Behind The Masks

Imagine Dragons - It`s time Последние недели мая пролетели для выпускников академии незаметно. Прощальная вечеринка, экзамены, награждение. Общая суматоха утомляла не только участников события, но и остальных школьников, которые ещё не успели уехать домой на каникулы. Уорблеры остались все. В этом году от них уходило сразу четверо парней. Уэс, Дэвид, Дрейк и Карлос. Все - блестящие участники хора, и двое из них - ещё и члены совета. Конечно, грустно было расставаться со старшими товарищами, да и сами будущие студенты колледжа позволяли себе грустные взгляды на младшекурсников. Но атмосфера всё равно была более чем дружественной и веселой. В конце концов, это же Уорблеры. Каждый из них, только попав в хор, уже становился легендой Далтона. И каждый из них никогда не прощался со своими "братьями" навсегда. Они ещё встретятся вновь, в своих новых взрослых жизнях. Или, если не загадывать настолько далеко, им ещё предстояла поездка в Колорадо, где они проведут около трех недель. Вспоминая, прощаясь и мечтая. Дрейк и Карлос уехали на несколько дней раньше, им ещё нужно было заехать к своим родителям перед поездкой – сразу после Колорадо они собирались в калифорнийский колледж. Уэс и Дэвид, как бы ни звали родственники навестить их, остались с младшекурсниками. Они были слишком связаны с ребятами, чтобы не урвать парочку лишних часов в их обществе. И вот, когда чемоданы уже были упакованы, или находились в последней стадии сборов, все парни встретились в комнате Уэса отметить официальное начало каникул. Завтра утром они уже отправлялись в поездку, и им надо было бы отоспаться. Но кто пишет правила для молодых? Они могут, с чистой совестью, поспать завтра в машинах. Конечно, водители оказались в более сложной ситуации: посидеть с друзьями хотелось, а пить было нельзя. Поэтому Трент и Джон сидели рядом с вереницей безалкогольных энергетических напитков и пакетами сока. Остальные уже допивали вторую бутылку дорогой самбуки, на которую Холл косил трезвым взглядом и завистливо облизывал губы. - Хэй, Джонни. - Счастливым, и уже пьяным, тоном окликнул его Дэвид. - Не переживай. Мы с тобой в Колорадо так оттянемся, что им всем, - он обвел пальцем сидящих по кругу ребят. - И в самых счастливых снах не предвидится. Джон криво ухмыльнулся и кивнул, делая глоток апельсинового сока. - А тебе только о выпивке и думать, Томпсон. - Уэс, прислонившийся поясницей к подоконнику, кинул взгляд на лучшего друга. - Ну да, ещё и о девочках к тому же. Если бы только Кейт знала... - Монтгомери покачал головой, в честь чего получил красноречивый средний палец в свою сторону. - В отличие от тебя, у меня сексуально активная жизнь, а не её подобие. - Сморщил нос Дэвид и демонстративно отвернулся к Нику, с которым они разговаривали до этого. - Милые бранятся, только тешатся. - Загоготал Тэд, вливая в себя очередную рюмку с алкогольной жидкостью. Про парней из частной академии можно было подумать, что они только и делают, что пьют, занимаются сексом и веселятся на полную катушку. Конечно, юность имела свои преимущества - к примеру, не задумываться о вещах материальных, с легкостью соглашаться на любую авантюру и предаваться веселью, когда их жизнь уже была спланирована старшими членами семьи. Но, на самом деле, эти ребята были не такими уж и плохими. Они брали от жизни всё, и не стеснялись в этом признаться. Большинство из них было выращено в состоятельных и респектабельных семьях. Уже с семи лет, сыновей приглашали на взрослые мероприятия, чтобы они начинали заводить "полезные связи" и общаться с такими же, как они - будущими наследниками семейных компаний. Их детство проходило в обстановке официоза и меркантильности. И в академии, где весь учебный год они были вдалеке от родителей и их партнеров по бизнесу, юношеская беззаботность для них была более чем естественна. - А не подумать ли мне о твоем исключении из совета в следующем году, Тэдди? - Расплылся в широкой улыбке Уэс. - Ведь мы ещё с Дэвидом не решили, кто будет возглавлять Уорблеров. Тэд фыркнул, лишь закатив глаза на "угрозу" лучшего друга. - Бюрократия на каждом шагу. Сплошь и рядом. - Вся наша жизнь - бюрократия, родной мой. - Послышался