалилось с неба в недавно отстроенный бассейн, грохнуло, окатив выплеснувшейся оттуда водой с ног до головы. "Сетку что ли над бассейном натянуть", - отстраненно подумал он, не успев даже толком испугаться, и поставил чашку на столик. Отметил, что повреждений на этот раз значительно меньше, подошел к краю как раз вовремя, чтобы подать руку. На ней было длинное отливающее золотом в лучах утреннего солнца платье, стянутое тугим корсетом на невероятно тонкой талии. Да и протянутая из бассейна королевским жестом рука была значительно тоньше, чем все руки, что Крис видел раньше. Белая, почти мраморная, она утонула в его ладони. Богиня легко выпрыгнула из воды (руку можно было не подавать, подумал Крис, она эту руку щелчком пальцев сломает), тряхнула короткими золотыми (действительно золотыми, понял Крис, всматриваясь в тонкие густые нити) волосами. Приветливо улыбнулась. - Вы, как я понимаю, к Тору? - обыденно поинтересовался он. И сам себе удивился. Где паника? Где нервные подергивания и тщетные попытки проснуться? Прислушался к ощущениям и понял: все дело в Томе. Благодаря Тому он, наконец, принял реальность происходящего. Осознал, насколько стойко, железобетонно держался Том, которому досталось куда сильнее, а он и не думал нервно дергаться и отрицать очевидное. Он верил и держался, держался и верил. Играл, улыбался, смеялся, терял бога, терял веру, возвращал, умирал и оживал, принимал удары. И никто, никто не мог предположить даже, что что-то в жизни этого человека идет не так. Только вот сейчас - сломался. Видимо, у всех есть свой предел. Сиф кивнула ему. Крис жестом пригласил ее в дом, вошел следом. Подумал о том, вежливо ли предлагать богам кофе. Взялся за телефон и, набирая номер Джонса, с некоторым облегчением осознал, что сегодняшний звонок Тому придется, как минимум, перенести.

***

Том не делал ничего. Просто не делал ничего, целыми днями лежа на диване и рассматривая то стену, то потолок. Судорожно сжимал в руке телефон и каждые пять минут делал вид, что проверял время, проверяя на самом деле, не пропустил ли звонок. Он не мог сказать Крису. Ничего не мог сказать. Только слушать живой человеческий голос на том конце провода. - Мне это не нравится, - холодно сообщил Локи, останавливаясь над ним. - Ты сказал, тебе нужно отдохнуть. Это - отдых? Том глубоко вздохнул. Бог пытался поймать его взгляд. Том закрыл глаза. Мне бы от тебя отдохнуть. Чтобы тебя играть, тебя нужно любить. Как минимум - понимать. Как мне быть теперь? - Том. Он был требовательным. Холодно отдавал приказы. Холодно дергал за ниточки. Очень быстро раздражался. - Да, - тихо сказал он, не открывая глаз. - Это отдых. - Тебе надо поесть. - Да, - повторил Том и послушно поднялся. Вышел, чувствуя на спине колючий взгляд почти незнакомого божества. Тот Локи, которого он знал, исчез. Кажется, теперь навсегда. Точнее - его никогда и не было. Он был одной из масок. Сколько же на тебе масок, думал Том, машинально нажимая на кнопку лифта (приказы надо выполнять, бог сказал "поесть" - значит, поесть), чтобы спуститься в ресторан (хорошо, хоть не заставляет делать это в номере). Сколько на тебе масок, сколько в тебе монстров... Раньше мне казалось, ты с ними борешься. Теперь кажется, что вы вполне себе уживаетесь. Зачем давил на жалость, если сразу мог начать с угроз? Зачем был так близко, если сразу мог начать отдавать приказы свысока? Может, тебе на самом деле хотелось, чтоб тебя любили? Я не знаю. Наверное, мне тебя не понять. Ты бог, которого я снова пытаюсь мерить человеческими мерками. Я не знаю тебя. Он даже не злился. Глупо было злиться на божество за то, кем оно является. Оно даже лжет постоянно не со зла - оно просто по-другому не умеет. Злиться можно было только на себя, что пытался видеть в нем человека. Приписывал человеческие чувства. Но и на себя злиться сил уже не оставалось. Сил не оставалось ни на что. Том просто жутко устал. Устал верить и разочаровываться, искать, находить и снова терять. Ему хотелось лечь и умереть. Уснуть навсегда. Но Локи не позволил бы такой роскоши. Бессмысленно ковыряя вилкой в тарелке и маленькими кусочками заталкивая в себя давно потерявшую вкус пищу, Том снова и снова прокручивал в голове воспоминания: пронзительные взгляды, вцепившиеся руки, мятные губы, смех... Это было веселой игрой для тебя? Любительским спектаклем? Заскучавшему божеству в процессе захвата власти захотелось развлечься? А теперь, когда игрушка осознала свою роль, ты стал развлекаться по-другому. Ты сделал из меня марионетку. Отдаешь приказы и наслаждаешься тем, что я не могу не выполнить их. Вероятно, скоро тебе и это наскучит, ты начнешь требовать большего. Куда большего. Конечно, он мог попытаться снова пробить стену. Заговорить мягко, ласково. Обнять. И вновь увидеть тот самый очень человеческий взгляд. И наверное, услышать оправдания. И даже - чем черт не шутит - признания. Но ведь стены-то и не было никогда, правда, Локи? Был ты, настоящий ты, и была твоя роль - нежного, непонятого, обиженного всеми, хрупкого создания, чертов ты манипулятор. А через пару дней возвращаться на площадку. Становиться тобой. Чувствовать тебя, показывать тебя. Как? Камера сразу заметит фальшь. А если что-то пойдет не так, пострадает Крис. Ты вполне четко дал это понять. Несколько раз. Что же мне делать? И впервые - не нам. Мне. Потому что нас нет. Потому что нас не было никогда. Ты играл в нас. Тебе это хоть нравилось? Или ты, хитрое расчетливое существо, решило, что таким образом проще всего будет добиться желаемого?

***

В соседней комнате вели беседу на повышенных тонах. Периодически что-то громыхало. Крис и Джонс попеременно косились туда. То ли божественные супруги выясняли отношения, то ли так соскучились друг по другу, что решили не сдерживать своих чувств. В любом случае людям оставалось только ждать. А Крису - еще и тихонько молиться про себя, чтоб не разнесли ничего слишком ценного. - Что за фигня с моим бассейном, Джонс? - поинтересовался он, по новой заваривая кофе. - Почему туда постоянно валятся боги? - Точка высадки десанта, - задумчиво хмыкнул агент и пояснил, натолкнувшись на растерянный взгляд Криса. - Есть такие места на Земле, связанные с другими мирами чем-то вроде пространственных коридоров. Им удобно туда валиться. Боюсь, мы должны остаться и изучить это место. - Когда? Как? - Сегодня, - глава Спецотдела определенно не любил тянуть кота за хвост. Он вынул из кармана телефон и набрал номер. Крис покосился на свой телефон и решил: позвоню, когда буду знать, что к чему. Когда будет, что рассказать. И сделал еще один глоток свежесваренного кофе.

***

Том допил кофе и с тоской глянул в окно. Солнце уже взошло довольно высоко. Крис всегда звонил по утрам. Том уронил голову на руки, судорожно сжимавшие молчавший телефон. Кажется, он остался совсем один.

***

Локи слегка нахмурился, глядя в окно. Между тонкими пальцами заведенных за спину рук проскочили зеленые искры.