Амантий в Стране Чудес

Ассамблея была в разгаре, когда под конвоем привели провинившуюся Ягу, а следом за ней внесли ступу с метлой. Увидев меня, мрачная бабуля мгновенно просветлела и словно о чем-то смекнула. Подлетев ко мне, она вцепилась, словно клещами, мне в руку, вызвав острую боль. Но оттолкнуть ее я не мог: все-таки женщина (если честно, у меня язык бы не повернулся ее таковою назвать — до того страшна и мужеподобна!). Поэтому пришлось терпеть. — Ах, мой касатик, как же я рада тебя видеть! — медовым голосом пропела сказочная колдунья, с силой отводя в сторону. Меня удивил тот факт, что она так помешалась на молодых безусых парнях и пытается над таковыми доминировать. Не иначе, зациклилась. Но, может, это на нее дурно повлияли испарения от супа? Грибной суп спровоцировал бесконечный цикл? Mushroom soup — endless loop… Вдруг пришло в голову. А что, ежели и правда? В дальнейших рассуждениях меня понесло дальше: я попытался сопоставить разные фрукты, которые бесплатно раздавали у нас в компании, и программистские штучки. Получилось в итоге вот что: скушал банан — ставь тэг <span>, закусил сливой — поменяй на <div>-ы, объелся груш — коммит запушь! Схомячил апельсинку — добавь «эвейт-эсинки»! — Ты о чем-то задумался, милок, и не говоришь ни слова. А присказка-то такова… Нет, что-то не соображу! Голова моя дырявая! — Может тут нет никакой присказки? — пожал плечами я: мне уже давно хотелось высвободиться из неприятных объятий и попасть в приятные — вон, хоть бы и к самой царице! А что? Чем я хуже Виллима Монса? Подумаешь, отрубили голову — это же честь! — Как это нет! — возразила Баба-Яга. — Присказка есть всегда, нужно только уметь ее подобрать! — с этими словами, обнаружив стражу, она прижалась ко мне всем телом и поцеловала в шею. Ну нет, все. С меня хватит. Ну почему? Почему хоть Кикимору не прислала?! Та хоть зеленая, но все же хоть каплю на женщину похожа! Все-таки я предпринял попытку освободиться от костлявых объятий, сделав небольшой намек: — Глядите, кажется, игра пошла веселее: вон с какого-то вельможу дама под стул запихивает. — А присказка-то такова: «Бабушка козлика очень любила!», — и с этими словами вновь заключила меня в объятия, на что я уже обиделся. — Да? А я думал — «с кашей сварила»! — мрачно усмехнулся я. — Так то ж — одно и то ж! — всплеснула руками бабуся. — А присказка-то такова: «Слово к ответу, а каша — к обеду!» «Нет, это невозможно, у нее на каждый чих найдется поговорка! Как бы отвязаться-то?» — Отколь же такой красавец писаный к нам пожаловал? — проскрипела Яга. — Из Эст…ляндии. У нас там опять экономический кризис. Весь горох и горчицу раскупили, — вздохнул я. — Вот я к вам и приехал. — А присказка тут такова: горчица — не птица, Эстляндия — не заграница, — глубокомысленно провозгласила бабуся. — Согласен, — буркнул в ответ я, уже не надеясь, что меня оставят в покое. — А почто, касатик, тебе горчица понадобилась? — Так для обороны. Мощное средство против зомби, — я ляпнул первое, что пришло в голову, только бы отвязаться. — Ай, молодец, красавец, богаты-ы-ырь! — чуть не проревела Яга, и я не смог удержаться от присказки в ответ. О нет, неужто это заразно?! — Хорош богатырь, вот только не тырь! — Ага! Кто тут Алексашку поминает, чтоб икалось ему, окаянному?! — послышался за спиной громовой голос. Бабуся мгновенно выпустила меня из своих клешней. Ноги подкосились, и она, ни жива, ни мертва от страха, затряслась. Повернувшись, мы увидели самого Императора, грозного, как Зевс в начале мая, «когда весенний первый гром…» — С-славная п-погодка, царь-батюшка, — пролепетала было Яга, но царь еще больше рассверипел. — Что, старая?! Опять воду мутить прилетела?! Ужо я тебе! — воскликнул Петр и, вне себя от ярости схватив ступу, надел ее прямо на старуху, еще и пинка дал, придав бедняге Яге ускорения. Честно говоря, я до того испугался, что чуть не обделался, но старался не подавать вида — мало ли, что подумает император! Поэтому просто молча побрел вслед за ним. — Ты ох*ел?! — громогласно вопросил государь, а я даже и не знал, что ответить. — Простите, ваш-величество? — переспросил я. — Ты. Уху. Ел?! — более жестко, на грани того, чтобы не сорваться на крик, повторил император. — А… да, конечно, — выдохнул я, ругая себя за то, что