голос со стороны входа в спальню, и через секунду все находящиеся в комнате увидели Себастьяна Смайта. Он уже не так хромал, как несколько недель назад. Точнее, неуклюжесть из обычно идеальной походки исчезла совсем. И некоторая неровность его шагов сейчас только заставила нескольких парней проследить взглядом за его упругой задницей, и расплыться в похотливых пьяных улыбках. - Ты опоздал, Смайт. Очередная рыбка попалась в твои коварные сети? - Хохотнул Джон. В отличие от других, он мог разговаривать в таком тоне со Смайтом в любом состоянии. Будь он пьяным, или абсолютно трезвым, как сейчас. Уэс лишь поджал губы, вскинув бровь на появление главного соперника. Хоть соревноваться им было уже не в чем, желание борьбы всё равно присутствовало. - Очередная, да. - Смайт облизнул губы и опустился на кровать Дэвида, потянувшись к бутылке. - Не думаю, что нам стоит сейчас слушать истории о твоих похождениях, Себастьян. - Холодным голосом произнес Уэс, допивая глотком свой виски. Он - единственный, кто не признавал остальных алкогольных напитков, кроме этого. Виски, считал он, - напиток благородный, и для будущего известного юриста весьма уместный. - Почему же, я бы с удовольствием... - Звонким голосом проверещал Брок, немного нескладный и выглядевший младше своих лет парень. Раздраженный взгляд Уэса, и самодовольный Себастьяна, направился на мальчика. Хотя нельзя было точно сказать, как именно смотрел на него Смайт. В его глазах никогда не было лишь одной эмоции. Постоянно присутствовали самовлюбленность и некоторая холодность. Иногда темно-зеленые ободки зрачков насмешливо блестели, но настолько незаметно, что это можно было принять за покровительство, и даже некоторую заботу – наживка, на которую попадались парни. Бывали моменты, когда появлялся и откровенный гнев – но подобное Себастьян позволял себе крайне редко. Он не любил ярких эмоций. Всё было тонко, изысканно и в его собственном, аристократичном стиле. Но сейчас Уэс точно заметил что-то не то. Другой изгиб губ, сжимающие одеяло пальцы, неестественный поворот головы. А в глазах… тоска? Нет, это определение явно не подходило к данной ситуации. Он прищурился, и недоверчиво обвел взглядом шатена. Больше, чем тоска. Глубже. Больнее… «Неужели этот напыщенный павлин способен испытывать что-то подобное?» - Поджав губы, подумал Уэсли. Откуда ему, золотому парижскому мальчику было черпать эмоции, чтобы ощущать прожигающее насквозь чувство боли? Себастьян заметил, что на него смотрят, и обернулся. На мгновение - растерянность и понимание ситуации промелькнуло на его лице, но он искусно спрятал это за маской безразличия и вскинул бровь. Уэс недоверчиво покачал головой, и закусил губу, задумавшись. The All-American Rejects – Dirty little secret - Кто хочет поиграть в "Правду или Действие"? - Чересчур ободряюще выкрикнул Смайт, не отрывая взгляда от лица Монтгомери. В комнате раздался одобрительный гул, и Себастьян ухмыльнулся. - Все здесь? - Дэвид, который всегда был за подобное времяпровождение, вскочил со своего места, случайно толкнув Ника плечом. - Прости, чувак. - Сказал он мимоходом нахмурившемуся брюнету и достал из-под письменного стола пустую бутылку. - Джеффа нет! - Отозвался Трент, и кинул взгляд на Ника, тут же его отводя. Дюваль незаметно покрутился на своем месте, будто сидел на чем-то неудобном, и провел рукой по волосам. - Ему нужно побыть одному. - Прошептал он так, что его услышал только Никсон - А где Стерлинг, кстати, да? - Дэвид завертел головой по сторонам. - Мне кажется, или этот парень всегда оказывается в центре веселья? - Может, он ещё вещи не собрал? - Предположил Трент, чувствуя вину за то, что вообще привлек внимание к отсутствию блондина. - Вы же знаете его вечное стремление делать всё в последнюю минуту. Дэвид и остальные задумались на мгновение, но потом лишь махнули рукой. Действительно, Джефф казался ещё совсем ребенком, за которым нужно ухаживать и показывать ему, как устроена жизнь. Он был одним из самых младших в своей семье, и среди Уорблеров в том числе, поэтому порой ему просто не хватало усидчивости и терпения. Ник кивнул в подтверждение слов своего соседа по комнате и выдохнул. Он догадывался, что