Ты меня вдохновляешь

— Хелен, успокойся… — прошептал Мартин, и крепче сжав в объятиях возлюбленного, ласково и нежно поцеловал его в лоб, поглаживая его по волосам и смахивая слезинку. — Не думай, что это бред, притворство, фантазии. Хелен, я рядом, и никогда не оставлю тебя. Я люблю тебя всей душой и сердцем. Пожалуйста, не думай о плохом и не бойся быть счастливым. — Мартин слегка улыбнулся и мягко уложил ладонь ему на затылок, искренне укрывая его в теплых объятиях. Он понимал, почему юноше лезут такие мысли в голову, не судил и не обижался на его страхи, а наоборот, мысленно благодарил его за доверие. Мартин видел и понимал, как тяжело жилось Хелену, какой он стресс испытал, да и к тому же, недавно случилась трагедия, после которого он потерял дом, и Мартин понимал, что это плоды глубоко скрытого страха. Юноша чувствовал на себе ответственность за сохранность сердца возлюбленного и его драгоценных чувств, пусть и не знал всех подробностей его прошлого. Это не мешало любить его, как никого другого, и дорожить. Пытаясь успокоить, Март поглаживал его по волосам и плавно скользил по спине. — Успокойся, солнышко, все хорошо. Все страшное и плохое позади. Я с тобой, и мы есть друг у друга. Дальше — только лучшее. — накрывая его губки нежным поцелуем, блондин прикрыл глаза, чувствуя, как в груди что-то сжимается от жалости и звонко стучит, в попытке помочь. Хелен прикрывает глаза, охотно отвечая на нежный поцелуй. Он рядом с любимым, осталось только держать нож при себе и бросить все силы на сохранение своего счастья. Этот день пролетел так быстро, что влюблённые и глазом моргнуть не успели. Со следующим утром снова школа, и снова рабочая атмосфера, по крайней мере, у одноклассников. Длинная перемена снова не сулит ничего интересного, разве что Харли пришёл к Мартину, и под предлогом чем-то помочь, вытащил приятеля из класса в коридор, главное — подальше от Хелена. — Слу-у-ушай, Март. Нам так и не удалось норм погулять, и… в общем… ну… Я хотел кое-чё с тобой обсудить. Наедине. — уже тише добавил Харли, бросая быстрый взгляд куда-то в сторону и возвращаясь к Марти, которому доброжелательно улыбнулся.  Блондин непонимающе вскинул бровь и пожал плечами.  — Эм… ну… ладно. А что именно и почему так тихо? У тебя что-то случилось? И да, у тебя это… вот здесь, — указывая на своем лице сторону, Мартин поморщился. — изюм прилип…Фу, как будто раздавленная муха. — засмеялся он, и отойдя ближе к окну, уперся рукой о подоконник, внимательно готовясь слушать толстячка, смотря ему в глаза. Харли снял со щеки изюминку и закинул в рот, после чего, немного помолчав, выдал: — Действительно муха, но не суть. Подходя к окну, парень упёрся спиной в подоконник, пытаясь немного порыться в голове и собрать по кусочкам факты, которыми хотел поделиться с приятелем. — В общем, это, я в курсе про тяжёлую ситуацию Хелена, но… с тем же, ну… не советую тебе с ним сближаться. Он… дурную репутацию имеет, — отводя взгляд в сторону, произнес Харли. — Не, я против него ничего не имею, просто знай, что все его друзья закончили очень плохо. Странный он. Мартин нахмурился, и кажется, запетушился, о чем говорили его взъерошившиеся дыбом волосы. Брови сместились недовольно на лбу, а губы возмущенно поджались. Он был уверен в Хелене, верил только его словам и правде, а на тех, кто говорил о возлюбленном плохо — сразу начинал злиться. — Ты что такое говоришь, Харли? Молчи, если не знаешь человека. Вы просто с ним никогда хорошо не дружили, никто с ним нормально не общался. У вас школа того, — покрутив у виска палец и сводя глаза у переносицы, Мартин продолжил. — Ку-ку. Поехавшая и ненормальная была. Конечно он будет нелюдимым. Ты просто его не знаешь. — Марти, послушай. Я ничего не имею против твоего нового друга, просто знай... он немного того… на голову больной. Он не