Ich warte hier Don´t die before I do Ich warte hier Stirb nicht vor mir © Rammstein — Stirb nicht vor mir
— Вы ни в чем не виноваты! — волшебник продолжал молча смотреть на могильную плиту. На фотографии молодая женщина улыбалась. Это так несправедливо, что она умерла, но смерть когда-нибудь приходит за всеми. Но к ней пришла в лице конкретного человека. Нельзя вернуть мертвых, но это не значит, что мы ничего не можем сделать — надо покарать убийцу, и тогда его кровавые руки больше ни до кого не дотянутся! В семье Розье при упоминании Винды закатывали глаза и шутили насчёт кладбищ. В этом был смысл — её действительно вечно туда заносило. А что такого? Все умирают, смысл замалчивать? Как будто от того, что мы не будем говорить о смерти, она забудет о нас… Наивно. — Вы не виноваты, Грейвс! — повторила Лентяйка. — Не корите себя! Он был сильнейшим волшебником сороковых годов, а ведь тогда шла Война, это было время героев, но все же никто так и не смог остановить его! Винда сжала кулак — её больно задевала несправедливость того, что Император ушёл от наказания и продолжает творить зло, когда столько людей уже погибло по его вине, и взмахнула палочкой, возлагая на могилу Тины Гольденбаум букет из белых роз. Чуть подумав, она окрасила края лепестков морозной голубизной. Так было красивее. Ей действительно было жаль эту Тину. Она была аврором, это непросто! Женщинам, даже волшебницам, все равно тяжелее в бою, чем мужчинам — от природы более медленная реакция, да и физическая сила все-таки может пригодиться! Сама Винда, кстати, с детства ненавидела спорт, к счастью, она всегда оставалась аристократически-изящной, хотя обычно ела как не в себя. А Порпентина Гольденбаум, по словам Грейвса, была прекрасным аврором, это внушало уважение. — Она не была такой как вы, Винда, — проговорил Персиваль Грейвс с горечью. «Как я?» Лентяйка недоуменно почесала в затылке. — Такой изящной, женственной, уверенной в себе! — «аристократизм не пропьёшь, я пыталась!» — Но она тоже была красивая… А я никогда не говорил ей этого! Мне надо было сказать ей, что она — потрясающая девушка, она так мало это слышала, хотя заслуживала намного больше других, а теперь слишком поздно! Её забрал Кровавый Император, а я все ещё зачем-то живу… — Мы не можем вернуть Тину, — голос Винды звучал хрипло. — Но мы можем убить эту подлую зажившуюся тварь, чтобы больше никто не пострадал от её рук! Не отчаивайтесь, Грейвс, это прекрасно, что вы выжили! — Я оказался беспомощен… нет ничего хуже этого! — проговорил Персиваль отрывисто. — И он убил Тину, воспользовавшись моим обликом! Ненавижу эту тварь! У него есть артефакт, позволяющий менять внешность, не знаю, что это, но ему не нужна оборотка, — «оборотное зелье. Если бы я внедрилась куда-либо в чужом облике, использовала бы его.» — Но он оставил мне жизнь, чтобы выпытать мои привычки. Его легилеменция… — он коснулся виска. — Она ужасно болезненна, он не очень хорошо ею владеет. — Жаль, что вам пришлось это терпеть, но, значит, у него есть хотя бы одна слабость, — заметила Винда. — Знаете, мне всегда нравилась история, а она учит нас тому, что неуязвимых и непобедимых гениев не бывает в природе. У всех есть слабые места. Грейвс помолчал. — Вы правы, Розье, — сказал он наконец. — Знаете, я так и не поговорил с сестрой Тины. В отличии от Кровавого Императора, она прекрасный легилимент. Хотя об этом часто забываешь — с виду она такая типичная пустоголовая блондинка из