Я здесь

Хранилище располагалось под землей. Чтобы попасть в него, нужно было пройти через главные ворота во дворец, миновать с десяток поворотов и залов и спуститься по массивной лестнице в хорошо охраняемый подвал. Впрочем, правителю Асгарда, членам его семьи и приближенным, вероятно, на случай захвата власти врагами, был известен второй путь: по подземным ходам, расположенным под городом, попасть в которые можно было даже из-за городской черты. В пещерах было темно и сыро. И рассчитаны они были явно не на габариты сына Одина. Однако медленно, но уверенно Тор и троица воинов пробирались к цели. - Выйдем прямо в центральный зал Хранилища, - вещал Тор. - Я беру на себя... - ...Мьельнир, - перебил Фандралл. - Ты берешь Мьельнир. Без него тебе со стражами не справиться. - Великаны, - принялся заново перечислять Вольштагг, пытаясь, видимо, составить план действий, - Гери, Фреки и сам Сигурд с горящим мечом. - Сигурда, предположим, отвлеку я... - задумчиво пробормотал Фандралл, - тогда вам с Огуном останутся великаны и волки. Распределите? - Никогда не любил великанов, - хмыкнул Вольштагг и вопросительно глянул на Огуна. Тот лишь коротко кивнул, давая понять, что справится с волками. Все четверо понимали, что попытка проникнуть в Хранилище - затея самоубийственная, но всем четверым было на этот факт категорически наплевать. Впрочем, как всегда, когда дело касалось Тора. За него, как и друг за друга, легендарные асгардские воины готовы были отправиться на войну хоть с самой Хель. Тор подошел к массивной двери, взялся за ручку, но Фандралл перехватил его запястье и оттеснил плечом. Приглашающе кивнул друзьям, и Вольштагг, а за ним и Огун, слегка приоткрыв тяжелую створку скользнули в зал. - Стоять! - раздался рев одного из стражей-великанов. Послышался грохот, звон металла, Фандралл еще раз многозначительно глянул на Тора, напоминая: твое дело - забрать молот, и шагнул за дверь вслед за товарищами. Тор подождал еще несколько мгновений, вытащил из-за спины биту и открыл дверь. Секунда, чтоб оценить ситуацию. Вольштагг вполне успешно отбивается сразу от нескольких великанов, Огун крутится, будто в каком-то сумасшедшем танце, уворачиваясь от прыжков и зубов гигантских волков, и пытаясь достать их, а вот Фандралл... Фандралл, планировавший отвлечь внимание Сигурда, тоже отчаянно рубился с еще тремя великанами. Один усилил охрану, понял Тор. Ну, конечно же, Один усилил охрану! Как только разместил здесь Мьельнир, так сразу и усилил. Как можно было упустить этот момент? А где же в таком случае Сигурд? И где сам молот? Взгляд Тора метнулся по помещению. Ни того, ни другого видно не было. Он крутнул в руке биту и быстрым шагом направился в соседний зал. Оттуда - в следующий. И в следующий. Добравшись до одного из самых дальних залов, застыл на пороге, потому что увидел сразу два искомых объекта: в углу как-то совершенно не почетно стоял Мьельнир, дорогу к нему преграждал Сигурд - легендарный воин, высокий, широкоплечий, с длинными светлыми волосами, заплетенными в тугую косу, в темных кожаных доспехах, отражающих красноватые отблески пламени, которым горел сжатый в гигантской лапище пылающий меч Грам. Тор протянул свободную руку в сторону молота, пытаясь нащупать его вибрацию. Ощутил, но слабо, слишком слабо. Поднял взгляд на стража. Тот сделал шаг к нему, сын Одина покрепче перехватил биту. Шансов против этой махины, да еще и с таким оружием, у него фактически не было. Но выбора у него не было тоже. Почему-то вспомнился Джонс со своим "некуда отступать" и еще парочкой дельных советов. Тор шагнул навстречу легенде. "Хочешь выжить - выживай, ты не на рыцарском турнире". Ушел от удара, в последний момент меняя траекторию биты, которой якобы собирался его парировать. Не ожидавший такого маневра Сигурд чуть провалился вперед. Тор, уже начавший разворот вокруг своей оси, завершил движение ударом с разгона битой по спине - "бей в спину". "Используй все, что под рукой". Прыгнул в сторону, и ударил своим мидгардским оружием по тяжелой металлической вазе, целясь в голову стражу. Тот взмахнул мечом, Грам вспыхнул, перерубая ее пополам. "Не бойся падать". Этой доли секунды хватило для прыжка почти ласточкой, плавно переходящего