Несносная Херктерент - 4.

Глава 75 Когда собирались уходить, Марина решает, что девчонкам будет слишком жирно, чтобы принцесса Империи была за рулём. Да и спиртного в них во всех многовато. Связалась с охраной, подогнали машину с водителем. Островитянки, оказывается на адмиральской парадной не ездили никогда. Эрида утаскивает Крионо за собой, не позабыв пригласить Марину и получив в ответ известный жест. Крионо успевает подтвердить приглашение Эр, так что жест и к ней относится. Распорядитель уводит Отинг смотреть отведённые ей и Крионо помещения. Благо, вещи обеих одна отнести вполне в состоянии. Заодно и распорядок разъяснит. Херктерент остаётся скучать. Сонька снова испарилась, на этот раз в обществе Рэды и Осени. Ни та, ни другая ничем не напоминают Хейс, кроме пола, так что можно не опасаться сильно больших глупостей. Да и Хейс весьма широких взглядов. Марина не очень верит, что Хейс и сестрёнка могут быть однолюбками. Мирренка как-то сумела наладить отношения с Диной, и днём они вполне мирно гуляют по парку. Притом с ними ещё Вьюнок, Актиния и Коаэ... Мирренке можно только посочувствовать. Кажется, она слишком поздно поняла, с кем именно связалась. Эшбадовки частично тоже в город уползли. Динни-блондинка и Кроэн ожидаемо в библиотеке. Причём дворцовый комендант уже распорядился, чтобы их три раза в день прогоняли поесть. А то они забывают. Прогоняют на три четверти часа утром, час днём и полчаса вечером. На ночь, то есть на время, считающееся таковым по уставу гарнизонной крепостной службы, выгоняют вовсе. Звезда упражняется в рукопашном бое. Разумеется, сама Смерть до неё так и не снизошла. Но инструкторы по соответствующей дисциплине в Резиденции есть. Как раз и обученные работать с людьми возраста сироты. Оэлен с подругами приходят посмотреть. Пытались даже присоединиться, но быстро поняли – такое развлечение не для них. В конце концов, в школе и за её пределами это Звезда защищала их от всевозможных неприятностей, не наоборот. Динни и до Сордаровки с некоторыми гостьями Эр была знакома. Теперь познакомила и тихоню – Инри. Как-то не завелось у неё знакомых за год, кроме островитянок, Марины и Эр. Причём интересы разноглазой смогли остаться в рамках разных видов изобразительного искусства. Остаётся Медуза. После разговора с Сордаром, по результатам которого обе стороны остались при своём мнении, Марина её почти не видела. Разумеется, поинтересовалась её перемещениями за пределами Резиденции. М-да, в Подводном Командовании и на кораблестроительных предприятиях эту личность уже должны люто ненавидеть. Медуза внимательно прочитала, что даёт ей статус Гостя Императора и откровенно стала навязываться с визитами на лодки. Сордар думал её напугать. Адмирал явно недооценил, с кем связался. Медуза спокойная и сдержанная девочка. До тех пор, пока про подводные лодки речи не заходит. Тут-то она в такое превращается – Эр в форсажном режиме позавидует. Но после деятельности в таком режиме необходим достаточно длительный отдых. Им сейчас Медуза и занимается, в предыдущие дни в это время у себя она отсутствовала. Заглянув к Медузе, Марина в первый момент подумала, ошиблась дверью зайдя не но на склад кораблестроительного предприятия, не то в отсек подводной лодки. Кажется, островитянка умудрилась притащить к себе разобранную подводную лодку и теперь пытается её собрать. Причём, начала не с киля, а сразу с верхней палубы, висящие под потолком флажки по диагонали через весь зал образуют надпись «Привет Медуза». Причём Марина точно знает –сигнальный язык островитянке известен. На стене висит перевёрнутый мирренский комовой флаг. Предмет, точно имеющий отношение к подводникам, при возвращении с победой из боевого похода над лодкой поднимается один или несколько флагов в зависимости от числа одержанных побед. Раздобыть такой флаг Медуза могла только на одной из лодок. Впрочем, по мнению Марины, уже на нескольких кораблях надо проводить проверку боеспособности, ибо слишком уж много корабельного оборудования перекочевало к Медузе. К стене прислонена ни много ни мало внутренняя крышка торпедного аппарата со звездой и цифрой «5» на ней. Признак – неинформативен, на всех типах океанских подводных лодок количество носовых торпедных аппаратов начинается от шести. Почти странно что в поле зрения нет частей разобранной торпеды. Интересно, почему комендант не сказал Марине о доставке столь габаритного груза? Островитянка сидит на круглом вращающемся стуле. На факт, что с подлодки, но явно имеющем корабельное происхождение. На самой Медузе – повседневная форма подводника, притом перешитая под её рост и размер. Кажется, у настоящих подводников мальчишество развито ничуть не меньше, чем у школьных. Благо, и для тех, и для других Медуза примерно одинаковая диковинка. Марина кивает в сторону крышки торпедного аппарата. – Серьёзный подход! Я конечно, много чего на линкоре открутить пыталась, но такое. Сколько оно весит? – Почти ничего, – смеётся островитянка, – это фанерный макет из учебного класса, только хорошо покрашенный. Приходиться подойти, чтобы удостовериться. Действительно, фанера, хотя пока не пощупаешь, от металла не отличить. – Ну и где ты это всё в школе хранить собираешься? У тебя там комната такая же, как у прочих, а способностей Эр по искривлению пространства у тебя нет. – Так я это почти всё здесь оставлю. Вернее, не здесь, а у себя дома. У нас участок большой, а грузовик мне можно будет взять. Правда-правда, я узнавала! – Не сомневаюсь, – хмыкает Марина, – в школу ничего не повезёшь? – Почему? Повезу. Много чего. Но из того, что здесь только книги. На нашей лодке таких нет. И вот это, – подозвав Марину к столу, шепчет: – Правда, красиво? Мне командир этой лодки подарил. Под стеклом красуется модель океанской лодки самой массовой довоенной серии, изготовленная из панциря морской черепахи. – Вот. Это его лодка. У него увлечение делать такие модели. Вот тут, на рубке, цифра – количество побед. Они съёмные, чтобы можно было менять. – Пятнадцать. Неплохо. Транспорты? – Да. Двенадцать. И три эскортных корабля. Все подтверждены разведкой. Все при атаках на межконтинентальные конвои. Старая шутка «Любой корабль может быть минным тральщиком. Один раз». С течением времени немного изменилась: «Любой корабль может быть эскортным неограниченное число раз». После знаменитого рейда Сордара межконтинентальные конвои сопровождали линейные эскадры в полном составе. Привлекали и эскадренные авианосцы. Страх в эскортных эскадрах перед рейдерами был совершенно иррациональным. Хотя гораздо больший ущерб судоходству южан наносили и наносят подводные лодки. Подобные модели видеть приходилось. Как раз на Архипелаге распространено их изготовление. Хотя чаще изготавливаются профильные полумодели. В «Музее подарков ЕИВ» есть такие полумодели, изображающие все корабли основных классов на определённый год. В адмиральском салоне «Владыки» тоже есть такая модель. Красоту модели Марина может оценить в такой же степени, как и Медуза. – Лодка на ремонте? – На модернизации. Хотя там с самого начала стоит устройство работы двигателя под водой, всё равно считается необходимым иметь сильную зенитную артиллерию. Вот и устанавливают автоматы. Но командир сказал, при обнаружении противолодочных он предпочитает нырять. Больше шансов, что вовсе не заметят, что в этом районе есть подводная лодка. Марина в тактике применения лодок и борьбы с ними разбирается постольку поскольку. Сказывается застарелая нелюбовь надводников к подводника. Крупный корабль – всегда желанная цель. Соответственно, взаимно и ответное желание – увидеть на поверхности лопающиеся пузыри воздуха, выходящие из расколотого бомбами корпуса. Сордар – стопроцентный