Behind The Masks

On-The-Go - Honey - Ник, подожди, что ты творишь. Тяжелое дыхание и звуки поцелуев разрывали тишину ночных коридоров. Два парня, на которых были только расстегнутые рубашки и боксеры, зажимались в углу, возле двери спальни Дюваля. В воздухе пахло алкоголем и похотью. - Они заметят, что нас нет. Черноволосый низкий парень прижимает к стене блондина. Его губы блуждают по лицу и шее партнера. Он не следит за тем, куда именно он целует. Ему просто нужно чувствовать вкус кожи, ощущать тепло тела и зажмуривать глаза от переполняющих эмоций. - Ну, и пусть заметят. Они пьяны, Джефф. Так же, как и мы с тобой. Рука спускается вдоль напряженных кубиков торса и скользит по бедру. Мгновение - и пальцы сжимаются на уже напряженной плоти. - Ты же этого хочешь. Сейчас. Давай же. Брюнет нашаривает рукой ручку двери и распахивает её, затаскивая парня вслед за собой в комнату. Они оба еле держатся на ногах. И черт знает, как они вообще ещё не упали. Только стены и могут поддерживать двух гормонально перевозбужденных парней. Как только дверь за ними захлопывается, Ник падает на пол. И Джефф оказывается прямо на нем. - Так мне больше нравится. Шепчет блондин между поцелуями, которые спускаются всё ниже и ниже. Горячее дыхание обжигает кожу, язык проходится по уже изученным до боли местам, и, наконец, рот накрывает желанную плоть. Стон срывается с губ, в голове мутнеет, и Ник прогибается в спине, чувствуя, как возбуждение дрожью пробегает по его спине. Glee Cast - Last Friday Night Утро в Далтоне всегда начиналось с какого-нибудь происшествия. Будь то очередная шутка неугомонных выпускников, всеобщее похмелье после бурной вечеринки, или просто обычный кухонный пожар - примеров привести можно много, но результат был всегда один - спокойному утру в академию для мальчиков вход воспрещен. Особенно, после всеобщей пьянки и общего на всех похмелья. Думаете, что сплочение команд происходит только, благодаря тренингам и упражнениям? Нет. Как раз в такие моменты, когда стыдно смотреть друг другу в глаза на следующее утро, и возникает взаимопонимание. Понимание, что лучше молчать и не реагировать сверх меры. Обычно все вечеринки начинались одинаково. Парни собирались в общей комнате, где помост служил импровизированной сценой для Соловьев, а широкий подоконник – барной стойкой. Ученики частной академии обычно не ограничивали масштабы веселья, и изначально планировали большое количество алкоголя, закусок и музыки. А так же девушек из соседней женской школы, если удавалось провести их на территорию, миновав грозные взгляды охранников и прочего персонала. Что бывало редко, обычно они встречались чисто мужской компанией – и по этой причине, здесь было трудно найти хоть одного парня, который хотя бы раз не поцеловался со своим однокурсником или другом. Ученики частной академии обычно не ограничивали масштабы веселья, и поэтому каждый из них рисковал проснуться не в своей комнате, не в своей одежде и с абсолютно незнакомым человеком под боком. Что происходило очень часто. К примеру, Уэс и Дэвид – лучшие друзья, которые имели огромную популярность у девушек и репутацию «самых натуральных натуралов», до сих пор, отнекивались от щепетильной ситуации, что случилась около полугода назад. Они уверяли, что в этом нет ничего такого – проснуться в одной постели с лучшим другом, обнаружить, что на тебе лишь его рубашка, а сам друг лежит у тебя на груди, сжимая тебя в своих объятиях, словно любимую мягкую игрушку. Вечеринка захватывала каждый уголок общежития, как и её последствия. Коридоры и комнаты пестрили россыпью красных стаканчиков, обертками от фастфуда и грязными тарелками. Подоконники были завалены бутылками, иногда и разбитыми, и сигаретными бычками. Даже