просто нелюдимый, Марти… он псих. Чистой воды псих, я тебе серьёзно говорю. Общаться с ним или нет — это твоё дело. Просто знай, что у него руки в крови, — произнёс Харли, отводя взгляд. — Он тебе про своего дружбана рассказывал? Мартин еще больше недоумевал. Смотря искоса на друга из параллели, он непонимающе закачал головой в отрицании. — Эм… Да вроде нет. Харли, ты меня пугаешь, прекрати. Что значит руки в крови? — сглотнул ком взволновавшийся блондин, бросая короткий взгляд в класс, где сидел Хелен и продолжал рисовать, незаметно для всех подглядывая за этими двумя. — А то и значит. У него был кореш… единственный. Они вместе тусили около месяца. Потом, там был какой-то инцидент и… Хелен столкнул Тома с крыши школы. Марти, ты врубаешься в суть? Он убийца. Думаешь, почему с ним никто не общался? — раскрывая в страхе глаза, тихо прошептал Харли. — Он ещё немного проучился с нами и сбежал. Просто тупо сбежал из дома, видимо, в мозгу у него что-то перещёлкнуло. В общем, не знаю… У меня есть пара неутешительных теорий, но что-то мне подсказывает, что лучше я промолчу. Ещё побьёшь меня за такие слова. — слабо усмехнулся Харли для разряжения атмосферы.  — Да ну? И какие же? Я думал, что ты мыслишь только желудком. Ладно, не обижайся, — Мартин дружески похлопал друга по плечу и улыбнулся. — Рассказывай. — самому юноше стало интересно послушать теории о возлюбленном, но он все равно больше верил Хелену, чем Харли. Ведь считал, что тот ничего от него не таит и доверяет ему самые сокровенные тайны. Мартин по сей день думает, что знает Хелена лучше всех. Уж тем более, после вчерашнего отношения словно крепчали. — У Хелена есть привычка. При общении в соцсетях, он почти после каждого сообщения ставит улыбающийся смайлик. Печатный вариант. Такие смайлики он иногда оставлял на партах, но это не так важно, как другое. В ночь Хэллоуина, маньячила, который перерезал всех в общаге, оставлял такие же смайлики кровью на стенах. Улавливаешь связь? По-моему, это был Хелен. Это он убил всех. Так же, он оставил от имени одной из девчонок сообщение, типа «Завтра уже не будет :)». Жуть, и эту деталь все проглядели… Ну, это, конечно, теории, доказательств у меня нет. Просто… ну… просто поделился. Осторожней с ним. Если хочешь проверить как он относится к убийствам и крови, то… попробуй задать ему наводящий вопрос. Ну типа, что бы он сделал в той или иной ситуации, как он относится к убийствам и всё такое, — пояснил Харли, бросая быстрый взгляд на Хелена и встречаясь с его леденящим взглядом убийцы. Харли вздрогнул и отшатнулся в сторону, смотря, как быстро Хелен возвращается к своему занятию, будто ничего и не было. — В общем, такие дела. Мне иногда кажется, что он пришёл в эту школу за мной. — засмеялся Харли, потирая плечо. — Ой, да брось. Это не аргументы, чтобы называть его убийцей. Я тоже смайлики всякие ставлю, много кто ставит. Так что, это не оправдание. Не парься, Харли, Хелен, уверен, не такой. — улыбнулся Мартин, но сам же все-таки задумался о сказанном толстяком. Его слова заставляют задуматься и провести логическую линию, но ее Мартин, в силу своих умственных способностей, достичь, подобно Харли, не может. Раздался звонок и блондину пришлось вернуться в класс. Учителя все еще не было, а думать о бреднях друга что-то совсем лень. Он уселся за одну парту с возлюбленным и все так же доверчиво положил голову ему на плечо, смотря в окошко и размышляя над словами Харли. Но вдумываться не захотелось и он оставил это на потом, ведь если начать расспросы сейчас — можно все испортить, а ведь все так хорошо. Опуская руку вниз, Мартин взял ладонь Хелена под столом и сжал, глубоко вздыхая. — Еще два урока сидеть… Блин, я домой хочу… — Может, свалим? Я, честно говоря, тоже заколебался тут штаны просиживать. Всё равно осталась литература. — ответил