Осколками снов

      За окном отвратительная для начала лета погода, Санни смотрит на бушующий на улице ветер и вздыхает, прикрывая глаза. Монотонный голос мадам Торни, учительницы физики, убаюкивает, так что Санни постепенно проваливается в грезы. До одури привычные картинки мелькают перед глазами, смазываются подобно пейзажу за окном несущегося поезда и превращаются в полыхающую алую кляксу. Санни морщится и, кажется, что-то говорит, но звуки тоже смазываются, превращаются в неразборчивый оглушающий вой.       - Александра! – звук ударяющейся о стол линейки и визгливый голос мадам Торни бьют по ушам надрывным стоном.       Санни дергается и едва не падает, поднимает глаза на стоящую рядом с ней учительницу и натянуто улыбается.       - Если вы немедленно не ответите на вопрос, я буду вынуждена сообщить вашему брату, – мадам Торни приглашающе машет в сторону доски линейкой, и Санни обиженно жмурится.       Конечно, Санни не слышала никакого вопроса, но как будто мадам это волнует. Она стоит, помахивая длинной деревянной линейкой, сердито сводит брови и нетерпеливо постукивает носком туфли по лакированному полу.       - Вы можете сказать ему, что мне нездоровится? – Санни предпринимает последнюю попытку.       Мадам Торни рассерженно хмурится, постукивает ребром линейки по парте и качает головой.       - Мисс Ксавье, – говорит она укоряюще, и Санни поднимается с места.       Заглядывать в прошлое гораздо проще, а еще это Санни может контролировать. Ей нужно всего лишь спросить, задать простой вопрос, и она непременно получит ответ. Поверхность классной доски гладкая и теплая, пачкающая пальцы мелом, она помнит множество детей, их голоса и руки и податливо рассказывает, выкладывает самые сокровенные тайны. Но загадки Санни не интересуют, она уходит недалеко, отматывает назад всего на несколько минут, слушает вопрос мадам Торни и улыбается, когда прошлое заботливо подсказывает ей ответ.       - Хорошо, садитесь, – мадам Торни выглядит довольной и возвращается к своему месту, – однако я все-таки сообщу вашему брату, что на моих уроках вы изволите спать, а не слушать. Сегодня вам повезло, но в следующий раз я не буду настолько снисходительна.       Санни кивает и пожимает плечами, подхватывает прошедшую по классу волну быстро стихших смешков и усаживается на свое место. Мадам Торни отворачивается, возвращается к теме урока, и теперь Санни внимательно слушает, методично выбрасывая из головы вызывающие улыбку воспоминания классной комнаты.       Чарльз встречает Санни у выхода из здания школы, стоит, скрестив руки на груди, и старательно держит вид сурового дяденьки. Школьники обходят его стороной и хихикают, некоторые старшеклассницы кокетливо улыбаются и бросают взгляды из-под полуопущенных ресниц. Санни закатывает глаза, хватает брата под руку и тянет к выходу, подальше от шепотков и смешков.       - Что она тебе сказала? – спрашивает Санни и зачем-то оборачивается в сторону кабинета физики.       - Мадам Торни? – Чарльз широко улыбается Люси, самой популярной девчонке в школе. – Она очень старалась убедить меня, что моя сестра – самая несносная ученица за всю ее карьеру.       Санни хохочет, тянет его к воротам и салютует хмурому охраннику. Чарльз продолжает улыбаться, склоняется к уху Санни и шепчет так тихо, что ветер почти заглушает его голос:       - Куда это ты направляешься?       Санни тянет его за рукав и чмокает в щеку, отчего Чарльз на мгновение застывает.       - Неужели новоявленный профессор не угостит любимую сестренку газировкой? Серьезно, когда ты собирался сказать мне, прошла уже почти неделя?       - Я… – Чарльз мешкает и тушуется, на мгновение теряя свой повседневный напыщенный лоск.       - Мойра МакТаггерт уже приходила к вам? – Санни продолжает забрасывать и без того обескураженного брата вопросами и ведет его к общежитию. – Брось, Чарльз, я знаю, что вы с Рейвен забираете меня на каникулы раньше.       Чарльз долго молчит, смотрит куда-то в неспокойное серое небо и в конце концов кивает скорее самому себе:       - Агент МакТаггерт просит о помощи, – Чарльз останавливается неподалеку от входа и машет рукой выходящей из высоких дверей Рейвен, – но это может привести к раскрытию наших способностей широкой общественности.       - Разве не этого ты хочешь?       Школьники обходят их стороной, точно не видят вовсе, смотрят мимо и постепенно расходятся по своим делам. Санни знает, что это дело рук Чарльза, потому что никому не следует слышать их разговор. Сам Чарльз, кажется, делает все на автомате, задумчиво смотрит на приближающуюся с чемоданом Санни Рейвен и крутит пуговицы на рукавах.       - Ча-а-арльз! – Санни тянет его за рукав и вырывает пуговицы с корнем. – Будешь много думать – облысеешь!       Рейвен смеется, а Чарльз зябко ведет плечами и морщится, явно представляя себе подобную картину. Они идут к выходу все вместе, разговаривают о какой-то ерунде и больше не поднимают тему ЦРУ до самого дома. Там уже вечером Чарльз все-таки интересуется, следует ли ему начинать работать на правительство или попытаться справиться с проблемой своими силами.       - Не знаю, – Санни пожимает плечами и отправляет в рот накрученные на вилку спагетти, – но если не остановить этого Шоу, будет плохо.       - Насколько плохо? – интересуется Рейвен, заправляя прядь светлых волос за ухо.       - Э, – спагетти идут не в то горло, и Санни кашляет и поспешно хватает стакан с водой, – конец света? Это в худшем случае.       Рейвен застывает с раскрытым ртом, а Чарльз подрывается и едва не расшибает лоб о дверной косяк:       - Я звоню Мойре!       - Ты уверен, что он нам нужен? – шепот Санни разносится по помещению подобно раскату грома.       Чарльз укоризненно качает головой, обхватывает сестру за плечи и пожимает плечами, будто говорит, что не отвечает за ее слова.       - Санни! – шипит на нее Рейвен. – На этом моменте ты должна поздороваться и представиться. Кто учил тебя манерам?       - Ага, привет, – Санни машет рукой и хмурится, вновь переходя на громкий шепот. – Я серьезно! Вы просто не знаете, сколько от него будет проблем!       Эрик Леншерр стоит ровно напротив нее, сводит брови на переносице и недовольно поджимает губы. Он выглядит угрожающе, словно готов переступить через всех, кто будет ему мешать, и Санни первая в списке. Санни ведет плечами и трет подбородок, выискивая пути отступления.       - Не знал, что ЦРУ переквалифицировалось в детский сад, – насмешливо тянет Эрик и меряет Санни презрительным взглядом.       - Ой, а ты ищешь дом престарелых, дедуля? – парирует Санни.       Рейвен хлопает себя по лбу, а Чарльз сжимает руки чуть сильнее, так что Санни теряет возможность свободно двигаться. Эрик сверлит ее холодным взглядом, а Санни так и хочется показать ему язык. Чарльз приказывает ей успокоиться и грозит отправить домой. Санни переглядывается с Рейвен, они обе понимают, что новоявленный профессор не оставит сестру дома одну.       На самом деле Санни и сама не знает, будут ли от Эрика Леншерра проблемы. Все ее видения о нем ограничиваются совершенно противоположными вариантами развития событий в слишком узких для выводов границах времени. Однако предчувствие чего-то нехорошего накрывает с головой, и Санни рассеянно качает головой, когда кто-то пытается с ней заговорить.       - Ей действительно не стоит здесь находиться, – голос Мойры звучит взволнованно.       Женщина ведет их куда-то, петляет коридорами и останавливается перед массивными запертыми дверьми. Внутри оказывается что-то вроде гостиной со множеством диванчиков и какой-то совершенно неинтересной ерунды. Санни оглядывается вяло, пропускает речь Мойры мимо ушей и понимает только, что на какое-то время придется остаться здесь. Домой не хочется, Санни с детства терпеть не может оставаться одна, но и перспектива сидеть в компании незнакомых людей, однако, тоже не прельщает. Санни чувствует себя запутавшейся и потерявшейся, маленьким ребенком в компании умудренных опытом старцев. Ей не нравится все происходящее, она впервые оказывается впутана в проблемы спасения мира. Санни уже жалеет, что рассказала Чарльзу о Себастьяне Шоу.       Санни никогда не считала свои способности хоть сколько-нибудь полезными. На самом деле она предпочла бы что угодно, кроме возможности видеть будущее. Что угодно кроме этих запутанных обрывков и сводящей с ума неопределенности. Санни вообще кажется, что без нее было бы лучше или как минимум ничего не изменилось, потому что у Чарльза есть Рейвен, а все остальные ее на самом деле ни капельки не волнуют. Санни знает, что Чарльз заботится о ней, но также она знает, что так он может заботиться о ком угодно. Взять хотя бы Рейвен, разве она не подходит на роль младшей сестры гораздо лучше маленькой Санни, которая еще даже не закончила школу?       - Чарльз отругал меня, – Эрик подходит неслышно, садится рядом и больше ничего не говорит.       Ветер задувает в распахнутое окно, треплет волосы Санни и пускает зябкие мурашки по коже. Эрику, кажется, совсем не холодно, он сидит в одной майке, подставляет лицо холодным порывам и перебирает в пальцах монетку.       - Ребенку не место на войне, – говорит он спустя какое-то время, когда на улице становится совсем темно.       - Это не война, – отрицает Санни, растирая озябшие предплечья.       Эрик смотрит на нее долго, словно оценивает, и подбрасывает монетку. Кругляш кружит в воздухе, зависает у Санни над головой и падает вниз, больно хлопая ее по макушке. Эрик невесело усмехается, подбирает монету, сжимает ее в ладони и снова смотрит куда-то вдаль.       - Это война, – жестко чеканит Эрик, – мы на пороге Третьей мировой войны, и ты должна знать это лучше, чем кто бы то ни было.       - Тогда ты уж будь добр, – Санни укладывает голову на согнутые колени и смотрит на Эрика из-за завесы каштановых волос, – не развязывай ее.       Эрик смеется, словно совсем не верит ее словам, и Санни обиженно дует губы. Она поднимается, оставляет его одного сидеть у окна, а в дверях не выдерживает, стремительно поворачивается и показывает мужчине язык.