FUGA

Когда Тодороки пришел на работу, то застал Бакуго и Урараку обсуждающими его решение взять сегодня Мидорию с собой на патруль. Согласившись на это неделю назад, он втайне немного надеялся, что начальник не одобрит эту идею. Не хотелось лишних проблем, если что-то пойдет не так, и во время патрулирования улиц придется проводить задержание какого-нибудь нарушителя спокойствия. Кто знал, не станет ли в этом случае Мидория помехой. Все же, с реальной работой героя он был знаком лишь понаслышке. Но Дум воспринял эту новость на удивление радостно, посчитав, что его строптивые подчиненные нашли общий язык с приписанным к ним специалистом, и сказал отправляться вместе на следующий же патруль. — Это чмо зеленое точно не справится, — Бакуго стукнул по столу кружкой, в которой плескались остатки чая. Кофе он не пил принципиально, показательно кривя лицо всякий раз, когда кто-либо в офисе заваривал себе кружечку. То есть, с периодичностью в каждые полчаса. — Ты неисправим, — вздохнула Урарака и повернулась к вошедшему Тодороки. — Ты слышал, Бакуго говорит, что Мидория-кун не справится. А еще что он слишком зеленый. Тодороки поморщился, игнорируя первую часть высказывания. Он и сам об этом думал. Но не отвечать совсем было бы не по-дружески, поэтому он обратил внимание на последние слова Урараки. — А что плохого в зеленом? Кажется, ему даже идет. Вот уж не думал, что Бакуго будет придираться к цвету волос. — Половинчатый, да ты ебанулся, — ошарашенно проговорил Бакуго, пока Урарака надрывалась от смеха. Пара человек устало обернулась на них — устроили цирк с утра пораньше. — Какой цвет волос, панк ты недоделанный. А, или ты в нем родственную душу разглядел? Можете взять к себе в команду Пикачу и косплеить светофор, — не останавливался Бакуго. Тодороки вопросительно посмотрел на Урараку. Она вытерла слезы с глаз, отдышалась и пояснила, что Бакуго назвал Мидорию зеленым, потому что тот был новичком и ничего не умел, а вовсе не из-за предвзятости к зеленому цвету. — Но я обязательно ему расскажу, что ты оценил его прическу, — почти прокричала она, вызывая неодобрительный шепоток среди окружающих. Одного Бакуго было многовато для отдела, но когда к ним приходила еще и Урарака, которая могла быть на удивление шумной, многие жалели, что не носят на работу бируши. Кстати, немногим ранее выяснилось, что Урарака знала Мидорию раньше. Они встретились, когда она пришла просить дополнить свой костюм парой деталей, которые могли бы облегчить ей контроль над своим телом во время использования причуды. Он в это время тоже обсуждал что-то с инженером костюмов, но когда услышал ее просьбу, оживился и начал накидывать идеи. Выяснилось, что до того, как ему предложили работу в только сформированном департаменте по планированию, он учился на инженерно-физическом, поэтому смыслил в таких вещах. После этого они пересекались еще несколько раз, и у них успели завязаться приятельские отношения. Так что Тодороки бы не удивился, если бы Урарака действительно… — Мидория-кун! — она замахала рукой, приветствуя вошедшего. — Тодороки-кун только что сказал, что ему очень-очень нравится твоя прическа! Оп, вот и второй раз, когда Мидория чуть не вспахал носом пол.