Хелен, заканчивая свой новый карикатурный рисунок и в уголке ставя смайлик. Это было что-то вроде росписи, и эта улыбка Хелену была по душе. — А давай! Пока училка не пришла. Скажем Кэссиди, что мне или тебе плохо, а один из нас, мол, сопровождает, — Мартин хихикнул и взглянул на рисунок, растягивая улыбку на лице. — Прикольно так! Ладно, пошли! С этими словами, парни, хорошо играя свои роли, сбежали с оставшихся нудных уроков и весь день провели вместе, играя во всякие настольные игры и пытаясь заставить друг друга сделать домашнюю работу, на которую, все-таки, благополучно положили болт. Ближе к вечеру, Мартин разогрел попкорн и предложил Хелену посмотреть рандомный фильм, и последний охотно поддержал идею. Мамы точно не будет еще ближайшие два часа, а за окном спускаются сумерки, даря своеобразную атмосферу. Гулять уже слишком лень, самое время посмотреть кино. Усаживаясь на диван, Мартин сделал звук погромче, чтобы попкорн не заглушал, и уложив голову на колени Хелена, накрылся пледом. — Ты когда-нибудь видел этот фильм? — спросил блондин, поднимая взгляд на возлюбленного и снова переводя на начинающуюся заставку. — Неа, пару кадров пропустил и всё. У меня на хате жёсткая борьба за телек. Туда в такое время лучше не соваться, — усмехнулся Хелен, опираясь на подушку, и уже нагло похрустывал попкорном. — А чё тебя Харли звал? Что-то случилось? — Да не, просто поболтали. — ответил Мартин и пожал плечами, решая умолчать о глупых теориях и необоснованных аргументах своего приятеля, чьи слова, все-таки, глубоко засели и заставляли время от времени вспоминать. Последующие полчаса парни увлеклись просмотром фильма, но Мартин все это время чувствовал себя беспокойно. Мысли не покидали его, а как осторожно спросить он не знал. Просто каждый раз, когда хотелось это сделать, заедал попкорном, лежа на коленях у возлюбленного. Он не хотел в нем сомневаться, даже корил себя за такие мысли, считая это очень неправильным — не доверять партнеру, но любопытство взяло свое. Наблюдая жестокие сцены насилия, Мартин поднялся и зажмурился. — Фу… Не могу смотреть на эту кровь, страдания… Давай промотаем, где пульт? — взглянув на спокойно сидящего Хелена, Мартин выдал с любопытством и ненаигранным удивлением. — А тебе норм смотреть такое?.. — Ну, а чего тут бояться? Это же всё не по-настоящему. Всё спецэффекты и игра актёров. Правда, страх у них неестественный, — спокойно ответил Хелен, заедая попкорном. — За мной раз собака увязалась, я так в штаны наложил. А тут не страх совсем, а детский лепет. — засмеялся Хелен, обнимая Мартина. — Но если тебе страшно — можешь промотать. — Да, давай лучше промотаем. — неловко улыбнулся в ответ юноша, обнимая брюнета, и с нажатием кнопки пульта промотал страшные части. Мартин слишком тонкой душевной натуры, боится всего, что выглядит страшно, пусть даже это и фильм. Однако, сейчас, переосмысливая сказанное Хеленом, он еще раз убедился в том, что такой ответ вполне нормальный, и возлюбленный никакой не убийца. А потому, Мартин крепче прижался к нему и улыбнулся, мысленно проговаривая: «Дурачок ты, Харли». Чуть позже вернулась и мать. Парни сразу же разошлись от объятий и тесных телесных прикосновений, садясь все вместе ужинать. Они стали одной небольшой семьей, столь теплой и дружной. Мать Мартина пусть и казалась женщиной строгой, но на самом деле была очень добра и тепла по отношению к новому жильцу их дома. Добродушная Лили воспринимала его, как родного, и старалась помочь тем, чем может. В последнее время одежду мальчики начали делить между собой, и обеспечивать их матери-одиночке было куда легче. Хелен же быстро привык к этому тёплому отношению и уюту. Наконец в доме царит спокойствие и можно не носить при себе остро заточенный карандаш за ухом, что для художника — обычное дело. Так казалось и окружающим, ну рисовал