Таймлайн: 2 сезон 8 серия. Майку есть что сказать про заботу и Харви Спектера. В одном предложении.
Вообще Майк печётся и о своей заднице тоже. Что бы там кто ни говорил, хотя, по-честному, он неслишком объективен. Даже порядочно предвзят и совсем немного эмоционально скомпрометирован, только эй! Это тайна. О ней знает консьерж, скорее всего Донна (выбежавшая из конференц-зала после обличительной речи Луиса о её эмоциональной скомпрометированности, ага), и скорее всего сам Харви. Как минимум догадывается, потому что он достаточно в себе уверен, выглядит человеком широких взглядов, точно играл за обе команды в университете, как-то странно реагирует на искренность по отношению к себе, это верно, но всё же — он чёртов Харви Спектер. А Росс, наверное, зря снова на него наорал — этот высококлассный мудак действительно не умеет реагировать на заботу, не терпит сочувствия и никогда не готов к бескорыстной помощи… — …Он ведь и правда не понимает, да? Опроси двадцать случайных его знакомых, и половина из них сходу скажет, что он невыносимый зазнайка. Абсолютно все, что хороший человек! — Майк ерошит волосы и снизу-вверх, снова сидя на ступеньке, смотрит на Донну. — Что с ним, чёрт возьми, не так? Донна поджимает губы и совсем недружелюбно скрещивает руки на груди. — Ты пришёл с этим ко мне? Серьёзно? — Я… — Ты? Ко мне? Ровно десять секунд Майк действительно думает, что сглупил, что слишком жесток и что он и вправду не по адресу. В конце-то концов, ей достаточно было унижения в зале и после, она уже высказала ему всё, что думала, вчера, но буквально пару часов назад Харви снова повёл себя как мудак, а ему больше не к кому пойти! Ровно десять секунд он думает извиниться. А потом Донна качает головой и грустно, но улыбается. — Ты не дождался результатов голосования, да? Майку хочется спросить, откуда она всегда всё знает. Ему кристально ясно: он сам виноват в том, что на сей раз не в курсе сам. — Харви подпишет соглашение. — Донна обходит его со стороны и открывает дверь подъезда. — И пусть мне нравится, насколько виноватым ты сейчас выглядишь, я в восторге от твоего затянувшегося кризиса ориентации и съела не одно ведро попкорна, наблюдая за вашими с ним танцами вокруг друг друга, но… Он бы никогда не послушал меня. Росс перестаёт пялиться куда-то выше её левого плеча и смотрит прямо ей в глаза. — Но вы же с ним… — Нет. Я была влюблена недостаточно сильно, Харви не влюблялся вовсе. У меня было недостаточно сил для борьбы, ему бороться было не за что. — Майк недоумённо моргает, и Донна, наконец, не выдерживает: закатывает глаза, расправляет плечи и снова становится прежней. — И если тебе и этот намёк не ясен, то я, чёрт возьми, пас! Всплёскивает руками и, бормоча что-то об иронии, бороде и радужных пони, поднимается по лестнице. А Майк… О, Майк понимает. И в душе не чает, что не так со словами через рот.* * *
Чарли, консьерж, желает ему доброго вечера и спокойной ночи. Это так смешно, господи, что Росс действительно смеётся, жмёт на кнопку лифта и только потом вспоминает, во что одет. Так-то Харви прекрасно представляет, откуда его тогда вытащил, но он вроде как идёт к нему признаваться. Не буквально, конечно, не вот теми самыми словами через рот. Он идёт скорее уличать. В том, что Харви претит забота, в том, что тот и представления не имеет, как в действительности выглядит слабость, не умеет принимать благодарность, не различает сочувствие и жалость, не верит в чужую искренность, как-то хреново выражает собственные чувства и уж конечно… — …Не можешь выдавить из себя чёртово спасибо? Спектер молча отходит от двери и так же молча ставит стакан с виски на столик возле. Поворачивается к нему весь целиком, со всеми своими колючками и непреступными стенами, смотрит прямо, без утайки и слушает. И Росс сразу перестаёт злиться, но всё равно говорит. Вздыхает глубоко и как пластырь: — Ты взял меня на работу, и это было безрассудно. Ты поддался на мой шантаж, но ни разу не поднял меч над моей головой. Ты вытащил меня из неописуемо глубокой жопы, рискуя своим местом, обеспечил работой и едва не ушёл следом, когда Джессика могла меня вышвырнуть. Спектер пытается возразить, но Майк яростно трясёт головой и выставляет вперёд ладонь. — Ты идёшь на попятную в каждом пятом деле, потому что до зубовного скрежета честен, просираешь миллионы, потому что физически не способен хоть кому-то не помочь, и это так… Так меня бесит, ты бы знал. — Майк… — Ведь когда дело доходит до тебя, ты готов сам в петлю полезть, лишь бы не попросить о помощи. С последним предложением из Росса будто бы выходит весь воздух разом. Он оглядывается вокруг, словно только сейчас понимая, до куда довела его ярость, неловко переступает с ноги на ногу и чешет затылок. — Чарли пожелал мне спокойной ночи. Я разочарую его, если так рано уйду. Майк видит, как Харви делает шаг к нему. Слышит смешок возле уха. Чувствует горячую ладонь на предплечье и совсем внезапно — такие же горячие губы возле уголка рта. Слышит: — Спасибо. И: — Мы не можем расстраивать Чарли. Харви, как истинный засранец, не уступает ему свою неприлично огромную кровать. У Харви, как у преуспевающего засранца, есть гостевая комната. Засыпают они на диване. Никто из них не разочарован.