надводник, правда, подводников он не любит только чужих, со своими у него ровные отношения. Собаки ещё могут терпеть кошек, но уж никак не дружить. – Больше твоим портретом ничей борт не украсили? – Не... – Медуза жутко довольна, – это индивидуальная эмблема определённого корабля. Они не повторяются. Они все эту лодку знают. У них даже неофициальное сообщество есть «Служившие на лодке номер ноль семьдесят пять или семьдесят пять сотых». Оказывается, много подводников начинало именно на ней. Ну, а я теперь – вроде живого воплощения этой лодки. Выдали уже знаки всех специалистов с номером этой лодки. Вон, посмотри, сколько фотографий у меня есть. В общем-то Марина и так на столе видит несколько фотографий Медузы с экипажами или только офицерами подводных лодок. Почему-то на большинстве она в школьной форме. Замечает, как Марина переводит взгляд с фото на её нынешний внешний вид. – Мне намекнули, чтобы в школьной форме приезжала. Можно со значками. Говорят, так я лучше выгляжу. Хожу в варианте с брюками, юбку надеваю только для фото. Хотя у меня теперь комплектов подводной формы – с каждой лодки есть. – В школе продавать будешь? Медуза вытаращивает глаза: – Ты что, Марина? Как же можно? Это подарки! – Сама на маскарад наденешь? – Нет, не надену. Буду носить в свободное время. Они мне даже «Свидетельства» выписали на право ношения. На маскарад в своей обычной одежде не ходят... – Мне вот захочется в такой на маскарад прийти. Мне дашь комплект? Хотя право ношения любой формы у Марины есть и так, Медузе о нём знать не обязательно. Хочется мелкую проверку устроить. Островитянка немного призадумавшись, решительно кивает головой. – Тебе – дам. Вам обеим. Без вас бы у меня всего этого, – окидывает взглядом свои «сокровища», – ничего бы этого не было. Я вам так благодарна! «Хорошо, она с разноглазой мало общается и как-то не задумывается о том, какие бывают формы «благодарностей». Впрочем, она островитянка. Должна разбираться в местных нравах... Хотя о чём это я и что, вообще, несу? Может, это как раз мне надо общение с Эридой да всякими Крионо сократить?» – Ты это с какой лодки открутила? – кивает на кольцеобразный прицел зенитного автомата. – Ты что, Марина? – островитянка ухитряется удивиться сильнее, чем в прошлый раз, – На кораблях я трогала только то, что разрешали. Там ведь жизнь всех может зависить от поворота одного вентиля. Это всё – списанное имущество. Хотя... – Медуза озорно усмехнувшись, манит пальцем Херктерент, и доверительно шепчет, – Там кое-что на самом деле вполне пригодно к эксплуатации. Может, даже на нашей лодке поставим. – Надеюсь, это не кислородная торпеда, – хмыкает Марина, хотя в торпеде её смущает не столько факт наличия, сколько сложность доставки. – А она у меня тоже есть, – довольно сообщает Медуза, – разобранная учебная. Я у Софи спросила, можно ли такую в школу привезти и она разрешила. Только её не привезли ещё. Понятно, почему комендант не сказал о доставке крупногабаритного груза. В отношении Принцесс Империи действует правило «Мы». Распоряжения одной не нуждаются в подтверждениях другой и докладывать об этих распоряжениях не обязательно. Сестрёнка опять ухитряется Марину обойти. Ибо привезти в школу самую мощную в мире торпеду, пусть и разобранную, Марина бы точно разрешила. – Как грузить на лайнер-то будешь? – Нам же говорили, – у Медузы включился режим беззаботности Кошмара, которая видит конечный результат некоторых действий, совершенно не задумываясь о могущих возникнуть в процессе совершения сложностях, – Сначала сказали, сколько вещей можно взять отсюда в кубометрах. Потом – в килограммах. Потом сказали, можно брать всё-что угодно, лайнер всё равно, идя отсюда редко нагружен полностью. Как там эти стальные ящики с дверцами, чтобы можно было внутрь зайти, называются? Ну, в них сейчас всё больше возят разные грузы. – Контейнеры, – хмыкает Марина, – любимая Сонькина машинка как раз в таком и приехала. – Они большие, торпеда точно поместится. Сказали, что на двух нестатусных девушек положен один контейнер. Статусным – каждой по два, а вам двоим – без ограничений. Я посмотрела, потом с Инри, Динни и Кроэн, Рэдой, Хейс и Коаэ поговорила, они согласны со мной поделиться выделенным ими объёмами... Хейс только взяла обещание не грузить боеприпасы. Но я и так не собиралась... – Что Оэлен спрашивать не стала? Медуза беззлобно отмахивается: – Она страшно любит собирать всё нужное и не очень... Уверена, она свой объём забьёт полностью. И ещё к тебе придёт дополнительный контейнер просить. – Выделю, – криво ухмыляется Марина. – Ты тоже можешь приходить, если ещё объёмы понадобятся. Херктерент поражается чёрному чувству юмора шутников из снабженческого отдела МИДв и Канцелярии ЕИВ. Нет, конечно, благодаря Пантере, у каждой девушки из «Сордаровки» вещей множество. Но даже не ограниченная в средствах Эр сомнительно, что сможет забить своими вещами даже один контейнер. Если честно, одного контейнера хватило бы на всех. Включая и разноглазую, и Соньку в обычном режиме. Софи, теоретически, и то только в этом году, сможет забить вещами даже два, ибо есть машина, плюс разобранный самолёт. В контейнер в теории должен помещаться средний танк. Или статридцатимиллиметровая пушка с боекомплектом. Или четыре стандартных грузовика в виде ящиков машин-комплектов. Кажется, Марина Медузу недооценила, ибо островитянка на самом деле сможет загрузить несколько контейнеров деталями подлодок. У любимого учебного заведения и первой в жизни многих лодки ещё и такой симпатичный живой символ появился. Притом уже на рубке этой самой лодки увековеченный. Уж всемерное содействие будет оказано. Насколько оно уже оказывается, вокруг прекрасно видно. – Ты «близнецы» знаешь? – Кто не знает главные пушки Столицы? – Читала, разрабатывали вариант для подлодки. Вроде, даже испытания проходил. Не спрашивала, что с ним стало? Тоже вопрос для проверки, насколько Медуза глубоко в тему погружена, или больше за внешними атрибутами принадлежности гоняется. – Спрашивала. Артиллерия, даже зенитная на подлодках всё больше превращается в бесполезный груз. Та пушка испытания прошла. Изготовили установочную серию в пять орудий. Плюс опытное. Всего шесть. На новую подсерию лодок хотели эти спарки ставить. Но в итоге, все поснимали. Решили, автоматы эффективнее, артиллерийские бои подлодок – история морской войны. Одна установка осталась в столице. Четыре снятых – переданы береговому командованию. Одна оставлена на учебной лодке, – Медуза хихикает, – по-моему, они как мальчишки не захотели расставаться с такой игрушкой. Кстати вот, – вытаскивает из ящика стола фотографию, – Я на месте наводчика этого орудия. Снаряд подержать мне не дали, сказали тяжёлые слишком. – Правильно сделали, – хмыкает Марина, – один снаряд весит больше, чем пол тебя. – Но я же видела, как ты почти такие снаряды поднимала. Медуза дуется, обижаясь непонятно на что. – Ты нормально для своего возраста развита, это я в любом слишком сильной была, да и останусь... Редкая модификация «близнецов» наталкивает на невесёлые воспоминания, кривым путём выводящие на Медузу и лодки. – Ты была... Где памятники погибшим кораблям? – Да. Там у каждой подводной эскадры свой участок. Даже у учебной есть. – У них-то откуда? Увидев, что Медуза открывает рот для ответа, Марина вскидывает руку, щёлкнув пальцами. – Подожди! Сама вспомню! Я же знаю! – несколько раз щёлкает пальцами, – Вспомнила! Номер триста четыре, двадцать три года назад! Погибла, затонув при учебном погружении. Неисправность цистерн главного балласт! Их подняли через двадцать пять часов, но они все погибли за два часа до этого задохнувшись парами хлора из затопленных аккумуляторных ям. Потом все лодки