Между тобой и другим человеком всегда ровно десять шагов.
Если ты прошел свои пять и тебя никто не встретил —
разворачивайся и уходи.
Шаг первый
У Сережи все из рук забирают, говорят, что сюрприз будет и сами справятся: «давай, решай уже там дела в своей Москве и возвращайся, мы сами все можем». Такие голосовые всегда улыбку вызывают, когда на фоне ободряющего голоса Колошина слышны маты плохой компании и крики «Эрик, блять, ну куда ты опять полез?! Сломаешь же!». Для Сережи это всегда семьей отдает, чувством безопасности и защищенности, что его поймают и вернуться в строй помогут. Вылет завтра утром, а сейчас важное дело осталось, которое слишком хочется решить. Звонки бесполезны, у него телефон последнее время на беззвучном или выключен совсем. У Саши адрес и код от домофона узнает, в магазине чай покупает хороший. Все бездумно делает, потому что, если задуматься — можно в пропасть улететь. Мысли только у дверного звонка появляются, что херню какую-то делает, с чаем стоит, как школьник и на звонок нажать не может. Только чертыхается постоянно и ботинком нервно по стене стучит. Когда уже руку к звонку подносит, дверь почти что в лоб прилетает, и рука высовывается, что внутрь его затаскивает. Максим смотрит на друга взглядом усталым, но не удивленным даже. Ему Саша утром написал, что гость незваный может заглянуть. Сначала Макс думает, что нужно хоть как-то бардак прибрать в квартире, а еще и у себя на голове, но потом плюет на все, потому что Сережа и не такое видел. Головой в сторону кухни кидает и медленно туда уходит, параллельно из заначки две сигареты и зажигалку вытаскивает. На кухне свет только из вытяжки горит, поэтому гора тарелок в раковине ужасающе выглядит. Серёжа чай хозяину отдает, на что тот хмыкает и не глядя кнопку на чайнике нажимает. Тот сразу шуметь начинает и хоть как-то атмосферу разряжает. Стоят оба у подоконника, курят в форточку и делами важными занимаются: Сережа все пытается в глаза друга посмотреть, а Макс их отводит тщательно и секунды до закипания воды (их) считает. Когда треск отключения кнопки на чайнике слышен, Сережа сигарету на улицу бросает и на табуретку падает, что в углу стоит. Он все так же пристально пытается в глаза друга всмотреться, достучаться до него, но не выходит почему-то. Максим только отворачивается, чай новый заваривает и на соседнюю табуретку падает, чашки на стол ставя. Сережа кипятком язык обжигает, шипит тихо и решается наконец вопрос задать, на который уже несколько недель ответ услышать пытается. — Макс, ну почему ты, блять, не хочешь поехать со мной? Да блин, даже не завтра. С Никитой девятого прилетишь, а десятого ночью обратно. Жить есть где, билеты за чертовы мили можно взять. Чего ты взаперти тут сидишь, так только хуже будет! Это же пиздец какой-то, в четырех стенах безвылазно сидеть. Максим на стену облокачивается, глаза прикрывает и считает медленно до десяти, чтобы на крик не сорваться. Он устал отвечать ему одно и тоже, что работы много, альбом нужно добить, концерт в Питере остался, Крис болеет. Он не может, или не хочет. Сам путается в определениях, что ему нужно сказать, а какую правду в себе оставить. — Серый, ты же знаешь. Крис болеет, концерт в Питере, альбом. Я не вытяну это все. Ты пойми, что… Договорить не успевает, дергается от удара кулаком по столу и взгляд сразу на разочарованное лицо Сережи переводит. — Все, закрываем тему. Я улетаю завтра утром, Никита через два дня. Звони. Из-за стола встает, в коридор быстро идет, почти об свои же кроссовки спотыкается. И только уже в дверях разворачивается, на Макса смотрит и тихо произносит: — Крис сказала, что сама готова тебе билеты на самолет купить, чтобы ты улетел. Хоть бы ей не прикрывался. Когда дверь закрывается, Максим за фано фурией летит, мелодию наигрывает, что только что в голове появилась. Два дня с ней сидит, доводит до состояния идеального, а слова так и не приходят. Уверен, что мелодия обязательно в песню с альбома превратиться, надо чуть-чуть подождать. Телефон включает наконец-то, на экране 9 марта 2019 года, 23:49. Чертыхается, телеграмм спешно открывает, диалог ищет и пишет короткое «с праздником, друг! будь счастлив. люблю». Сережа свой первый шаг сделал, только на встречу никто не шагнул.Шаг второй
