Несносная Херктерент - 4.

Глава 77 – До какого времени у вас тут обычно празднуют? Медуза пожимает плечами: – Так как поздновато начали, то только утром расходиться начнут. Марина зевает. – Устраивает меня такой график. Заодно и поглядим, видно ли отсюда зарево над Резиденцией. Чувствую, что-то разноглазая сегодня учинит. – Не видно, – хмыкает островитянка, – я у сестёр уже спрашивала. Город очень большой, даже с крыш видно еле-еле, а мы внутри квартала. – Логично... Да и, – Марина окидывает взглядом стену ближайшего дома, – лениво мне на крышу лезть... Пока, во всяком случае... – Может, ты тут пока посидишь? – островитянка вертит головой по сторонам, высматривая охранницу. – О здоровье моём заботишься? Вот только мне самой оно не слишком нужно... Марина вскакивает, выискивая ближайшую прямую линию. Таковая находится буквально под ногами, стол стоит возле дорожки. Раскинув руки, идёт совершенно прямо. Повернувшись, показывает Медузе язык. Та уже рядом стоит. – Ну, что пустишь меня на крышу теперь? Островитянка машет рукой. – Если тебе захочется, ты всё равно залезешь. Даже не буду пытаться тебя удерживать. – Можно подумать, сама не лазила? Медуза торопливо оглядывается по сторонам, только слепой не заметит – высматривает, далеко ли её мать. Убедившись, что женщина неблизко, торопливо сообщает. – Лазила. Даже на большие дома. Спинорог ябедничала, когда не брали, потому что маленькая. Как подросла – стала помалкивать. – Тебя, скорее, заподозрила бы в исследовании подвалов, – хмыкает Марина, – трубы там, коммуникации. Как на лодках. – У нас в «Центре внешкольного образования» стоят носовой отсек «шестёрки» и центральный пост. Ну, знаешь, со всеми вентилями. – Как по мне, центральный пост «шестёрки» – лучший способ для отпугивания от профессии подводника. – Мне понравилось, – пожимает плечами Медуза, – это кажется, что их очень много. На деле, я все-все знаю. – Как ты их выучила? – Надо запомнить расположение какого-то одного. Относительно него все остальные учатся уже легко. Когда понимаешь, что от неправильно повёрнутого погибнешь и ты, и все остальные – ещё легче. Не прогоняли, но и ничего не объясняли, раз вся документация на лодку – в библиотеке «Центра». Библиотечный штамп «девочкам не выдавать» ещё не изобрели... – Ты южан недооцениваешь, – хмыкает Марина, – они не такое придумывали. Из литературы, изучаемой в школах для благородных девочек, вырезали все места, способные породить нескромные мысли. Заметь, это делали с изданиями, прошедшими все уровни цензуры. Даже с религиозными книгами так делали. Их предки честнее потомков были, прямым текстом писали «он вошёл к ней, и она зачала». – Слушай, а как они биологию учили? Сезон размножения и гон есть у многих животных. – Ты ещё про взросление спроси, – хмыкает Марина, – там вообще ужас. Но самое интересное, что дурее любого штампа. Все эти вырезанные места издавались отдельной книгой, и выдавались, или продавались в старших классах. – Может, и с биологией так делали? – логично предполагает Медуза. – Не помню, прогуляйся в библиотеку Резиденции. Там мирренских учебников точно большая коллекция. А то персонал думать начнёт, что только Кроэн и местная Динни читать умеют. Ты про лодку недосказала. – Уже в школе проверили – я всё правильно выучила. И погрузится, и всплыть смогла бы на «шестёрке". В теории. «Ноль семьдесят пятая» – это ведь дальнее развитие «шестого» проекта. Я там знала почти всё. – Акулу запустили в рыбный садок, – хмыкает Марина. – И не говори, – довольно щурится Медуза, – мне так всё понравилось... – Капитан в особенности. Островитянка умудряется стать настолько пунцовой, что видно под загаром. Марина даже думала, насчёт пунцовости, это фигура речи такая. В общем-то, ей даже лучше, одной потенциальной эридой в окружении меньше. Хотя, что это сама Марина об этом вспомнила? Видимо, сказывается общение со сдвинутой на определённых вопросах Эридой, давшей имя определённому термину. Интересно, насколько он уже распространился за пределы школы и не составляет ли конкуренции имеющемся? Если учесть болтливость эшбадовок, да и многих выпустившихся из «Сордаровоки». – Ты не будешь против, если мы станем встречаться? – Нашла, кого спрашивать! – отмахивается Марина. – Мне казалось вы и так давно уже встречаетесь во всех возможных смыслах... Медуза не то смущённо, не то загадочно подмигивает. – Так ты не против? – Повторяю специально для глухих! – Марина делает жест, будто хлопает островитянку по ушам, – Всё бывшее недавно в твой адрес – было шуткой. С кем ты собираешься встречаться, мне всё равно. Более того, даже наплевать, мальчик это или девочка. И уж тем более, я не претендую на твою главную подводную любовь. Предпочитаю цилиндрические предметы несколько меньших калибров, нежели торпеды. Медуза от смеха давится. Марина саркастически размышляет, почему у всех островитянок перекос эмоциональности в ту или другую сторону. На всякий случай добавляет: – Но учти, если ты с ним или с ней лично не знакома, то я знакомить не собираюсь. Сама, сама, всё сама... Хотя думала, ты бойчее будешь, как все на Архипелаге. – Мы на Острове все... разные. – Представляешь, я это заметила, – уж больно блеск в глазах островитянки странный, Марина бросает на всякий случай, – и про новые образцы торпед меня тоже не спрашивай, у тебя не тот уровень доступа, – откровенно издевательски разглядывает Медузу ниже талии. Островитянка очень плотно сдвигает ноги. – Я через ткань всё равно не вижу, – отмахивается Херктерент, – я с Эридой дружу, но не эрида сама. – Я вот не знаю, – Медуза совершенно серьёзна, – мне Эрида говорила, что если попробую с кем-нибудь, то надо почти сразу попробовать и с другим полом, чтобы была возможность сравнить. – Ох уж эта Эрида! – ворчит Марина, – Говорить-говорит, а делать-не делает. – Ну, я ей примерно это же и сказала, а она мне «это как в науке, есть теоретики, есть практики, я знаю, как лучше для большинства, но почти во всех есть примеси, я химически чистая, можно сказать, эрида». – Ох мне эта разноглазая! – сердито пыхтит Марина. – Я, в общем-то, поняла её мысль, но мне интересно, что ты услышала. – Она считает, для девушки от природы нормально испытывать влечение к двум полам, совершенно ненормально вовсе не испытывать. Ну и чтобы определиться, не помешает сравнить. Хотя тут многое будет зависеть от индивидуальных умений. Она так много всего про первый раз говорила... Марина глаза вытаращивает. Лихорадочно соображая, как это могло переклинить разноглазую, особенно после того, что совсем недавно видела с Крионо и Отинг. Да и с другими тоже. Она как приехала, так и не прерывается, словно стремясь побольше энергии истратить. Даже хорошо, что Сонька на неё ноль внимания. Такую энергичность могла бы и не выдержать. И тут обожествляемый южанами первый партнёр, настолько важный, что все потомки будут походить именно на него, даже если он и не станет основным. Над книгами с подобными теориями Марина с сестрёнкой знатно похихикали во дворцах Тима. – Эрида? Про первый раз? Вот уже не думала, что именно этот мирренский бред на неё подействует, что она пропагандировать начнёт, – потирая подбородок, кивает Медузе, – Сама знаешь, я не всё с Эридой люблю обсуждать, а мозги у неё вывернутые. Одни и те же вещи совершенно по-разному называются для разных людей. Скажи, что она сказала, про то кто первым должен быть? – Человек, кто ничего не будет значить для тебя в дальнейшей жизни, но сможет тебя научить доставлять и получать удовольствие. Ещё лучше, если таких людей будет сразу двое, твоего пола и противоположного. Тогда тебе самой в будущем будет проще с выбором определиться, ибо уже будешь знать, чего именно от людей стоит ждать. Только потом стоит пробовать с кем-то, кто тебе нравится. И то, наверняка ошибёшься. Марина начинает нервно хихикать. Разноглазая