в некоторых комнатах, что находились дальше всех от эпицентра событий, можно было обнаружить следы погрома. Катаклизм местного масштаба, по-другому и не скажешь. В основном, страдала, конечно, мебель. Очередная вечеринка в Далтоне не имела ни единого шанса войти в историю, если парни не сломали хотя бы один диван, или не разбили хотя бы одну хрустальную люстру, купленную на щедрые пожертвования их собственных родителей. Какие только сказки они не рассказывали коменданту и попечительскому совету, когда при инвентаризации последние не досчитывались энного количества предметов интерьера. Это утро не стало исключением. Как только первые рассветные лучи забрались в спальни к студентам, в холле общежития раздался громкий звук падающего тела. А вслед за ним и целая россыпь отборного французского мата. - Какого черта, ты спишь на лестнице, Никсон?! - Заорал парень с каштановыми волосами, сидя у подножия той самой лестницы и потирая ушибленное колено. - Кровати не для тебя предусмотрены, или ты у нас лунатик, которому противопоказан алкоголь? - Зеленые глаза метали громы и молнии, прожигая взглядом невинно сидящего на ступеньках мальчика, который, кажется, и не понимал, что здесь происходит и почему на него кричат. - Что рот свой распахнул? Марш в комнату. Вся эта тирада прозвучала на таких повышенных тонах, что могла даже мертвого с могилы поднять. Не то, что несколько, всё ещё пьяных, молодых парней – с их кроватей. - Что случилось, Бастиан? - Перегнулся через перила верхнего этажа Уэс Монтгомери. Глава совета выглядел совершенно не в своем стиле. Волосы растрепаны в разные стороны, под глазами широкие синие круги, рубашка и вовсе расстёгнута - в общем, типичный внешний вид вчерашнего тусовщика. Но никак не правильного и педантичного Уэсли. Из-за его плеча хмуро выглядывал Тэд, загорелый латиноамериканец, который, кажется, тоже не понимал суть происходящего. - В чем опять, по твоему мнению, провинился Никсон и все мы вместе взятые? Себастьяну не надо было даже поворачивать головы, чтобы удостовериться, что говорит именно Монтгомери. Этот голос сидел у него уже в печенках, и даже глубже. - Ой, защитничек всех бедных и ущемленных явился. - Плевался сарказмом Себастьян. Он попытался встать с пола, опираясь на перила рукой, но у него это не вышло. Он вновь рухнул вниз. А когда Трент кинулся ему на помощь, видимо, пытаясь загладить свою вину, парень лишь отмахнулся. - Вон лучше за своими лунатиками присматривай. - Вновь обратился он к Уэсу.- А то ещё несколько таких падений - и меня можно в морг отправлять. Он всё-таки поднялся, шипя и растирая ушиб, и направился в сторону кухни. - Лучше бы ты следил, куда идешь. А то напьется сначала, под ноги не смотрит, а потом кричит так, как будто его уже на мясобойню отправили. - Уэс крикнул ему вслед и, покачав головой, удалился в свою комнату. Несколько ребят, которые лениво наблюдали из-за своих дверей эту утреннюю сцену, решили последовать примеру своего старосты и тоже скрылись в блоках. На лестнице остался сидеть один Трент. Будучи человеком болтливым, он удивлялся, как сразу не рассказал всем истинную причину того, почему он здесь спал. Он прекрасно знал себя – с его языка слетает даже то, что он старательно пытается скрыть. Но сегодня... Наверное, он посчитал, что эта тайна слишком важна для его дружбы с Ником и Джеффом, чтобы рассказывать о том, что творилось в его комнате ночью. Тем более, Смайту. Паренек огляделся вокруг и встал, потирая ушибленное плечо, о которое и запнулся Себастьян. - И зачем так было кричать, действительно? - Пробубнил Трент и тихо пошел в конец коридора, где располагалась его и Ника спальня. Подойдя к двери, он приложился к ней ухом. Из-за неё не доносилось ни