***

Волосы лезли в глаза и щекотали лицо. Кондиционер в казенной машине не работал, поэтому приходилось ездить с открытыми окнами, чтобы не умереть от летней жары. Радио тоже не работало. Оставалось надеяться, что хотя бы тормоза не откажут в самый нужный момент. — Часто у вас что-нибудь случается во время патруля? — Мидория никак не мог усидеть на месте, постоянно смотря по сторонам и высовываясь из окна. — Нет, обычно все заканчивается на простом осмотре улиц, — мотнул головой Тодороки, откидывая челку вбок. — Основную работу по контролю дорог выполняют полицейские. Герои здесь нужны скорее для проформы. — А как же задержание преступников толпами? — слегка разочарованно протянул Мидория. — Грабители, бегущие по улице с мешками денег, — это что-то из мультфильмов или комиксов. В реальной жизни задерживают обычно по полицейским наводкам, в других случаях просто ходишь и проверяешь «подозрительных» лиц. Никто не любил патрули. Смысл их и правда оставался неясным. Казалось, кто-то из руководящего состава просто решил, что героям будет слишком жирно сидеть в департаменте и ждать дел, где их участие действительно необходимо. В итоге они просто дублировали функции друг друга. Самое смешное, что при этом полномочия героев были порой даже меньше, чем у пресловутой полиции. В общем, та еще мешанина. Все уже года полтора ждали модернизации законодательства в этой области, но с места пока ничего не двигалось. Тодороки свернул на обочину и припарковался. Он кивком предложил Мидории выйти, с горем пополам закрыл дверь убитой машины и немного прошелся вперед, разминая спину. — Сейчас пройдемся по этому проспекту, здесь расположены банк и магазины, — махнул ладонью Тодороки и, дождавшись ответного кивка, пошел вперед. Люди шумели, жизнь кипела. Кто-то что-то выкрикивыл, кто-то громко ругался на той стороне дороги. В общем, обычный выходной день в самом разгаре. Но буквально через минуту Мидория пихнул его в спину крикнул что-то неразборчивое и побежал куда-то в сторону, оббегая толпу. Времени на раздумья не оставалось. Да и был ли выбор, что делать? Проще догнать Мидорию, даже если ничего серьезного не случилось, чем отпускать его вот так. Ответственность за «старшего специалиста» лежала на Тодороки, что Дум пояснил достаточно четко, когда отправлял их на задание. И их отделу не нужны были никакие «чертовы проверки», если что-то вдруг случится, так что остается только бежать следом. Петляя по каким-то переулкам, которые становились все менее презентабельными, они наконец забежали в подобие тупика. Скорее всего, через этот дворик все же был сквозной проход, но сейчас он был завален строительным мусором. Здесь Тодороки увидел, что все это время они преследовали пару каких-то пацанов лет тринадцати. — Мы ничего не делали, правда! У него просто шнурок развязался, стояли завязывали, — завопил мальчик с ужасно грязным лицом и в рваных штанах. Смотреть на него было неприятно. Тодороки в принципе не нравились неряшливые люди. А уж в таком возрасте можно было научиться хотя бы умываться. Второй мальчик, в отличие от него, был хотя бы прилично одет. — Я все видел, — мягко сказал Мидория, делая небольшой шаг по направлению к ним. — Давайте вы вернете, что взяли. Сколько вам лет, как вас зовут? — Да ничего мы не делали! И вообще, кто вы такие? — отступил назад мальчишка, и утер нос рукавом. Его друг молча стоял рядом, уставившись на свои ботинки. — Тодороки Шото, профессиональный герой, район номер семь, — подал голос Тодороки. В этот момент второй мальчишка быстро поднял на него взгляд и затараторил извинения и что-то о том, что это была не его идея. — Возьмите, пожалуйста, это была просто шутка. Только не говорите родителям, — из-под куртки он достал какой-то прямоугольный стальной ящик. Было видно, что удерживал он его с трудом. — Я видел, как они остановились возле банкомата. Сразу насторожился, а потом заметил, как они что-то вытянули из него и побежали, — негромко проговорил Мидория, не сводя глаз с мальчишек. — Это же ты сделал? Какая у тебя причуда? — Это все, что вы забрали? — перебил его Тодороки. Сначала надо оценить нанесенный ущерб, все вопросы потом. Еще в Академии проходили. — Да, но это он мне сказал, я не хотел, — заново завел мальчик свою песню, на которую Тодороки внимания уже не обращал. Он вытащил мобильный телефон из кармана и набрал номер, стоявший у него на срочном наборе.