в кувырок в сторону Мьельнира. "Жертвуй фигурами ради победы". Тор швырнул их друг за другом: биту, а за ней - молот, на рукояти которого только успел сомкнуть пальцы, только почувствовал прилив тепла и силы. И тут же отпустил. Биту Сигурд перерубил точно так же, как только что вазу, и лишь начал опускать руки, как тут же получил увесистый удар Мьельниром в лоб. Рухнул. "Не спеши". Молот, уже почувствовавший руку хозяина, наполнившийся и наполнивший силой его, завис за спиной стража, повинуясь воле Тора. И только когда Сигурд попытался подняться, Тор вскинул руку, призывая боевого товарища назад. Второй удар молотом сзади не нанес ощутимого вреда воину, но вырубил его основательно. "Некуда отступать. Побеждай". Рукоять Мьельнира коснулась его ладони, по телу прошла волна теплой дрожи. Пальцы сомкнулись. Тор расправил могучие плечи. Бог вернулся. Локи спал. Иногда ему все-таки нужно было спать. Все так же, сидя на полу, голова - на безвольно откинутой на диван руке, лицом - в сгиб локтя. Том видел эту картину второй раз в жизни. Но если в прошлый раз он долго сидел напротив, всматривался в тонкие черты лица и с трудом подавлял желание коснуться его, то теперь просто окинул беглым взглядом и, поднявшись с дивана, направился в душ, перешагивая и с трудом сдерживая желание легонько пнуть: чтоб и не разбудить, и хоть как-то отомстить за все происходящее. Он уже почти вышел за дверь, когда тот вздрогнул во сне и коротко что-то промычал в руку. Том обернулся. Бог дернулся еще раз. "Что с тобой происходит теперь? - устало подумал Том. - Или снова прикидываешься? Привлекаешь внимание?" Локи тихо застонал. Столько боли... Нет, он спит. Он действительно спит, и ему снится что-то очень нехорошее. "Стоять!" - рявкнул внутренний голос, но Том уже оказался на полу рядом с ним, почти машинально, не думая, схватил бога за руку. Холодные пальцы тут же сомкнулись вокруг его ладони. Сжали. Том закусил губу, чтоб не вскрикнуть от резкой боли. Чтобы не разбудить. "Не мог ножку от стула ему в руку сунуть?" - серьезно поинтересовался внезапно проснувшийся после долгой спячки внутренний голос. Локи уткнулся лицом в диван, рука, покоящаяся на нем, сжалась в кулак, вторая еще сильнее сжала ладонь Тома, ему показалось, что он услышал хруст. Сколько еще раз ты будешь меня ломать? И Том все-таки не выдержал. Не вскрикнул - тихо зашипел. Но этого хватило - Локи резко вскинул голову, затравленный взгляд метнулся по комнате, остановился на Томе. Тут же отпустил и даже отпрянул. "Что, страшно?" - злорадно пробормотал внутренний голос. Ему действительно было страшно. Он снова был испуганным, растерянным. Или прикидывался? Он только что проснулся, Том! С чего ему прикидываться? "Если вообще спал, - хмыкнул голос. - Если не затеял новую игру. Он же знает, как давить на жалость. Как давить на тебя". Том поднялся и предпринял вторую попытку добраться до душа, но его остановил оклик в спину: - Том! Впервые в жизни - звал. Не сообщал очевидное - звал. Почти просил. Это что-то новенькое. Том обернулся, скрестил руки на груди. Локи поднялся на ноги. Его Локи. Нежный, хрупкий, блестяще-изумрудный. Чуть дрожишь. Я бы сказал, слегка переигрываешь. - Почему ты... - Том поднял брови: давай, договаривай, хочешь поговорить - договаривай. Но Локи так и не смог сформулировать вопрос и просто выдохнул, растерянно, отчаянно. - Почему?! - Потому что охренительно добрый, - мрачно, в унисон с внутренним голосом ответил Том. Развернулся, чтоб уйти, но бог тут же с негромким хлопком материализовался перед ним, схватил за плечи, прижал к стене. Всмотрелся в глаза. Как будто снова пытался за него ухватиться, удержаться... Но ведь этого всего не было, не так ли? А теперь тебе и хвататься особо не за что. Холодно, равнодушно, прямо - в глаза. Ну что? Как тебе? - Ты меня больше не любишь? - всматриваясь. - А с чего мне тебя любить? - удивился Том. И тут же только что цеплявшийся за него ребенок исчезает, ненужная маска соскальзывает, в зеленых глазах поблескивает ётунхеймский лед, руки сжимают плечи уже до боли. Приблизил лицо, обжигая мятным дыханием. Как еще совсем недавно, вспомнил Том, когда шипел и пугал, когда я все еще - какой же я идиот! - пытался