этого типа поставили на модернизацию! – Всё правильно, Марина. На участке учебной эскадры только эта лодка. На других участках стоят только памятники с номерами. Без имён. Пока не кончилось, есть ничтожный, но шанс, что кто-то жив. Имена напишем после Победы. Пока ясно только то, что не вернутся корабли. Люди иногда более живучи. – Это точно. Много что изменилось за год? – Марина знает довольно точные цифры потерь, но интересно, как это всё с точки зрения Медузы выглядит. – Четырнадцать лодок. Меньше, чем за прошлый год. Но думаю, на самом деле, больше, временные памятники стали ставить на передовых базах. Здесь только те, кто подтверждены по всем возможным каналам. – Так хочется, чтобы на одном из этих камней оказалось твоё имя? – Люди умирают, Марина. Море всегда было опасной стихией. Самое совершенное, созданное людьми, всегда создавалось и создаётся для войны. Лодок построены тысячи, но из них только пять не поднимали рубочный флаг. Даже могу перечислить какие именно. Пять на две Мировых Империи и множество стран и территорий поменьше. Я не считаю, что это плохо. Глупо мечом хворост рубить. – Как тебе подводники после общения? Хотя о чём я говорю – знаю, как на кораблях гостей из Дворца встречают. – Ну, как сама понимаешь, принимают совершенно великолепно. Особенно понравилось, что я неплохо знаю, что на лодке для чего. Ну и умею через люки ходить, как у них принято. Это особенно всех восхищает. Марина усмехается, Медуза продолжает хвастаться: – Кажется, они не все до сих пор поняли, что в «Сордаровке» я ученица, на лодке занимаюсь дополнительным образованием, точно так же, как они в своё время. – За кого же они тебя приняли? – Кажется, они решили, на лодке теперь будет постоянный экипаж, как на любой учебной. А я – первый штатный член этого экипажа. Может, даже будущий командир. Остальных пока не набрали. Кажется, они до сих пор думают, что я настоящий офицер. – Или поняли, что тебе хочется, чтобы тебя таковой считали, – хмыкает Марина, – вот и решили подыграть. На линкорах пёс и кот – штатные члены экипажа. На них даже довольствие выделяется. Вот они и решили на все эскадры тебя такую завести. На учебном линкоре дикобраз вполне служит; матрос первой категории, хранитель корабельного герба, ответственный за моральное состояние экипажа. Даже награды имеются. Живой символ. – Меня такая роль пока вполне устраивает, сама понимаю – не сделала ещё ничего такого, чтобы ко мне относились серьёзно. Побуду говорящей кошкой. – Самокритично! – Зато объективно. Ты, вроде бы, любишь это качество. – Когда оно не самоцель, – хмыкает Марина. – Дома-то тебе что сказали, когда поняли, что ты по-настоящему до лодок добралась? – Знаешь, я там не особо часто бываю. Судя по тому, что Оэлен о себе рассказывала, у меня дома был крайне мягкий вариант происходившего у неё. Ладно хоть сумели не передавить, да и мои успехи, в общем-то, замечали. Но мне сейчас там особо нечего делать. Слишком уж я выросла. Это и сказали, в первую очередь, как я вытянулась по всем измерениям. Марина помимо воли, бросает взгляд на грудь Медузы. Островитянка опускает глаза в том же направлении. Смеётся. – Да, тут тоже выросла. Лучше, чем у всех, кого видела из старой школы. – За Рэдой только не гоняйся. – Это уже от меня не зависит. Но могу точно сказать – меня полностью устраивает имеющееся. – Про лодки-то что сказали? – С зимы рукой махнули. После того, как я фото с собой на ходовом мостике прислала. Мне Эрида другой фон сделала, будто лодка на самом деле в море. Здорово получилось! На рубке – мой портрет, выше я сама. – Разноглазая в ответ ничего не запросила? – ухмыляется Марина. Запросы разноглазой всем известны. – Нет, она сказала, ей интересно такое сделать. Марина вздыхает – ох уж эта Эрида с её «интересно». В переводе на обычный язык, «интересно» разноглазой может означать – распишет «Дворец Воды», взяв с заказчика только стоимость красок. – Отец сказал, «кажется, это бесполезно, если она подводную лодку в тысячах километров от любого моря нашла...» – Вообще-то, лодку в столице найти довольно просто. Их же в городе строят и по секциям, и целиком. – Я-то помню, даже на заводе была, а они - забыли. Архипелаг ведь очень сильно связан со Столицей. Я сама, вполне возможно, буду связана со столичными лодками. Конструктором быть мне никто не запретит. Хотя всё равно больше хочется не строить, а погружаться. – Заводские участвуют в испытаниях. – Сама понимаешь, это совсем другое. – Не ныряла ещё на подводном аппарате? – Я помню, ты предлагала, но ещё нет. Тут столько всего! – Смотри, время быстро летит. Медуза наклоняется. Шепчет, словно по секрету, хотя они вдвоём: – Мне разрешено участие в учебном походе. Правда-правда. Командующим подводных сил объединённого флота. – Ого! Хвалю, научилась в эти кабинеты заходить. Медуза опускает глаза. – Вообще-то, это больше Сордар помог, я с командиром эскадры была. Он с нами случайно встретился. Помог. Хотя и сказал, меня на глубине надо будет оставить, чтобы другим неповадно было, да жалко остальной экипаж. – Он же против девушек на кораблях. – Не знаю, мне показалось, он против именно твоего присутствия. Про остальных сказал, «одну Еггту я удержать могу, двух – уже с трудом, а тут вон сколько таких». – Тебя саму условия на лодке не смутили после более близкого знакомства? – Тесновато, зато кормят хорошо. Медуза за последнее время, хотя и сильно подросла, в любительницу покушать всё равно не превратилась. Бывшая Ласточка Динкерт по-прежнему остаётся единственным примером добровольно выключенных мозгов. Причём как бы не основным условием оказалась именно тяга к еде. Причём в варианте, не подразумевающем умение готовить. Хорошо, разноглазая не особенно любит покушать, и благодаря ей в школе только кофейные автоматы бесплатны. В противном случае эта полнеющий чуть ли не по часам ласточко-свинья сожрала бы на территории школы всё шоколадки с жаренными колбасками и печеньками из автоматов и лопнула бы от обжорства. На изменение в состояние Динкерт внимание обратили, отправили к медикам, но те ничего не нашли. Хотя она сама обмолвилась, вроде на берегах великих озер полные считаются первыми красавицами. К счастью, стандарты красоты уже не первую сотню лет определяет Столица. В Великом Городе у толстых нет шансов. Во всяком случае, без денег и статуса. У Динкерт и с тем, и с другим – не очень. Еггты склонны оказывать покровительство только тем, к кому хоть минимальную симпатию испытывают. Одного факта совместного нахождения в одних и тех же стенах для этого недостаточно. Надо будет это до ласточко-свина донести, пока мозги Динкерт ещё окончательно жиром не заплыли. А то много желающих свою жизнь устроить за счёт содействия кого-то влиятельного. Марина готова такое содействие оказывать, но только тем, кто пустым местом не является. В теории, она может ещё оказывать содействие зависимым от неё лицам... Но как нужно ссорится с биологической роднёй, блестяще показала Кэретта. И её конфликт с родственниками был одним из немногих вопросов где Марина была полностью на стороне тогда ещё не Императрицы. – Теснота подразумевает близкие контакты иного рода. Так же провоцирует конфликты. Самые разные. Знаешь ли, особенно жестоко самцы конфликтуют из-за доступа к самке. Отсюда корни всех суеверий про опасность женщины на корабле. – Так в экипажи надо примерно пополам надо оба пола набирать. Тогда и конфликтов не будет. – Если бы всё было так просто, – хмыкает Марина, – так бы давно и сделали. Хотя рациональное зерно в рассуждении Медузы есть. Призыв на оба пола распространяется. Доступ к военным специальностям всё более расширяется. Создание боеспособного экипажа больше зависит от личных качеств командира