послышалось. — Отлично. Познакомлю тебя с Ершом Ершовичем. — Кто таков? — Это тот, из кого варят ершистую уху. — Никогда о таком не слышал. — Тогда пошли. Он сам тебе все расскажет. Краем уха я услышал, как в глубине сада императрица ласково объявила: «Мы всех прощаем!» Вот и отлично, а то я уже начал переживать за судьбы игроков! Солнце палило нещадно. Под плотным шерстяным камзолом пот тек ручьями, как подземные реки под слоем густой травы. Трынь-травы. Вскоре мы добрались до статуи Юности и возле нее увидели… огромного белого Орла, крепко спящего на солнцепеке. Судя по виду и запаху, Орел еще не успел просохнуть после своего знаменитого кубка. — Вставай, бездельник! — прогремел Петр. — Отведи мальчишку к Ершу Ершовичу. Пущай гишторию свою ему поведает. А мне возвращаться надобно. Супостатов казнить да кое-кого на дыбе попытать. Царь ушел, оставив меня наедине с Большим Орлом. Честно говоря, он не внушил мне особого доверия, но, подумав, что с ним, верно, все же спокойнее, чем с Императором, я остался. — Смех, да и только, — пробормотал Орел не то про себя, не то обращаясь ко мне. — Вы про тявкающих в фонтане морских собачек? — рассеянно предположил я. — Не-е-ет, — протянул Орел. — Я про забавы царские. Казнить да казнить! Скажет тоже! У них такого отродясь не было. Ладно, пошли! — Опять «пошли», — проворчал я себе под нос. — Что тут у всех за патологическая склонность к доминированию?! Наконец, мы доплелись до Тюленьего фонтана, в котором явно творилось неладное: слышался шум, шлепки и вопли. Не иначе, морские создания драку затеяли! Подойдя поближе, я увидел, как из воды высунулась взъерошенная рыбья башка — наверно, это и был тот самый Ерш Ершович. — Чего он такой взъерошенный? Дрался? — Скажешь тоже. Он всегда такой, — усмехнулся Большой Орел. — Эй, Ерш! Вылазь на берег! Поведай этому человеческому детенышу свою историю! — Еще чего! Знаем мы этих детенышей, хуже вас варваров не найдется! — Послушайте, вообще-то я интеллигентный человек и собеседников не трогаю, — обиделся я. — Рассказывай давай! — рявкнул на Ерша Орел, и тот, нехотя, выполз на борт фонтана, злобно взглянув на меня. — Ну что. В некотором царстве, в некотором государстве, — начал Ерш, а потом замолк, повернувшись к нам хвостом и враждебно взглянув в фонтан. Я уже хотел было уйти — ну видно, что парень не в настроении. Но Орел меня не пустил. — Жил-был на дне океана… — Спанч-Боб Квадратные Штаны! — вдруг вырвалось у меня, но Ерш и Орел меня зашикали. — …Ерш Ершович, драчун и забияка. А служил-то я в войсках морских, речных и прудовых, и командовал нами адмирал Чудо-Юдо Рыба-Кит… — Прошу прощения, но вы ошибаетесь. Кит — не рыба, а морское млекопитающее, — вставил я свои пять центов. — К китообразным также относятся дельфины и морские свиньи. — Сам ты свинья! — огрызнулся на меня Ерш. — Слушай дальше! Я сам служил в войсках прудовых, карасей громил. — Какого лешего Ерш забыл среди карасей-громил? — не понял я. — Такого, что громил этих карасей, что непонятного?! — вконец рассвирепел рассказчик, и я тотчас захотел покинуть этот дурдом. — Надо же быть столь непонятливым, — пристыдил меня Орел, но так и не смог достучаться до моей совести, которая, видимо, отпросилась в отпуск. — Мы каждый день, каждый! Ходили на учебу, это тебе не хухры-мухры! — Подумаешь, я тоже каждый день ходил, когда в университете учился, — махнул рукой я. — Ну и что ты там делал?! Рыбок-клоунов гонял по аквариуму?! — Науки изучал. Разные. — Кальмарологию учил? А крабоведение? То-то же! А у нас был один учитель, пан Спанч-Бобчинский, а еще завкафедрой — Спанч-Добчинский… — А Крабс-Городничего не было? — ухмыльнулся я. — Будет вам очки втирать, я уже все это читал, слышал и смотрел. На Ютубе. — Да и правда, что, в самом деле! — поддержал меня Орел. — Грянь что-нибудь такое, этакое, веселое, шебутное! Чтобы ноги, лапы и хвосты сами понеслись в пляс! — Веселое? Эт мы могем! Э-э-эй! — Ерш хлопнул хвостом по бортику фонтана. — Давай, Орел, запевай! — Я слова не помню, склероз, — покрутил крылом у виска виновник Кубка. — Ты, должно быть, не видал живого кальмара? — этот вопрос был обращен ко мне. — Живого нет, а вот к пиву… — начал я, но осекся. — «К пиву!» — передразнил Ерш. — С пива будешь писать криво! Ну что, погнали?!