Макс дома закрылся уже давно. У него альбом туго пишется, все мысли путаются и порядок навести не получается. Саша иногда заходит, проверяет — жив или нет, иногда музыку наигрывает, музу призывает. А у него не выходит ничего. Телефон отключен уже неделю точно, приблизительно столько же он из дома не выходит. В окно периодически выглядывает, на серость смотрит, что осточертела уже и никак не влияет хоть на какие-то подвижки к яркости радуги. Максим давно уже концепт придумал, что в цвета все связать нужно. Только вот одной песни не хватает. Той, что все объединять должна своим названием. Он все мелодию крутит, которую в начале марта написал, а слова все еще мимо нее бегут. Обещал, что сегодня из дома выползет, к Драгни на концерт доедет. Понимает, что проветриться необходимо просто, чтобы нормально функционировать дальше. В порядок себя приводит, бреется даже и во все черное одевается, чтобы со стенами сливаться. У черного входа имя называет и в тонны быстро заходит, чтобы никто не увидел. Уже на лестнице знакомые голоса слышит и смех яркий. Улыбка сама по себе на лице появляется и идти быстрее начинает. В дверях в человека врезается и так и остается стоять, всем телом прижимаясь к спине Сережи. Взглядом помещение обводит, всех улыбками одаривает и за фразу Драгни цепляется «Не, опять оба в черном. По кому вы тут траур собрались носить, феноменальные вы мои?». Смеяться все начинают, а Сережа голову назад поворачивает и глаза в глаза смотрят друг-другу, пока кто-то сзади возмущенно не пищит, что очередь в дверях создавать не прилично. Отмирают быстро, в гримерку заходят и за собой людей пропускают. Весь концерт сбоку от сцены танцуют, песням подпевают. Кайф ловят. Макс на первом исполнении «Снимков» замирает, в зал неотрывно смотрит, когда девочка очень красиво песню волшебную поет, а Драгни телефон с фонариком поднимает, призывая также сделать. Весь зал зажигается, как звезды на небе. Макс смотрит неотрывно и запоминает, как будто бы точно знает, что нужна ему эта деталь. В конце концерта его на сцену вытаскивают, микрофон дают и вместе с Сережей они те же «Снимки» поют. Улыбаются, смеются, радуются. Он взглядом по залу скользит, за людей цепляется, в право от сцены голову поворачивает и на людей близких смотрит, на Трущева особенно. Тот улыбается, подпевать пытается и на Макса смотрит. Пока ребята инструменты в машины складывают, кто-то в гримерке остатки алкоголя допивают, Макс с Сережей во внутреннем дворе сидят, курят. Лавочка большая, а по их прижатому виду — школьный стул. Макс голову наверх поднимает, а на них фонарь светит. Один единственный, больше ничего и нет. — Ты хоть одно видео из тура моего видел? — чувствует, как Макс в отрицании головой качает, Сержа из кармана телефон вытягивает и первое попавшееся видео открывает, Максу протягивает, — вроде это «Мелочи». Максим видео неотрывно смотрит, второй раз уже перематывает на начало припева. Там звезды зажигаются, фонарики появляются. Телефон отдает обратно, со скамейки подскакивает, сигарету ногой тушит. Когда голову поднимает, опять на взгляд натыкается, теперь уже обеспокоенный. — Мась, что с тобой происходит? — пытается рукой дотронуться, приобнять хотя бы, а тот только дергается, — полный пиздец? — Просто понимаешь, кто-то обещает жечь звезды, а у нас с тобой фонарь только и светит, — в секунду треск раздается, и лампочка в фонаре брызгами искр лопается, — уже даже он не светит. Не светит нам с тобой, понимаешь?! Порывисто друга обнимает, слова прощания кричит в окно открытое и пулей к метро сбегает. Серёжа на ту же скамейку падает, еще одну закуривает и думает, что все им светит, если бы дебилами такие оба не были. Ночью Сережа пьет коньяк один на кухне, понимая, что еще один его шаг был сделан. Ночью Макс дописывает текст к мелодии и у него складывается радуга, только вот шаг он так и не решился сделать.Шаг третий