и значительно меньше от поло-возрастного состояния личного состава. Вот только полумиррен по воспитанию Сордар со своими взглядами на фоне чистокровных грэдов из Подводного командования к женщинам в личном составе кораблей ещё неплохо относится. Но решение этого вопроса – дело отдалённого будущего. И обойдётся без Марины. Ибо сложившаяся в Армии ситуация её полностью устраивает. Там со времён Еггтов никаких запретных специальностей нет. Да и Верховных-женщин было пятеро. Что-то Марине подсказывает – на её веку войны не кончатся. – Должность живого символа подводных сил тебя устраивает? – Пока да, тем более, я её не добивалась, сама на меня свалилась. – Жди теперь, когда штатным подводным котиком назначат. Ушки с хвостиком можешь идти уже сейчас покупать. – Я лучше пишущую машинку куплю. И бумаги побольше. Наверняка придётся большую переписку вести. Машинопись я уже освоила. – Можешь не покупать, – хмыкает Марина, – проще школьную взять. Бумага и так без ограничений. – Спасибо, – кивает Медуза, – насчёт машинки не знала. Не подскажешь, к кому обратиться? Херктерент, разумеется, помнит, но быть ходячей энциклопедией нравится далеко не всегда. – «Правила внутреннего распорядка» перечитай. Там это есть. Где их здесь искать подсказать? – Не надо. У меня с собой есть. С них собираться начала, на дно чемодана сунула, теперь весь придётся разбирать. Сдуру взяла всю одежду на весну. – Бывает, – хмыкает Марина, – хорошо, лайнер не в полном грузу шёл. Медуза из тех, кто юмор Марины воспринимает. – Завтра должна лодка вернутся. Меня им уже по радио описали, но сами меня ещё не видели. Буду на встрече, – Медуза очень серьёзна. – Не присутствовала никогда, как из боевого похода возвращаются. – Так пойдём вместе! – Нет! – Марина решительно мотает головой. – Это твой день должен быть. Я пойду – он будет моим. Хватит с меня спущенных на воду кораблей. Кстати, ни один из них ещё не погиб. – Лодки тоже спускала? – Нет. Мелковато для Принцессы Империи. Не по чину. Слишком я люблю всё большое и надводное. Конечно, нравься мне лодки – разрешили бы спустить. Но не было такого желания. – Жалко, – вздыхает Медуза. – Не могла бы ты узнать... – Могу, но не буду. Уверена, если будет что-то в ближайшее время – на спуск тебя позовут. – Думаешь? – Уверена. Иначе я моряков плохо знаю. – Надводники не любят подводников. – Кое-в чём они очень похожи, – Марина потирает подбородок, – как ты мне чем-то напоминаешь Эшбадовок. Хотя и отличаешься очень сильно. Медуза даже не удивляется: – Раньше общалась с девчонками из танцевальной школы. Не Эшбад, другой, попроще. Вот и научилась у них дерзкой и смелой быть. – Ты такие качества в них в первую очередь увидела? – Да. И ещё умение собой гордиться. Пожалуй, самое главное. – Не думаю, что разноглазая ценит их именно за это, – хмыкает Марина. – Так и я ведь – не она. И мы о разных танцовщицах говорим. – Логично! – Как там Эр поживает? – Прекрасно, как она умеет. Танцами в горизонтальной плоскости наслаждается. Медуза даже не усмехнулась. Только вздыхает: – Завидно? – криво усмехается Марина. – Скорее, прививает предубеждение к определённому виду взаимоотношений. Слишком уж у неё всё быстро. – В её защиту могу сказать – мы все живём один раз. И ради чего откладывать то, что можно получить здесь и сейчас? Никто тут не молодеет. А некоторых уже могли убить. – Перефразируя тебя, могу сказать, в этом тоже есть рациональное зерно. Но мне ничего подобного пока не хочется. – Так я и не подгоняю! – пожимает плечами Марина. – Если тут большинство на одном сдвинуто, то сомнительно, что не зацепило остальных. – Подруги Оэлен, кроме самой маленькой, самые спокойные сейчас здесь. Да и Вьюнок – просто очень шумный ребёнок. Саму Оэлен тоже не тянет на приключения. Тут не школа, короткими юбками никого не удивишь. Даже если длина – два пальца. – Решила островком здравомыслия в океане безумия побыть? – Хотя бы, – зевает Медуза, – всегда болталась где-то посередине. Ни лучшей, ни худшей никогда не была. Но неожиданно оказалась самой правильной. Не самые привычные для меня ощущения. Сама не ожидала, что ко мне так серьёзно отнесутся. Надо соответствовать. – Тебе подводники кажутся куда более серьёзными людьми, чем они есть на самом деле. Сам факт твоего назначения должен был показать их мальчишество. – Именно за это качество ты и обожаешь Сордара. Сейчас как раз ты пытаешься быть куда серьёзнее, чем есть на самом деле. – Слишком много веселилась в последние дни. Вот и захотелось немного остудиться... Медуза воровато озирается по сторонам: – Ну, у меня есть несколько подарочных бутылок с разных лодок. Но они закрыты. Хочешь, можем открыть. Так, для себя, я спиртного не держу. Марина показывает кулак. Ворчит: – Создала я себе репутацию! Предлагают выпить, когда даже не спрашиваю. У меня на поясе – рация, вон там стоит телефон. Плюс, я, вообще-то, у себя дома. Если бы мне чего-то захотелось, принесли бы немедленно. Я мозги себе от одних людей с помощью других проветриваю. А все думают нечто иное. – Извини, Марина, я ничего такого не имела в виду. – Поменьше серьёзной будь... Хотя о чем это я? Когда у человека всё начинает получаться, на какое-то время утрачивается возможность слушать советы. В лучшем случае будет слышаться белая зависть... В худшем – она же, но в чёрном варианте. – Я никому не завидую. Да и мне, думается, сейчас не завидует никто. – Вот тут не уверена. Некоторых двуногих смертельно раздражает факт чужого счастья. Вполне могут подножку поставить, чтобы эту улыбочку стереть, хотя бы с помощью разбитого носа. – Это я знаю, – кисло усмехается Медуза, – сестрица двоюродная всю жизнь надо мной посмеивалась. Когда я поступать собралась, вообще с цепи сорвалась. Говорила, что таких как я в Столицу пускать, только Архипелаг позорить, будут думать, что у нас тут чуть ли не обезьяны живут. Я смеялась над дурой. А она слишком злой оказалась. С лестницы меня толкнула, чтобы я упала, сломала что-нибудь. И никуда не поехала. Помогла мне дружба с танцовщицами. Сумела равновесие сохранить. И сама уже стала её бить. Моя мать часто говорила, какая я врушка. Родственница тоже это знала. Сразу же стала меня обвинять. Но мать в тот раз предпочла мне поверить и сама захотела родственнице вместе с её матерью наподдать. Её мамочка верила доченьке безоговорочно и тоже про меня ляпнула лишнего... Один из плюсов большого числа родни – одна половина не в курсе ссор другой половины. Рук было много. От нанесения более серьёзных повреждений смогли удержать всех четверых. В общем, сёстры тогда поссорились намертво. До сих пор не разговаривают, и вряд ли станут. – При желании и достаточном запасе вредности вполне можно открыть дело даже сейчас. Помочь? – Что ты, Марина! – Медуза вскидывает руки в защитном жесте. – Это семейная ссора... Тут не дело вмешивать посторонних. Да и не пострадал по сути дела, никто. – Подводное командование потеряло бы такой замечательный символ, а школьная лодка не получила бы великолепной эмблемы. При некотором желании это можно даже как попытку диверсии оформить... – Марина, я знаю, ты многое можешь. Но не надо никому вредить. Очень прошу. – Просит она... Ладно, я в сущности, не настолько злая, как хочу казаться. А ты и сама не подумала. Послала бы ей своё фото с ЕИВ. Могло бы им взорвать мозг. Кстати, отец всякие шутки любит. Попросила бы что-нибудь написать на фото – он бы так и сделал. Ещё и личную печать мог бы приложить. И вручили бы. С курьером. Медуза вздыхает. – Как ты любишь говорить, хорошие мысли всегда приходят после события. – Ну, почему так уж после. Такое фото можно и со мной сделать. Мало кто может похвастаться, что дружит с Принцессой Империи. В глазах Медузы играют