Трент знает об их ссоре со Стерлингом. В отличие от других, этот парень всегда замечал трещины в отношениях своих друзей. Иногда сразу бросался обсуждать это, а иногда молчал, лишь задумчиво глядя на ситуацию со стороны. Дюваль знал Никсона лучше остальных - в конце концов, они были соседями уже около трех лет - и был благодарен ему сейчас, что он так легко выкрутился из неприятной ситуации, которую сам же и создал. Все подобрались ближе к центру комнаты, сели в немного неровный, из-за кроватей, полукруг, и игра началась. Сначала были стандартные вопросы и действия. Вроде первого поцелуя, или секса. Придумывать их было намного сложнее, потому что такую стандартную информацию друзья уже знали друг о друге довольно давно. Сколько раз они играли в эту игру на вечеринках сказать сложно. Поэтому большинство участников выбирало действие. Тренту досталось зайти в ванную комнату и прокукарекать три раза, да так, чтобы услышали не только участники вечеринки, но и другие студенты - стены Далтона были более, чем тонкими. Дэвид стучался в комнату к Мэтту, второкурснику, который, как было известно ребятам, бурно прощался сегодня со своей девушкой - она жила в Бостоне, а он - в Оклахоме. И спрашивал, не нужны ли им запасные презервативы голосом торговца на рынке. Джон целовался "с языками" с Броком, который отчаянно краснел, и потом долго не мог сформулировать вопрос для Ника, на которого указала бутылка. А когда всё-таки произнес его вслух, в комнате раздалось улюлюканье. - Ты когда-нибудь имел сексуальные отношения с парнями? В широких усмешках расплылись все. Только Трент закусил губу и распахнул глаза, глядя на Дюваля - но остальные, зная его любопытство, приняли это за интерес. И сам брюнет нервно улыбнулся, выдав это за насмешку. - Все знают, что я - натурал, Брок. - Произнес он как можно более беззаботным голосом. Что получилось довольно хорошо из-за его хмельного взгляда и широкой пьяной улыбки. - Нет, я никогда бы не стал трахаться с чуваками. – Уверено закончил он. Placebo - Battle For The Sun И всё бы ничего, если бы в этот момент в комнату не зашел Джефф. Дверь хлопнула, и Ник содрогнулся, поворачиваясь в сторону парня. Их взгляды встретились. Приветственный гул остальных студентов превратился лишь в гул на заднем плане: тепло-карие глаза встретились с почти черными. И у Стерлинга перехватило дыхание от нахлынувших воспоминаний. Они знали, что думали об одном и том же. «Как ты мог всё это забыть, Ник? За что ты так со мной?» - Светлые брови нахмурились, и парень закусил губу. Сейчас обидчиком был сам Дюваль. Подумать только – «я не трахаюсь с чуваками». Джеффу хотелось кричать. Джеффу хотелось выть от тоски, что заполняла внутренности. Джефф не мог унять дрожь. Сколько усилий ему пришлось приложить, чтобы не выдать другим своей тайны. Их тайны. Общей. Только хранили они её с разными мотивами. И это убивало парня, что стоял в дверях и рассматривал лицо своего лучшего друга. Бывшего лучшего друга. Им казалось, что прошло несколько часов. Но секундная стрелка Ролекс, что висели рядом с кроватью Уэса, миновала лишь шесть делений. - Джеффи, друг, заходи! – Воскликнул Дэвид, вновь подскакивая с места. - Нет, Дэйв, спасибо. Я только зашел узнать у Ника, не оставлял ли я у него свои диски с «Пиратами Карибского Моря». – Как на автомате, прошептал парень. Широким шагом он направился к брюнету. И тут, будто сжался под хмурым взглядом Стерлинга. Он ждал того, что Джефф совершит какую-нибудь глупость – вроде пощечины, или удара. Но этого не произошло. Парень лишь вырвал из его пальцев полную рюмку самбуки, опрокинул её в себя и вытер рот тыльной стороной ладони. Все смотрели на эту картину, будто фильм в кинотеатре. Хотя сами не понимали того, что происходит. Джефф даже не закашлялся. Но его глаза налились красным, и в них заблестели слезы. - Так, они у тебя? – Прохрипел он не своим голосом. И не дождавшись ответа, продолжил. – Отдай потом. Мне они нужны. – Он, захмелевши, усмехнулся. – В дорогу. И вышел так же резко, как и вошел. В комнате наступило молчание. Уэс и Дэвид обменялись долгими взглядами. Трент, наоборот, опустил глаза в пол. А все остальные, до сих пор, в недоумении смотрели на