парень и забылся. На самом же деле, эта привычка быть всегда начеку. Хелен не мог при себе таскать нож, потому, пока обвыкался — носил карандаш. Со временем, и его Отис оставил, настолько вживаясь в роль самого простого парнишки, что мог свободно передвигаться по городу, общаться с людьми и быть собой. Быть тем, кого общество в нём убило — человеком. Хелену было слишком хорошо с возлюбленным, но тот разговор с Харли откровенно напугал Хелена. Юноша знал, что за добродушным толстяком Харли прячет в себе довольно умного и уверенного в себе молодого человека. Он не лишён аналитических способностей, и вполне мог стать хорошим детективом, но, увы, этому сбыться было не суждено. После школы Хелену и Мартину пришлось разойтись, ведь у каждого были свои дела. На хорошей ноте, весёлые и жизнерадостные, они договорились встретиться вечером и немного погулять, но всё желание отбил один случай. Вечер, приблизительно 8-9 часов. Мартин возвращался домой, неся с собой небольшой пакет с какими-то бумагами мамы, что попросила их забрать. Ничто не предвещало беды, разве что, истошный крик и мольба о помощи выбили юношу из колеи, заставляя обратить внимание на взывающего. Голос, он был слишком знаком, чтобы пройти мимо. Это был Харли, и могло показаться, что его избивают старшеклассники, но… это было далеко не так. — Пожалуйста, прекрати! Мне больно! Нет! Нет!!! Не-е-е-ет!!! — кричал в панике Харли, пытаясь закрыться руками от нападающего. В переулке мелькнула фигура в синем жакете, чьё лицо закрывала белая маска с чёрными глазами и кровавой улыбкой. В полнейшей тишине неизвестный скручивает свою жертву и наносит три сильных ножевых ранения, забивая Харли до смерти. Мартин недолго лицезрел это зверство. Испугавшись за свою жизнь и не решаясь помочь Харли, попросту трусливо убежал дальше. Сердце бешено бьется от страха, дыхание шумит и прерывается, но Мартин старается вести себя тише, дрожащей рукой закрывая рот. Покрываясь потом, он замер в ужасе, прижимаясь к стене и молча молясь Богу, чтобы убийца не нагрянул сюда, не вздумай убить и свидетеля. Блондин не увидел ничего, кроме хорошо запомнившейся белой маски, а в ушах все звенел голос Харли, зовущего на помощь. Совесть мучает за неоказанную помощь, но Мартин не мог подвергать себя такой опасности и почему-то боялся бежать сейчас, считая, что убийца услышит его. Замечая за косяком приближающуюся тень, Мартин тихо пикнул и плотнее закрыл рот, плавно, и как можно тише отходя в сторону. Выходя из переулка, он бросился бежать, что есть силы. Зрение, кажется, стало острее, а дрожь ужасом пробирает его, наталкивая ускоряться. Залетая в первый попавшийся магазин. Бледный, испугавшийся мальчишка сразу привлек внимание продавцов, но ничего не говоря, он ушел вглубь, боясь выйти на улицу. Мартин выудил из кармана телефон и хотел набрать полиции, но параноидальный страх настолько сковал, что в голову стукнули мысли о том, что убийца может скрыться, а его могут обвинить во всех смертных грехах. Разнервничавшись, Мартин заплакал и не придумал ничего лучше, кроме как позвонить Хелену и предупредить его не ходить по определенным районам. Хелен, осмотревшись по сторонам, вернулся к жертве и вытер нож о штанину Харли. Медленно поднимаясь, Отис прячет оружие и снимает перчатки, которые закинул в рюкзак. Только после этого, юный убийца достаёт телефон, и выровняв дыхание, быстро покинул место преступления, отвечая на звонок. — Да? — Х-хелен… — звучит в ответ заплаканный и дрожащий голос. Мартин задыхается и заикается, пытаясь внятно объяснить. — Т-там… на… н-н-на… улице 67... не х-ходи… я… я… — сглатывая ком и поглядывая на недоуменных продавцов, он с трудом продолжил. — Там человека убили… Хелен, мне страшно. Я боюсь и не знаю что делать! Мне страшно звонить полиции, а вдруг, они скажут, что это я