озорные огоньки. Фотограф в штате Резиденции есть, протокольные снимки ЕИВ с различными лицами, включая Тима V, делал многократно. По дороге несколько задержались. Марина вспомнила про своё ожерелье уровня Национального сокровища. Она не Рэда, украшение большую часть времени находится отдельно от неё. Конечно, поверх формы вид ещё тот, но знатоков таких тонкостей немного. В конце концов, Медуза ведь издевается. Впрочем, часть фото было сделано с ожерельем на шее хозяйки. Но когда закончилась съёмка, ожерелье осталось на шее Медузы. Съёмки много времени не заняли. Девушки остались подождать, пока снимки будут готовы. – С зимним фото с ЕИВ что сделали? – Висит дома на самом видном месте. Служит объектом для хвастовства. Жаль, та линия у нас больше не появляется. От того, что я ещё в этой форме – вовсе с ума сойдут. – Ты уверена, что есть с чего сходить? – Испытываю некоторые сомнения, – усмехается Медуза, – кстати, за год я и внешне здорово изменилась. Младшая честно сказала «у тебя и сиськи здорово выросли, а эта так и осталась доска-доской». Марина хмыкает: – У тебя фото с Рэдой в купальнике нет? Могла бы тоже послать для морального травмирования, раз так волнует этот вопрос. – У Эриды точно есть такое фото. Но не думаю, что Рэде понравиться, если я буду всяким показывать. Марина вздыхает: – Тем более, я не думаю, что сейчас к ней идти – хорошая идея. Переглядываются с понимающими усмешками. Разноглазую обсуждать можно часами. Причём, во множестве аспектов, даже не касаясь её активной личной жизни. Во всяком случае, данной темы хватает до готовности фотографий. Издевательское письмо на предмет «вот, смотри, какая теперь я» писать не стали. Наглядные материалы сплошь и рядом способны ранить сильнее любых слов и даже пуль. Ограничились штампом Канцелярии ЕИВ, придуманным номером фото и прокатили валик с именем и титулом Марины. Уже совсем от скуки поставили печать МИДв. Письма со множеством печатей пользуются большим уважением во всех слоях общества. Императорских курьеров для доставки решают не привлекать, но взяли дворцовые конверты. Конверт с фото безо всяких надписей и ожерельем на Марине решила отправить домой. Второй же Медуза подписывала с крайней степенью злорадства. Марина даже посоветовала. – Ты в конверт верёвку и кусочек мыла в дворцовой упаковке положи, чтобы сразу действия могли предпринять. – Хорошая идея. Есть дворцовые конверты большого формата? Конверты печатаются сразу с марками, но вроде бы, тяжёлые письма оплачиваются дороже. Что бы точно не ошибиться, наклеили дополнительные марки. Целых три. В этом году выпущена большая серия, посвящённая животноводству. Как раз на трёх, самого большого в серии номинала, изображены породы свиней. Адрес отправителя Медуза выписывала особенно тщательно. Даже, держа конверт в вытянутой руке, полюбовалась на результат трудов. – Вздумают ответ писать - точно не ошибутся. Жаль, им тогда от мамы мало попало. Марину тянет на черноватые шутки. – Ты своей маме перчатки кулачного бойца пошли. С известной тебе датой и надписью такой-то за лучший бой в её жизни. Медуза в шутку грозит Марине кулаком. – Отлично придумала. Она посмеётся. Но как ты узнала? – Еггтовская интуиция, – хмыкает Марина, – ты не говорила, что твоя мама – песчаная змейка. – Нет, на песке она не была. Кулачным боем только занималась. Хотела попробовать, но не получилось. Упала неудачно, притом рядом со школой. Перелом позвоночника. Но ничего, восстановилась. На нас руки никогда не поднимала. Я только в тот день поняла, как сильно она может бить. Ссорилась с ней часто, но меня она исключительно словами допекала. Злилась на неё. Познакомившись с Рэдой, Коаэ и Оэлен, поняла – мне ещё повезло. Хотя бы человеком воспринимали, а не машиной для воплощения желаний... Про Рэду вообще молчу. – С отцом-то отношения нормальные? Медуза пожимает плечами: – Правильнее всего сказать – никакие. Считает, что детьми матери должны заниматься. Кто больше всех денег приносит, тот в семье и главный. Хотя это он говорит так, на деле – главная мама. – У нас... В общем-то не так красиво, как на картинках. По сути дела, каждый сам себе главный. Но не ссоримся. Нельзя рознь ещё и здесь демонстрировать. Кто воюет, кто развлекается в соответствии с возрастом и представлением о чувстве долга. – Сордара здесь все очень уважают. – Херенокт и вовсе всеми силами единство с народом демонстрирует. Ты от своей мамы про Смерть ничего не слышала? Они ведь примерно одного поколения. – Не примерно, а одного. Образец для бойцовых девчонок была. Во всём. Тогда она всем нравилась. Да и сейчас не поплохела. Марина ухмыляется с оттенком злорадства. – Слушай! Делать тебе всё равно сегодня нечего. Чем ждать, пока письма дойдут, а потом ещё неизвестно сколько ожидать последствий, может сразу к твоим заявимся. Ты можешь даже в этом ожерелье. Удивим приятно всех, а потом к этим зайдём. Удивим неприятно. Я так понимаю, вы близко друг от друга живёте? – Соседние корпуса... Знаешь, я согласна, Марина. Только неприятно не будем никого удивлять. Письмо только в ящик закинем. – Могу кого-нибудь послать чтобы вручили. С распиской о получении. – Там видно будет. – Как знаешь. Марина берётся за рацию, собираясь вызывать машину. Всё-таки голова проветрилась ещё не до конца, и за руль она садиться не станет. Тем более, куда зрелищнее и полезнее для будущего Медузы и её родных прибыть по неофициальному протоколу. Определённые номера на Острове известны абсолютно всем. – Марин, можно попросить, сама надень это ожерелье. Не хочу, чтобы меня видели в нём. – Фотографироваться не боялась. – То я издевалась. А это другое, всё-таки дом. – Невелик труд, собственную вещь поносить, - хмыкает Марина, застёгивая замочек. Всё-таки других статусных вещей в поле зрения нет, а одета она лишь немногим поскромнее Эшбадовки. Не всеми одобряется. – Звонить будешь? В глазах островитянки озорные огоньки. – Нет. Все дома должны быть. Сюрприз должен быть настоящим. Доехали без приключений. Типовой район со школой в центре каждого квартала. Построен не больше двух десятилетий назад, но уже хорошо обжит. – У тебя ключ есть? – Обычно не запирают. Только на ночь. Но ключа нет. Забрали в прошлом году, мол всё равно потеряю. Лифт в доме есть. Вопреки ожиданиям Марины, внутри не содержащий никаких надписей, кроме жестяной таблички с «правилами пользования». Даже зеркало есть. – Тебя в окно не видели? – Наши – все на ту сторону, – почему-то шепчет Медуза, пробуя ручку двери, – Не заперто. Войдя, дверь захлопывает сильнее, чем следовало. Из коридора доносится голос. – А, наша подлодка решила заглянуть в родную гавань, – появившаяся в дверях женщина беззлобно насмехается. Росточка маленького, на песке была бы по самой лёгкой категории. В бойцовской майке и шортах. Медуза матери уже выше. Сходство в четах лица очень заметно. – Кто это с то... – не договаривает вытаращив глаза. – Приветствую! – ухмыляясь до ушей машет рукой Херктерент, – Я – Марина! – Ой мамочки! – женщина вскидывает руки к щекам. Из комнаты выглядывает девушка, на пару лет старше Медузы и девочка, примерно на столько же младше. Тоже застывают как парализованные. За спиной женщины появляется рослый мужчина, ростом дочери явно в него удались. При виде Марины не застывает, а вытягивается по стойке «смирно». Принцесса, про себя посмеиваясь, изучает словно парализованное семейство. Что узнали – ничего удивительного. Медуза уже привезла им снимки где она с Мариной и даже Софи. Притом, на Марине тогда было как раз это ожерелье. Мужчина приходит в себя первым, выдав уставное приветствие Принцессе Империи при встрече вне строя. Надо же, не забыл за столько лет! Раздаётся звонок телефона. Аппарат висит на стене рядом