закрывшуюся дверь комнаты. Томпсон поднял бровь, и Уэс кивнул. - Так игра продолжается! – Крикнул он, и всё вновь пришло в движение. Глаза парня застилала пелена слез. Он кусал губы и отчаянно глотал воздух, будто в следующий момент забудет, как дышать. Медленно сползая вниз по стене, он часто всхлипывал, прижимая холодные пальцы к губам. Его трясло. Так отчаянно трясло, что голова кружилась, а ноги не держали совсем. Он упал на пол, ударившись головой о каменную стену. Но даже не заметил этого. Слезы горячим потоком лились по щекам. И он не мог остановить их. "Господи, зачем? Зачем всё это? Какого черта, Николас? Какого черта ты делаешь это". - Тихий шепот внутреннего голоса туманил мысли. Он занес кулак над головой и со всей силой ударил его об пол. Пальцы заныли, на костяшках появилась кровь... Но какая ему была разница сейчас? Он просто хотел, чтобы всё исчезло. Вернуться на десять лет назад - и ни за что не садиться за одну парту с маленьким, смущенным брюнетом, который тихо спросил у него карандаш. Он просто думал и вспоминал. Все, с самого начала. С первого дня. С того момента, как немного смущаясь, но все равно продолжая улыбаться, Джефф пришел в новую школу, а еще незнакомая тогда учительница посадила его на единственное свободное место – последнюю парту ряда у окна, за которой уже сидел мальчик с растрепанными темными волосами и большими карими глазами. Ник. Вот так банально началась их дружба. Но даже сейчас Стерлинг помнил все, до мельчайших деталей. - Хэй, - тихий-тихий шепот отвлек Джеффа от усердного выполнения задания. Да, в начальных классах парень еще действительно усердно учился. И что только случилось потом… - У тебя есть запасной карандаш? - Да, держи. - Отчего-то немного неуверенная улыбка мальчика просто не позволяла отказать ему даже в такой мелочи. К тому же, как там сказал отец? Не возвращаться домой без нового друга? Джей лишь усмехнулся, вспоминая напутствия Стерлинга старшего, и протянув соседу карандаш, произнес: - Я Джефф. - Спасибо, - улыбка на лице мальчика стала только шире, - я Ник. - Покатаемся на велосипедах после школы? – Слова словно вырвались сами собой, и мальчик тут же смущенно опустил взгляд, в ожидании ответа. Он не боялся отказа, ведь с чего бы вдруг Нику соглашаться? У него наверняка здесь было много друзей, но отчего-то так хотелось, чтобы именно он согласился. - Конечно. И они катались. Как любые маленькие дети, радуясь солнечной погоде, теплому ветру, нарушая тишину улиц своими громкими криками и задорным смехом. Кто-то из прохожих смотрел на них с осуждением, кто-то улыбался, при виде двух веселых мальчиков на велосипедах. А вечером Стерлинг затащил Ника к себе домой, смотреть новую серию Альфа, поедая печенье с молоком и пытаясь вместе сделать уроки. Только пытаясь. Если бы родители не усадили их за учебники, они бы так и не выполнили задания, забывшись очередным мультфильмом или забавной игрой. Вот оно, первое счастливое воспоминание, связанное с Ником. Невинная детская дружба, которая с годами становилась только крепче. А потом… "Ты сам во всем виноват. Зачем ты заговорил об этом? Знал же, что такая реакция Ника более, чем возможна" - Голова упала на колени, и слезы моментально пропитали тонкую ткань брюк. Ему было стыдно за то, что он так много плачет. Но был не в силах остановить это. Боль требовала выхода. Связанный в горле узел, что не давал дышать, требовал, чтобы его ослабили. Он часто задышал, и кулак вновь встретился с безразличным, холодным камнем пола. Удар. Ещё один. И он чувствует, как голова встречается с этим самым холодом. Рука бьет, куда попадает. А костяшки второй зажаты между зубами. Всхлипы. Тяжелые, надрывные всхлипы разрывают горло на части. Голосовые связки не в силах воспроизвести крик, но так хочется... Так хочется закричать во всю глотку, и чтобы хоть кто-нибудь... Хоть кто-нибудь услышал, помог, успокоил. Но он не имеет права никому рассказывать об этом. Нет. Как бы Ник с ним ни обращался, он не имеет права раскрывать их секрет. И от этого боль в груди разрастается всё с новой силой. Он уже не слышит собственных всхлипов, не чувствует покалывания в затылке. Он падает в темноту. И этой темноте нет конца.