Мечтают ли отличники о супермоделях?

Работа всегда была для Маркуса лучшим способом отвлечься. На подъезде к городу в мессенджеры начали валиться сообщения, и он погрузился в телефон, пытаясь не упустить ничего важного – день предстоял насыщенный. Официально Неделя мужской моды открывалась завтра, но работа кипела уже накануне: подгонка, примерка обуви, раскадровка, репетиция прохода и еще куча того, из чего в конце концов и складывалось шоу. Маркус участвовал в двух показах первого дня, в одном из которых, дебютной коллекции молодого парижского дизайнера родом из Ганы – бесплатно. Эту идею Маркуса руководство Pictures поначалу восприняло в штыки. Аманда, например, вообще назвала подобную «благотворительность» полным бредом. «Нелогично выкатывать Готье или Унгаро прайс в сорок тысяч евро за проход, если какой-то там Анри получает это совершенно бесплатно», – обозначила она свою позицию во время конференс-колла с европейским офисом. Вообще-то, не Анри, а Абри. С ганским самородком Маркус познакомился прошлой весной на фестивале Коачелла. Джошуа колбасился под электроклэш и выглядел абсолютно инопланетно, даже учитывая то, что вокруг и так было полно фриков. Расшитый жемчугом и перьями лунный бомбер, кружевные штаны цвета асфальта и поверх них – прозрачная пластиковая юбка, широкая, как у турецких дервишей. «Классный прикид!» – проорал ему Маркус, пытаясь перекричать хрипящие басы «Losing My Age» LCD Soundsystem. Джош улыбнулся в ответ и вскинул руки: из прорезей в рукавах бомбера метнулись вниз два складных «крыла» из пестрой ткани, на мгновение превратив его в огромную темнокожую птицу. «Я сам это сделал! Нравится?» – крикнул он Маркусу, и тот вместо ответа приставил два пальца к виску, изобразив выстрел. Какой там нравится. Это просто пуля нахуй. Он на миг почувствовал себя Индианой Джонсом, обнаружившим сраную золотую пещеру. Джошуа Абри делал шмотки, за которые нью-йоркские модники продали бы душу. Ну или почку, если душа уже продана. Джош мастерски играл с кроем, нарушая правила так, как может нарушать только тот, кто знает их безупречно. В его творениях сквозило бунтарство Вивьен Вествуд и чопорность Hermes, буйная роскошь Кавалли и хищная сексуальность раннего Версаче. И все это помножено на самобытность его родной Африки, принты и узоры которой Джош инсталлировал в свои вещи с точностью аптекаря. Никакой пошлости, никакой чрезмерной этники или экзотики. Всё как надо. Байеры по обе стороны океана выли бы от восторга. И будут выть, потому что завтра Маркус откроет показ дебютной коллекции Джоша в центре Помпиду. Без гонорара. Да, Аманде пришлось уступить, потому что Маркус был настойчив. И убедителен. Pro bono ведущей мужской модели мира в показе дебютанта Парижской Недели было важно не только с точки зрения пиара. Это показывало всей индустрии, что Pictures – пионер отрасли во всём, включая социальную ответственность бизнеса. Потому что мир моды менялся. Новое информационное пространство стало плавильным котлом для разных слоёв общества, и как результат, элитного потребления моды больше не осталось. Аристократы, нувориши и бедняки теперь ели моду из одной условной тарелки всемирного инстаграма. Способностью понимать и принимать эти изменения и было «благотворительное» участие Маркуса в показе Джоша. Маркус решил даже не заезжать в гостиницу – из багажа у него был только саквояж, и он предупредил Аманду, чтобы она закинула его в отель – она знала адрес. Он всегда останавливался в одном и том же месте, крошечном Pratic на задворках Риволи. Да, без лифта и ванны, зато в трех шагах от центра Помпиду и Марэ. На Марэ у него и были планы на завтрашний вечер – в клубе Amnesia играли The BJM, а их живого выступления он ждал года два, если не больше. Пропускать этот концерт он не собирался, даже если тысяча горячих как ад выпускников Гарварда окажутся в его постели, обещая ему все земные наслаждения. Хотя… Он кинул быстрый взгляд на Коннора – тот уже минут десять болтал по телефону, то и дело переходя на французский, и от звука его голоса Маркусу было жесть как тесно в собственных штанах. Он уже несколько раз пытался поймать его взгляд – безуспешно: мсье был полностью погружен в работу. Слушая собеседника, он хмурился и прикусывал нижнюю губу, и выглядел при этом так очаровательно, что Маркусу хотелось дать леща самому себе, чтобы не начать дрыгать ногами от восторга. Одно расстраивало: самому Коннору, похоже, вообще не было дела до Маркуса. Нет, он не смотрел на него как на пустое место, конечно, нет. Как на… строчку в финансовой отчётности, вот как. «Транспортер» нырнул в кармашек автобусной остановки на Рамбюто и резко затормозил. Маркус кивнул Аманде, перевёл взгляд на Коннора – тот продолжал болтать по телефону, и выпрыгнул на улицу. Водитель высадил его прямо на углу у Центра Помпиду, оставалось повернуть за угол и дойти до входа. Маркус снова натянул очки и капюшон – несмотря на ранний час, к зданию уже начинали подтягиваться фанаты моды, а он предпочел бы остаться неузнанным. Воскресный Париж в семь утра действовал на него самым противоречивым образом: хотелось есть, спать и трахаться. Спать – понятно почему: на том берегу Атлантики время как раз перевалило за полночь. Маркус не был ранней пташкой, но привык к режиму, и ложился не раньше двух ночи. Золотым правилом борьбы с джетлагом было не спать днём, и он честно собирался продержаться хотя бы до семи вечера. Всего-то двенадцать часов… Ну, в крайнем случае вздремнет на репетиции показа. Джош наверняка оборудовал там хоть какое-то лежбище. С «есть» и «трахаться» было сложнее, но тут уж придётся потерпеть. В парижских кафешках до обеда подадут разве что бриошь или круассан, в котором больше воздуха, чем еды. А насчёт секса… Маркус уже почти подошел ко входу, но все же запустил на айфоне приложение Facebook и вбил в строке поиска имя и фамилию. Сервис выдал ему больше сотни Конноров Хартов, но только с одним из них у Маркуса было десять общих друзей. Он нажал на имя и открыл профайл, замирая от восторга, как малолетняя фанатка. Информации было мало. Ну, Гарвард, ясно, MBA, бла-бла. Личная информация закрыта, друзья закрыты, фотоальбом закрыт… Он пролистнул стену, надеясь найти фотографии хотя бы там… – Маркус!! – знакомый голос выдернул его из поискового транса, и он оторвался от экрана. Джошуа стоял возле входа в Центр Искусств и пил кофе из картонного стакана. Вид у него, прямо скажем, был не очень. По крайней мере, в последний раз, когда они виделись, Джош был не настолько помятым. И не таким заросшим. Маркус сунул телефон в карман и подошел. – Джош… – Он дружески похлопал дизайнера по плечу. – Ну как ты тут? – Да так… – Джошуа пожал плечами и нервно засмеялся. – Я уже двое суток не сплю, Маркус. Скорей бы все это закончилось… И зачем я вообще ввязался в это?.. Он горестно вздохнул и уткнулся в свой кофе. Творческая натура, что сказать. Маркус давно заметил, что все дизайнеры накануне показа вели себя по-разному. Кто-то ходил хмурый и молчаливый, играя роль злого гения, кто-то не переставая шутил и лез обниматься, а кто-то деприл и грозился уйти из профессии. Джошуа Абри, видимо, относился к последним. – Понятно… – Маркус озадаченно нахмурился, но тут же расплылся в улыбке. – Ох, уж этот жестокий мир haute couture, мсье Абри! Сожрет он вас с потрохами, останутся только косточки! Он шутливо ткнул дизайнера кулаком в плечо. Джош не отреагировал, продолжая что-то трагически шептать в свой стакан. Его отчаяние выглядело таким искренним, что Маркус даже усомнился, тот ли это человек, с которым он провел полночи в баре Элиассона на Коачелле, рассматривая на айпаде эскизы будущей коллекции. Маркус тоже вздохнул, оглядываясь по сторонам. Площадь перед Центром Искусств постепенно заполнялась зеваками и туристами. День разгорался, и Париж стремительно оживал. А вот время уже поджимало. – Ну всё. Пошли работать. Что там модели? Пришли? Фотограф? Тоже тут? Таонга приехала? – он похлопал Джоша по спине, приводя в чувство. Услышав имя жены, Абри нервно скомкал стакан и швырнул его в урну: – Да, все тут. А вы, американцы, всё же такие… – Да-да… Мы, американцы… – прервал его Маркус, беря под руку и заводя в стеклянные двери. – Невозможные дельцы, люди с калькулятором вместо сердца, бездушные машины бизнеса… Слышал много раз.