с матерью Медузы, но женщина на него совершенно не реагирует. – Мама, возьми трубку! – приходит в себя самая младшая островитянка. Женщина снимает трубку совершенно механически, слушает отрешенно. Невнятно бурчит что-то вроде: – Это нас удостоили. Пытается вернуть трубку на рычаг. Не попадает, трубка издавая гудки болтается на шнуре. Мелкая снова инициативу проявляет. Подбегает и вешает как надо. Затем разворачивается и бежит в другую сторону, обнять сестру. – Соседка звонила, – женщина говорит тихо, словно проверяя, будет ли голос её слушаться в полной мере, – Сказала «выгляни на лестницу, погляди, какие машины в наш квартал занесло; интересно, к кому это?» – Пф! – фыркает старшая, неожиданно ожив, – сейчас это сюда прибежит. Вечно этой свино-обезьяне своё рыло не в своё дело сунуть надо! – Акула! Следи за языком! – возмущается мать. Акула, Актиния, интересно, кто у них третья? Медуза говорила как зовут сестёр, Марина, если как следует в памяти покопается, эту информацию, может быть, даже извлечёт. Но сейчас лень, можно только констатировать, мода Архипелага давать детям имена в честь морских обитателей мимо родителей Медузы не прошла. Впрочем, первое впечатление говорит – имя девушке подходит и нравится. Медуза упоминала, насколько сестра на язык злая да зубастая. – Надо понимать, ожидается явление многократно описанного в литературе типажа «соседка, вечно сующая нос не в свои дела», – флегматично констатирует Марина, – Медуза, у тебя ведро воды налить можно? Сейчас над дверью поставим, выльется на первого входящего... – кивает матери Медузы, – вы никого не ждёте? Не хочу, чтобы невинные пострадали. – Мы никого не ждём. – Может, проще дверь запереть? – логично предполагает девочка. Акула вздыхает: – Бесполезно. Она тогда звонок обрывать будет. С неё станется и Безопасность вызвать, ибо ей диверсанты померещились. – Зачем их вызывать? – качает головой Марина, – Они и так уже внизу. Ожидаемо доносится стук в дверь, затем раздаётся звонок. Потом дверь приоткрывается. Марина из принципа не поворачивается. В конце концов, не раз слышала уже, причём даже от такой тонкой ценительницы определённых видов, как Эрида, что самая эстетически привлекательная часть тела у Марины находится сзади пониже спины. Раздаётся слащавый голосок, чьи вариации во «Дворце Грёз» можно было слышать постоянно. – Ой, дорогая, я и не заметила, что у тебя гости... Марина резко разворачивается, уперев руки в бока: – Гости. Ага! Ещё какие. Ага! Сама я! И машины внизу тоже мои! Договорить не удаётся. Марина только в кино видела, как столбом падают в обморок. Думал, только на экране так и бывает. Оказывается, не только. Хотя, падение и бессознательное состояние наверняка старательно симулированы актрисой далеко не юных лет. Марина снова разворачивается, переглядываясь с Медузой и её семьёй. Кажется, «она притворяется» можно прочитать не только на всех пяти лицах, но даже на рыле висящего под потолком чучела набравшего воздуха иглобрюха. – Медуз, сходи вниз. Позови там из наших кто упаковкой буйных сумасшедших занимается. Тут явно их случай. Медуза непонимающе пару раз хлопнула глазками. Потом приходит понимание. Лицо расплывается в довольной улыбке. Почти одновременно появляются ещё три, крайне похожие. Мужчина с трудом сдерживается, чтобы не заржать в голос. – Слушай! Может я лучше к последней машине схожу? Ну, той, что за углом стоит, где эти, с петлями и намордниками, чтобы собак ловить. – А сходи! У них ещё кажется электрические дубинки были, чтобы скотину пинать. Предлагали же с расчётом боевых псов ехать, но я подумала, что собачкам жарко и не взяла. А вот смирительные рубашки у них в штатной комплектации. Но ты напомни на всякий случай. Под скалой же холодно. Медуза не торопясь направляется к лифту. Марина кивает Акуле: – Ну, а мы пока прибегнем к народным средствам. Иди, набери самое большое ведро воды, что у вас есть, да вылей на неё. Обязательно должно помочь. Не сработает – выльешь ещё одно. Акула вскидывает руку к голове в воинском приветствии. Демонстрирует такой оскал, что сразу становится понятно, почему такое имя дали... Впрочем, когда ребёнка называют, ещё никаких зубов быть не должно... Как лампочка в голове загорается. Вспоминается рассказ Медузы – сестру Акулой назвали, потому что она уже с зубами родилась. Не то сразу со всеми, не то всего двумя. – Разрешите выполнять? – рапортует словно на параде. Марина небрежно машет рукой. Вроде бы бездыханное тело вскакивает и издав истошный вопль, убегает вверх по лестнице чуть не сбив с ног давящуюся от смеха у лифта Медузу. Впрочем, смеются уже все остальные. Кажется, контакт с одной определённой ячейкой местного общества вполне установлен. Медуза дверь за собой прикрыла, но запирать не стала. – Ваше... – начинает было мать, но Марина вскидывает руку. – Марина! Я – Марина! И я очень не люблю, когда ко мне обращаются как-то иначе, особенно, когда мне одной говорят «вы». Отец Медузы качает головой: – Не особенно верил, когда говорили, что ва... то есть твой отец летал подо всеми столичными мостами. Теперь верю. Безоговорочно! Марина дурачась, церемониально прижимает кулак к сердцу. – Благодарю! Отец Медузы гаркнул уставной ответ на вынесенную благодарность командования. Марина хмыкает: – Надо понимать, берет с черепом тут есть не только у меня? – Так точно! Восьмая дивизия морской пехоты. – Чем обязаны столь высоким визитом? – мать Медузы решительно выдвигается вперёд. Все важные решения в этой семье принимает она. Навстречу опасности тоже идёт первой. Марина откровенно зевает: – Хочется наврать что-то заумное, но элементарно лень. Мой визит вызван исключительно летней скукой. С Медузой давно не виделась, решила поболтать. Вот и поехали проветрится от жары. – Я тебе новые фото привезла из дворца, – Медуза протягивает сестре маленький конверт, большой так и остался в машине лежать, никаких распоряжений о нём Марина так и не сделала, – На что обменивать их собралась? – Я подумаю! – важно сообщает девочка. – Эта на самом деле может начать звонить, – напоминает Акула, – они, конечно, знают уже, что она сумасшедшая, но вдруг... – И что она нелетающим орлам может сказать? Сразу говорю, можете при мне их так называть, я все их прозвища знаю, потому что они их сами и сочиняют. Что у соседки Принцесса Империи в гостях, одетая как танцовщица на карнавале? Так они только удостоверятся, что с помешанной дело имеют. Там уже знают, что это моя машина, и где я нахожусь. – Меня больше волнует, – замечает мать Медузы, – что она в ва... то есть твой адрес употребит гораздо менее лестные эпитеты. – Если я чего-то не слышала, то значит этого и не было... Медуза, теперь без шуток, сходи вниз и скажи, чтобы они на главной машине включили сирену и выставили мигалки. Я так ездить не люблю, и не езжу, но в любой момент могу показать, что именно мне позволено. – Осмелюсь попросить так не делать, – кажется, Марина понимает, как бы могла выглядеть мать Медузы на песке, выходя на бой с более сильным противником. – В квартале много маленьких детей. Они могут испугаться. – Я не настолько злая, чтобы детей пугать! Ничего такого я делать не собираюсь. В общем, раз я в гости зашла, показывайте, как живёте. Про себя Марина отмечает: она, в общем-то, знает, как в стране с обеспечением жильём. Но одно дело читать, что в среднем семья из стольких-то человек в среднем проживает на такой-то площади. И совсем другое – видеть эту площадь своими глазами. Непонятно, что Медузу так тянет в места, где со свободным пространством куда хуже, нежели у неё дома? С другой стороны, островитянка может сказать, что океан безбрежен и там хватит места всем. И мёртвым, и живым. В общем-то, площади на каждого с