убил? Убийца, наверное, уже убежал. Я не знаю... — разрыдавшись, Мартин взглянул на улицу через окно. — Ты где сейчас? — Я… к дому подхожу. А ты где? Я за тобой зайду, не так страшно вместе, домой дойдём! — наигрывая испуг, ответил Хелен, спешно пряча маску и запихивая нож в нижний карман рюкзака, что имел двойное дно. Там Хелен и хранил своего верного друга и быстро смекнул, что возлюбленный его заметил, благо, не узнал. — Нет! Нет, пожалуйста, не ходи сейчас по улице! Опасно! У меня интернета нет, вызови мне такси, я… я домой приеду, пусть и дорого. — Мартин, сглатывая ком и даже не подозревая о том, кто был убийцей, переживал за свою и возлюбленного жизни. О матери он не беспокоился, зная, что с ней будет ухажер, и доставит он ее домой в целостности и сохранности, но все равно решил предупредить и ее, после звонка с Хеленом. — Хорошо, да, ты прав. Такси будет безопаснее… — ответил Хелен, находясь буквально за стеной торгового центра, где прятался Мартин. В спешке возвращаясь домой, он вызвал такси возлюбленному, а сам спрятал все улики.   Конечно, его пугал такой поворот событий. Хелен ужасно боялся потерять эту новую, прекрасную жизнь. Он боялся потерять Мартина, ведь если кто-то узнает о нём, как о Кровавом художнике, Отису придётся прикончить и свидетелей, а потом просто пуститься в бега, до тех пор, пока его не найдёт полиция или прокси Слендермена.   Дрожащими руками, пряча маску во второе дно рюкзака, Хелен накидал туда побольше бумаги, чтобы не вызвать подозрения. Было немного волнительно, ведь пока Мартин не видел его на охоте, то можно было придумать кучу объяснений этой маске, да и ножу тоже. Костюм на Хэллоуин? Что ещё может быть? Быстро стягивая с себя окровавленную одежду, Хелен спешно застирал её, управляясь как раз к приходу Мартина, которого при встрече крепко обнял. — Мартин, как я испугался за тебя! Ты в порядке? Не ранен? — с наигранным волнением говорил Хелен, хотя отчасти, оно было из-за риска быть раскрытым. Мартин вцепился в него клещом и крепко обнял, все еще дрожа от страха. Ужас засел в душе и никак не уходил, увиденное повергло его в шок, и вместе с этим, психика пошатнулась. Всю дорогу казалось, что убийца идет за ним, и только дома паранойя немного затихла. Прижимаясь к возлюбленному, он расплакался ему в плечо и зажмурился со страху. — Я-то в-в-в поряд-к-ке… но… я… я слышал голос… он был так похож на Харли… Хелен, мне страшно, а вдруг убийца доберется и до нас?! Я видел только его маску… белая такая… И силуэт полного человека… Я побоялся вызывать копов, убийца бы быстро скрылся, а могли обвинить меня, как одноклассника… Я не знаю, что делать… Мне страшно… — никак не успокаиваясь, парень все продолжал плакать от истерики. — Мама сказала, что сейчас приедет… — Тс… Всё-всё успокойся, я рядом. Я не дам тебя в обиду, всё хорошо. Я никогда не дам тебя в обиду, Марти… Всё будет хорошо, его найдут и посадят. Я уверен, кто-то уже вызвал полицию, — поглаживая по спине возлюбленного, Хелен слушал бешеный бит сердца Мартина, отчего внутри всё сжалось и похолодело. Он знает, о ком идёт речь, и сам боится. — Знаешь, что тебе поможет? Душ. Тёплый душ, что поможет прийти в себя. Я заварю чай и никого, кроме твоей мамы, не пущу к нам. — мягко поглаживая по волосам, Хелен поцеловал Мартина в макушку, крепко прижимая к себе. Самым лучшим лекарством от психического потрясения были объятья близкого человека. В этом Хелен убедился сам, подвергаясь не единожды насилию со стороны. С Худи парень сблизился не сразу, а потому, какое-то время приходилось управляться от нападений самостоятельно. *** Горячая ванна вмещает в себе худенькое обнажённое тело подростка. Пустой взгляд устремлён куда-то в стену, медленно переходя к зеркалу, что слишком далеко от ванны. Дверь слабо, но настойчиво дёрнулась, и послышались утихающие шаги. Кто-то