звука. Зайти или не зайти - вот, в чем заключался вопрос. Конечно, Трент и раньше подозревал, что Джефф и Ник больше, чем просто лучшие друзья. Но подтверждения этому никогда не находил. Дюваль считался одним из самых "натуральных" парней Далтона. У него были большие планы на будущую семью и милая девушка из Кроуфорда, Аманда, с которой он эту семью и намеревался строить. Не один раз Трент слышал, как Ник рассказывает друзьям, о том, как "восхитительны и незаурядны" достоинства сей особы. Конечно, под достоинствами понимались далеко не личные, внутренние, качества. Но было видно, что Дюваль с ней встречается не только из-за удовлетворения собственных сексуальных потребностей. Трент считал, что они - хорошая пара. И были бы превосходной, если бы лучший друг Ника - Джефф - всё время не крутился рядом с голубками. Трент понимал и Джеффа. Стерлинг был влюблен в Ника задолго до того, как они поступили в Далтон. Блондин сам рассказывал Тренту "по очень большому секрету", что когда-то давно испытал свою первую любовь. Испытал - неправильное слово. Потому что Никсон явно видел, что чувства не исчезли, как бы сам Джефф его в этом не уверял. Эти взгляды, смущенные отводы глаз, улыбки - Трент знал все симптомы влюбленности. И они все присутствовали у Джеффа Стерлинга. Так стоит ли ловить друзей на горяченьком, когда он и так всё сам слышал сегодня ночью? - Наверное, не стоит. - Прошептал пухлый молодой человек и облизнул губы, делая шаг назад от двери и аккуратно отходя от комнаты. Всё-таки, каким бы сплетником Трент Никсон ни был, секреты друзей он выдавать не будет. - Бедный Джефф... - Вздохнул он и направился на кухню, мысленно молясь о том, чтобы Смайт уже оттуда смылся, куда подальше. Red - Pieces В это время, услышав, что в коридоре что-то творится и это "что-то" явно связано с соседом Ника, парни тихо лежали на кровати, уткнувшись в подушку. Светлые, чуть длинные, волосы Джеффа были разбросаны во все стороны. Некоторые пряди прилипали ко лбу, и по виску скользила капля пота. Окна были захлопнуты, на дворе царствовал май, и прошедшая ночь тоже привнесла свою лепту в то, что сейчас парням не требовались даже тонкие простыни. Ник обнимал одной рукой любовника, и на его губах играла задумчивая улыбка. То, что произошло несколькими часами ранее, и тепло лежащего рядом тела, дарило ему какое-то странное чувство покоя. Да, у него была девушка. Да, он не должен любить парней. Но сейчас его это абсолютно не волновало. Он просто наслаждался моментом. - Доброе утро. Как спалось? Тихий шепот еле защекотал его ухо, и мягкие губы сомкнулись на чувствительной мочке. Улыбка стала ещё шире, и Дюваль перевернулся на бок, обнимая молодого человека двумя руками. - Если бы Смайт не заорал, как резанный, столь рано, спал бы и дальше. - Прошептал он в ответ, и услышал еле уловимый всхлип смеха. - Что смешного? - Вскинул он брови, приподнимаясь на одном локте и смотря в тепло-карие глаза. - Я вспомнил фразу Уэса про мясобойню. - Хихикнул Джефф и вновь уткнулся в подушку, стараясь заглушить рвущийся наружу смех. Но этого и не требовалось. Внезапно пришедшая в голову мысль отрезвила его, и он вновь поднял голову. - Ник... - Протянул он, привлекая внимание парня, который задумчиво выводил узоры пальцами на плече блондина. - Что? - Как ты думаешь, у нас бы были шансы, если бы ты не встречался с Амандой? - Джефф впервые задал этот вопрос за всё время их отношений. Если секс два раза в неделю, и чисто дружеское времяпровождение, вообще можно было назвать отношениями. Ник нахмурился. Его идиллию, которую он старательно пытался огородить от внешних проблем, разрушили одной фразой. И ему это совершенно не понравилось. - Джефф, мне не нравятся парни. - Покачал он головой, чуть