Макса трясет уже третий день подряд, срывается на каждого близкого человека, карандаши ломает. Ему все прощает, первый альбом, серьезный, на аудиторию большую. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое апреля не спит, судорожно обновляет айтюнс, чтобы убедиться, что музыка правильно выгрузилась. Только под утро засыпает, телефон на беззвучный ставя и все уведомления отключая, от которых телефон разрывается. Днем просыпается, за телефон сразу же хватается. Все анонсы выкладывает, посты. Ему все сообщения почти кричат, что альбом в топе, песни в стриме. Наконец-то улыбается расслабленно. Пока кофе себе варит, сообщения в мессенджерах от друзей и знакомых читает. В диалоге с Сережей три пропущенных, один отвеченный, четыре удаленных сообщения и два осталось «скинь промо для сториз», а второе «поздравляю!». Макс про турку с кофе совершенно забывает, быстро номер набирает и только слышит металлический голос, что говорит о недоступности абонента. Кофе на плиту выбегает, а Макс еще пару раз на вызов нажимает, а ответ все тот же. Телефон на стол отбрасывает, наконец кофе замечает и чертыхается громко. Макс всем на поздравления отвечает, промо-материалы рассылает и периодически в диалог заходит, что звездочкой помечен. В очередной раз замечает, что сообщения просмотрены, а в историях у Сережи теперь кусочки его песен висят. Телефон в руках вибрировать начинает, и фотография звонившего высвечивается. От нервов не сразу понимает, кто звонит и спохватывается быстро. Ему важно мнение, от него, как никогда. — Сереж, привет. Как тебе альбом? В ожидании ответа какие-то линии на листке рисует и губу закусывает, нервозность высшего уровня. — Хороший, Макс. Поздравляю. Я его даже купил, полностью. А еще, ты очень смешно разговариваешь, когда отвечаешь во сне. Мы с тобой хорошо поговори, кстати, — на фоне голоса слышны какие-то, звуки возни, — извини, надо на бежать, а то мы опаздываем уже. Поздравляю, Мась, ты молодец! Сережа сам сбрасывает телефон и по стене сползает. Не понимает, радоваться ему или нет, что Макс их ночной разговор не помнит. Но он свой шаг сделал, а Макс опять не смог. — мась, кажется, я тебя люблю — да не, серег, фигня какая-то. это ты перепил. хотя, я тебя тоже люблю. ты ж мой братан.Шаг четвертый
— Сереж, ты уж скажи мне точно, кого мы снимать будем, а то у меня сценарий так в подвешенном виде и лежит. — Ник, всех пиши, я уговорю Свободу. У Сережи дежавю, полнейшее. Ему опять нужно уговаривать что-то делать Максима, потому что он ему необходим. Они с Никой переписывали сценарий херову тучу раз, он сам пытался его выкинуть или заменить, но не мог. Это было равно тому, что он бы его из своей жизни вычеркнул. Полнейшее ощущение дежавю. Только теперь не у Макса дома встреча, а в ресторане в центре Москвы. Чтобы криков было меньше, а разумного больше. Ну Сережа на это надеется. Пока сидит и ждет его, перебирает в голове все варианты его отказов, что уже успел получить: «я — не плохая компания», «я там лишний», «бля, Серег, без меня ничего в этом клипе не поменяется. Нахуя я тебе там?». «Да потому что, блять, это правильно, что ты там будешь. Ты часть моей жизни, если ты этого еще не понял. А ты вертишься, как непонятно кто», так и хотелось ему это все прокричать прямо в лицо, да только все случая не выдавалось. Да и сейчас место не подходящее, слишком много внимания привлечь. За размышлениями не замечает даже, как Макс напротив падает и уже меню листает. Рассказывает что-то, что голоден зверски, что не спал давно и еще много какой-то информации, которую Сережин мозг не улавливает. Официант ему американо приносит, а Макс ему какой-то список выдает. — Ну, ты чего позвал-то? Просто так посидеть что ли? Или нет! Будешь про клип говорить, даже не пытайся. Все равно ответ не поменяю. Сережа головой на стол падает и почти что воет от тупости ситуации. — Да почему нет то?! Ты это объяснить нормально можешь или нет? А Максим себе язык прикусывает, только бы не взболтнуть лишнего. Все он может, еще как может. То, что он себе признался, уже хорошо. Только вот как сказать в слух, что он боится потерять друга из-за своих непонятных чувств — непонятно.