тяжело и нервно вздыхает, отчего художник вздрагивает. Шмыгнув носом, Хелен мягко скользит по плечу мочалкой, откидывая назад голову и встречаясь с не отмывшимся рисунком кровавой размазни с блёстками. Тихое журчание воды, капли ударяются о водную гладь, а художник, отбрасывая мочалку, умывает лицо тёплой водой. Снова изнасилование, всё тело в синяках, а Ред даже не даёт восстановиться, благо, избивает не до полусмерти. Вовремя прокси вмешиваются. Они оказались не такими плохими ребятами, но всё равно, жить Отису больше не для кого. Острый нож соскальзывает с бортика ванны, и Хелен осторожно проводит пальцем по лезвию. Страшно. Это лезвие стольких людей лишило жизни, столько пролито крови, что юноша невольно расплывается в улыбке, вспоминая своих жертв. Прикладывая нож к шее, Хелен прикрывает глаза. «Умирать больно… Но за смертью придёт покой. Ты готов? Один удар и всё». — проносится мысль в голове парня, что нерешительно делает надрез на коже, освобождая пару капелек крови, что попадая в воду, местами окрашивают её в розовый цвет. «Как красиво… Может, добавить больше краски?» Нерешительно отводя нож от горла, Хелен резким движением режет руку, и стиснув зубы от боли, разворачивает конечность порезом вниз, капая крови побольше, что так же падая в воду, растворяется в ней. Его никто не слышал за журчанием воды и никому ванная в такое время была не нужна. Единственный, кто услышал Хелена, оказался Худи. Художник мыслил слишком громко, привлекая внимание бодрствующего парня. Он и сам не мог уснуть последние несколько дней. Организм вымотался и устал после заданий, но мозг всячески не хотел отключаться на ночь, фильтруя поток мыслей всех неспящих в доме. Поднимаясь с кровати, Брайан пытался уловить одну нить чьих-то страданий, держась за виски. Невероятно сложно определить хозяина сумасшедшей боли, но все же, это удается. Осознавая всю опасность, Брайан распахнул глаза и ринулся в сторону ванной. Настойчиво стучась, средний прокси строго повышает голос, что пробивается сквозь дверь. — Хелен! Открой дверь! — дергая ручку, Брайан хмурится, и понимая, что подросток этого не сделает, силой выламывает ее, замирая в ужасе. — Ты что творишь, идиот?! — парень подбежал к мальчишке и выдернул из его рук нож, крепко сжимая его руку и бегая глазами в поисках чего-нибудь, что заменит бинты. — Я очень признателен, Худи… правда. Но, дай мне умереть… Я больше не могу всё это терпеть. — роняя слёзы, с сумасшедшей улыбкой отвечал Хелен, чьи руки были изрезаны в кровь. Вода окрасилась ярко-алым цветом, мутнея от поступившей крови. Хелен на славу постарался загубить свою жизнь, медленно теряя сознание. — Что про… Эй! Ты… Дебил, куда стартанул?! — оживился появившийся в коридоре Бен, что подлетел к художнику и тряхнул его за плечи. — Идиота кусок… Тащи его к Энн, я её сейчас разбужу. Ну вы, блин… Поставщики! Призрак скользнул к потолку и ловко поднялся на этаж выше, исчезая. Хелен же, находясь в некой полудрёме, тихо плакал, обессиленно роняя голову на плечо Худи. Последний заботливо и спешно поднял его на руки, зажимая изрезанное запястье. — Не падай духом, Хелен! Нельзя! Нельзя умирать! — нервничая, ругался Брайан. Он испугался за мальчишку и искренне сострадал ему, понимая, как здесь жить нелегко, а ведь всем, на самом деле, хочется. Даже когда выматывающие задания, даже когда не умеешь убивать, но приходится, ради своей жизни. Здесь, убийцы научились дорожить своим единственным шансом побывать на Земле, несмотря на то, что роль у них далеко не такая, какую бы они себе хотели. Хелен был срочно доставлен в местный медпункт, а сонная и злая Энн, по просьбам прокси, все-таки решилась оказать мальчишке помощь, ругаясь на него и всех. Но ее Брайан не слушал, тихо твердя мальчишке: «Держись!», лишь бы он не потерял сознание раньше времени. В тот роковой