как всегда. Напугать смогла, хотя бояться нечего совершенно было. За представления о таком «первом разе» на Юге ей и сейчас бы тюремный срок дали, или на принудительное лечение отправили, а лет двести назад и вовсе бы сожгли. – У южан разве не так думают? Марина давится от смеха. С трудом выдавливает Медузе. – Принеси воды! Рядом уже кто-то из старших. Встревоженная мать Медузы в поле зрения маячит. Охранница с места не сдвинулась. Только глаза чуть скосила. Она-то проделки Марины прекрасно знает, уровень опасности – ноль целых, ноль сотых. – С вами всё хорошо? – Отлично! – Марина не уверена в силе голоса, подкрепляет слова вскинутым в одобрении пальцем. – Всё хорошо, давно так хорошо не было. Что главная причина веселья и резко подскочившего настроения Марины находится не здесь, людям знать не обязательно. Подбегает Медуза с кувшином. Стакан не взяла. Но Марина в определённых вопросах не гордая. Жадно пьёт через край. Вода со льдом. То что надо в такую жару. И от смеха, чтобы остудиться. Марина опасается, что может начать, как маленькая, кататься корчась по земле, держась за живот. Отдаёт кувшин. Церемониально кивает всем собравшимся: – Я ещё не ухожу, но уже благодарю за прекрасный приём! Чуть не оглохла от уставного выражения радости, а потом от штатного приветствия Принцессы Империи. Уставы тут знают абсолютно все. Пусть разные, но эта часть во всех одинаковая. Кивает матери Медузы. – Лично Вам благодарность за замечательную дочь! Также уставный ответ. Когда остаются вдвоём, островитянка шепчет: – Я что-то страшное сказала, что ты так развеселилась? – По разницу «первого раза» по-мирренски и по Эридиному. У них до их варианта договора нельзя вовсе. Ни с кем. Некоторые даже только в ночь после подписания узнавали, чем девочки от мальчиков отличаются. И как дети появляются. Не говоря уж о таких «мелочах», что девочкам с девочками вовсе нельзя. Могут сжечь. Обеих. Медуза по сторонам озирается. – И сейчас могут? Хотелось наврать, но сдержалась. – Отменили такие законы. Правда, не слишком давно. Теперь лечат. Правда, методы таковы, что лучше бы сразу сжигали. Это не так мучительно, и гораздо быстрее. При одинаковом конечном результате в виде останков. – Эрида и Софи знают? – Конечно. Недавно ЕИВ перед визитом очень жалел, что среди свиты нет увлечённых этим делом. – Ему-то они зачем? Эр говорила, на контакт с мужчиной многие побоятся. – Да не собирался он с ними контачить. Хотел с ними в главный храм прийти, ну тот, что наши недавно спалили. Это такое оскорбление с осквернением всех ветвей власти было бы... М-м-м, – Марина аж глаза мечтательно прикрывает. Медуза испуганно ойкает. – Что случилось? – настораживается Марина, хотя охранница в поле зрения и спокойна совершенно. – Но ведь Принц... Ну Сордар в смысле... – каждую фразу произносит тише предыдущей, – Он же миррен... Да и, поговаривают, женщин не любит... Марина вздыхает. Как надоело одно и тоже объяснять. Ладно, позанудствуем. – Есть несколько факторов, определяющих самосознание человека. Кровь тут на самом последнем. В героическом грэдском адмирале Сордаре Саргоне нет ни капли грэдской крови. Только русская и мирренская. Важнейшим для человека является воспитание и среда, пресловутый «зов крови» – как раз, мирренская выдумка. Это они там на расовых законах помешались уже. Жду не дождусь, когда вовсе резать друг друга начнут... Сордар – грэд мирренско-русского происхождения, так будет точнее всего. Можешь за разноглазую или Соньку не бояться. Он уже сказал, ему на целующихся девочек смотреть нравится. Против более близкого их общения он тоже ничего не имеет. Медуза опять призадумывается. – Ты не знаешь, при таких правилах у южан, наверное очень крепкие брачные договора? – Ага! – скалится Марина, – Крепчущие! Аж до смерти. Расторжение, в теории есть, но на деле императором проще стать. Вот такой, – Херктерент руки раскидывает пласт культуры есть про страдания из-за невозможности договор разорвать. Кстати, до недавнего времени избивать непокорную жену у них было в порядке вещей. Никак не наказывалось. Даже рекомендовалось в религиозной литературе. Это у них – почти как «Устав» во флоте. Что с полувещью считаться? В правах уравняли, конечно, формально, только при нынешнем Тиме. Исключительно затем, чтобы могли работать по найму не только прислугой. В правах наследования и сейчас множество ограничений действует. Простейший пример – Кэретта на Юге была бы не наследницей, а существом низшего сорта, полностью зависящей от старшего мужчины в роду – ведь её мать замуж никогда не выходила. Если бы вообще не придавили в колыбели втихаря, чтобы скрыть позор. Распространённый способ избавиться от надоевшей жены – бить как можно чаще, чтобы сама померла. Это не я придумала, у южан у самих по этому поводу столько всего написано. Кстати, полагалось терпеть. Мирренок драться не учат. Конечно, южанки тоже не все тупые овцы. Про то, как мужей травили тоже немало всего написано. А уж сколько всего есть про убийства младенцев, родившихся вне брака... У них большинство и сейчас не знают, как нужно предохраняться. Ну, а их расовые законы... – Не надо, Марина, – Медуза зажимает уши, – Я уже слышала, что ты про них говорила. – Жизнь тебе ещё и не такое может сказать, – пожимает плечами Марина, – и её помолчать не попросишь. – Знаю. Просто праздновать хочется. – Ага. Празднуй. Только ты помнишь, где бомбоубежище? Островитянка уверенно разворачивается, показывая направление. Впрочем, Марина и сама заметила – на территории квартала указатели «Бомбоубежище» висят, и ярко покрашены. – Ладно. Я тут подумала, может в вашем квартале что-нибудь построить нужно? Вроде как подарок от меня всем. Могу распорядится. За то, что ты такая вот тут выросла. Сразу предупреждаю – отсек лодки ставить не буду. Нет, я понимаю, мальчишкам местным точно понравиться, глядя на тебя, может кому из девчонок. Но я – надводница. Вот танк пригнать могу. Медуза становится серьёзной. Прикрывает глаза, что-то шепчет. – Да нет, так вроде, всё есть. Танка не надо, знаю я тех, с кем выросла. Их младшие братья с сёстрами обязательно машину заведут, поедут и всё тут порушат. Марина задумчиво трёт подбородок. – Можно пригнать и движок демонтировать... Хотя да, тогда весь смысл пропадёт. Да и тут корабельное орудие было бы уместнее. Осматривается по сторонам взглядом архитектора. Показывает пальцем. – Вон там, например. Можно даже трофейное, с Залива. На десантных кораблях либо два по сто пять, либо два-три по сто тридцать. Медуза смотрит в ту же сторону. Щуря один глаз, что-то примеряет разводя пальцы. – Их сто тридцать меньше или больше нашей? – Меньше. Ствол короче, снаряд намного легче. – Знаешь, пожалуй тоже не надо. Всё-таки тут места маловато. – Могу сто пять предложить, – хмыкает Марина, – впрочем, она тоже немаленькая. – Может, всё-таки что-нибудь нужное? Только вот придумать не могу. – А я о чём сначала говорила? – Только это сразу должно быть видно, что от тебя... – Долго ли табличку прикрутить? – Но должно быть и нужно, и красиво... Марина упирает руки в бока. Скалится. – Медуз, я тебя сейчас поколочу. Когда все нормальные будут, пришлю кого-нибудь из Резиденции. Соберут пожелания жителей. Я там посмотрю, выберу либо то, что нужно самому большому числу, либо что больше всего понравится мне самой. Уж извини, бронзовых или мраморных статуй в виде меня любимой в природе не существует... Хотя, – просияв Марина вскидывает палец, – в Резиденции точно есть статуя, изображающая медузу. Притом, по моему, как раз тот вид вид, в честь которого тебя назвали! Она точно из переходящего имущества, так что могу делать всё, что захочу! Стоит в той части части парка, что у павильона, где Рэда и Осень живут! – Не обратила внимание! – опять видно как у Медузы мозги работают. С одной стороны, она ненавидит полный вариант