Он ночами анализирует все, слишком много думает и головой об стену бьется из-за тупого характера. Он боится сказать ему, даже предположить реакцию не может. И это страшнее всего. Он не хочет терять Сережу, но и сказать ничего не может. Трус, который хоть один шаг сделать не может. Он за мыслями не замечает, как в тишине успел съесть все, что официант принес и теперь они опять сидят и смотрят друг на друга, пытаются что-то в глазах рассмотреть. — Серег, я не могу. Просто не могу, — на руки головой падает и только шелест бумажек слышит, — я тот еще мудак, ты же знаешь. Но тут я нас обоих спасаю, правда. — А меня спасать не надо, Макс. Я уже всевозможные шаги сделал, чтобы спастись. А ты все на одном месте стоишь. Сережа из помещения душного выходит, в беседу общую голосовое отправляет, что так и не уговорил Макса на съемки, телефон блокирует и по шумным улицам уходит. Макс просыпается от непрерывно орущего телефона, еле находит его с закрытыми глазами и так же не глядя отвечает. — У тебя есть двадцать минут, чтобы собраться, и я буду у тебя. Ты будешь сниматься в этом чертовом клипе, потому что это для него важно. Звонок резко прерывается и только после этого он видит, что звонила ему Спируша. Думает еще пару секунд и медленно плетется в душ. Когда выходит, то слышит проклятия в свою сторону и постоянную долбежку в дверь. Открывает с уставшим лицом, и в квартиру ураган влетает. Вещами из его же шкафа в него кидает, какую-то куртку из своей сумки и бандану. — Макс, чтобы у вас там не происходило. Ты там должен быть. Пожалуйста. Он не знает, что я здесь. Да никто, блять, кроме Ники не знает. А я приперлась, потому что вижу, что вас обоих утягивает. Просто одевайся и поехали. Максим стоит в ступоре, вещи в руках перебирает, замечает бомбер и бандану брендированные и сразу ей вернуть пытается. — Я не ваша часть, забирай. — Правильно, — обратно ему в руки все возвращает, — ты его часть. И это его часть. Поэтому быстро оделся и поехали, пока на меня звонки не посыпались. Когда Макс появился на площадке, а за ним влетела Софа, то стало понятно, что Сережа опять сделал безответный шаг в сторону Макса, а его семья все еще самая лучшая.Шаг пятый
После Краснодарского концерта и съемок клипа все еще невозможно прийти в себя. У Сережи максимум загонов, как сделать столичный концерт еще круче и ярче. Гостей будет полно, Настя будет, ребята родные. На разогреве смотрит, как люди все под сет Олега качают. У него заряд от встречи с випами, эмоции зашкаливают от скорого начала концерта. А когда Сережа вылетает на сцену — его отпускает. Везде его люди, впереди черными флагами машут, на балконе растяжки-путешественницы. Все в кайф. Когда программа подбирается к Ускорице он по балкону взглядом водит, Макса найти пытается и не может, хотя точно помнит, что он там был. Находит его у сцены и улыбается, думает, как они сейчас круто Арбат Холл разнесут. Они с Олегом его вдвоем зовут, как только не называя. Сережа ему почти в глаза смотрит, умоляюще. А у Макса на лице ступор, головой в отрицании качает и назад, в темные углы двигается. У Сережи внутри что-то переворачивает, он ком сглатывает и шутить глупо начинает. Сам их общую песню исполняет. После концерта в гримерке сидит, один. Всех выгнал, не сильно красиво, наверное, но уже как-то похуй. Он просто не понимает, почему он не идет на контакт. Почему нельзя просто выйти и спеть с ним эту чертову песню. Он вообще не понимает, почему он то притягивается, то отпрыгивает на