На недельку до второго Уплыл Сквидвард в Комарово, Вел себя как гадкий криль И попал, балбес, на гриль! В Третьяковской галерее Говорит карась мурене: Видишь трио усачей? Вот бы всем раздать лещей! Пять креветок на танцполе Отжигали в юбилей, Не завидую их доле: Все отправились в коктейль! Злая щука ушлая «Помочь» решила другу: Емельке простодушному Прислала рыбу-фугу. Чудо-Юдо Рыба-Кит, На мели с утра лежит: У него украл милльон Мерзкий офисный планктон!

— Так, господин хороший! — прервал я заливистые трели Ерша. — Не позволю о нашей братии в столь хамском тоне! — Да что ты понимаешь! Сам выглядишь как «креведко»! «Весь скукожился и чешешь на работу!» — Ну, хватит об этом, — вмешался Орел. — Расскажи теперь ты про свои приключения. — Отлично, расскажу то, что случилось со мной сегодня. Потому что вчера я был еще в кондиции… — промолвил я. — Слушаем! — довольно потер крылья Орел, и я начал. Обо всем, с чем я за весь этот день столкнулся и, если честно, сам был не уверен в правдоподобности произошедшего. — Ну и ну. А говорили, что настойку на яйцах слона у нас больше не производят, — задумчиво почесал лысину Орел. — Это все, что вы запомнили из рассказа? — гневно воскликнул я. — Не кипятись. А то покраснеешь как вареный лангустин, — усмехнулся Ерш. — И тебя подадут с соевым соусом на трапезе в честь дня рождения Императора, — безразлично добавил Орел. При этом он почему-то начал перебирать лапами, словно в танце. — Ну нет, спасибо. Тем более, я уже настолько пропитан белым и красным вином, что соевый соус будет ну совсем не в тему. Кстати, а чем наполняют ваш знаменитый кубок? — Мальвазией. Низшего качества, — крякнул Орел, продолжая танцевать, и поджал клюв. — Пробовал? — Нет. Но судя по названию, нечто итальянское? — Если бы. В подвале гонят, из воды и всяких там «е». Знаешь ведь, что такое «е»? — Конечно. Число Эйлера, — обрадовался я. — Если его возвести в степень, то получится экспонента. Которая — вжик! — и вырастает молниеносно. — Если его развести в воде, то получится бормотуха, — поправил меня Орел, подпрыгнув на месте. — Эх, ты! Не пробовал ты нормальной мальвазии! — А что, есть нормальная?! — подколол я собеседника, на что тот прямо-таки обиделся и в тот же момент вытащил откуда-то из-под фонтана 0.75-литровый кубок и целую бутылку белого полусладкого, неизвестно какого качества. Орел со знанием дела откупорил и вылил все содержимое в кубок, а затем со вздохом протянул мне, мол, крепись, гость! Я даже виду не подал, что испугался. Принял «штрафной» и с чувством такта осторожно начал вливать его содержимое в себя. Ощущение, словно целый аквариум выпил, вместе с рыбками. И почему-то сразу захотелось отлить…