собственного имени, биологическое название определённого вида медузы, но с другой стороны, в её квартале появится прижизненный памятник ей самой. Одно плохо – окна Медузы выходят на улицу. – Стоит подумать, – Медуза крайне серьёзно размышляет. – Памятник мне самой, конечно, очень приятно, но я же пока не сделала ничего, за что памятники ставят. – В парках и часто даже на площадях сплошь и рядом стоят изображения тех, кто тоже ничего не сделали, кроме как красивые сиськи с задницами отрастили, - хмыкает Марина. – Скажешь тоже! – фыркает Медуза. – То другое совсем, я себе такой не нравлюсь. Эриде разрешила показывать только ближайшим подругам, и никогда-никогда не выставлять. – Надо сходить глянуть! – островитянка руками закрывается, хотя она тут чуть ли не самая одетая. Марина хмыкает, Медуза снова держит руки как обычно. – Может, через несколько лет будет за что ставить... – загадочный взгляд Марина вполне научилась у разноглазой. – Тогда мне нормальную статую захочется, – задорно усмехается островитянка. – Ага! В древнем стиле, тогда, знаешь ли, неважно по какому поводу статуя, важно показать совершенство тело героя или героини. То есть, статуи выполнялись обнажёнными. Не веришь, можешь у Эриды спросить. Хотела смутить, но не получилось. Островитянка ловко язык показывает. – Только выставлялись эти статуи одетые примерно в то, что изображённая при жизни носила, или в праздничные одежды, если достоверных сведений не сохранилось уже. Как раз Эрида мне об этом и рассказала. Видела, как я волнуюсь. Становится понятно, почему Софи постоянно грозится удавить разноглазую. – Ну, пусть пока абстрактная медуза постоит, а потом, если будет за что, заменим на более конкретизированную. В крайнем случае, будет обычная памятная статуя погибшей. Медуза кулак показывает. – Я ещё на твоей погребальной церемонии напьюсь! – Это я на твоей побываю! Мрачноватый юмор из окопов Великой войны и во флоте распространён повсеместно. – Как говорится, чтобы число всплытий равнялось числу погружений. – Искренне на это надеюсь! – цинизма и грубости настоящих подводников Медуза ещё не набралась. Хотя и старается, в школе в особой вежливости не замечена. Впрочем, как и все остальные с ноль семьдесят пятой. – Может, ту медузу во что-нибудь полезное переделать? – Парк тут всё равно не получится, места мало. Да и деревья расти, наверное будут плохо. – Из-за человеческого фактора? – В том числе, и из-за него... Марина щёлкает пальцами: – Знаешь, что я подумала? В первоначальных планах Резиденции предполагалось куда больше фонтанов, чем есть сейчас. Но в очередной раз попытались поиграть в борьбу с роскошью. Как и в прочие разы, в долгосрочной перспективе проиграли, но в краткосрочной определённые успехи были. Может, и медуза должна была на каком-нибудь фонтане стоять частью скульптурной группы. Вот и сделаем фонтан и медузой и играющими детишками. – Детишкам с медузами лучше не играться. – Так только настоящими с настоящими, у бронзовых и живых друг с другом совсем иные отношения. Медуза усмехается: – Фонтан тут на самом деле не помешал бы. Только лучше всё равно пришли кого-нибудь для опроса. Я всё-таки теперь здесь только иногда появляться буду. А где после школы буду жить – совсем непонятно. У людей же должна остаться обо мне хорошая память, даже если я никогда уже не вернусь сюда. – Ты школу-то сперва закончи, ноль семьдесят пятая, даже если её в полноценные лодки переведут, всё равно, ни всплыть, ни погрузиться не в состоянии. – Вообще-то, в двух отсеках можно имитировать затопление с борьбой за живучесть. Марина хмыкает: – Сомневаюсь, что такая возможность была при постройке предусмотрена. Похоже, это уже ваше художественное творчество. Медуза ничуть не смущена: – Всё так, но это ещё до меня было сделано. И меня к этим занятиям не допустили. Именно потому что я девочка. – Правильно сделали, – хмыкает Херктерент, здравомыслие у подводников всё-таки присутствует. Впрочем не большее, чем у неё самой со взрывчаткой и боевыми снарядами. Смогли же насосы установить с генераторами, и к лодке их подключить. Впрочем, задача не сильно сложнее ремонта тяжелого танка или двигателя истребителя. Если вообще ракетоплан не вспоминать. – У ваших не было идей с нашей стартовой рампы какие-нибудь имитаторы глубинных бомб с ускорителями запускать? – Нет, – хихикает островитянка, – главным образом потому, что звук и ударная волна в воде и в воздухе распространяются совсем по-разному. Но звуковые имитаторы взрывов глубинных бомб у нас есть. – Не удивлюсь, если у вас где-то и боевая торпеда припрятана. Медуза только загадочно вскидывает взгляд, часто-часто моргая. Впрочем, в своих «отчётах» капитан подводников о торпедах ничего не писал. Подобную «вещь» именно от Марины он бы прятать не стал. Вполне доложил в своё время, сколько у них взрывчатых веществ и боевых патронов. В этом учебном году официально будет считаться командиром лодки. Интересно, как именно Медузу отблагодарят за «подарочек»? У участников множества походов с десятками и сотнями тысяч тонн потопленных кораблей и судов на счетах начался приступ самого обычного мальчишества, и портрет Медузы на рубке лодки утвердили официальной эмблемой корабля с оформлением всех надлежащих документов. Даже в бархатную папку с эмблемой командования сложили и Медузе вручили. Самомнение островитянке подогрели очень сильно. Впрочем, основания имеются. – Ой! – чуть смущается Медуза. – Смотри, что отец с друзьями затеяли. Свинью достать успели. Так – целую, чтобы на всех, только на свадьбы готовят. Из подъехавшего грузовичка за верёвку выводят пёструю свинью островной породы, подманивая овощами. Марина думала, эти животные весьма шумные, но ту тихоня попалась. Очевидно, мыслей не больше, чем у любой среднестатистической свиньи. Не предполагает, что её ждёт. Собаки куда более сообразительны, предстоящий для них праздник уже почуяли. Хмыкнув, Марина подходит поближе. Пред ней расступаются. Говорит негромко, чтобы слышала только Медуза. – Говорят, морпехи с Архипелага лучше всех работают ножами. Поглядим! Островитянка только головой качает. Оказывается права, хотя морпеховские ножи были у многих мужчин и некоторых женщин, свинье кто-то без затей пальнул в голову из штурмового пистолета. Из него, случалось, пробивали каски бойцов штурмовых частей южан, не то что свинячий череп. Стрелявший в свинью подходит к Марине. Судя по татуировке, морпех из знаменитой Первой дивизии. Ряд колодок весьма внушителен. Ростом Сордара чуть ниже. В плечах – может, даже чуточку шире. Да ещё из Первой. Неудивительно, что в данном квартале он, как Сордар на Архипелаге, неофициальная верховная власть. Штатно приветствует. – Извините, что всё так второпях. Больно неожидан ваш визит. – Всё в порядке, - кивает Марина, – насчёт вида свинки не волнуйтесь, кровь не грязь, я её вида не боюсь. – Готовиться долго будет. – Я никуда не тороплюсь. Хотя думала – какая-нибудь рыбина здоровая будет. – Можем распорядиться, – морпех начинает кого-то выискивать глазами. – Не надо. Я, хотя и Морская по значению имени, мясо люблю гораздо больше рыбы. – Буду знать! Вскинув руку в салюте, поворачивается и уходит. – Злой дядька, – сообщает Медуза, выглядывая из-за плеча Марины. – Его даже мама побаивается. – Серьёзное заявление, – хмыкает Марина, – Я по татуировкам да наградам поняла, где он воевал. – У нас это и так все знают. Ленточки всех наград даже Спинорог помнит. – Неплохо. – Папа в Первую дивизию не попал, здоровья чуть не хватило. Некоторые его возраста уже ушли. Не по мобилизации, добровольцами. Мобилизовали только офицеров и, частично сержантов. Папа тоже хотел пойти, но мама не разрешила. «Не на меч-рыбу собрался. Дома сиди! Дочки ещё не выросли. Чую, и тебе повестку пришлют. Но без неё – не пойдёшь никуда». Марина кивает в сторону гиганта. – Как