***

Спустя четыре часа подготовка они были почти готовы к показу. Маркус три раза переоделся для раскадровки, примерно час провел на ногах, пока Джош с ассистентом подгоняли под него каждый из луков, выпил литра два воды, раз десять прошелся по подиуму под разную музыку и заебался просто фатально. Рубило уже невероятно, и хотелось только одного: доползти до отеля, принять душ и отключиться. Зато Джош немного пришел в себя и даже начал улыбаться. Он заказал всем моделям какой-то ужасно здоровой веганской еды, Маркус попробовал это только из вежливости. Хотелось хорошего стейка. Или хотя бы пасты. Он сел на пол с бутылкой минералки и прислонился к стене, наблюдая за женой Джоша, которая крепила к раскадровке последние фото завтрашних образов. Фотки Маркуса были в начале и в конце листа – он открывал и закрывал шоу. Таонга листала кадры на своем Nikon, сверяла по ним распечатки и крепила их к огромному листу на двустронний скотч. Это действо было настолько монотонным, а вокруг было так темно и уютно, что глаза Маркуса стали слипаться сами собой. Но тут кто-то коснулся его плеча. – Хэй, не хочешь выпить? Он поднял взгляд. Рядом стоял один из моделей, молодой блондинчик, и держал в руках два бумажных стакана. Маркус потер глаза, прогоняя сон, и неопределенно пожал плечами: – Даже не знаю… Еще ведь даже не вечер. А ты – …? – Саймон. Он поставил бокалы на пол и присел рядом. – Привет, Саймон. А я Маркус. – Я знаю. Ну конечно. Маркус усмехнулся и отвел взгляд. Что ж, давай выпьем, окей. Он потянулся к одному из стаканов, и Саймон сделал то же самое – их пальцы на миг переплелись. Блондинчик даже не подумал убирать руку. Вино немного пролилось ему на пальцы, и он облизал костяшки, нарочито медленно, глядя Маркусу в глаза. Да уж, времени паренек зря не терял. Вино было неплохим, но пить на голодный желудок не хотелось. Маркус сделал глоток и поставил стакан у стены. Нехорошо мусорить, конечно, но завтра здесь будет такой бедлам, что стаканчиком меньше, стаканчиком больше… Да и клининг пройдется, наверно. Надо было двигать домой. Таонга доделала раскадровку и ушла, модели тоже разошлись. Где-то по ту сторону кулис Джош ругался со световиками, то и дело переходя на гортанный африканский мат. Ну, скорее всего, мат, потому что таким тоном можно только материться. Маркус улыбнулся своим мыслям и собрался уже подниматься с пола, но в этот момент Саймон потянул его к себе и прижался губами к его губам. От неожиданности Маркус даже ответил на поцелуй, и шустрый блондинчик мгновенно этим воспользовался: сунул ему в рот язык и положил ладонь на его затылок, притягивая к себе еще ближе, а вторую руку запустил под майку, поглаживая спину. Маркус запротестовал, отклоняясь, и Саймон оторвался от его губ, но не отодвинулся, а остался близко, прижимаясь лбом к его лбу и тяжело дыша сквозь улыбку. И вся эта ситуация была бы совершенно обычным и проходным эпизодом – да блядь, сколько их было, начинающих, которые выпрыгивали из штанов, едва успев сообщить свое имя… Если бы в следующее мгновение Маркус не увидел перед собой Коннора. – Я вам не помешаю? Его голос прозвучал над головой так внезапно, что Маркус едва не опрокинул на себя рейл со шмотками. – Коннор?!.. Ты что тут делаешь? Он резко вскочил на ноги, стряхивая с себя чужие руки. – Вы закончили? Коннор смотрел на них с безупречной вежливостью, как если бы они находились на светском приеме, и он подошел узнать, который час. Сколько он тут простоял, интересно? Черт, черт, черт… – Мы?.. – Он что, думает, что он с этим… с Саймоном?.. – Да мы и не начинали. Господи, да заткнись ты уже – Маркус мысленно прописал самому себе здоровенного леща. «Не начинали». Просто финиш. Сделать ситуацию хуже он уже точно не смог бы. – Я вам кое-что принес. – Коннор подошел и протянул ему брелок с парой болтающихся на нем ключей. – В вашем Пратике не было мест. Вы разве не бронировали? – Нет. Но они обещали зарезервировать… – Неважно. Во всем Париже нет мест. Неделя моды, слышали о такой? Все отели забиты под завязку. Он еще и шутит. Мило. – А ключи откуда? – От моей квартиры. Вам повезло – у меня есть свободная спальня. Адрес я вам скинул в смс, не получили? – Нет… Маркус вытащил из кармана айфон и разблокировал. Экран загорелся, и на дисплее высветился профиль Коннора в фейсбуке – последнее, что он смотрел в телефоне. – Ух ты, – деланно удивился Коннор, склонившись над экраном, – это же я. Да вы могли мне сразу в фейсбук написать. Очень предусмотрительно. Очень. Он выпрямился и посмотрел на Маркуса – убийственно серьезный, но в глазах так и плясали чертики. Прижать бы его к стене прямо здесь и целовать, пока не начнет задыхаться, вот что. Но ситуация, конечно, не совсем располагала. – Ладно, девочки. Продолжайте. – Коннор смерил его взглядом и скользнул глазами по все еще сидящему на полу Саймону. – И да, Маркус. Напоминаю про ужин с Dior. Если, конечно, у вас нет других планов. – Нет! – поспешно выпалил Маркус, чувствуя себя ребенком, которого застукали возле разбитой вазы. – Вот и прекрасно. Тогда напишите мне… в Фейсбук, например, – ответил Коннор и нырнул за кулисы. Маркус смотрел ему вслед, сжимая в руке брелок с ключами. Сердце прыгало в груди как канарейка. – Эй? – откуда-то из-за спины спросил голос Саймона, – всё в порядке? Нет. Всё было вообще не в порядке.