отстраняясь. - И у меня никогда бы не вышло с ними серьезных отношений. Просто ты - мой лучший друг, и я люблю тебя. Знаешь... - С каждым его словом, выражение лица Джеффа принимало всё более темные оттенки. - Секс по дружбе. Ничего не значит. Просто приятно. – Тон его голоса был настолько беззаботным, что Стерлингу захотелось немедленно сбить его челюсть с законного места. - Просто приятно? Джефф вскочил с кровати. Он никогда раньше не заговаривал об их встречах, как об отношениях. Думал - да. Много и долго. Представляя себе картины возможного будущего с Ником и улыбаясь своим мечтам. Но никогда не заговаривал. И сейчас понял, что всё делал правильно. Потому что прямо сейчас все фантазии рухнули под ноги. Будто нож разрубил тонкую нить надежды на что-то большее. - Ты чего завелся? Ник ошарашенно смотрел на небольшой ураган, что проносился по его комнате, собирая вещи. Он действительно был уверен в том, что точка зрения Джеффа совпадает с его собственной - никаких обязательств, просто приятный секс. Ничего больше. Но, по всей видимости, он ошибался. И Стерлинг напридумывал себе больше, чем ожидалось. - Ничего. Джефф натянул на бедра боксеры и накинул на торс рубашку. Брюки остались в спальне Уэса, в которой вчера проходила игра в карты. Он ни разу не обернулся на парня, что сидел на кровати, кусая губы. Ни разу не оглянулся и вышел из комнаты. Ему хотелось хлопнуть дверью, но привлекать внимание к тому, что он ночевал у Дюваля, не хотелось. Тем более, что теперь ничего и не было. Всё закончилось. Все надежды смыло волной чужого безразличия. И самое смешное, что сейчас у него возникло желание свернуться в объятиях лучшего друга и все ему рассказать. Какая ирония, что друзей, кроме Ника, у него почти не было. Почти... - Кофе мне, срочно. – Шептал Джефф про себя, направляясь в сторону кухни. – Кофе и сладкого. Он заламывал руки и кусал губы. Отчаянно хотелось плакать, курить и утонуть. Одновременно. Безумные мысли проскальзывали в голове. Они бы никогда не возникли у молодого человека, если бы не подобная ситуация. Плакать – уже нарыдался за свою жизнь, спасибо. Конечно, большинство мокрых подушек пропитывалось слезами именно из-за Ника. Ведь он любил его с двенадцати лет. Как преданный щенок, как лучший друг, как любовник. Насколько он был рад, когда Ник впервые поцеловал его, рассказать невозможно. Будет слишком слащаво, и одновременно больно. Курить – он помнил эту ужасную изжогу во рту, которая вымывала из мозгов все мысли. Он любил сосредотачиваться на дыме, когда ему было лет четырнадцать, в его самый сложный период из всех. Тогда он пил, носил кожаные куртки и играл на электрогитаре – всё по стилю, всё по кайфу. Кажется, тогда сорвался с катушек именно из-за того, что у Дюваля появилась первая девушка. Насколько ему было тошно, когда Ник впервые рассказал ему о своем первом сексе с восьмиклассницей, представлять не хотелось. Потому что ощущения внутри сейчас и так были погаными. Утонуть – Джефф никогда не думал о самоубийстве, и у него никогда бы не хватило смелости на это. Но сейчас хотелось заглушить этот звон в ушах, который усиливался с каждым шагом и вздохом. Будто ультразвук. Насколько ему было больно, когда он впервые услышал это в своих ушах – Ник сказал, что начал встречаться с Амандой. Быстрым шагом он залетел на кухню, чуть не сбивая с ног и так пострадавшего сегодня Трента. - Что случилось? – Произнес парень, едва удержав в своих руках тарелку с фруктами, которые намеревался съесть во имя диеты. Он прекрасно догадывался, что именно могло случиться, но предполагать, а тем более высказывать предположения, он не хотел. - Потоп в Зимбабве. Погибла моя любимая свинка, сертификат на которую мне дарила Дженнифер на