же он здесь остался? С его-то заслугами – неужели не сержантский состав? – Нет, – качает головой Медуза, – как был стрелком второго класса, так и обратно пришёл. Характер тяжёлый, да не любит, когда что-то несправедливо. Несколько раз в стрелки разжаловали. Перед миром уже не то что разжаловали, хотели под суд отдать за драку, точнее избиение, офицеров. Но мир настал, поэтому плюнули и домой отправили, пусть береговые с ним теперь мучаются. – Как же он добровольцем не пошёл? – Жена не пустила. Сказала то же, что мама. Жена – кажется, единственный человек, кого он боится. И очень любит. – Хм. Покажи-ка мне её. Медуза показывает. Хм. Маленькая женщина с внешностью и габаритами девочки. Выглядит неплохо, но видно, что если и младше мужа, то ненамного. – У них дети есть? – Да. Три сына. Притом тройняшки. Воюют все трое. Один, как и отец, в Первой. Один – на эсминцах, один - в двенадцатой дивизии морской пехоты, в восточном приморье. – Далековато... Хотя понятно, – решительно кивает Марина. – Всё по приказу о запрете совместной службы родственников.. – Да. Братья не должны быть на одном корабле или в одной части... Чтобы в случае чего хоть один да вернулся домой. У всех братьев уже есть все те нашивки, каких несколько раз лишался отец. Правда, наград у всех троих меньше, чем у него одного. – Время ещё есть... Здоровы? Ранения были? – Да, все целёхоньки. Даже не ранены. Хотя первый на дуге был. – Там до морской пехоты дело фактически не дошло, – машет рукой Марина. – Они по большей части охраной и конвоированием пленных занимались, да сбором трофеев. – Я знаю. Но фото краба в черепе крайне сложно забыть. – У них детей только эти трое? – Да, – кивает Медуза. – Мама с ней общается немного, так она говорит, троих сразу ей хватило, и решила, что больше не будет. – Ростом в отца? – Двое – да, третий – в материнскую родню, невысокий, но все трое очень сильные. И характером – куда легче отца. – Посмотрим, какими вернутся. Сама же сказала, их отец, каким был, таким и обратно пришёл. – Так говорят. Сама-то я его только после видела. Сама Марина из воевавших людей, кроме отца отлично знает только Сордара, Кэрдин и несколько хуже, Херенокта и Смерть. Адмирал ну никак не изменился, хотя встречался с Мариной ещё не отойдя от ранений. Кэрдин да, с каждом разом выглядит всё более и более уставшей, но с Ягр ситуация сложнее, для неё несколько лет назад не война началась, а на уже идущей появились новые фронты. Ягр слишком многое рвётся контролировать лично. Отличается невероятной работоспособностью. Но увеличивать количество часов в сутках даже грозная Кэрдин не в состоянии. Старшую Ягр называют железной. Но даже металл имеет свойство уставать. Хотя Марина слишком давно Ягр не видела, чтобы делать какие-то выводы, насколько изменилось её состояние. В любом случае, заменить её некем, хотя желающие наверняка есть. Херенокт и Смерть и вовсе были на своих войнах, только косвенно связанных со всеобщей большой. О столичных делах в Столице и будем думать. Пока же продолжим жизнью наслаждаться. Как тушу разделывают, Марина и раньше видела. Бывала на охотах ЕИВ, даже Кэретта не особо возражала. Еггт не должен бояться чужой крови, женщина – в особенности. Императрицу смущал не столько сам факт, сколько уничтожение редких животных. Такие «мелочи», что поголовье выросло до предельных на территории охотничьих угодий размеров, её не особо волновали. Тем более, на Юге она всем показала, как метко стреляет. Животные там были ещё более редкими, но об их сохранности пусть у Дома Безгривого Льва голова болит. Неожиданно вспоминает – похоже, сейчас, пусть и гораздо позже, чем следовало, начинает сбываться детская мечта. – Медуз, это та самая «свинья по-островному» из приключенческих книжек? – Ага, она, – довольно сообщает островитянка, – я её впервые раньше попробовала, чем читать научилась. Потом в какой-то книге прочла, как дети бредили временами второго заселения Архипелага, мечтая эту свинину попробовать... Ты разве не ела раньше? – Представь себе, нет. Страна очень большая, в каждом регионе кухня своя, а ЕИВ не привередлив. С ним я здесь не была. Глуплю я иногда, сразу как увидела, что свинья – пегая, сразу догадаться должна была, что на главном Острове Архипелага меня обязательно угостят самым знаменитым местным блюдом. Часть Архипелага одно время звалась Свинскими островами – именно из-за обилия упомянутых животных. Когда через десятилетия после Катастрофы снова стали плавать через Океан Мёртвых, обнаружили, что кое-что от Империи Островов осталось. Извержения и землетрясения серьёзно исказили облик самого южного Архипелага Империи. Одни острова исчезли, появились новые. Огненные горы замолчали, даже они не сумели сделать всё безжизненным. Когда люди появились там вновь, острова уже снова были покрыты зеленью, причём некоторые породы деревьев и раньше здесь росли. В ставшим новой Родиной грэдам Кровавом Приморье таких не было. Через заросли кое-где просматривались руины. Острова были даже населены. Разумеется, ни людей, ни крупных животных не было. Катастрофу пережили только крысы. Птицы на островах гнездились в изобилии. Палками можно было бить. Что люди и делали. Прибрежные воды тоже были густо населены. Самыми крупными обитателями суши были знаменитые ракокрабы. Они и раньше тут жили, но видимо, Катастрофу не пережили какие-то их естественные враги, и они размножились до немыслимых пределов. После длительного морского перехода хочется чего-нибудь свеженького, а птичье и крабье мясо приедается быстро. Морские черепахи выползают на побережье только в определённый сезон. Кладки искать – не всегда есть время. Хотелось привычного мяса. На островах выпустили свиней, рассчитывая, что они приживутся. Скотника-то всеядная, а под ногами вон сколько всякого ползает, что есть даже люди не брезгуют. На всякий случай, для борьбы с крысами выпустили и кошек. Собаки, очевидно, сбежали с кораблей сами. Тем более, на кораблях путешествовали далёкие предки Абрикоски, как раз и выведенные как крысоловки. Все прекрасно прижились. Свиньи на самом деле рьяно взялись за крабов, кошки предпочли охотиться не на крыс, а на птиц. Только собаки ловили всё, что в состоянии были поймать. Вновь селиться в местах с такой жуткой славой длительное время желающих не было. Тем более, что некоторые горы иногда погромыхивали, да и землетрясения оставались частым явлением. Свиньи неплохо плавают, и заселили даже те острова, где их не высаживали. При обилии пищи тоже стали отлично размножаться, притом настолько, что смогли дать имя островам. Впрочем, не прижившееся. Но порода «островная» в справочнике по животноводству попала, правда с пометкой «малоценная». Но факт приспособленности к жаркому климату тоже отмечен. К Архипелагу стали присматриваться интенсивно осваивающие моря южане. Нет, слава Архипелага пугала их чуть ли не больше, чем северян. Но якорные стоянки, свежее мясо и пресная вода посреди Океана ещё никому и никогда не были лишними. Тем временем, в океанах становилось тесновато. На островах появилось постоянное население, и даже представители власти. Империи начинали делить мир. Пока только порыкивая друг на друга, не вступая в серьёзные схватки. Обозначали военное присутствие на дальних островах. От острова сторона, высадившая сотню солдат, могла и отказаться, если другая присылала полк. Могла и нет, бывало по-всякому. Век пара набирал обороты. Ценность жутких островов резко подскочила. На них был уголь. И много. Всё-таки, потомки островитян грэды лучше разговаривали с морем, чем миррены, чья Империя родилась глубоко в центре их части континента. Грэды первыми прислали на Архипелаг эскадры. Привезли рабочих. Привезли морскую пехоту. Привезли земледельцев. Объявили Архипелаг неотъемлемой частью Империи. Южане, кисло усмехнувшись, признали новые границы. Они сами