точки зрения Марины маловато, у неё на одну в школе комната больше, чем тут на двоих. Впрочем, площадь, достаточная одному человеку – вещь крайне относительная. Марине школьных шкафов для необходимых вещей вполне хватает; пока оставим за скобками что у неё есть немаленькие объёмы Загородного и других Резиденций. Эрида же с трудом в «Сказке» помещается. С Софи даже теоретически в одной комнате Марина бы не ужилась. Вот через стенку, а ещё лучше, на разных этажах, живут вполне нормально. Спинорог пока ведёт ползучий захват половины комнаты сестры. Младшую сестру Медузы зовут Спинорог – в честь весьма ярких и небезобидных рыб, широко распространённых в здешних водах. Для Архипелага – имя как имя, рыба всем известна. В других частях страны могут возникнуть сложности. Хотя, и там над именем смеяться вряд ли станут. Повышенная драчливость и злоязыкость девушек с Архипелага и Приморья известна всем. Пока только кровать и частично стол используется для складирования самых разных вещей. Пока с оговорками, «если тебе понадобится, я всё сразу уберу». До книжных полок Медузы сестра пока не добралась. Там весьма много интересного. Всё известное Марине по подводному флоту, изданное за последние лет двадцать, правда Марина данным видом вооружения интересовалась весьма поверхностно Полполки забито различными томами «Мирренской императорской армии и флота». Тома идут не подряд, насколько помнит Марина, в наличии лишь те, где есть какие-то сведения о подводных лодках и средствах борьбы с ними у южан. Первый по номеру том самый потрёпанный. С одного угла его, кажется, собака пыталась читать. Том полностью посвящён описанию основной океанской подводной лодки Империи Тима. Океан Мёртвых – один из основных районов грэдского судоходства. Катастрофа, погубившая Империю Островов, оставила множество следов. В первую очередь – обилие мелководных банок на месте погрузившейся суши. Со смехотворными по океанским меркам глубинами, иногда доходящими и до десятка метров. Лодкам это действовать не мешало, но, с другой стороны, облегчало не только атаки, но и обнаружение погибших кораблей. Две не сильно повреждённые лодки были подняты. Их описание и составило данный том. Кажется, ответственные за выпуск тома наконец дорвались до настоящего дела. Тем более – один из первых попавший в руки грэдов корабль противника. Описание сделали весьма качественное, со множеством рисунков, чертежей, фотографий и подробнейшим видом лодки в разрезе на развороте. Кажется, именно этот разрез и влюбил Медузу в корабли. Марина помнит, как этот разрез изучала. Медуза была меньше и впечатлительнее, впервые увидев его. Мать на странноватое увлечение дочери махнула рукой. Сама упрямая, прекрасно понимала, каково будет дочку переупрямить. Не стала и браться. Тем более, увлечение Медузы по деньгам обходится гораздо дешевле, чем обновки от Пантеры, чем часто бредят девочки этого возраста. Медуза к тому же стала налегать на математику и мирренский язык, и достигла в этих предметах изрядных успехов. В рамках школы Медуза была достаточно известна. К искренней зависти одних и лютой ненависти других родственников, считавших, что у отбитой на голову и дочки должны быть такими же отбитыми. В школе, и теперь в Резиденции, Медуза пыталась устроить комнату мечты. Опять же, противоречие, с любовью к не отличающимися простором лодками, ибо залов, чтобы расположиться как ей нравится, во дворце хватило с немалым трудом. Тесноту, как и большинство людей островитянка не любит. Ожидаемо, обнаружились три картонных модели лодок, одна из них – «Морской Дракон», склеенные из журнальных развёрток. Пару таких корабликов и танков сделала и Марина, журналы, публикующие такие развёртки для детского творчества в стране весьма популярны. Причём публиковались развёртки не только отечественных, но и иностранных образцов техники. «Морской Дракон» больше десятка лет был олицетворением мощи подводных сил императора Тима. Самой большой из когда-либо построенных человеком лодок «Дракон» остаётся и сейчас. Корабль был уникальным при жизни, и погиб чуть ли не самой уникальной для подлодки смертью – сцепившись в артиллерийском морском бою с авианосцем, пришедшим на помощь эсминцам, бой с которыми подводный крейсер уже начинал выигрывать. В журнале «Морской Дракон» был опубликован ещё до войны. Героическая гибель впечатлила даже грэдов, и на старые номера журнала среди школьников возник повышенный спрос. «Морской Дракон» Медузы именно из этого журнала, к стенке приклеена картинка с обложки. Снова звонок в дверь. Мать яростно смотрит на старшую дочь. – Акулкины прилипалы, – ехидно сообщает младшая, хотя её и не спрашивают. Женщина растеренно смотрит на Марину. Спинорог косится на рацию принцессы. – Марина, у тебя передатчик, свяжись со своими, что внизу, и пусть они рыбёх этих в окошко повыкидывают. – Выдеру спинной плавник, – раздельно выцеживает Акула. Девочка сноровисто показывает язык. Кажется, она первая тут, у кого отсутствует инерция мышления на технические новинки. –Бе! Не выдерешь, он ядовитый! – Акула, иди открывай, к тебе гости пришли, – командует Марина. Девушек трое. С ними пришла лохматая рыжая собачка, напоминающая помесь чистопородного пушистика Кэретты с дворовой собачонкой. Цвет и черты отцовские, габариты куда более крупные, материнские. Впрочем, собачка всё равно больше подходит для таскания на руках, нежели передвижения по земле. Очень рада всех видеть. Виляет хвостиком, тычется носиком, поднимается на задние лапки, забавно тряся передними. – Попрошайка! – сердито бурчит Спинорог. – Всё бы ей пожрать вкусненького! Недовольство явно вызвано тем, что собачка не её. Молодость более устойчива к нервным потрясениям, хотя объяснение, кто у них в гостях шло больше жестами, нежели словами. Пёсик вертится вокруг. Явно не может жить без человеческого общества. Вызывает не самые весёлые ассоциации. В том числе, и к собственным выходкам. Может, и пёсики Кэретты изначально не были злы, а это Марина редкостной злюкой показала себя по отношению к ним? – Как звать? – Абрикоска, – сообщает хозяйка, – Это девочка. Она не кусается. – Вижу, – буркает Марина. Никто не кусается, если ногами не пинать. Самой сейчас противно, что во «Дворце Грёз» так себя вела по отношению к безобидным пёсикам. Совершенно по-детски мстила им, что Кэретта любит пушистых существ, а не её. – Дурная псинка, жрущая книги, – ворчит Медуза. Причины недовольства явно те же самые, что и у младшей сестры, – Это самое существо пыталось мою любимую книгу испортить! – Она была маленькая и глупенькая! – вступается за собачку хозяйка. – Тот том про мирренов с разрезом подводной лодки? – уточнят Марина. Медуза кивает. – Мам, – встревает Спинорог, – Может, они пока с Абрикосиной погуляют? А не то куснёт она Марину. – Она не кусается, – напоминает хозяйка. Марина садится на корточки. Не без внутренней борьбы протягивает к пёсику руку. Абрикоска тычется носиком, лижет пальцы. Снова встаёт на задние лапки, забавно размахивая передними. Давненько Марина не чувствовала себя так отвратительно. Пёсики Кэретты не были изначально злы. Злюкой была Марина. Но даже звериного умишка хватало, чтобы на подобное подобным отвечать. – На ручки просится. Марина берёт собачку. Вместе с ней поднимается, держа Абрикоску мордочкой на уровне своего лица. Пёсик исхитряется её лизнуть. Херктерент передаёт собачку с рук на руки хозяйке. Мысленно пообещав себе при следующем визите к Кэретте до отвала накормить любимцев Императрицы куриной печёнкой, или что там эти существа потребляют? Исключительно из соображений извинений перед всем собачьим родом. Они искренне были верны своей хозяйке. Ибо не могли по-другому. Девушка хватает Абрикоску довольно