Пепелище

— Братик! Если честно, Дороро и сама не верит, что он отзовётся. У него на лице написано, что он ни о чем не может думать, кроме убийства. Она делает это скорее по привычке, не успевает одернуть себя. Горящая деревянная балка над ее головой угрожающе трещит. Впрочем, на ее крик отзываются. Тахомару с улыбкой ещё менее человеческой, чем у Хяккимару несётся к ней, явно не за тем, чтобы спасти. В этот же момент балка падает... Когда Дороро открывает глаза, ее обдает жаром, а на одежду сыпятся искры. От дыма ужасно чешется горло и щиплет глаза. Сдержать ни кашель, ни слезы не получается. Сквозь пелену она видит свое отражение в мече, который пришлось бросить Хяккимару, чтобы удержать балку. От запаха паленой кожи Дороро становится дурно. Где-то над ухом раздается лязг мечей. — Уходи! Голос у братца хриплый, дымом он уже успел надышаться. А ещё очень жёсткий, не терпящий возражений. Вот только слушать его сейчас она совсем не собирается. Дороро открывает рот, чтобы что-нибудь возразить, но только заходится в очередном приступе кашля. Может, это и к лучшему. Вряд ли ее сейчас кто-либо услышит. Слишком уж громкий металлический лязг. Хяккимару не так хорош в сражении одним мечом и Тахомару это знает. Его атаки становятся все более рискованными, он меньше защищается. Даже не будучи воином Дороро понимает: исход боя очевиден. Она смотрит на меч, чувствуя как нечеловеческий гнев захватывает ее тело. Нет. Она не проиграет демонам. Они и так получили слишком много. Дороро сбрасывает меч куда-то вниз, главное подальше от себя. Сейчас не время быть слабой. Если бы только у нее были подходящие слова, чтобы остановить бой. — Дети мои, остановитесь! Эта женщина, их мать, проносится мимо нее, не обращая внимания на горящие полы длинных одежд. Она тянет руки, к своим детям в тот момент, когда Дороро хватает ее за пояс. Нельзя допустить, чтобы ещё кто-то погиб. Очередная доска падает, и вокруг все оказывается в дыму. Кажется, она на мгновение теряет сознание. Когда к Дороро возвращается зрение, она не видит ничего кроме пёстрого рисунка. Женщина стоит перед ней широко раскинув руки. Напротив — Тахомару. В его глазах столько боли, что Дороро на секунду становится его жалко. Всего на секунду. Хяккимару нигде не видно. — Матушка, прошу отойди. — Нет! — она трясет головой. — Сколько ещё должно погибнуть людей ради этой страны?! — Только этот демон! — мальчишка кажется абсолютно уверенным в своих словах, но что-то подсказывает Дороро, что он ещё сомневается. — Я уничтожу его решимость, если убью этого ребенка. — Тогда сначала тебе придется убить меня! Если бы ситуация позволяла, Дороро бы засмеялась: вот в кого у братца такое упрямство. Однако она успевает только вздрогнуть, когда ее обхватывает рука, отрывая от земли. Хяккимару приземляется в нескольких метрах от своей семьи. Его стеклянные глаза почти по человечески пылают огнем злости. — Я же велел тебе убираться! — Я никуда без тебя не уйду, — рука братца сжимает слишком крепко и Дороро с трудом дышит. Однако она переполнена решимости. — Хочешь здесь умереть?! Отлично! Тогда я остаюсь с тобой. Она пытается вырваться из его хватки, боясь, что он сам унесет ее с поля боя. Впрочем, он точно стал сильнее с настоящими руками. — Дороро!.. Пожалуйста. Она вздрагивает о мольбы в его голосе, но не позволяет обмануть себя. Хяккимару ставит ее на землю, но она тут же хватается за него изо всех сил, что у нее есть. Краем глаза она замечает, что мать почти также держится за Тахомару. Они обе плачут. — И вам не стыдно?! — братец вздрагивает от этого голоса. — Посмотрите, что вы наделали: сожгли такое прекрасное здание и довели дорогих для себя людей до слез! Ради чего?! Дороро смотрит на мужчину с громовым голосом. Он выглядел бы пугающе в повседневной жизни, но сейчас, когда тут два почти-что-демона, он выглядит, скорее комично в своем бесстрашии и попытки достучаться до мальчишек. — Я защищаю свою страну! Тахомару отталкивает мать и та падает, не удержав равновесия. Доски под ней начинают трещать и мужчина спешит к ней. Братик грубым жестом отталкивает Дороро от себя. Ей остаётся только бежать к остальным немым наблюдателям. Схватка продолжается.