-До моей сладкой попки ты не доберёшься, Хён.

-Юнгиии... Мм.. И Мину нравилось, как звучит его имя из уст младшего. Хосок вжался спиной в тело Мина, который обхватывал его бедра, мягко наглаживая, словно растягивая удовольствие, как чуть застывшую карамель. Этот школьный туалет хранил в себе самые сладкие стоны, хныканья, а так же шуршание одежды, чмоки и звуки тяжёлого дыхания у вертикальной поверхности холодной стены. Юнги не знает кто продумывал школьное здание, но он уже готов ставить этому человеку памятник, потому что туалет находился далеко не только от столовой, где собственно и собралась вся школа на большой перемене, но и от кабинетов, где могли остаться ученики. Поэтому сейчас у него больше времени заставить своего малыша видеть звезды перед глазами все оставшиеся уроки. -Ты такой сладкий, лисёнок ~. - прошептал Мин на ушко восьмиклассснику, кусая непроколотую мочку и параллельно, со звоном, расстёгивая ремень, далеко не классических школьных брюк. И Хосок в его руках плавится, откидывая голову на плечо сзади стоящего Мина. Своими тёплыми ручками он накрывает холодные миновские пятерни и ведёт их к молнии своих обтягивающих чёрных штанов. На самом деле они не такие уж и обтягивающие, но стояк в штанах Юнги, который сопровождал его все 3 урока, об этом явно не говорил. Ухмыльнувшись нетерпению младшего, которое непременно льстило, 11-ти классник нырнул под резинку боксеров, хватая горячую плоть и ловя всем телом лёгкую дрожь, вместе с самым сладким стоном в голос. -Хах Юнги, ты че педофил? -На хуй иди, Чонгук. И не удивительно, ведь именно благодаря таким людям, как Чон Хосок, педофилами и становятся. Сам Хосок не считал Юна педофилом. Он думает, что между ними что-то большее чем прижимание к любым поверхностям. Но сам Мин тему чего-то большего (в плане чувств) не заводил, поэтому.. -Юнги, нет. До моей "сладкой попки" ты не дотронешься. -Ну лисёнооок. А это пожалуй один, и самый большой минус. Чон Хосок не давал перейти на что-то большее, уже в физическом плане, чем взаимная дрочка и попытки минета (просто Чон ведь только учится этому всему), от которых, кстати говоря, Мин всегда растекался, даже если они были не супер профессиональными. Но это не мешало ему хотя бы просто трогать то, к чему его не подпускали или тихо пускать слюнки в сторонке. Что собственно сейчас Мин и делал. Одной рукой вызывал звезды перед глазами Чона, другой перед своими. Хныканья и тяжёлое дыхание прямо на ушко - вот ради чего Мин ходит в школу. Вот только имитировать толчки сквозь ткань уже надоело, хочется уже почувствовать себя в Хосоке. Во всех этих свободных свитерах, что так и норовят оголить острое плечо, Чон выглядел просто крышесносно. Юнги догадывался, что младший это прознал и теперь специально одевает только их. -Миин.. - прохныкал Хосок, когда Юнги перестал водить по твёрдому члену и повернул его к себе. Подхватив за запретную (и бесспорно сочную)  попку, старший посадил своё личное солнце на край холодного камня, в котором были встроены раковины. Теперь он может наблюдать за аккуратными чертами нетерпеливого выражения лица младшенького. **Юнги-я** Нет, ну а когда можно то будет, Хосок?                                                                                                    **Хосок-а** Да сдался тебе мой зад, Хён **Юнги-я** Да действительно, а тот факт, что я хочу выебать тебя? Мне с ним что делать **Хосок-а** Айщ, приезжай, у меня теперь стоит **Юнги-я** И я смогу трахнуть тебя?        **Хосок-а** Нет **Юнги-я** Тогда продолжай дрочить на порнуху, я пошёл за пивом. Губы уже горели и немного вибрировали от долгих поцелуев, но когда это кого-то волновало? Мина всегда слишком сильно возбуждал неуверенный язычок младшего, который так и хотелось посасывать, словно леденец. Губы Юна принимают каждый стон, а если он и отрывается, то только для того, чтобы Чон стонал в голос. На шее уже сиренью расцветали засосы, прошло минут 30 с того момента, как дверь этого туалета закрылась на два замка (и подпёрлась шваброй для надёжности). Завтра Хосок оденет свитер с горлом, который будет успешно стянут холодными Миновскими руками. Потому что "Эти я хоть могу оттянуть пониже, а с горлом проблем много.". Медленные движения по возбуждению 8-ми классика стали сильно ноющими, казалось, что в состоянии "ещё немного до разрядки" можно было остаться на всю жизнь, и от этого в уголках глаз собирались слезы, ноги раздвигались шире и выдохи становились только пошлее, что непременно заводило, ведь только перед Юнги Хосок такой расслабленный и просящий быстрее. Надежды Юнги на то, что такие долгие ласки заставят Чона дать зелёный свет на въезд в его задний проход, не увенчивались успехом. Протяжно стонал, хныкал, терся обо всё, что было рядом (Юнги), но не давал. -Отсосёшь, мм? - как бы между прочим поинтересовался старший. -скоро звонок.. - может дело и в звонке, а может и в том, что Хосок сейчас умрёт от нехватки оргазма, разрядка так и не подступала. Но Чон всё равно взял свободную руку Юна и принялся посасывать сначала указательный палец. Своеобразное доставление удовольствия, не столько физического, сколько визуального, которое появилось, когда младший "тренировался" на пальцах Мина. Сейчас эти тренировки проходят исключительно на Юнги младшем, но иногда они решают вспоминать, так сказать, начало. Хосок всегда так старательно заглатывал длинные пальчики, пуская дорожки собственных слюней дальше по запястьям Мина и до локтей, а так же по своему подбородку, делая случайные чмоки, что Юнги просто в лужицу перед этим всем. Младший тоже запустил руку в штаны Юна, принимаясь гладить по горячей плоти, что, на секундочку, была не хилой. И вот ещё одна причина почему Чон всё время оттягивал тот момент, когда Юнги сможет с гордостью смотреть на задницу младшего, приговаривая "моё". Он вообще не уверен выживет ли он, не то что его сладкая попка. В горячем ротике уже три пальчика, ощущающих шершавенький острый язычок. Прозвенел звонок, но никто из двух парней не думал останавливаться. У каждого были свои цели. У Чона побыстрее уже кончить, у Мина заставлять Хосока кончать медленно. -Ну Юнгии.. Рука в штанах младшего не ускорилась вообще, а руку Хосока туда не пускали, в то время как у самого Мина в штанах всё прекрасно.  Но мы же знаем, что солнышко Хоби в глубине сознания кайфует от этой долгой близости со старшим. Вот только сейчас это немного не во время, поэтому лисёнок Мина резко отстраняется от мокрых пальчиков своего парня (?) и припадает к губам со сладким вздохом, мгновенно открывая рот, для ласк язычка Юна. И то, что маленькая ручка опять накрыла чужую и начала сама ей управлять так, как нужно ей самой, это ничего страшного. Вот только Хосок уже протяжно стонет Мину на ушко, прижимаясь всем тем телом, давая почувствовать дрожь долгожданного оргазма, а у старшего в штанах "ещё немного до разрядки". -Ах ты.. -я тоже тебя люблю ~. - сказал на прощание Хосок, чмокая старшего в щеку, спрыгивая с камня и ухмыляясь. -Лю.. Бишь?-немного заторможенно спросил Мин, после недолгого наблюдения за Хосоком, что одевал обратно свои штаны и застёгивал ремень. -ну да. - нахмурился младший так, будто Юнги забыл о их какой нибудь годовщине. - сегодня я иду на физкультуру, а то из-за за тебя у меня оценка спорная. -и он вроде уже и вышел, но в конце всё равно обернулся. - родители ночью в командировку уезжают на два дня. Хосок уже хлопнул дверью, а Мин нахмуренно смотрел в зеркало.