магловских комедий… — Барт Симпсон говорил, что блондинки тупые, а блондины злобные, но он мог ошибаться, — Винда невесело усмехнулась. «Барти Крауч и Кровавый Император — просто образцово-показательные злобные блондины.» — Давайте поговорим с этой сестрой, вдруг она знает, зачем ему понадобилось убивать Тину? — Авроры МАКУСА уже разговаривали с ней, но мне теперь не получить протоколы, — сказал Грейвс немного смущенно. — Да, сейчас позвоню ей. Винда тоже любила пользоваться магловской техникой. Конечно, она часто ломалась от магических выбросов, но девушка более-менее научилась себя контролировать. К сожалению, при мощном волшебстве типа голубого огня все гаджеты сразу же бесславно издыхали. Пока Грейвс разговаривал, она закинула в уши наушники и включила музыку.Wenn Schwesterlein zur Arbeit muss Schließt mich im Zimmer ein Hat eine Puppe mir geschenkt Dann bin ich nicht allein Wenn Schwesterlein zur Arbeit muss Fährt sie nicht mit der Bahn Ihr Schaffensplatz ist gar nicht weit Ist gleich im Zimmer nebenan
— Винда, — махнул ей Грейвс. Лентяйка выключила музыку. — Куинни Гольденбаум готова встретиться с нами. Розье сосредоточилась, старательно выставляя окклюменционные щиты. Это было сложно — ей очень хотелось спать, всю ночь снилась какая-то совершенно эпическая муть, где она была рыцарем, спасавшим привязанную к скале златовласую принцессу от намеренного сожрать её дракона, и к утру она чувствовала себя совершенно разбитой, как будто реально с драконом сразилась.***
Куинни Гольденбаум назначила им встречу у себя. Квартира была оформлена в преувеличено девчачьем стиле, от которого Винду всю жизнь подташнивало. Но поглядев на припухшее и словно посеревшее лицо хозяйки, Розье запихала свои эмоции куда подальше — Куинни выглядела так, словно очень давно не высыпается, потому что плачет по ночам. «А я ещё себя жалею!» На молодой женщине было пепельно-розовое шелковое платье, а бледно-золотые, с серебряной прядью, локоны выглядели посекшимися и безжизненными. Но все равно красивая… Очень. — Тина мне никогда ничего не рассказывала, ничего, — проговорила она печально. — Спасибо, что пришли, мне важно, что про Тину помнят. Может быть, если бы она больше общалась со мной, я бы могла ей чем-то помочь, кто знает? — Вы ни в чем не виноваты, — в который раз за день повторила Винда. — Куинни, может быть, вы замечали что-нибудь в его мыслях? — Нет, в основном он думал, как ненавидит британцев… — Куинни Гольденбаум тряхнула светлыми волосами. — Может быть, попробуйте штрудель? Тина очень его любила… Она всхлипнула. Когда они уходили, Розье на всякий случай оставила Гольденбаум свой номер мобильного.***
— Винда? — Минц критически оглядел вернувшуюся Лентяйку. — Есть хочешь? Я сварил рассольник. — Да, наверное… — пробормотала девушка. Она совсем недавно съела кусок штруделя, но Минц тоже готовил вкусно. — А где Розе? — Ушла гулять с Пэйтом, — проговорил тот немного неодобрительно. — Он показывает ей достопримечательности Нью-Йорка. — С Пэйтом? — Винда насмешливо вскинула бровь. — Он же ничего за пределами бара не знает! На самом деле, она забеспокоилась. Говорила же этому Пэйту не выходить из бара! — Зря ты так, он попросил меня натаскать его по боевой магии, и, знаешь, он совсем не так бездарен, как кажется, — Минц усмехнулся. — И историю знает неплохо, ну, Розе заинтересовалась… — Никогда не замечала, чтобы она интересовалась историей, — Розье нахмурилась и отодвинула тарелку. — Спасибо, есть больше не хочется. История была ее любимым предметом, но Розе все время говорила, что это нудятина. Она снова вставила наушники и включила музыку.Am Himmel dunkle Wolken ziehen Ich nehme artig meine Medizin Und warte hier im Daunenbett Bis die Sonne untergeht