поход по присоединению Архипелага планировали. Но пока южное Адмиралтейство планировало, северяне успели первыми. Теперь их с Архипелага не выкуришь; уже чем-чем, а умением строить крепости грэды славились всегда. Освоить Архипелаг удалось на удивление легко, превратив в базу флота и промышленный центр. Всё-таки главным врагом людей были не стихии и природа, а исключительно древняя жуткая слава. А с этим противником человек даже в одиночку может справится. Запах изумительный. Чувствует даже имеющая сложности с обонянием Марина. В общем-то, она и так знает, при готовке на открытом воздухе, да ещё почти в первобытных условиях, да ещё животного, что готовящие сами убили всё становится значительно вкуснее. Марину вполне ожидаемо пригласили посостязаться в стрельбе. В конце концов, навык Еггтов в этом деле вошёл в легенды. Среди собравшихся присутствует и директор школы. Отставной морпех, подполковник. У него ключи от школьного тира. Наверное, столько народа сразу там не собиралось никогда. Спокойно пропустили только Медузу, её родителей, Акулу с Абрикоской на руках и Спинорога. Остальные усиленно толкались. Марина мысленно посмеивается. Решили прихвастнуть пред девочкой с верха, может и проучить её. Но, ребятки, вы не знаете, что Марина лучше всего стреляет из штурмовых пистолетов, притом без разницы, северные или южные. Медуза о том, насколько метко стреляет Марина только слышала, на стрельбище или в тире может стрелять и с двух рук, но это будет скорее, огонь в сторону противника. Директор открыл оружейный шкаф, выдал Марине пистолет. Херктерент сразу замечает, что оружие содержится в безупречном состоянии. Смешки прекратились, как только Марина берёт пистолет. Правда, и так посмеивались сверстницы Медузы и Спинорога. Дальше всё было скучно. Марина привычно выбивает «десятки», почти не целясь. Нашлась мирренская газета с портретом Тима V в половину первой страницы – на спор прострелила оба глаза и сделала дырку в середине лба. В ростовых мишенях поражала любой сектор на выбор. Морпехи, начиная с гиганта, тоже не подкачали. Старых навыков не забыли, да и сейчас многие постреливают для развлечения. У многих получилось сопоставимо с Мариной. Но именно сопоставимо, а не лучше на порядок. Медуза тоже попросила пистолет. Теперь уже Марина удивилась – обращаться с оружием островитянка умеет, хотя раньше навыков таких не проявляла. Да и стреляет сносно, хотя штурмовой пистолет держит двумя руками. Еггтовской силе у неё неоткуда взяться. Марина краем глаза заметила, что отец Медузы тоже рвался состязаться, но жена его удержала после того, как за пистолет взялась дочка. Над Медузой беззлобно посмеялись, сказав «ну, в «Тима IV», пожалуй, попадёшь». В виду имелся линкор, с начала войны избегавший попаданий грэдских торпед. У грэдских моряков и лётчиков на этот силуэт примерно такая же реакция, как у южан на «Владыку», правда корабль не столь разрушителен. Пока стреляли, мясо приготовили. Всё-таки народу было много, в тир влезли далеко не все. Собачку стрельба совершенно не волновала. Даже задремала, тявкнула, проснувшись когда уже по лестнице поднимались, почуяв запахи. Очевидно, родители её хозяйки тоже пострелять любят. Вкусовые качества описаниям соответствуют. Возможно, авторы не только мясо готовили, но и на свиней охотились. Островная порода и сейчас на склонах вулканов попадается в диком состоянии. Повторное одичание – достаточно интересный биологический факт. Марина хмыкает. – Хорошо, Эр не взяли. Думала, Эшбад у себя всех самых красивых собрала, но их и в других местах достаточно. – Только Акулке не говори, какая она красавица, – фыркает Медуза, – зазнается ещё. – Я не только про неё говорила. – Но ты на неё смотрела. – Как разноглазая выражается, «танцующая девушка – одна из трёх вещей, что можно вечно смотреть, хотя мне две другие совсем-совсем не нравятся». – Две другие – это какие? – С первой, значит, согласна, – усмехается Марина, хотя в школе островитянка с Эр особо не общается, в отличии от той же Оэлен. Хотя разноглазая и утверждает, что инициатива близкого общения исходила целиком и полностью от девочки в самой короткой в школе юбке. Эрида просто отказываться не стала. Хотя с другой стороны, крайне сложно представить Эр, принуждающую кого-либо... Да неважно к чему. – Две другие – скачущая лошадь и клипер под всеми парусами. Клипер – это мирренский тип быстроходного парусного судна. – Знаю, видела. Я типах парусных судов разбираюсь. У нас в гражданском порту есть такие, возят селитру с дальних островов. Раньше ещё зерновозы были, но я их не видела. – Я только про учебные знала, – замечает Марина, в собственном незнании расписываться как-то не очень, но чего ждать от девочки, кто посреди океана выросла. Медуза вздыхает: – Скачущих лошадей видела только на картинках и на экране, когда совсем маленькой была, думала, что это сказочные звери вроде драконов, потом в зверинце сделали экспозицию с домашними животными, а то у нас многие дети только по картинкам и знают как овцы с козами выглядят. Я корову живьём только там впервые увидела. Но хоть знала, что это настоящее животное. На них Еггты не ездили, а они для меня тогда были людьми из сказки. – Доброй или страшной? – хмыкает Марина. – Про нас множество разных есть. – Скорее, доброй, но чуть страшноватой, – улыбается Медуза, – может, знаешь, есть серия детских книг про Великую эпоху с роскошными иллюстрациями. Помню, как мама удивлялась, что такие книжки красивые медяки стоят. – Знаю эту серию, – зевает Марина, – что так дёшево стоят – распоряжение ЕИВ, дети должны любить прошлое своей страны. – Ну, я полюбила. Очень нравилось рассматривать, где Дины на кораблях. – Долго искать приходилось, – хмыкает Марина, – я знаю эту серию. Чёрные Ведьмы не больно-то море любили. Может, именно и поэтому ещё тогда с южанами не покончили. На нас это свалили. – У отца памятная вещь есть, – Медуза говорит глухо, – мешочек с землёй мирренской империи. Высаживался на остров, что к коренной земле юга относился. Его по договору вернули. Но он говорил, помнит, как на самой высокой горе флаг подняли. Он тоже по той горе шёл. У них тоже флаг был. Думали первыми на вершине быть. Но пулемётчики южан слишком дорого свои жизни продавали. Успела третья дивизия, а не восьмая. – Ну, восьмую тоже наградами не обошли, - замечает Марина, отец Медузы колодки надел. – Папа до сих пор переживает, что на один из знаменитых снимков не попал. – Как в таких случаях не очень умно говорят, «зато целым домой пришёл». Ты вон крайне удачная получилась. Один с того фото потом на этом же острове на мине подорвался. Без яиц остался. Медуза ойкает. – Так что у твоего отца был шанс не только Героем Империи стать, но и возможность вообще ничьим отцом не стать. Он где ранен был? – Вообще не там, – беззаботно машет рукой Медуза, – да и не ранили его. Болел. Тяжёлые болезни в наших широтах приравниваются к ранениям. – Хотя и пахнут крайне плохо. Медуза хихикает. Марина снова смотрит в сторону танцующих. Вздыхает. – Хорошо, отец охранницам не зря деньги платят. Успела уже объяснить, что я не танцую. – А хочется? – Медуза озорно подмигивает. – Нет. Хотя и умею. Некоторые столичные танцы откровеннее местных. Вертикальное воплощение горизонтальных желаний. – Ждала, когда ты это скажешь, – хмыкает Медуза. – У сестры твоей, смотрю, одно в другое перейдёт. – Ну и что? Его призовут скоро, деньги будет получать, как жена матроса или морпеха. Если забеременеет то и довольно большие. – Какая ты практичная! – Мама научила. Сказала, «постарше будешь – подцепи там кого-нибудь. Ты же красавица у меня, а там и принцы попадаются». – Ваш капитан – не принц, – хмыкает Марина. Медуза хихикает. – Я и сама принцессой за заслуги стать смогу. – Помечтай! – хмыкает Марина. – Хотя да, формальных препятствий нет. За ту войну пятеро