день средний прокси вбил в голову мальчику одну очень важную мысль и всадил слова по самое сердце: «Ты должен бороться за жизнь, она одна и зависит от тебя, как ты ее проживешь. Ты не прокси, ты не под властью, и лишь от твоей силы духа зависит, кто будет обиженным. Ты или другие убийцы». *** Эти слова до сих пор жили в сознании Хелена. Он был невероятно благодарен Худи за спасение. И со временем, научился себя защищать. По мере взросления Хелена, насильник потерял к нему интерес, ведь знал, что этот мальчишка вполне способен за себя постоять. Пусть он и не пользовался таким уважением как прокси, пусть и риск для жизни никуда не ушёл, но Хелен смог осознать, как дорога ему жизнь и как страшно её терять. Вечер прошёл в уютной обстановке. Парню удалось успокоить Мартина и сегодня ночевал он с возлюбленным, чтобы тот окончательно успокоился, чувствуя себя в безопасности. Утро началось так же, как и остальные. После вчерашнего шока Мартин оправился благодаря Хелену и его поддержке. Мальчики, как обычно, с трудом поднялись с постели, сонливо приняли утренние процедуры и сели завтракать, обсуждая за ним ближайшие планы на сегодня. Мартин рассказывал о своей предстоящей контрольной в подгруппе «А» по иностранному языку. Так случилось, что при разделении класса на урок испанского языка, Хелен попал в подгруппу «Б», и им тоже должны были провести тест, к которому мальчики совсем не подготовились. А зачем, когда можно списать? В школу возлюбленные отправились вместе, но возвращались врозь, ибо Хелену пришлось задержаться на дежурстве, и Мартин решил дождаться его дома. Вернувшись пораньше, юноша поприветствовал мать и обнял ее. Она наконец-то дома в свой единственный выходной. Мать и сын так редко виделись из-за постоянной работы, что успели друг по другу заскучать. А как ведь приятно побыть, поговорить на разные темы с самым родным человеком. Лили посвятила свой день дому, соскучившись, на удивление, по домашнему хозяйству. Хоть и мальчики следили за чистотой, она все же сама захотела заняться уборкой. Болтая с сыном на расстоянии, пока тот складывал постиранное белье на балконе, а она заправляла новое в машинку, женщина задумалась и выдала: — Тут второй рюкзак Хелена… Постирать? — Думаю, он будет не против. — ответил Мартин, пожимая плечами. Женщина освободила сумку от всяких бумаг и выудила оттуда маску, протягивая вещи и подзывая Мартина: — Ма-а-арт, на, забери и поставь на его место, чтобы не искал. Блондин мигом подбежал и схватил вещи, направляясь в их общую комнату. Он не сразу заметил среди бумаг маску, и только тогда, когда начал раскладывать, застыл на месте. Взгляд уперся в эту улыбку на пластиковом лице. Он видел ее вчера в переулке и не мог поверить своим глазам. Это точно она, Мартин запомнил ее в страхе детально. Все изъяны и тонкий носик. Сердцебиение участилось, а дрожащие руки со слабостью держали злополучную маску. Казалось, он проваливается куда-то под землю, тело сковалось изнутри, и все слова Харли всплывают в голове одним большим шаром, что давит на него. Шумно и тяжело дыша, Мартин осел на кровать и тихо прошептал: — Нет… Не может быть… — сглатывая ком и вздрагивая, он все же провел логическую цепочку и только хотел было потянуться за телефоном, чтобы набрать номер Хелена, как взгляд пал на дверной проем, в котором уже стоял ожидаемый. Мартин замер в ужасе, холодная капля пота стекла по лбу, а взгляды парней встретились. Хелен такими же испуганными глазами смотрит на маску, упираясь рукой в косяк. Медленно переводя взгляд на Мартина, художник сглотнул ком и мгновенно изменился в лице. Страх будто рукой сняло, ему на смену пришло холодное спокойствие и полное равнодушие. Тот пробирающий до костей взгляд, устремляется в душу парнишки, в то время, как с губ срывается тихий шёпот: — А всё ведь так хорошо начиналось…