***
Деревья мрачно нависают над нашими макушками, расправив свои безжизненные голые ветви. Противный ветер несет пыль прямо в лицо, заставляя меня щуриться. Фриск молчит уже около получаса, иногда шмыгает носом, и абсолютно не обращает внимания на дорогу. Под ногами чавкает грязь смешанная с гнилыми листьями. Осень. Самая злополучная из всех предшественниц. Погода портится все быстрее, с каждой минутой небо все больше заволакивают черные тучи. Сегодня мне противен этот мир. Такое чувство, что меня скоро вывернет наизнанку. Во мне кипит злость и немного печаль. Теперь, когда адреналин в крови почти сошел на нет, я могу пораскинуть мозгами. Как они вышли на нее? И главное за что? Какого черта произошло со мной на стадионе? Голова раскалывается. Мерзкий холодный дождь проливается на наш прогнивший городок. Липкие, будто масляные, капли падают на щеки и текут куда-то за шиворот. Мерзость. Резким движением руки я достаю свой красный зонт из рюкзака. С режущим слух скрипом зонт раскрывается, закрывая от нас серое небо. Красный похож на кровавый. Картинки утренних событий снова проносятся перед глазами. Мои внутренности выворачивает прямо в кусты. Фриск понимающе подает мне платок — утереть остатки рвоты. Руки трясутся и не слушаются, зонт норовит упасть в мутную воду лужи. Фриск перехватывает зонтик, задевая мои пальцы. А у него оказывается горячие ладони. Ледяной дождь стучит по поверхности зонта, перебивая бездушную тишину. Я комкаю салфетку и незаметно бросаю в канаву. В любом случае наш город от этого особо не пострадает — он и так похож на большую помойку. Я тяну Фриска за рукав его голубой толстовки, которая сегодня кажется мне блеклой, и увожу за угол обшарпанного здания.***
В самом грязном и темном закутке виднеется неоновая надпись «У Грилби», почти на половину потухшая. Дешевый паб, в котором работает мой приятель — цель нашего следования. Наши ботинки липнут к бетонным ступеням заведения и я во второй раз собираюсь выблевать свои кишки от открывшегося мне вида. Прямо у входа неуклюже выгибается дешевая жирная шлюха, освещаемая светом пыльных софитов времен моей прабабки. На ней почти рвется костюм из секс-шопа, обтягивающий необъятный живот. Фриск потерянным взглядом осматривается в помещении, если его можно таковым назвать, и безразлично складывает зонт. Второсортная музыка в пабе начинает раздражать меня сильнее, чем погода в сентябре, и я как можно скорее продвигаюсь к барной стойке через толпу сальных, вонючих и потных мужиков. Фриск нехотя плетется за мной с печальным выражением лица. Мне жаль, что так произошло с его сестрой. Я очень сильно хочу вытащить его из этого поганого гадюшника, но понимаю — нам сейчас нужны антидепрессанты. Мой взгляд ухватывает фигуру в черном за заляпанной пятнами неизвестного происхождения барной стойкой. А вот и мой приятель, не называющий своего имени. Когда-то давно мы с ним вместе провели одну из долгих летних ночей. Нам было по пятнадцать, ну вы понимаете. И теперь он не отказывает мне в поставке запрещенки от хозяина паба, к слову, хозяин — довольно влиятельный человек в криминальных кругах. Мой приятель заметил меня чуть позднее и приветливо сверкнул желтыми зубами. Дождавшись Фриска, я брезгливо опустилась на барный стул и указала ему на место рядом со мной. — Хей, бро, — привычно обратилась я к приятелю. — Тебе как обычно? — расширенные зрачки пристально вглядывались в мои. — Сегодня двойную порцию. Я не одна, — я кивнула на Фриска. — Уно моменто, — приятель удалился. Фриск продолжал понуро влачить свое существование. Моя злость сменилась грустью и сожалением. Сейчас не время отдаваться эмоциям, нужно держать голову холодной. Мой приятель бесшумно выплыл из подсобки и направился ко мне. Он подошел и прижался губами к моим. Я как всегда впустила его шершавый язык в мой рот. Сплетаясь языками, он протолкнул две таблетки под мой. Интересно, какое выражение лица сейчас у Фриска? Привычно отлипнув от приятеля, я