подводников стали главами Великих Домов. Хотя, детки у них так себе вышли... – Это ты подводное командование не любишь, потому и говоришь так. – Так я знаю этих деток, – хмыкает Марина, – Великий Дом для Кэретты всегда Великий Дом, без разницы, древний или молодой. Она, хоть и Еггта, Волю ЕИВ крайне почитает. Кстати, если заслуги будут, не забудь договор подписать, чтобы на детях не отразилось, Статус только по договору наследуется. Это не деньги. – Запомню, – кивает Медуза, – У меня у самой родители договор заключили уже после рождения Акулки. – Ну, у них-то статусы вряд ли изменятся. В противном случае, могли бы быть сложности. У вас бы был разный статус. – Не думаю, чтобы это нам помешало. – С этим по-разному бывает, – хмыкает Марина. – Я с ней иногда ссорилась раньше, но она хорошая. – Все хорошие, пока наследство делить не начали, – цитирует Херктерент старую поговорку. – Я не из тех, кто наследства ждёт! – решительно заявляет Медуза. – Сама всего добьюсь. Тем более, уже получается. – Это верно. С сёстрами не поссорься на этой почве. – Спинорог учится куда хуже меня, – отмахивается Медуза, – про Акулку и говорить нечего, мама её даже никогда не ругала за плохие оценки. Мол, всё как у неё. Вот Спинорогу на моём фоне стало попадать. Я же вон какая! – Хвастливая! – хмыкает Марина. – Отец мне «Книгу будущих адмиралов» купил. Хотя мама была против. Первый раз, когда он ей возразил. Мама считала, книга не для девочек. – Сказала несостоявшася наёмница, – усмехается Марина. – Мы многих знаем, но куда большее число не узнаем никогда, – философски констатирует Медуза, – она мне говорила, «я не хочу, чтобы ты попала во вторую часть списка». – Так и не попадёшь, – хмыкает Марина, – максимум на памятнике погибшим окажешься. Если лодка в срок не пришла, экипаж погибшим считается. Со всем, что к этому прилагается. – Добрая ты! – Стараюсь! – Некоторые, объявленные погибшими, потом вернулись... – Бывают исключения. – Какая же ты... – Неповторимая, – посмеивается Марина. – Кстати, эти, кого твоя мама побила тут есть? Медуза осматривается. – Нет, никто не присутствует. Наверное, ещё и окна подушками заложили, что бы не слышать, что это всё веселье частично из-за меня. – Так ты посмотри по окнам, и скажи, заложили или нет. Медуза смеётся, даже не оглянувшись, впрочем, по сторонам осмотрелась. – Так и знала, что струсят. Никого тут нет. Даже мелких. Окон они не заткнули, они, как и у нас, на ту сторону. – Позвать кого за ними? – Марина находит глазами наёмницу. Та одним видом умеет пугать. – Обойдутся, – сплетает руки Медуза. – Если ума нет, то это уже не лечится! Приятно иногда унижать! – Не увлекайся этим! – Я и не собираюсь, но они теперь точно думают, что я именно ради их унижения сюда приехала. – Как бы мой статус не учитывается! – посмеивается Марина. – Так он главнее всего! – веселится Медуза. – Даже жалко, не увижу с какими рожами они будут отговариваться, почему на Празднике Принцессы Империи не были. – Ну такая я вот! – У отца есть коробка от «подарка принца» в ту войну. – Это который с сигаретами и ещё чем-то? Представляешь, Сордар об этой пропагандистской акции знал, и даже сколько-то снимков подписал. Хотя их обычно девушки подписывали, кто сбором пожертвований и расфасовкой занимались. Сейчас от моего и Сонькиного имени что-то дарят всем военнослужащим. Надо спросит у Крионо и Отинг, не выкинули ли они мои снимки из подарка. – Думаю, нет. У папы снимок твоего брата сохранился, лежит вместе с документами. Ему тот «подарок принца» очень понравился. – Тогда налёт пропаганды был меньше. – Но Сордар и сейчас всем нравится. Марина предпочитает промолчать. Хотя популярность брата – неплохой признак. – От твоего имени тоже раздают? – Да. Ажно два раза в год. Летом, и на Новый Год. Я никогда не подписывала, но знаю, что так делается. Точно, назад приедем, спрошу Крионо или Отинг, они тут ближайшие находящиеся в действующих войсках в поле зрения. – Крионо хорошая... – Убери это слово из словарного запаса, когда со мной разговариваешь. «Хорошие» с точки зрения Эр отличаются от таковых в моём представлении. – Запомню на будущее. Но среди подруг Эр нет никого, кого бы я могла назвать плохой. Что в школе, что здесь. Та же Вьюнок... – Она ей не подруга, – настораживается Марина, – и вообще, её сюда я привела. Примерно, как тебя. Если не забыла, это Эр у меня в гостях. Так же как и ты. У вас сейчас равный статус. – Не знала... – Просвещайся! - зевает Марина. – Про истинную глубину отношений, очевидно, следует спрашивать только разноглазую? – Я не знаю. Вьюнок с ней вместе не ходила. – Хоть это радует, – хмыкает Марина, хотя о тонкостях взаимоотношений Вьюнка и разноглазой надо саму Эр спрашивать. Рыбка может и наврать. Представления о способностях в этом возрасте довольно искажённые. Особенно поблизости от разноглазой. Это Эр Марине никогда не врёт. Даже влюблённость можно заподозрить. Что при факте знакомства в самом раннем возрасте, в общем-то неудивительно... Широта взглядов разноглазой, оказывается, заразна. – Может, надо было Эр сюда пригласить? – Медуза на рацию Марины вопросительно поглядывает. – Обойдётся! – Марина решительно переплетает руки, – С девочками в Резиденции пусть разберётся сначала. А потом пусть на твою сестру и её подруг сколько угодно заглядывается. – Не думаю, что они будут против, – вздыхает Медуза. Марина кулак показывает. – Ну, вот поэтому Эр здесь и нет. Деньги, знаешь ли, очень на многие слабости глаза закрывают. – Тем более, Эр – девочка, – логично замечает Медуза. Марина даже не знает, кого ей хочется поколотить больше. Медуза, скорее, жалеет, что в ближайшем окружении Эр не находится. Пребывание там слишком много всякого интересного приносит. Денег, главным образом, хотя, если бы Медуза попросила денег у Марины, лишь бы не связываться с разноглазой, Херктерент бы дала. Но чего нет – того нет. Медузе из дома достаточно присылают. Сама по себе она не жадная. Школьного содержания ей вполне хватает. Дополнительного не очень нужно. Даже из соображения пред сёстрами похвастаться. К счастью, или к сожалению, слишком Медуза на одной цели помешана, где Эр никак не может повлиять. Тут уже скорее к счастью, нежели к сожалению. Вопрос о награде Отинг Эр вполне подняла. Что с одной стороны не может не радовать. Но с другой, как раз всякие не слишком весёлые мысли провоцирует. Хорошо хоть, разноглазая тоже убеждённая надводница и подводные корабли недолюбливает. Если это не «Морской Дракон», но он уже кончился. На Юге продолжают создавать произведения, с гибелью лодки связанные, но сильнее чем песня, на Эр ни одно не подействовало. – Ты, что, более близкие отношения решила с Эр наладить? Не то, что бы я так уж против была, тем более она пока ухитряется не запутываться... – Нет! – дёргает плечом Медуза, хотя Марина её не касалась, и даже не собиралась, – Меня сложившиеся вполне устраивают. Марина саркастически усмехается. К материальным благам островитянка весьма восприимчива, а Эр – весьма надёжный источник их получения, всем известно. Тем более, не на слишком большие уступки придётся пойти, для получения чего-либо с разноглазой. Особенно, с учётом свободы островных нравов. Это Эшбадовки на Эр своими отношениями повлияли, не наоборот. Но Эр, если что-то и заимствует, тут же так перерабатывает, что от исходного крайне мало остаётся. После прошлого года смелость у разноглазой увеличилась в разы. Даже не решишь так сразу, хорошо это или плохо. Прилипалы её, что те, что эти Марине совершенно не мешают. Островитянки, пожалуй, чуточку подурнее школьных. Но во всём остальном они совершенно сопоставимы. Подружки Акулы, да и она сама, при другом раскладе вполне могли бы пополнить собой их ряды. Медуза, в общем-то, такая же, вот только интересующее её с разноглазой связано в последнюю очередь. В противном