херову тучу километров от него. — Серег, можно? Мужчина вздрагивает, голову от стакана поднимает и Макса в дверях видит. Подскакивает с кресла, подлетает к нему и в комнату затаскивает, к стене прижимая. У него в глазах ярость, смятение, непонимание и огромное количество вопросов. Рукой замахивается и ударяет где-то рядом с его лицом. — Сука! — еще раз бьет, а Макс даже не дергается, — блять! Объясни, почему ты, блять, поступаешь со мной, как полный мудак?! Почему нельзя выйти на сцену и спеть эту чертову песню со мной? Как раньше! Вдвоем, блять! Почему ты от меня бегаешь, дразнишь еще потом. Это ненормально. Сережа отпускает Макса, сам отходит назад и смотрит ему прямо в глаза, пытаясь хоть что-то найти. — Я тебя люблю. Среагируй хоть как-то на это, умоляю. Иначе я подумаю, что правда свихнулся. Макса сковывает еще больше, ему кажется, что он ослышался. Не может быть, чтобы Серега ему такое сказал. Это просто пиздец. У Макса порыв подойти к нему, сделать хоть что-то. Он даже дергается в его сторону, замечает сразу, что у него в глазах надежда, а потом разворачивается и вылетает из гримерки. Слышит звук разбитой бутылки и глаза на секунду прикрывает. В соседней комнате находит Софу и Крис, хватает их под руки, прощаются со всеми и вылетают на Арбат. А в гримерке остался Сережа, который сделал пятый, последний и самый важный шаг на этом пути. Последний безответный шаг.Шаг шестой
Максим думает. Много. Слишком много и часто. Все время, пока не вспоминает, что у него через два дня концерт в Краснодаре. Даже два. И это сваливается еще большим пиздецом, чем было раньше. Он выходит из аэропорта в Красе и его накрывает воспоминаниями и странными ощущениями. Такими, что ему кажется, что он здесь на своем месте. Для него все слишком быстро летит. Дорога, интервью, еще дорога. Время останавливается, когда они подъезжают к клубу, а их там встречает Сережа и часть плохой компании. Когда все уже проходят к дверям, они остаются друг напротив друга. Смотрят и не понимают, что за полторы недели в них изменилось. Когда к ним Олег уже подойти хочет, чтобы из статуй в людей превратить, они вдруг смеяться громко начинают, обнимаются и опять смеются. У них объятия короткие, но такие крепкие, что отпускать друг друга не хочется. Так в обнимку на площадку и заходят, все смеются не переставая. Сережа не говорит про Ускорицу, не напоминает даже. Он весь концерт у бара стоит с ребятами, подпевает каждой песне, а в перерывах ловит взгляд Макса и поднимает в его честь стакан с виски. Когда время Ускорицы подходит, он все так же молчит, не разжигает никаких конфликтов. Отмирает только тогда, когда его Макс со сцены зовет, свой первый шаг делает, а звукорежиссер микрофон отдает. Пару секунд осмысливает произошедшее и на сцену выбегает, улыбкой светится. И в этот раз случается магия. Слова вылетают легко, расстояния между ними смывается в ноль, а эмоции зашкаливают совершенно. Вокруг них все искрится так, что разряды по всему залу отлетают. Когда песня заканчивается, он в угол сцены уходит и весь оставшийся концерт оттуда смотрит, в непосредственной близости. Группа в гостиницу уезжают, ребята тоже разбредаются, только Макс с Сережей в такси едут куда-то. Сережа дом свой вбил, а Максу как-то не важно, куда. Главное — с кем. Оба шевельнуться бояться, спугнуть то электричество, которым на концерте зарядились. Из машины поспешно выходят и в квартире оказываются быстро. Сидят прямо на полу, спиной к дивану прислонившись, а плечами друг к другу прижимаясь так, что и миллиметра между ними нет. Максим решается на второй шаг за сегодня и аккуратно в ладони сжимает ладонь Сережи. А Сережа до конца не понимает, что происходит, но есть ощущение, что в данную минуту все слишком правильно. Максим за два шага сегодня преодолел все те, что успел Сережа в обратном направлении сделать. Когда заканчиваются шаги навстречу друг другу начинаются другие, более важные — шаги в одном направлении.