Рождество. Теперь детям Африки есть нечего. Когда Джефф нервничал, или был расстроен, у него проявлялось странное чувство юмора. Он начинал огрызаться. И становился совсем не похожим на жизнерадостного Стерлинга, которого знал весь Далтон. - А если серьезно? – Трент вскинул брови, наблюдая за тем, как блондин пытается залить кофе холодной водой из-под крана и даже не замечает того, что делает. - А я серьезно, Никсон. Хочешь, тебя на мясобойню отправим? И мне радость, и детям – еда. Только после того, как Джефф это сказал, он понял, какой глупостью это оказалось. Откровенной и чрезмерной глупостью. Он поднял глаза на друга, отвел чашку от струи воды и сделал шаг назад. - Прости. – Прошептал он, смотря на Трента. – Я вышел из-под контроля. Прости меня. – Слезы начали собираться в уголках его глаз, и он отвернулся от парня. Тот лишь понимающе кивнул, тяжело вздыхая, и вышел из дверей кухни. Кажется, всё закончилось, даже раньше, чем он ожидал. И он даже не мог понять, переживал ли он за друзей, или радовался шансу, что Джефф, наконец, начнет жить для себя, а не ради Дюваля. Placebo - Every You and Every Me Когда Себастьян вернулся в свою спальню, прихрамывая и прикладывая пакет со льдом к ушибленному колену, Джон досматривал только пятый сон. Наверное, Холл был единственным человеком, которого не могла разбудить и атомная война за окном. И Себастьян завидовал такому качеству соседа. Сам он спал очень чутко. Любой шорох или шум мог поднять его с кровати. И заставить кричать на нарушителей спокойствия. Хотя чаще им являлся он сам. Вечеринки, бесконечная вереница парней в его постели, внезапные порывы послушать музыку среди ночи – всё это было свойственно Смайту, но никто не мог противоречить ему. Он пользовался слишком большим уважением и наводил на окружающих слишком большой страх, чтобы кто-то сказал ему слово против. Единственным человеком, который всегда мог это сделать, был Уэс Монтгомери. Староста общежития и глава совета Уорблеров, хора Далтона. Себастьян сел на свою кровать и зашипел, когда колено отозвалось внезапной болью в сгибе. - Чертов Никсон. – Прошипел парень и осторожно устроился на одеяле, подложив под ногу подушку. Дотянувшись до ноутбука, он заглушил храп соседа наушниками и принялся ждать, пока загрузится система. Колено ныло. И Себастьян перевел взгляд в окно, чтобы отвлечь себя от тех мыслей, что ещё дня два не сможет присутствовать на репетициях. Утро медленно отстаивало свои права у рассветных часов. Солнце заполняло комнату, и мелкие капельки росы блестели на лепестках цветов, что стояли по ту сторону стекла. Смайт никогда не был романтиком, даже наоборот. Материалистичные мысли всегда являлись его отличительной чертой. Он редко ходил на свидания, ещё ни разу за свою жизнь не влюбился, и, в первую очередь, всегда думал о себе. Единственным исключением из правил были его чувства к Блейну Андерсону. Бывшему солисту Уорблеров, что перешел в другую школу в середине этого года. Говорят, что он влюбился в одного из учащихся той самой школы, но Смайт знал правду. Ведь именно он общался с парнем больше всех, вот уже третий год. Они не были друзьями, и даже близкими знакомыми, просто иногда общались за чашкой кофе и высказывали друг другу всё, что накипело. Странные отношения. Они могли не разговаривать несколько недель, а потом встретиться где-нибудь за городом, посидеть у озера и дать волю собственным эмоциям. Хотя говорил чаще всего Блейн, Себастьян просто слушал и кивал, вбирая в себя те редкие моменты, которые ему удавалось провести вместе с Андерсоном. Знакомый звук оповестил о том, что компьютер уже загрузился, и Смайт щелкнул по синему значку «Скайпа». Несмотря на ранее утро, в сети было достаточно пользователей «онлайн». Друзья из Франции, у которых сейчас уже было дневное время суток. Несколько знакомых из Нью-Йорка, которые уже не спали, собираясь на работу. И, конечно же, Блейн – самая ранняя пташка Огайо. Что играло Себастьяну на руку – именно с Андерсоном он хотел поговорить на данный момент. - Доброе утро, красавица. Не спишь? Могу позвонить? – Напечатал он в диалоговом окне, и экран тут же отозвался строчкой внизу «Блейн Андерсон печатает…» Себастьян усмехнулся. Он был рад, что ему не придется ждать несколько томительных минут и уговаривать самого себя, что он совершенно этого не делает. - Конечно. Я дома. Приму твой звонок. – Пришел ответ. И парень нажал на кнопку видео вызова. - Хэй, Киллер. – Улыбнулся Себастьян, как только лицо Блейна появилось на экране. - И тебе доброе утро, Себастьян. – По лицу брюнета было видно, что он проснулся совсем недавно, или вовсе не ложился. Загорелые пальцы усиленно потирали красные глаза, а рот так и хотел расплыться в зевке. - Бурная ночка? – Усмехнулся Смайт. – Твоя фея Динь-Динь вновь не давала покоя своими желаниями поиграть в дочки-матери? - Смайт! – Блейн попытался состроить грозное лицо, но у него это явно не вышло. Как бы он ни любил Хаммела, того самого парня ради которого он и ушел из Далтона, над сарказмом и шутками шатена всегда смеялся. – У Курта вчера был семейный ужин, а я репетировал всю ночь. Мистер Шустер, после победы на Национальных Соревнованиях, взялся за нас ещё больше. Кстати, ты знаешь, что он выиграл премию Учитель Года? Себастьян скривил губы и издал непонятный смешок, который обычно не предвещал ничего хорошего. - Ты действительно думаешь, что я настолько интересуюсь жизнью Вашего учителя по пению, что слежу за его наградами? – Он провел пальцами по волосам и чуть отвел взгляд. То, что они проиграли Новым Направлениям, хору Блейна, на Региональных, до сих пор, не давало ему покоя. И всякий раз, когда Андерсон заговаривал об этом, его так и подмывало покрыть молодого человека трёхъярусным сарказмом. - Ах, ну да. Как я мог забыть. Наш Смайт так и не может признать поражения. – Громкий смех Блейна послышался из наушников, и видимо даже вышел за их пределы, потому что краем глаза Смайт уловил движение на соседней кровати. Что было странно, Джон Холл всегда спал как убитый. А после бутылки текилы – тем более. - Не думай, что трофей в вашей школе надолго. Мы рассчитываем на хороший набор новичков и планируем сделать Вас в следующем году. Это я тебе обещаю. – Себастьян слащаво растянул губы в улыбке. Что тоже было дурным знаком – знаком, что Смайт готов к нападению. Какие бы теплые чувства он не испытывал к этому брюнету, дух соперничества всегда был на первом месте. И он был готов перегрызть глотку каждому, кто осмелился бы вырвать из его рук победу. Новым Направлениям повезло, что он слишком зарвался в середине этого года, и у него не было выбора, чтобы и дальше продолжать свою игру. Но в следующем году… Не будет Уэса Монтгомери и Дэвида Томпсона, основных людей, которые всегда придерживались правил честного боя. - Ну, посмотрим-посмотрим, мистер Смайт. Я бы не был так уверен. Даже если у нас не будет Рейчел и Курта… - Глаза Блейна странно блеснули на последней фразе, и он закусил губу, замолчав. - Хаммел же не поступил в НИАДИ. – Себастьян вскинул бровь. Он не любил моменты, когда Блейн всерьез заговаривал о Хаммеле. Сарказму здесь места не было, а умение утешать никогда не являлось сильной чертой Смайта. Поэтому ему всегда приходилось лишь сидеть и слушать, иногда вставляя советы, которые редко бывали услышанными. Всё-таки, Блейн Андерсон чаще думал своей головой, а не слепо следовал указаниям других. Этим он Себастьяну и нравился. - Не поступил. Но всё равно собирается поехать