ощутила сладкий вкус антидепрессантов. Ну или наркоты. Не знаю, что они туда подмешивают. Мой друг снова встал за барную стойку и подмигнул мне. Чуть насладившись вкусом, я обернулась к Фриску. Да, он и впрямь прифигел. Его брови, похожие на шерсть щеночка, подлетели вверх, а глаза практически выпали из орбит. Мое настроение прогрессивно улучшается. Я хочу поделиться с Фриском. Медленно опускаю руку на его плечо, притягивая к себе. Фриск не сопротивляется. Я резко впиваюсь в чужие губы. Они похожи на зефирку. Фриск распахивает губы шире. От удивления, наверное. У него внутри тепло и мягко. Я вылизываю его рот и попутно пихаю ему за щеку вторую таблетку. А он на вкус как ванильное мороженое. Я еле отлипла от Фриска. Пока я еще в состоянии, нужно оплатить товар. Щелчком пальцев я подозвала приятеля. Улыбнувшись, он наклонился ко мне через барную стойку. Я положила увесистую пачку банкнот ему за шиворот и чмокнула на прощание. Резко спрыгнув со стула, я потянула Фриска за край толстовки. Он, видимо, все еще пребывал в шоке. Я трясла его за плечи, но он не реагировал. Мне пришлось дать ему пощечину. Его щека затрепетала, словно желе. Фриск постепенно очнулся, смотря уже более осмысленным взглядом. Бедняга, столько потрясений за день. Поддавшись порыву жалости, я обняла его. Носом я зарылась в его ключицу, потому что он все еще сидел на барном стуле. От него пахло ванилью. Фриск везде такой сладкий?***
Бетонные ступени плывут перед глазами. А рядом в луже плывут желтые листья, будто резиновые уточки. Деревья колышутся на ветру, сгибаясь до самой земли. Мы с Фриском всего лишь вышли подышать. Скоро, кажется, у меня начнутся галлюцинации. Пора домой, в мягкую постель. — Эй, Фриск, ты сможешь добраться к себе? У него улыбка до ушей. Какая-то ненастоящая, приклеенная. Он кивает мне, как китайский болванчик, и его ведет в сторону. Видимо, доза слишком большая. Я тяжко вздыхаю и ловлю его в свои объятия. — Тш, я помогу тебе. Я приобнимаю его за плечи и веду по шоколадной слякоти подальше от паба. В моих глазах все плывет куда-то в ебеня. Тишина ватой закладывает уши. Тучи на небе складываются в узоры, будто кто-то выдыхает табачный дым. Фриск тяжко сопит и все еще скалится неживой улыбкой. Неожиданно он вздрагивает, заставляя меня остановиться. — Смотри, там девушка. Она похожа на мою соседку, — Фриск странно смеется. Он вырывается из моих рук и, шатаясь на манер заправского алкоголика, идет к сидящей у водостока на углу девушке. Ее красные волосы, собранные в хвост, растрепаны и засалены. Тени на веках, тоже красного цвета, размылись, а тушь растеклась. На губах помада синяя, но какая-то блеклая, будто и не помада. Она сидит, прислонившись к холодной бетонной стене. Из водостока на нее льется вода, видимо остатки дождя. Мне даже смотреть на нее холодно, как она может там сидеть? Как ни странно, ей плевать, вон, даже глаза закрыты в похуистическом жесте. Фриск зачем-то садится к ней на колени и гладит по щеке. — Андайн, ты такая холодная. А я горячий, — он заливисто смеется. Фыркнув, я направляюсь к нему нетвердой походкой. Вокруг все плывет и качается, словно я в море на корабле. Дом извивающейся змеей уходит в серое небо, а шоколад под ногами затягивает не хуже болота. — О, давай запилим селфи! — Фриск достал из джинсов свой телефон. Он щелкает себя и соседку, все ближе и ближе прижимаясь к ней. Девушке настолько поебать на происходящее, что она даже не двигается. А потом Фриск ее целует. И сразу же отхаркивается кровью. — Блять, — я только сейчас сумела рассмотреть ее. У девушки проломлен череп, кровь запеклась на крашеных волосах. Губы синие — труп уже давно здесь. — Твою мать, Фриск, — истерично шепчу я, — Нам надо валить. — Что? Зачем? — он еле встал с нее. Его куртка пропиталась чужой кровью. И на губах остались алые подтеки. Я уже не слышу его. В моей голове бьется паника. Я дергаю его за руку и мы бежим что есть мочи от этого паба. От этой лужи, пропитанной кровью.