«Что она могла найти в этом Пэйте? Вроде бы, вообще ни о чем, но… Он — парень, и тоже полукровка, как она. Маглокровные вечно относятся к нам как к добыче, трофею — получили и задвинули подальше, как статусную, но ненужную вещь. Только я — не вещь.»Sie kommen und sie gehen Und manchmal auch zu zweit Die späten Vögel singen Und die Schwester schreit
«Только мы сами позволяем относиться к нам как к вещам — вот Марджери, например, сколько раз выходила замуж за кого семья скажет, даже за нечистокровных, главное, чтобы заплатить могли.»Am Himmel dunkle Wolken ziehen Ich nehme artig meine Medizin Und warte hier im Daunenbett Bis die Sonne untergeht
Винда позвонила Розе, но та не ответила, она позвонила еще раз, рыжая взяла трубку, сказала, что позвонит позже, и отключилась. Голос у нее был вполне веселый. Ревность ледяной рукой сжала сердце. Розье постаралась думать о Кровавом Императоре. Она не могла понять, зачем ему понадобилась дуэль с сотрудницей Аврората. Сестры Гольденбаум были обычными полукровками второго поколения, родители давно умерли от драконьей оспы, никакого особого наследства не оставили… В британских родах Малфой и Блэк, кстати, тоже многие от этой болезни умерли, даже ходили слухи о проклятье. Розье, к счастью, не пострадали. Чем Тина могла его отдельно разозлить? Разве что, он действительно любит убивать женщин? «Наверное, считает, что место женщины — на кухне, а не в Аврорате.» А в Штатах ходили слухи о жутком сгустке темной энергии, обскуре, но Грейвс утверждал, что это — полная чушь… И верно, Винда раньше даже не слышала никогда об этих обскурах, откуда ему взяться? А Минц сказал, что еще в начале прошлого века они встречались… Но Гольденбаум-то причем?Und dann reiß' ich der Puppe den Kopf ab Dann reiß' ich der Puppe den Kopf ab Ja, ich beiß' der Puppe den Hals ab Es geht mir nicht gut Ich reiß' der Puppe den Kopf ab Ja, ich reiß' der Puppe den Kopf ab Und dann beiß' ich der Puppe den Hals ab Es geht mir nicht gut, nein!
Телефон пиликнул. Винда подумала, что это Розе, но сообщение пришло от Куинни Гольденбаум. «Пожалуйста, придите на встречу, — писала девушка. — Вы же понимаете, что о многих вещах невозможно говорить при мужчинах…»Dam dam Dam dam Dam dam
— Далеко собралась? — Минц, скрестив руки на груди, застыл в дверях бара. — Сегодня я убедился, что к встрече с Кровавым Императором ты точно пока не готова… — За внучкой своей следи! — что-то в его словах заставило ее насторожиться, но она не смогла поймать мысль. — Хватит указывать мне, что делать!Wenn Schwesterlein der Arbeit frönt Das Licht im Fenster rot Ich sehe zu durchs Schlüsselloch Und einer schlug sie tot Und jetzt reiß' ich der Puppe den Kopf ab Ja, ich reiß' der Puppe den Kopf ab Und dann beiß' ich der Puppe den Hals ab Jetzt geht es mir gut, ja! Ich reiße der Puppe den Kopf ab Ja, ich reiß' der Puppe den Kopf ab Und jetzt beiß' ich der Puppe den Hals ab Es geht mir sehr gut, ja!
«Да что за место такое, — подумала Винда, подойдя к задрипанного вида магловскому заведению «Аль-Фасиль», где назначила ей встречу Гольденбаум. — Шаверма, наверное. Что такая девушка, как Куинни, забыла в подобной дыре?»Dam dam Dam dam Dam dam