***

Несмотря на все уговоры и просьбы, в участок они все же отправились. Во-первых, против протокола не попрешь даже при большом желании. А во-вторых, идти навстречу мелким преступникам не хотелось. Не булку хлеба стянули с прилавка, а несколько сотен тысяч йен. Прошло несколько часов, Тодороки успел оформить протокол задержания и представил его начальнику. — Интересная у него причуда, да? — Мидория задумчиво смотрел в стену, отделяющую их от кабинета, где сейчас шел допрос того мальчика, который выдал деньги обратно. Все как надо, в присутствии отца, которого срочно вызвали в участок. Оборвыш пока сидел в другом кабинете в присутствии педагога, так как его родители не отвечали на звонки. — Редкая, — ответил Тодороки. Он видел нечто подобное, когда учился в школе. У одного из старшеклассников была похожая причуда: он мог проходить через твердые объекты, изменяя структуру своего тела. Был очень многообещающим студентом, но не прошло и года после окончания школы, как он прекратил свой геройский путь. Тодороки не знал подробностей. Но если он что-то и помнил про причуду того парня, так это то, что она причиняла ему довольно много трудностей. И он совершенно точно не мог переносить с собой объекты через поверхность. Да, эти голые телеса на показательной тренировке забыть было сложно. В отличие от этого старшекурсника, задержанный сегодня мальчик мог не только сам проходить сквозь твердые объекты, но и изменять структуру предметов, которые держал в ладонях. Таким образом, все, что им надо было сделать для того, чтобы ограбить банкомат — засунуть в него руку и вытащить кассету с деньгами. — Да, такие сильные причуды сложно встретить. Не многие способны так сильно воздействовать на предметы окружающего мира, изменять их атомную структуру, — пробормотал Мидория почти неразборчиво. — Как думаешь, что делал второй? — Отвлекал внимание? — Возможно… Хочу пойти поговорить с ним, — он поднялся на ноги. — Не стоит, — поморщился Тодороки. — Законного представителя пока нет, не имеем права допрашивать. — Ну так я же и не на допрос иду, — возразил Мидория. — Я не следователь, не герой. К тому же, рядом будет присутствовать педагог, если что, он вмешается. Хочу попробовать… установить психологический контакт, что ли. Вдруг поможет. А то ты сам видел, он не сговорчивый. — Да, видел. Нужна помощь? Мидория улыбнулся и покачал головой, взгляд у него был очень сосредоточенным. Было заметно, что мыслями он уже в другом месте. Тодороки отвернулся обратно к экрану монитора и, немного подумав, открыл папку с документами по Фуге. Пока есть время, можно вернуться к основному делу. Вернулся Мидория мрачнее тучи часа через полтора. К тому моменту отец с сыном успели покинуть участок. Ребенок не достиг возраста уголовной ответственности, поэтому единственным последствием был штраф, который придется заплатить его родителям. До родственников второго мальчика так и не удалось дозвониться. — Ну что? — спросил Тодороки, заметив, в каком состоянии находится Мидория. Он закусил подушечку большого пальца и беззвучно шевелил губами, проговаривая что-то. — Он не очень общительный, но… Тодороки-кун, что делать, если есть подозрения о насилии в семье? — потерянно взглянул на него Мидория. — Я… Я видел синяки, и по характеру его ответов… И родители так и не ответили, верно? — Да. — Сам он ничего не сказал, но я почти уверен. Я протянул руку и он так отшатнулся, а потом смотрел так загнанно-загнанно, а ведь я просто хотел поздороваться. Я попробовал заговорить про инцидент, про семью, задавал вопросы. Он, конечно, чаще молчал. Но когда отвечал… Тодороки-кун, он не сказал ничего прямо, у нас нет оснований направлять проверку по их адресу, но мы же не можем просто забыть об этом. Я не могу. По детям всегда видно, если они жертвы домашнего насилия. Нет, подумал Тодороки, не всегда. — Взрослым просто надо захотеть это увидеть, не закрывать глаза. Так что мы можем сделать? Тодороки задумался. Он не занимается делами в этой области. Если мальчишка молчит, то оснований для привлечения органов опеки нет. Родители не отвечают на звонки, а оставлять его здесь дольше нельзя. — Его надо будет отвезти домой. Дождемся там родителей и уже тогда сделаем выводы, — наконец произнес он. — Спасибо, Тодороки-кун, — Мидория посмотрел ему прямо в глаза. — Спасибо. Когда я отозвал педагога, чтобы поделиться с ним своими опасениями, тот лишь сказал, что я придаю много значения мелочам. Мол, мальчишки всегда в синяках, ничего странного. Но это не такие синяки, как