в Нью-Йорк. Это же его мечта. – Блейн вздохнул и опустил взгляд, теребя край футболки. - Андерсон, избавь меня от своих переживаний. Они ровным счетом ничего не стоят. Если Курт тебя действительно любит. – Блейн поднял взгляд, и снова его опустил. Смайт фыркнул. – Да-да, я сказал слово «любовь». Так вот, если он действительно тебя любит, то не оставит тебя. Даже будучи за три тысячи километров. Но пойми, отношения на расстоянии нереальны. Вы – двое молодых парней, которым только исполнилось восемнадцать лет, и Вам нужен секс. Не вечно же заниматься этим по Интернету и в своих фантазиях. - Ты прав. – Тихо сказал Блейн в конце этой тирады. Он ни разу не поднял взгляда на всем протяжение монолога. И в его голосе был слышен надрыв. - Ой, вот только перестань быть Стерлингом, который готов разрыдаться, даже когда Дюваль в шутку у него конфеты отбирает. - Причем тут Джефф? - Для примера. – Себастьян вздохнул. Тема разговора ушла совершенно в другое русло. Не туда, куда требовалось. И это снова ему не нравилось. – Перестань думать об этом. В конце концов, у вас впереди всё лето. Не порть его своими соплями и слюнями ни себе, ни Курту, ни мне. Блейн улыбнулся. Это было хорошим знаком. Значит, удалось хоть чуть-чуть отвлечь его от темы и убедить. - Кстати. Куда ты собираешься летом? Во Францию? – Блейн откинулся на спинку стула и поджал колени к своей груди, положив на них подбородок. - Пока не знаю. – Пожал плечами шатен. – Ребята собираются ехать в Колорадо небольшой компанией. Возможно, и меня уговорят. - Колорадо? О, я был там с родителями. Шикарные ландшафты, горы и реки. Вы должны поездить по этим местам… Себастьян насмешливо поднял бровь. - Ты действительно думаешь, что мы будем ездить? Зная Джона и Дэвида, мы остановимся на ближайшей базе и останемся там на весь месяц. А багажник будет забит не чемоданами, а ящиками с текилой, самбукой и прочим алкоголем. – Смайт тихо рассмеялся, ему не хотелось, чтобы Джон, который подал первые признаки жизни, проснулся прямо посреди разговора с Андерсоном. У них уже были инциденты, когда он прерывал их скайп-конференции своими бесчисленными походами вдоль комнаты, и бормотаниями на тему «прекращайте уже, Смайт, мне скучно». Хотя нет – самым ужасным было, когда он влезал в эти самые конференции и начинал расспрашивать Блейна об их сексуальной жизни с Куртом. Откровенно и без всякого стеснения. Себастьян сознательно не задевал эту тему, хотя большинство его разговоров с другими сводились именно к ней. Он знал, что Андерсон начнет смущаться и, скорее всего, просто отключится, сославшись на важные дела. Но это был Себастьян. А это был Джон, который был ещё более бесцеремонным в таких вопросах. - Но зная Уэса, Вы всё-таки посетите хотя бы меньшую часть всех мест. Кстати, как там ребята? При имени Уэса, лицо Смайта скривилось. Окружающим было непонятно, почему Себастьян так относился к старосте – хотя они и догадывались о том, что парень хотел официально стать лидером хора, а это было для него тупиковым вариантом, пока место главы совета было занято Монтгомери. Но самому шатену представлялась вся эта ситуация, как животная несовместимость между ним и азиатом. Он не переваривал его в любое время суток. Реагировал, как бык на красную тряпку, стоило Уэсли только открыть рот или появиться на горизонте. Конечно, в компании это всё чаще сводилось к шутке, чтобы никому не портить настроения. Но даже после того, как очередная ссора была замята, они могли ещё долго кидать друг на друга злобные взгляды. Или демонстративно игнорировали, что таило в себе ещё больше напряжения. - Вчера была вечеринка. Сейчас все спят. Всё, как всегда. – Поджал губы парень. – Хотя нет, твой любимый Никсон сегодня стал моим официальным