случае, была бы ещё одна прилипала. Но островитянка такая, как есть. То же и к разноглазой относится. В общем, неплохо, что Эр с окружением её старшей сестрицы не увидится. Как раз её любимый возраст и телосложение. Хотя, вспоминая Крионо, Эр уже и кто постарше начали интересовать... Впрочем, дальше вспоминается шутка с оттенком цинизма и жизни одновременно – дочка мать спрашивает: «Мама, что такое любовь?» «Это придумали, чтобы денег не платить». В каком-то смысле, Медуза имени вполне соответствует. Личность весьма жгучая на язык, как и большинство островитянок. Своего точно не упустит. Правда, нельзя сказать, будто такая уж расчётливая. Степенью увлечённости, как ни странно, больше всего напоминает именно Эриду. Вот только та не рвётся кого-либо уничтожать. – Что-то мы всё про Эр, да про Эр, – хмыкает Марина, – назад приедем – первым делом, к ней пойду. Пока она не слишком запуталась в своих отношениях на предмет, с кем утром, с кем – в полдень, а с кем – вечером. – У неё нет такого разделения, – хихикает Медуза, – может весь день с одной провести. Последнее время это обычно как раз Крионо. – Не думала, что тебе это интересно... – хотя сама Марина как раз и знает чуть ли не лучше всех, с кем и сколько времени проводит разноглазая. – Так это Оэлен, – машет рукой Медуза, – то с нами, то со старыми школьными. Попробовали как-то раз вместе собраться... Скучновато было. Хотя и не ссорились. По сути дела, у нас сейчас общего только сама Оэлен. Да и ходила я... Когда у Эр со всеми у неё. – Я эту разноглазую удавлю! – вспыхивает Марина. – Обещала же интереса к вам не проявлять, ладно Оэлен с её сорванными тормозами. – Она слово держит, – торопливо бросает Медуза, знающая – Марине, чтобы с человеком поссорится, наличие этого человека рядом, или даже в зоне доступа телефонной связи, совсем не обязательно, – никого ни о чём не просила. Просто пригласила посмотреть, – островитянка хихикает, – с образовательными целями. Остальные, кто там были, тоже на нас внимание не обращали. Кроэн не пошла, сказала «так себе актриса из сестрёнки, чтобы я на неё ещё любовалась». Инри ушла сразу, сказала, ей не интересно. Наша Динни сказала, что ей всё очень понравилось, и когда в следующий раз, она тоже придёт. Не посмотреть. Эр говорит, если хочет, может чуть попозже к ней в спальню приходить. Но Динни почему-то засмущалась, и сказала, не готова пока постоянно с одной и хочет пока попробовать, когда можно поиграть со всеми... Эр разрешила приходить со всеми поиграть. Можно и прямо к ней, если надумает. Они часто больше чем вдвоём время проводят. Будет почти тоже самое, что мы все видели. Из тех, кого ты последними пригласила, только Звезда была. Как мне показалось, хотела о чём-то попросить, но так и не решилась...Ну и Оэлен, но она, так сказать, участвовала... – Динни-местная была? – Нет. Она, похоже, была готова под кровать у Кроэн забраться, лишь бы не идти туда, где Эр. – Сама-то что о просмотре скажешь? – хмыкает Марина, разноглазая в очередной раз ухитрилась сделать всё, как ей нравится, не нарушив при этом никаких договорённостей. О «посмотреть» разговоров действительно не было. Медуза хихикает: – Скажем так, не скажу что подобное зрелище было излишними. Некоторые штучки, что я у них подсмотрела, точно пригодятся мне самой... – Обойдусь без подробностей, – фыркает Марина, – мне-то разноглазая по мозгам ездит куда дольше и интенсивнее, нежели тебе. – Неправда, Эр хорошая! – Я и не говорила, что она плохая. Это ты, по-моему, в следующий раз собираешься вместе с Динни прогуляться... Медуза многозначительно поднимает глаза: – Скажем так, думаю об этом, но пока я не очень поняла, я больше хочу или боюсь? Марина окидывает Медузу взглядом. Как и почти все островитянки, она хорошо развита физически. В столице решили бы, что ей минимум года на три больше, чем есть на самом деле. Понятно, что имеются и определённые физические потребности, свойственные состоянию тела. С методами снятия напряжения островитянка знакома. Что под душем можно не только мыться прекрасно знает. Да и в горячих весьма смело себя ведёт. Что не может не радовать ту же разноглазую и ещё некоторых, впрочем, пока ещё не пытавшихся более близких отношений с островитянкой завязать. Тем более, та и сама явно не прочь поближе с кем-нибудь пообщаться. Угу. С началом учебного года точно попытаются. Одна из школьных традиций – начинать новые отношения с началом нового учебного года. Или началом календарного. – Сама знаешь, кроме тебя на это вопрос не ответит. Захотела кого-то – ну, так попробуй. В отношении известных нам обеим лиц у меня нет никаких возражений. В отношении неизвестных – нет и подавно. Тем более, общение с разноглазой будет выгодно в материальном плане. – Я не из-за чего-то там, – дуется Медуза, – мне просто очень-очень хочется. У них всё так хорошо получается. И им друг с другом просто весело. Марина кисло усмехается: – Разноглазая считает, что если она с кем-то первый раз, то человеку надо обязательно что-нибудь хорошее-хорошее подарить. Чтобы запомнилось. Причём Эр не важно, было с кем-то до неё. Важно, что у неё с человеком впервые. И должны остаться только радостные воспоминания. Это касается и тех, кто просто пришла на их сборища... Не посмотреть. Медуза ухитряется покраснеть. Но одновременно, глазками постреливает, будто разноглазая где-то рядом. – Подарочные вещички всегда очень-преочень ценные, или определённому человеку очень-преочень нужные-нужные, – Марина откровенно передразнивает интонацию Эр, – так что, подумай, если соберёшься к Эр идти, что тебе сильнее всего нужно – если это можно за деньги купить, оно у тебя будет. Вот только одно плохо – подводной лодки у тебя не будет. Дело не в стоимости – у Эр есть принцип, никогда не дарить людям оружия. Островитянка мечтательно закатывает глаза. – Но я ведь могу денежку попросить... – Можешь, – без выражения кивает Марина, – просто так бывает только у кошек. Но не слишком ли ты высоко ценишь, что у тебя между ног? Я знаю, сколько стоит даже прибрежного класса лодка. Медуза смеётся: – Всегда хотела посмотреть, как именно ты, Марина не понимаешь шуток. Вот, наконец, увидела. Сама я у Эр, если надумаю с Динни пойти, ничего-ничего просить не буду. Разумеется, не стану отказываться, если она что-то предложит. – Похоже, озабоченных в Резиденции сильно больше одной, – отмахивается Марина, – со мной советую, осторожнее шутить. Могу не понять. И сразу что-нибудь сломать. Островитянка снова веселится. Шуточки Херктерент вполне понимает. Некоторые даже нравятся. Но хочется иногда той же монетой отплатить. Марину естественно, тянет на чёрную шуточку в ответ: – Ты если будешь с разноглазой или ещё с кем с языком целоваться, учти, микроорганизмов во рту больше, чем в прямой кишке. – Поэтому ты ни с кем и не целуешься? – беззаботно смеётся Медуза. – В том числе и поэтому. – Столько микроорганизмов, наверняка, болезнетворных. Но люди, в основном, почему-то умирают по причинам, с поцелуями не связанными. Хотя некоторых целуют... Э-э-э, туда, где прямая кишка заканчивается. Говорят, это даже приятно. Судя по тому, что я видела, это так и есть! – Убью разноглазую за её образовательные идеи! – Есть же «театры тела», куда любой может прийти, – логично напоминает островитянка, – там всё примерно тоже самое, что я видела. Будем считать, что я на любительской постановке побывала. Марина делает жест, словно хочет задушить островитянку. Медуза даже не пытается сбежать. Либо хорошо знает, как именно Марина шутит, либо прекрасно помнит – Марина куда проворнее её, и в случае чего, ей будет не убежать. Тем более, видела на занятиях по самообороне, как Херктерент хвасталась умением задушить человека почти незаметно для окружающих. Да и без затей шеи сворачивать Марина тоже умеет. Впрочем, островитянка знает, что в школе степень