убедить его в том, что он - не монстр. - А если заставлю? - змеиным шепотом, с дикой усмешкой, снова всматриваясь, но теперь совсем по-другому. Изучая подручный материал. - Как? - все так же равнодушно, даже слегка насмешливо. В целом Том уже все решил. Еще тогда, проснувшись ночью. Какое-то время он не хотел признаваться себе в этом, но рано или поздно признаться пришлось бы. И он решил сделать это сейчас. Выход был. И в целом - вполне приемлемый. Локи прищурился, будто прислушиваясь к чему-то, слышному только ему одному, вкрадчиво произнес: - Крис сейчас собирается в детский магазин... И тут Том рассмеялся. В лицо, с надрывом, отчаянно. Локи чуть отступил. Наклонил голову. Подручный материал вел себя не так, как ему было положено. Пора, решил Том. - Ты так и не понял? - спросил с улыбкой. - Ты никогда не поймешь. Ты не знаешь, как любить. Ты хочешь, чтоб любили тебя. Ткнул пальцем в твердую грудь, и Локи, будто поддаваясь этому толчку, отступил на шаг. Том сделал шаг вперед. - Ты никогда не успокоишься, ты никогда не насытишься, ты только и можешь что поглощать и впитывать, - в целом он говорил правду, правду, которую понял уже давно, потому слова давались легко. - Тебе никогда не хватит любви, тебе будет вечно ее не хватать. А знаешь почему? Потому что внутри ты пустой. Локи снова отступил. Том снова шагнул на него. Глаза бога потемнели от боли. Темной всепоглощающей боли. И ничего кроме. И Том очень надеялся, что эта боль - настоящая. - Ты - пустое ненасытное чудовище, - шаг, еще шаг, пока Локи не коснулся спиной стены, не вжался в нее, - тебе нечего делать рядом со мной, тебе нечего делать в этом мире. Ни в этом, ни в Асгарде. Твое место - в Ётунхейме. Знай свое место. Слова заканчивались, он начал говорить цитатами. Что ж так долго? Почему ты держишься так долго? - Ты монстр, - выплевывая в лицо. - И как положено монстру, ты прекрасно умеешь пугать. Ты даже меня запугать умудрился. А это, я полагаю, задача не из легких. Но ты постарался. Я не люблю тебя, Локи, потому что монстра невозможно любить. Бог рывком вывернулся, уходя от нависающего над ним Тома, сделал несколько шагов по коридору, но пошатнулся, схватившись рукой за стену. Стена треснула. "А вот и Джонни" - Том почувствовал, как нехорошая, неуместная усмешка появляется на лице. Ну, давай знакомиться, чудовище. Чудовище развернулось. Тому внезапно очень захотелось, чтобы внутренний голос выдал что-то остроумное. Смешное. Умирать, так с музыкой. Но тот молчал. Все вокруг молчало. И ни единой мысли в голове. А в нескольких шагах - жуткие, светящиеся зеленым глаза, так долго преследовавшие его в кошмарах. Серое лицо. Трещины. Зеленый свет. Пламя в ладонях. Он ничего не сделал. Пальцем не шевельнул. Но внезапно Тома что-то толкнуло в грудь, отшвырнуло на несколько шагов. И снова - больно. Сколько еще раз ты будешь меня ломать? Одним прыжком чудовище оказалось рядом. Перед глазами полыхнул огонь. Чудовище отпрянуло. И Том слегка истерично рассмеялся. Этого он как-то не учел. Он снова находился в огненном кругу. Защита снова сработала. Правда, теперь она грозила перерасти в полноценный пожар. Огонь уже принялся за мебель и стены. "Как-то твой защитник не все предусмотрел", - скептически хмыкнул внутренний голос. Ну, конечно, обиделся на него Том, теперь мы, значит, проснулись! Как всегда, вовремя... И тут Локи взмахнул рукой. Тонкая рука, легкое плавное движение... Где-то я видел этот взмах, совсем недавно видел... И огонь погас. Остался только жуткий запах горелого, полностью заглушивший, перебивший аромат мяты. Но Том знал - точно знал - он витает в воздухе сейчас. Потому что перед ним снова стоял Локи. Снова человечный. Победивший монстра. Снова слишком много всего в пронзительном взгляде, чтобы разобрать, рассмотреть. Снова кровь на лице. Снова дрожь. Пронзительная нежность, быстрая улыбка. И, наконец: да не прикидывается он! Да посмотри же ты на него! И вдруг - шаг назад. Лицо застывает, превращаясь в маску, взгляд внезапно становится прозрачным. Ему страшно. "О, нет. Нет-нет-нет! Я знаю этот взгляд!" - услужливо подсказывает реплику сознание. Он уходит. Он прощается. Он просит прощения. Тихий хлопок. Клубы темно-зеленого дыма. Пустота.