врагом номер раз. Я повредил колено, из-за того, что он спал на лестнице, и теперь не смогу ходить на тренировки. - Мне жаль. – Брюнет закусил губу. – Подожди, Трент спал на лестнице? – Блейн вскинул брови и даже подался вперед. Парень явно удивился и даже заинтересовался произошедшим. – Серьезно? - Да, может странные признаки лунатизма, или ему нельзя пить. – Бас вновь фыркнул, закатив глаза. Ему было неприятно само обсуждение Никсона, не то, что сам молодой человек. – Заснул прямо на ступеньках, и я об него запнулся. - Трент никогда не страдал лунатизмом, Бастиан. И никогда не пьет столько, чтобы заснуть в непонятном месте. – Андерсон нахмурился, явно о чем-то задумавшись. - Всё бывает в первый раз. – Себастьян сделал вид, что не заметил сомнения на лице брюнета. Ему было не до того, чтобы думать о причинах странного поведения пухлого мальчика из подтанцовки, которому он не дал бы и пяти лет по ментальному развитию. Сейчас у него были проблемы и серьезнее. К примеру, разбитое колено. Или встающий со своей кровати с жутким стоном Джон. - Какого черта у меня так раскалывается голова? – Взвыл Холл, падая обратно на подушки и утыкаясь туда лицом. Солнце явно слишком резануло его по глазам, и он решил вновь спрятаться от него. Даже накрылся одеялом с головой. - Джон проснулся? – Засмеялся на экране Блейн. И Смайт закатил глаза, кивнув. - Прости, Киллер. Видимо, я должен идти, чтобы спасти и тебя, и себя от лишней потери нервных клеток. Созвонимся позже. – Себастьян состроил виноватую улыбку на губах. Лучшую из своей немногочисленной коллекции грустных выражений лица. И подмигнул Андерсону. - Этлейн? – Пробубнил Холл в подушку. - Всё в порядке, я понимаю. Сам не хочу общаться со страдающим похмельем Джоном. До встречи. – Блейн жизнерадостно помахал рукой, и экран тут же потускнел, не успел Бастиан и последнего взгляда кинуть. - Ты что-то сказал? – Снимая наушники и чувствуя разрастающееся внутри раздражение, прошипел парень. - Это был Блейн? – Повторил Джон, переворачиваясь на спину и потягиваясь. – Можешь не отвечать. Знаю, что он – единственный человек, с которым ты можешь разговаривать настолько рано. – Джон повернул лицо к Себастьяну, но свет из окна снова ударил ему глаза, и он зажмурился. – Кстати, а сколько времени? - Половина девятого. – Пробубнил Смайт, отнимая от колена лед, который уже медленно превращался в обычную воду. Заметив вопросительный взгляд Холла, он лишь махнул рукой. – Не спрашивай. Неуклюжая задница Никсона и не таких дел натворит. Он встал с постели и, уже было, захромал в сторону душа, но это утро не могло начаться должным образом без ещё одного важного пункта. - Хэй, Смайт. – Раздался голос, когда парень был уже около двери. - Что? – Не оборачиваясь и придерживаясь за стену, ответил Себастьян. - Если нужна помощь в душе, ты только позови. А то поскользнёшься ещё, будет неприятно. – С некоторым ядом в голосе гоготнул Холл. Да, в этом был весь Джон. Даже в пьяном убитом состоянии вечером, и с жуткой головной болью от похмелья утром, этот парень ни на секунду не забывал о флирте и сексе. Наверное, у него был хороший учитель. Скорее, точно так и было. Ведь Себастьян Смайт никогда не проигрывает. Даже в преподавании. Особенно, своим ученикам. - Поверь мне, Джон, после выпитой вчера текилы, сегодня ты точно не сможешь мне помочь. И я говорю не о твоей координации. – Смайт ухмыльнулся и скрылся за дверью ванной комнаты. И почему же только сейчас, перед ним предстало задумчивое лицо Блейна и его фраза о том, что Никсон не мог заснуть на лестнице просто так. Он прислонился к холодному кафелю плитки, и встретился взглядом со своим отражением. Об этом стоило подумать. В конце концов, утро и так уже было испорчено.