***
- Скучно… - проговорил Чонгук. Сейчас он сидел на кровати и ждал, когда же к нему придет Джин. Чимина временно перевели в другую палату, и когда Чонгук пытался узнать почему, его просто проигнорировали и особо не вдались в подробности. И теперь он здесь, совершенно один. Чимин обещал ему передать пару книг и Чонгук смиренно ждал, когда же ему их доставят. Он вспоминал лицо своего хена, ему нежную улыбку и смешно морщившийся носик и скучал. Он хотел вновь услышать чужой голос, почувствовать такой за все проведенное в больнице время родной запах, который въелся в сознание Чонгука и постоянно напоминал о себе. Да и постельное белье с соседней койки еще не сменили, и приевшийся за столь долгое время запах чужого геля для душа не давал нормально спать. Чонгук постоянно лежал на постели Чимина, зарываясь носом в мягкий ворох одеяла и прячась под ним от кошмаров, что мучили мальчика не одну ночь. Ему как никогда сейчас не хватало своего хена и слово «скучать» даже рядом не стояло с тем, что он испытывал. Чувство опустошенности как будто наполнило все тело, пробралось в каждую его клеточку, а в голову приходили совсем не добрые мысли. Вдруг что случилось? - Вдруг он умер… - прошептал Чонгук и всхлипнул. Невинные детские слезки покатились по лицу, а внутри, кажется, сердце и вовсе перестало биться. Ему нужен его хен и никто другой. В палату зашел Джин, который тут же заметив состояние мальчика, кинулся к нему. Он сел рядом с ребенком, попытался обнять за плечи, но тот вырвался из чужой хватки, пускаясь в настоящий рев. Жгучие капли бесконечно стекали по чужим щечкам и прятались за ворот футболки. Чонгук накинул одеяло повыше, прячась от чужих глаз и от себя самого. Ему страшно, больно и обидно. Он хочет к Чимину, хочет еще хотя бы раз прикоснуться, обнять его. Он обещал всегда быть рядом. Так, где же он? - Чонгук, что случилось? – спросил Джин. Его беспокойство Чонгук ощутил даже под слоем одеяла, а оттого вылезать и вовсе перехотел. Ему стало стыдно, что из-за своей боли кто-то беспокоится. Но внутри все сжимается так, что становится все равно. Он хочет, чтобы все знали как сильно ему больно. Как сильно он хочет к Чимину. - Хен… - тянет Чонгук и чувствует, как глотку режет новый порыв слез. Джин думает, что зовут его и отчаянно пытается отобрать одеяло, но мальчишеские руки упрямо тянут его обратно. Ведь Чонгук зовет совсем не Джина. - Чонгук, у тебя что болит? Пожалуйста, скажи мне. Джин опять пробует пробраться под чужое одеяло, а Чонгук, наконец, позволяет стянуть с себя уже ненужную вещь. Джин осматривает чужое заплаканное лицо и самому хочется плакать. Он так хочет помочь этому ребенку, что готов хоть всю жизнь посвятить его болезни, но найти решение. Спасти мальчика. Доктор аккуратно приподнимает чужое лицо, всматриваясь в заплаканные глаза. Они такие чистые и по-детски невинные, но такие уставшие. Джин даже представить не может, что приходиться переживать Чонгуку. - Так больно… - шепчет Чон, хватая большую ладонь Джина и кладя себя на грудь, там, где сердце отчаянно бьется в истерике. – Вот здесь. Так больно… По щекам вновь скатываются одинокие слезы, которые Чонгук тут же ловит губами. - Я хочу к Чимину. Очень сильно. Пожалуйста… Он смотрит так беспомощно и безнадежно. И у Джина складывается ощущение, что Чонгук только что потерял последнюю ниточку своей жизни, кажется, вообще перестал верить во что-то хорошее. Предположения складываются сами собой, и Джин только ласково улыбается, свободной ладонью стирает снова появившиеся слезы на лице мальчика и произносит: - Глупенький. С Чимином все в порядке. Ему просто какое-то время нужно побыть одному. Чонгук не верит ни единому слову врача и не скрывает этого. И никогда не поверит, пока не убедиться. И Джин это понимает, а потому уже спешит достать чужую коляску.***
Тэхен устал терпеть. Он больше не может ждать, да и смысла в этом не видит. Осталась одна неделя, одна чертова неделя до конца года. И все. И они, может быть, больше никогда не увидятся с Юнги. Тэхен этого точно не переживет. Да еще и Хосок постоянно жужжит под ухом, надоедает, говорит, что делать этого не стоит. А Тэхен не понимает почему? Он любит больше всего на свете и хочет об этом рассказать, хочет, чтобы тоже любили… - Прошу, не делай этого, - говорит Хосок, сжимая чужое запястье так сильно, как только может. Тэхен мнется, даже на секунду и правда решает отступить, но после только толкает друга и выбегает из класса. Хосок просто дурак, который может только завидовать. Именно так. Тэхен давно видел, как его друг странно косится на Юнги. Наверно, он ему тоже нравится. Только Тэхен отступать не собирается. Так как любит он, не любит никто на свете. И Юнги обязательно это увидит и будет любить также сильно. Ким бегает по коридорам, пытаясь наткнуться на такие любимые им глаза, но их почему-то нет. Ни в кабинетах, ни в коридоре, даже на крыше нет. Неужели и правда не стоит? Неужели сама судьба просить терпеть? Что за глупости… Тэхен бегает еще несколько минут, с каждой из них теряя уверенность все больше и больше. И когда желание признаться спадает до нуля, он, наконец, видит Юнги, что пересекаясь с ним взглядом, легко улыбается. - Нашел, - облегченно вздыхает Тэхен. Он несется на всех парах, толкая каждого подряд, только бы поскорее добежать до своего хена. Он крепко цепляется за чужую шею, прижимается и радостно хихикает. - Что случилось? – спрашивает Юнги, но в ответ получает только мотание головой. - Ничего, хен, я просто соскучился, - и Тэхен все же решает согласиться с дураком Хосоком и судьбой и подождать. И вот он снова здесь. На том самом месте, что стало для них с Юнги за столь долгое время особенным, их личным. Простой парк и уже потрепанная лавочка, над которой склонилось дерево, скрывая это место от остальных глаз. Юнги уже давно сидел там и ждал, когда же подойдет Тэхен. И солгал бы, если бы сказал, что ждал этой встречи с предвкушением. Давно они не общались наедине. - Здравствуй, хен, - говорит Тэхен и садится рядом. Юнги неловко улыбается и прячет телефон в карман куртки. Сегодня довольно пасмурно и людей в парке маловато. Все как в тот самый день. Тэхен припадает головой к плечу Мина, хватает его костлявую руку и сплетает пальцы. Так как было раньше. Так как они делали всегда. У Юнги от этих прикосновений мурашки бегают по спине, и хочет оттолкнуть, но не может. Не сейчас, когда Тэхен, наконец, почувствовал себя по-настоящему спокойным и счастливым. - Если противно, ты скажи, - будто читая чужие мысли, говорит Тэхен. – Сейчас даже это не делает меня счастливым… Теперь уже ничего не сделает его счастливым.