бесцеремонно. Впрочем, судя по готовому отвалиться от вилянию хвостику, это привычное состояние. Мать Медузы стоит, уперев руки в бока, хитро разглядывает младшую дочь. – Спи-норог! По моему, Абрикоска совершенно не хочет гулять. Словно в подтверждение её слов, собачка тявкнула. Женщина продолжает, уже откровенно ухмыляясь. – Но вот к тебе, по-моему, кто-то тоже должен скоро прийти. Или вы уже поссорились? Такой мальчик миленький... – Ой! – Спинорог испуганно округляет глаза, прикрыв рот ладонью, взгляд мечется между всеми присутствующими, включая Абрикоску. Марина чуть косится на девочку: «хоть эта мальчиками интересуется, хотя о чем это я? Подруги Акулы выглядят совсем не эридисто, Медуза вообще никем не интересуется... Кроме лодок и торпед... Нецензурные мысли о форме последних...» – Когда договор подписывать собираетесь? – Акула снова демонстрирует такой оскал, что всем сразу вспоминается, почему девушку так назвали. Абрикоска тявкает, словно прося назначить срок. Марина протягивает руки. Собачка снова у неё. – Девушки! – напоминает о себе отец Медузы, судя по прижатому к сердцу кулаку обращается только к Марине, ибо та самим фактом существования даже влияние жены перебивает. – Я тут не нужен? Марина с ухмылкой кивает. – Тогда я пойду на улицу, покурю. Никогда не думал, что от такого количества красавиц сразу можно устать! Абрикоска гавкает. Жена показывает мужу кулак. Он в ответ демонстрирует ей жест, каким обычно предлагают выпить крепкого. – Голова у тебя где? Все мысли только об одном, даже при таких гостях! Марина усмехается. В общем-то понятно, морпех последней очереди запаса совершенно как мальчишка дразнится. Махнув рукой, Марина мысленно усмехается. Понятно, что мать Медузы позволит отцу вести только такой образ жизни, какой её устраивает. Впрочем, поводок, на котором егодержат очень прочный, но достаточно длинный. Пока не натянут, можно очень многое. – Спинорог! – интонации изгнанной недавно личности мать Медузы неплохо научилась воспроизводить, – Может, позвонишь своему другу и скажешь, что тебе его видеть не очень хочется? Да и заниматься лучше всего в одиночестве... – демонстративно позёвывает, прикрывая рот рукой. Спинорог по цвету готова варёных раков перегнать, Медуза хихикает, Акула делает вид, что на рыле иглобрюха рассмотрела что-то новое. – Ну, мам! – Мне новые гости не помешают, – добавляет с издевательским расчётом, – тем более, у меня самой в последнее время с мальчиками не очень складывается... Что она насмехается, поняла только мать Медузы. Кажется, на лице Спинорога прекрасно видна работа мозга. Она пытается сообразить, что надо сказать, чтобы не произошло... Она сама не знает, что именно должно произойти, чего не должны видеть другие, или наоборот, сразу же обо всём узнать. Медуза смотрит то на младшую, то на мать, то на Марину, то на подруг Акулы и её саму. Абрикоска снова гавкает. Работа мозга, превышающая обычную степень напряжения, в этой семье у всех выглядит одинаково. – Марина, раз ты сюда приехала... Может, мы праздник квартала устроим? Ну, чтобы все прийти могли... – Устраивайте, – смеётся Марина, – что тут степени родства от принятых в столице сильно отличаются, я знаю. Если захотите много народа собрать, готова поучаствовать деньгами. Медуза, хотя и явно рассчитывала на такой результат, выглядит обалдело. Зато в глазах её матери включается, что Херктерент уже видела у других песчаных змеек. – С родственницами сможете повидаться! - скалится Марина. Теперь озадаченной выглядит уже мать Медузы. Что тут такого? Праздники, организуемые снизу, Марине в прошлом году понравились. Почему бы не повторить, тем более, уровень у всех тут... Примерно, как у Эшбадовок. Медуза упирает руки в бока. – Сама займёшься, или мне? Кажется, тут все помнят – сильная воля может быть больше, чем о одного человека. – Сама... – кивает женщина, на этот раз уверенно хватая трубку. Спинорог напоминает настенное украшение. Медуза, схватив сестру за руку, кивает Марине на дверь своей комнаты. – Пошли, посидим. – Заодно, и финансовые вопросы обсудим! – скалится Марина. Акула с подругами уже ушли к ней в комнату. Медуза качает головой. – Празднуют все вместе, зато потом часто ссорятся кто кому сколько должен. Марина снова скалится. Сообщает громче, чем следовало: – Я склонна сегодня потратится, но единолично всё оплачивать не намерена. На прочих участников должно прийтись хотя бы тридцать процентов. – Какая же ты, Марина... – Какая? По-моему, самая лучшая! – Главное, скромная! – безапелляционно заявляет девочка. – А ну цыц! А не то... – Не то что будет? – заинтересованно осведомляется девочка. – Не то Абрикоску на тебя натравлю, – Марина только сейчас замечает, собачка по-прежнему сидит у неё на руках. Кажется, спать собирается. – Только не кидай её пожалуйста, – неожиданно тихо говорит Медуза, – она очень-очень сильно обижается. – Проще говоря, – усмехается Марина, осторожно перекладывая задремавшую собачку на кровать Спинорога, – она у тебя в комнате нагадит, и ты будешь убирать. Сестра Медузы радостно смеётся, даже в ладоши хлопает. Старшая в комнате островитянка тяжко вздыхает. Марина скалится: – Ты с одной сестрой в комнате плоховато уживаешься, притом что два раза в год с ней видишься, а собираешься месяцы проводить, где постоянно одни и те же рожи, притом противоположного пола... Знаешь ли, бунт на корабле можно прекратить, выкинув причину за борт. Спинорог ухмыляется крайне вредно, зачем-то прикрыв рукой один глаз. – Мирренская пиратка! – тычет в неё пальцем Марина. – Ага! – ухмыляется девочка, – Они любили женщин как-нибудь по хитрому за борт выбрасывать... Под килем пропустив, или ещё как... Перед этим... Всей командой... Ну, ты девочка большая, всё понимаешь, – Спинорог делает вид, будто изучает потолок. Кажется, только присутствие Марины предотвращает крайне жестокое убийство. Хитренькая девочка бьёт по пристрастию сестры с самой уязвимой стороны. – Спинорог! – Марина решает перевести разговор на более нейтральную тему, – Ты как в школе учишься? К нам не думаешь через годик-другой попробовать перебраться? – тем более, к тому времени в школе не будет самой Марины, а вот Медуза ещё останется. – Лучше всех! – довольно сообщает девочка. – Потому что с моих старых тетрадок всё переписывает! – дуется Медуза. – А кто мне их сама отдавала, когда уезжать собиралась? «Слышь, мелкая, это за этот год, а это за тот, читать вроде умеешь, так что разберёшься!» – откровенно передразнивает интонацию сестры. – Да и Акулка не всё старое повыкидывала. Марина пожимает плечами. – Думаю, в школах всех уровней ты, Спинорог, далеко не первая ученица, у кого есть старшие сёстры. Думаю, преподаватели уже разработали множество методов борьбы с банальным переписыванием. Так что, Медуза, очень похоже, что, вопреки навязываемому тобой мнению, мозги у Спинорога всё-таки, есть! – Ну, что, съела? – девочка язвительно показывает язык, – Сама Принцесса Империи признала наличие у меня мозгов! Марина ударяет ладонью о сжатый кулак. – Смотри! Принцесса Империи может и решить, что телесные наказания в школах отменили совершенно зря! – Не надо! – девочка с ногами забирается на кровать, заграбастав подушку в качестве защиты. Абрикоска наполовину просыпается и сонно тявкает. – Убью и больше не буду! – Медуза растопырив пальцы широко раскидывает руки. – Мама! – довольно громко вскрикивает Спинорог. – Ты сама прекрасно знаешь! – ухмылкой Медуза до ужаса напоминает старшую сестру, – Она сейчас в таком состоянии, что слышит только того, кто на том конце провода! – Мама! – Спинорог явно напугана. – Мне не нравится, когда над настолько младшими издеваются, – флегматично сообщает Марина. Медуза тут же опускает руки.