от игр. Да, Тодороки знал разницу. Не прошло и получаса, как они снова сидели в машине. Мидория уселся на заднее сидение рядом с мальчиком. Тот сказал им адрес, и отвернулся, уставившись в окно. Тодороки посетила мысль, что он не помнит, как его зовут. Заполнил рапорт на автомате, и тут же выбросил из головы. Сзади негромко переговаривались. Мидория что-то спрашивал: есть ли у него братья или сестры, в какой класс он ходит, нравится ли ему в школе. Мальчик отвечал неохотно, но вопрос о любимом школьном предмете вызвал у него робкую улыбку, и он начал рассказывать о том, что ему нравится история Древнего Мира. Мидория улыбался в ответ и задавал еще больше вопросов, только на этот раз про историю Египта, пирамиды и фараонов. Удивительно, но это смогло разговорить молчаливого паренька. — Этот дом? — чуть громче, чем было надо, спросил Тодороки, когда они приехали по указанному адресу. Глядя в зеркало заднего вида, он заметил, что мальчик сразу стушевался и посмотрел себе на ноги. Когда они все вышли из машины, мальчишка попробовал убедить их, что может дойти и сам, но Тодороки не стал даже отвечать. Не просто же так они сюда приехали. Дом был старый, многоквартирный. Они поднялись на нужный этаж по лестнице, лифт не работал. На стук в квартиру ответили только на второй раз. Дверь распахнулась, за ней стояла женщина лет тридцати в затасканном халате. На руках она держала маленького ребенка, который обсасывал какую-то игрушку. — Вы кто? — спросила она, глядя будто бы сквозь них. — Добрый день, меня зовут Мидория Изуку, мы привели Кайоши Шоичи. Женщина, услышав это и увидев мальчика, схватила его за руку и втянула внутрь. Она начала трясти его, усиливая хватку на запястье. — Что ты сделал? Снова куда-то ввязался? Сколько тебе можно повторять… Прошу прощения, спасибо, что привели его домой, — сказала она, намереваясь захлопнуть дверь. Тодороки успел подставить ногу в проем. — Почему вы не отвечали на звонки? — спросил он, глядя в глаза женщине. Она начала злиться еще сильнее, выпрямилась, наконец отпуская руку мальчишки. Младенец от таких резких движений начал заливаться слезами. Она тряхнула его и заговорила. — Не ваше дело, я занята была. Вы бы посидели с тремя детьми, я бы на вас посмотрела. Все? До свидания, премного благодарна. — Вы в курсе, что он теперь поставлен на учет? — снова помешал ей закрыть дверь Тодороки. — Да уж не вы мне будете что-то рассказывать. Он всегда такой был, все к этому и шло. А разберемся мы с этим сами. Да замолчишь ты уже или нет?! — прикрикнула она на ребенка. Тот на мгновение замолк и зарыдал еще сильнее. — До свидания, у меня нет времени. С третьей попытки ей удалось закрыться. Некоторое время Тодороки молча сверлил взглядом дверь, после чего резко развернулся и пошел вниз. Мидория молча следовал за ним. Заговорили они только когда оказались в машине. — Ты был прав. У меня есть знакомый, который раньше занимался подобными делами. Сейчас он меньше задействован в героике, может, слышал, Иида Тенья, — наконец сказал Тодороки. — Да, конечно, его имя у всех на слуху. Он поможет? — Я позвоню ему, у него должны быть связи в органах опеки. Попрошу заняться этой семьей. Пусть проверят. Мидория посмотрел на него с благодарностью. Было видно, что все это сильно его задело. Он ответил согласием на предложение Тодороки подвезти его до дома. — Тебе точно будет это удобно? — спросил он. — Нет проблем. Ты живешь недалеко от участка, а мне все равно надо будет вернуться туда, чтобы сдать машину, — пожал плечами Тодороки. Остаток пути снова прошел в молчании. Когда они приехали, Мидория вышел из машины, но в последний момент наклонился к открытому окну и заговорил. — Большое тебе спасибо, Тодороки-кун. И за то, что взял с собой сегодня. И за то, что послушал и согласился помочь. И… — И за то, что подвез? — перебил Тодороки. Мидория растерянно взглянул на него, а потом рассмеялся.  — Да, и за это тоже, — он провел рукой по волосам, не прекращая смеяться. — И за утренний комплимент тогда уж тоже. — Ты про что?.. — тут воспоминание об Урараке и ее словах прострелило голову Тодороки, он застонал. — Я не это имел в виду… — Подарки не отдарки, слово не воробей, так что назад не заберешь, — показал язык Мидория. Тодороки чуть не поперхнулся от неожиданности. — Но если серьезно, правда, спасибо. Расскажешь потом, что ответит твой друг на просьбу, хорошо? Тодороки кивнул на его губах заиграла едва различимая улыбка. Мидория шутливо ему отсалютовал, еще раз попрощался и побежал домой.