кровожадности Марины очень сильно преувеличена. – Только не говори, что в настоящих «театрах тела» бывала. Тут хоть и «острова разврата», притом не только с точки зрения южан, но не до такой же степени! – Акулка в прошлом году однажды совсем по-взрослому с подружками оделись. Хотели сходить, но их не пустили. Тем, что документы дома забыли отговорится не удалось. – Хоть что-то у нас нормально работает, – хмыкает Марина, – хотя даже в Столице программа там так себе. У подружек Эр иногда лучше выходит. Причём, им не платят. Для себя старались, а не чтобы Эр полюбовалась. – Можно подумать, ты видела эти «театры», – сплетя руки, Медуза недоверчиво кивает головой. Марина показывает язык: – Бе-е-е! Представь себе, видела. Даже никто ничего не нарушил. На меня в первую очередь действуют Древние Кодексы, а по ним я давно уже взрослая. – Интересно там? – Как сказать... После «образовательного проекта» Эр относительно того, чем девочки могут заниматься друг с другом, сомнительно, что ты что-то не видела. Вот другие номера... Да, были довольно занятным. Хотя повторно смотреть мне ничего не хотелось. – И тебя пустили? Ты же не настолько старше своих настоящих лет выглядишь, да и рост у тебя не очень... – Вот спасибо, похвалила, – фыркает Марина, – думала, у тебя не так сильно развито умение возраст и недостатки других поддевать. Все же молоденькими выглядеть хотят! – Марина, ты чего? – недоумевает Медуза, – Я не хотела говорить тебе ничего плохого. Извини, если обидела. – Не хотела она... – отмахивается Херктерент. – Может, действительно не хотела. Это умение у большинства инстинктивное. Применяется автоматически при разговоре с более возрастной или более симпатичной... Ладно, я знаю, ты не настолько злюка и вредина. Выгляжу я вполне неплохо. Без документов меня бы не пустили. Я с Ягр была, а дурных способных, задать ей вопрос, кто сопровождает, в нашу страну не завезли. Медуза кивает понимающе. Марина не стала уточнять, что была с младшей, а не старшей Ягр. Так получается значительнее. Тем более, и Кэрдин была не против посещения ей подобных мест. – Её тут и сейчас многие боятся. – Правильно, – хмыкает Марина, – сколько лет Архипелаг был столицей всего не слишком законного в Империи? Тех же смертельных боёв... Южане даже поговорку придумали «за воротами военного порта законы не действуют». Вот Кэрдин и превратила Архипелаг в самое безопасное место в Империи. Не все оказались такими умными, как Смерть, ушедшая в наёмники. Кто поглупее – в большинстве плохо кончили, остальные – остепенились и затаились и теперь пугают детишек. Только никто ничего не забыл. Скажешь, не так? – Не знаю, у меня если кто чем не слишком законным занимался, то ловлей рыбы или моллюсков, а на это всегда смотрели, и смотрят сквозь пальцы. – Притом, делают это все, включая саму Кэрдин, – усмехается Марина. – Но и любят её тут тоже многие. – кажется, Медуза решила слегка Марине польстить, всё-таки грамотная лесть действует почти на всех, а отношение Марины к Кэрдин ни для кого в школе тайной не является. – Ведь что она сделала, отвечала интересам большей части населения Архипелага. Отец даже стал говорить: «Теперь я опять поверил, что у нас в Империи есть справедливость. Притом для всех». И не только он так говорить стал. Даже пить стали, чтобы она как можно дольше работала. – Высшая степень популярности, – хмыкает Марина, – За тебя пьют, даже когда тебя нет. За меня пока пили и пьют только в тех местах, где есть я сама. Медуза хихикает: – Некоторые уже допились. Марина зевает: – Пока морды бить не начали, меня всё устраивает. Вояки, как напьются, все одинаковые – известные мне от твоего отца и его приятелей только званиями отличаются. Островитянка смотрит совершенно обалдело. Марина чуть по лбу себя не шарахнула. Она о своей семье с определённым скептицизмом отзывается. Но речь ведь об Императоре идёт, и тут Архипелаг, а не Столица, за критические высказывания о Саргоне могут тупо и без затей побить. Но Марина-то тоже Саргон. В мозгах у Медузы явно начинается некоторое раздвоение. – Забыли, что я сейчас говорила! – Хорошо, Марина, – островитянка зачем-то по сторонам озирается. Никого опаснее охранницы в поле зрения не наблюдается. Кажется, она стоит на границе невидимого радиуса, в центре окружности находятся Марина и Медуза. Все остальные границу окружности словно чётко видят, потому и не подходят. Впрочем, охраннице не исключено, что доплачивают за умение жутковато выглядеть. Впрочем, зная Смерть, несложно предположить, что подчинённые ей под стать. Чёрная умеет так посмотреть, что даже Марине страшновато становится. Причём, на памяти Марины, она никогда даже голоса не повышала. Разговаривала спокойно. И одновременно, совершенно убийственно. Марина думала, так разговаривать только Кэрдин умеет. Оказывается, так может не только Ягр. – У тебя никаких претензий нет? – Медуза спрашивает слишком уж официально. Херктерент лениво зевает: – Я же сказала уже, всё замечательно, моё мнение не изменилось. Ты не путай меня с какими-то своими старыми фантазиями обо мне и других Членов Дома. Всё, что я тебе сказала о нас имеет приоритет перед тем, что ты читала или слышала где-либо. – Мне показалось, что я... Точнее все мы тут слишком дерзко себя с тобой вели... Марина снова зевает, только теперь откровенно демонстративно. – Ты слышала, что я только сейчас тебе говорила? Выводы ты вроде, делать умеешь. Мне всё и все здесь понравились. – Правда-правда? – ох уж это влияние разноглазой, включая почти такое же выражение лица. Ну да, ведь наверняка в умении красится Медуза многого от Эр набралась. В первую очередь, тех же марок средств. Вот и стала похоже выглядеть... Или это выпитое, наконец, добирается до мозгов Марины и начинает всякое разное мерещиться? На всякий случай повнимательнее разглядывает островитянку. Глаза того же цвета, что и раньше. Притом, оба одинакового. Хотя Эр говорит, мечтает, чтобы научились делать вставляющиеся в глаза линзы, не только корректирующие зрение, но и меняющие цвет зрачка. Марина знает, такие линзы производятся, но они не слишком удобны. То, что разноглазой нравится, в другом мире существует. У Эр даже есть, в «Сказке» она так и расхаживает, меняя цвет глаз по несколько раз в день. Но в школу линзы не взяла. Сочла, что их носить будет издевательством над тем, у кого не слишком хорошие глаза. Марина не стала отговаривать. Самой разноглазой линзы нужны по большей части для баловства. Но они ведь и медицинскими бывают. Сработала своеобразная мудрость разноглазой. Поневоле вспоминается – это она ухитрилась ввести в школе кратковременную моду на ношение очков. Она и сейчас ещё существует, и у многих красавиц есть причудливые оправы с простыми стёклами, хотя по остроте зрения большинство может поспорить с Софи. Разве что в темноте никто больше не видит, кроме Марины. Ещё поразмыслив, Марина решает, пора прощаться. И время довольно позднее. И слишком много мыслей о разноглазой. Марина даже приказала охраннице сделать запрос в Резиденцию, но там всё без происшествий. Только две малознакомых младших девочки попали к медикам, ухитрившись простудиться в такую жару, переев мороженного. У Эр всё замечательно. Марина из принципа спрашивать не стала, с кем она время проводит. Уехала Херктерент под грохот последних фейерверков. Очевидно, в соседних кварталах этому были не сильно рады. Но это ведь не она приказывала, значит, и спрос не с неё. Медузу звали остаться дома, но она предпочла ехать с принцессой. Кажется, у островитянки начался приступ неумеренной важности. Ничего, в Резиденции быстро пройдёт. К Эриде сегодня Марина не пойдёт, хотя разноглазая всё время в мозгах крутится. Вот завтра, точнее уже сегодня, когда рассветёт первым делом к ней отправится. Еггты столетиями доверяют своей интуиции. И она ещё никого и никогда не подводила.